Дочь седых белогорий

В мире природы всё взаимосвязано: за порой листопада всегда наступает пора первоснежья. Об этом знают все, кто живёт в тайге. Однако наступление этой поры сравнимо с некоторым торжеством, необъяснимым волнением души, окрылёнными чувствами, сопоставимыми с приходом весны или жаркого лета, потому что в круговороте природы нет лишних времён года.

Ченка была под стать отцу: трудолюбивая, настойчивая, честная, добрая и по-детски наивная и доверчивая. Как и подобает женщине – тем более молодой матери, она одновременно выполняла сразу несколько дел. Находясь в чуме, готовила обед, тут же шила дочери маленькую дошку, теребила на подсыпку труху, колола дрова, топила снег и услужливо выполняла просьбы Егора. Всё это девушка делала быстро, как бы заученно, с улыбкой, как будто работа была для неё не бременем сложившихся обстоятельств, а некоторым праздником в кругу своих сверстников. Егор поражался её энергии, ловкости рук, выносливости и, наконец, терпению. Ченка – что таёжный родник, такая же живая, свежая, чистая. Для старателя это было удивительно, невероятно. Может быть, в другое время он бы не поверил рассказам людей о жизни тунгусов в тайге. Но как можно не верить своим глазам?

В тайге всё просто. Для охотника зверь – добыча. Человек – друг. Так было всегда, это впитывается с молоком матери. Открытая, восприимчивая душа свободолюбивого народа совершенно не подготовлена к обману и коварству.

Охотник верит в приметы природы и знамения, которые ещё никогда и нигде не подводили его своими предупреждениями.