Kitobni o'qish: «Ванильный альбом. II»
* * *
Светлой памяти любимой супруги Наташеньки посвящаю эту книгу
Мой ангел
– Заберите меня! Господи, ангелы, святые! Меня заберите! Только пусть она живёт! Прошу вас, умоляю!
Высокий мужчина, не в силах остановиться, ходил из угла в угол небольшого помещения приёмного покоя больницы. Просто стоять и ждать ответа было невыносимо больно.
– Пожалуйста, пожалуйста, прошу! Пусть она живёт! – шептал не переставая.
Время, словно резиновое, лениво и как будто нарочито медленно отсчитывало секунды.
– Ещё идут реанимационные действия, – сочувствующе вздохнула медсестра, – ждите.
И он ждал, молясь и взывая ко всем известным силам.
– Пойдёмте в кабинет. – Минут через десять возле двери показалась пара молодых врачей и по кивку медсестры в сторону мужчины подошла к нему.
– Что с ней? – дрожащим голосом спросил он, как только сзади закрылась дверь.
– Чуть позже скажу, а сейчас давайте по порядку. Чем она болела?
Взрослая дочь, прилетевшая буквально за несколько минут до появления врачей, принялась называть диагноз.
– Она жива??? Скажите!!! – полным боли голосом спросил мужчина, умоляюще глядя на врача. Тот отвёл взгляд в сторону:
– В 17:59 зафиксирована смерть. Реанимационные мероприятия ни к чему не привели.
– Меня!!! Почему не меня? – разрыдался мужчина, прикрыв лицо руками. – Почему ты забрал не меня??? Ты должен был забрать меня вместо неё!
– Старый дурак, – сидящий на плече бесёнок лениво зевнул, – кто первый, того и тапки. Раньше надо было клюшкой махать.
– Ещё слово, и я тебе рога на копыта натяну. – Ангелочек с другого плеча погрозил кулаком бесёнку.
– А что такого? – сморщился тот. – Как будто я первый начал.
Наталья нормально не спала несколько дней, сложная операция на сердце у мужа, внезапная смерть мамы, парализованный отец. Всё свалилось в одночасье на её хрупкие плечи. К тому же дети, дом, за которыми также нужен уход. Целый день словно в тумане она металась, собирая справки, бумаги для похорон, попутно успев заехать к отцу, которому так и не решилась сказать правду:
– Мама ещё в больнице.
– Пусть позвонит, как сможет, – прохрипел тот уголком рта.
– Хорошо.
Накормив отца и сменив ему памперс, она помчалась в больницу к мужу, которого только недавно перевели из реанимации.
– Как ты?
– Нормально, солнышко, слабость только большая, до туалета полчаса шёл, а до него вон руку протяни – и всё. Ничего, не переживай, я сильный, выкарабкаюсь.
Немного поговорив, она тоже не решилась сказать мужу о маме, боясь его слабого состояния.
– Операция была сложной, – сказал хирург, пригласив её в кабинет. – Пришлось импровизировать буквально на ходу, аорта оказалась слишком раздутой, не могли подобрать нужный протез, пришлось ушивать сердце.
– Но всё прошло хорошо? – с надеждой спросила она.
– Мы своё дело сделали, – развёл руками врач. – Дальше остаётся уповать на него самого и Господа Бога.
– Сынок, ты покушал? – Она торопливо шла в сторону лифта, держа телефон возле уха.
– Да, мама. А ты скоро приедешь?
– Через пару часиков, почитай пока книгу.
– А можно я в компьютер поиграю?
– Хорошо, сынок, только недолго. Скажи Насте, что я разрешила тебе посидеть полчаса.
Вымотавшаяся, уставшая до предела, вечером она рухнула в кровать, впереди ждал очередной тяжёлый день, и надо хоть немного отдохнуть.
Это случилось в середине ночи, где-то между сном и реальностью, в тот самый момент образовавшейся тонкой грани между мирами, когда человек может видеть то, что не может в обычной жизни.
Почуяв тонкое дуновение ветра, Наталья открыла глаза и испуганно вдохнула, рядом с кроватью стояла фигура в чёрном широком балахоне, словно привидение из старых фильмов.
Своим видом она не только внушала непонятный сковывающий страх, но и несла в себе атмосферу мощного трагического спокойствия, вызывавшую сильный трепет. Закрыв рот ладошкой, чтобы не закричать от страха и случайно не разбудить детей, Наталья с расширенными от ужаса глазами смотрела на незнакомца, пытаясь рассмотреть его лицо в темноте опущенного низко капюшона.
– Он умрёт, – спокойным голосом сказала фигура, и Наталья сразу поняла, что речь идёт о муже. – Начались осложнения после операции, и он уже не вылезет, так что готовься.
– Не надо, прошу, оставь его в живых. – Женщина вытерла накатившие слёзы.
– Не расстраивайся, на небе уже всё решено.
– Прошу тебя! Пусть он живёт! Мой Вовенька! Забери меня, но его не трогай.
– О, ценю! – (Наталья скорее почувствовала, чем увидела, как незнакомец улыбнулся.) – Но нельзя так быстро принимать решение, тем более такое.
– А как принимать? Я люблю его и хочу, чтобы он жил! Пусть даже ценой моей жизни!
– Ох, любовь, любовь, – усмехнулся незнакомец. – Ты думаешь, он будет знать о твоей жертве? Забудет, заведёт себе новую пассию. Люди, они такие – у них память короче волоса моей собаки.
– Пусть не знает, пусть забудет, лишь бы жил. – Наталья умоляюще вскинула руки. – Пожалуйста, не трогай его.
– Ты о себе-то подумай, у тебя дети, отец больной, им тоже помогать надо. Сама-то почти и не жила совсем. К тому же вспомни, сколько боли он приносил тебе.
– Но счастья было намного больше. Что бы с нами ни происходило, мы всегда знали, что были созданы друг для друга, с самой первой встречи. А обиды… Разве любящие люди могут их помнить или копить? Нам достаточно того, что мы вместе. Я знаю его настоящего и уверена, что и отца, и детей он не оставит никогда.
– Да что вы всё печётесь об этой любви? Панацея она для вас? Утешение? Одна боль и страдание из-за неё.
– Неправда, – женщина всхлипнула, – в первую очередь это счастье. Бесконечное. Как сама жизнь. Любовь – это самое великое благо на земле. И мне повезло, что живу этим чувством.
Фигура хмыкнула:
– Понаберут ангелов в жёны, а ты потом выкручивайся перед начальником ада. Одно радует, что таких мало на вашей Земле. Одна на миллион.
– Но они есть. – Наташа продолжала стоять на своём.
Демон не сдавался, приводя всё новые и новые аргументы, обличая мужа то в одном, то в другом. Но женщина лишь качала головой:
– Он мой, а я его. И мы всегда будем вместе. Не вы нас венчали, и не вам нас разлучать. Даже если нам суждено какое-то время быть в разных мирах.
Наконец фигура сделала шаг назад:
– Хорошо, вижу, что ты упёртая. Я дам тебе семь лет, потом приду за тобой. Если за это время захочешь отменить договор, мне будет достаточно одной твоей мысли об этом. Я заберу его, и ты проживёшь долгую жизнь, будешь заниматься своими делами, мечтать, растить внуков, как ты хотела, и делать то, что тебе нравится. Так что не стесняйся, передумаешь – сразу сообщи.
Хмыкнув напоследок, фигура растаяла, превратившись в тёмное облачко тумана, которое тут же рассеялось и исчезло, словно ничего и не было.
Наталья села на кровати, сердце бешено стучало.
«Приснится же такое», – подумала она, стараясь успокоиться. Встала, сходила вниз на кухню, выпила воды. Потом долго лежала, не в силах уснуть после случившегося, перебирая в голове разговор с незнакомцем. Лишь под утро, когда летнее солнце осветило окно, ярким лучиком пробежавшись по стене, удалось немного поспать, чтобы уже через полчаса проснуться от звука будильника. Нужно было готовить завтрак детям, ехать договариваться о похоронах мамы, кормить и переодевать отца, заехать к мужу в больницу.
– Ты как, счастье моё? – Утром она набрала супруга.
– Получше, – слабым голосом ответил тот. – Жидкость в предсердии стала отступать, врач сказал, что завтра переводят на Чёрную речку, в санаторий для реабилитации. Так что через две недели буду дома. А ты как, Таточка?
– Не переживай, у нас всё хорошо. Что привезти? Я хочу приехать к тебе после обеда, как дела поделаю.
– Хорошо, заинька, я буду ждать. Ничего не вези, только сама приезжай.
Счастье любит тишину. Так говорят люди. Может, Владимир и Наталья не знали этой поговорки, но ясно чувствовали её. Им было очень уютно в их маленьком мирке, где утренний поцелуй или вечерние объятия заменяли тысячи слов. Стараясь беречь друг друга от любого негатива, влюблённые часто брали удары судьбы на себя, всё-таки земной мир – это не рай с его кущами, а испытание куда серьёзнее. И ещё они умели не только любить, но и прощать. «Зачем обижаться, если всё равно помиримся, поэтому сразу давай выбросим ненужное и перейдём к миру». «Пара неразлучников» – называли их старые друзья.
– Ты мой ангелок, – шептал он ей на ушко, чтобы никто не слышал. А она, улыбаясь, словно маленькая девочка, прижималась к нему, дорожа каждой секундой своего счастья.
В тот день почти, в самом конце рабочего дня, Владимиру позвонила заплаканная дочь:
– Папа, у мамы остановилось сердце. Её увезла «скорая», срочно приезжай!
И весь ещё не написанный раздел жизни с ножками внуков, бегающих по дому, с теплом соединённых рук во время поездок на автомобиле, с маленьким пледом возле будущего камина, с дымящим самоваром на вечерней террасе, со всей присущей настоящим влюблённым нежностью светящихся любовью глаз вмиг был перечёркнут чьей-то злой рукой. Дом остался, но стены его превратились в руины.
Смеркалось, первые звёзды еле мерцали на небосклоне, тускло пробиваясь сквозь засветку большого города.
Боль так и не утихала. Души Владимира и Натальи сплелись настолько сильно, что давно представляли собой нечто единое, безо всяких половинок. Это половинки разлучить легко – оторвал одну от другой и всех делов. Затем можно и новую приклеить. А единая душа рвётся только на части, принося дикие страдания.
Каждый раз, хватаясь за телефон, чтобы ответить на звонок, Владимир первым делом бросал взгляд на экран, надеясь увидеть любимое «Наташка» и услышать её голос: «Просыпайся и приходи на кухню, ужин стынет».
Разумом понимая неизбежное, сердце так и не могло принять утрату любимого человека.
Теперь ему оставалась только память в виде воспоминаний, фотографий, лиц детей, которые, словно маленькие копии их любви, были рядом. В сердце продолжала жить любовь, бескрайняя, как сама Вселенная, как сам Бог. Поддерживала вера в то, что человеческие души никогда не умирают – лишь переходят в другое измерение. И появилась надежда, что, когда придёт срок, он обязательно встретит свою Тату, чтобы больше никогда не расставаться.
– Сынок, пойдём кушать. – На террасу вышла пожилая женщина, мама Владимира, которая жила теперь в доме, помогая сыну не утратить землю под ногами и справляться с воспитанием почти взрослого сына.
Мужчина кивнул, встал, сложил листок, который долго держал в руках.
«Я буду любить тебя вечно, моя девочка, моя Таточка», – тихо произнёс он, глядя на небо, туда, где среди бесконечности загорелась звезда и появился новый ангел. Маленькая слезинка упала прямо между последних строк, написанных до боли знакомым красивым почерком любимой Наташеньки:
«Господи, немного я прошу,
Сохрани всех тех, кого люблю…»
Страшный июнь 2024 года
Поцелуй
Счастливая, она открыла дверь, впуская его в квартиру. Прильнула, одарив мягким поцелуем:
– Я скучала, – прощебетала нежным голосом, – быстро мой руки и за стол, приготовила твои любимые котлетки.
Она погладила его по руке:
– Ты почему не ешь? В последнее время у тебя плохой аппетит. Неприятности на работе?
Он отложил вилку в сторону, заглянул ей в глаза, тяжело вздохнул:
– Нам надо расстаться.
– Как? Почему? – Её лицо вытянулось от удивления.
– Так надо, прости, – твёрдым голосом произнёс он. – Завтра утром я уйду. Навсегда.
– Почему? – повторила она. – Ты разлюбил меня? Я плохая жена?
– Нет, что ты, – грустно улыбнулся он, – я люблю тебя так же сильно, как раньше. В тебе нет изъянов.
– Тогда объясни, зачем ты сказал про уход. Это ведь шутка? Не говори больше так, это причиняет мне боль.
Он покачал головой:
– Это правда. Завтра утром я должен уехать очень далеко. Ты больше никогда меня не увидишь.
– Давай я поеду с тобой! – встрепенулась она. – Бросим здесь всё, начнём жизнь заново, как в старые добрые времена.
– Нет, – он снова покачал головой, – ты останешься здесь. Все необходимые документы лежат у меня в столе, в верхнем ящике. С собой возьму только старую сумку и немного вещей. К сожалению, я больше не могу делать тебя счастливой.
– Ну что ты такое говоришь, милый? Для меня счастье – это быть рядом с тобой, смотреть в глаза, любить всем сердцем. Мне не нужны ни зáмки, ни подарки. Я просто хочу видеть тебя каждый день, целовать твои губы, спать на твоей груди.
– Солнышко, прости, так надо. – Сердце рвалось из груди от невыносимой боли потерять её, но он был твёрд в своём решении.
– У тебя кто-то появился? – вспыхнула она. – Последнее время ты стал часто задерживаться, мало есть, прятать от меня телефон. Ты к ней уходишь? – Её лицо пылало гневом.
– Что ты, родная моя? Разве я способен полюбить кого-то другого, если в моём сердце только ты, моя единственная любовь, мой ангел?
– Тогда почему? – расплакалась она.
Их тяжёлый разговор продлился до утра. Она плакала, умоляла, не хотела верить в происходящее. Он тайком вытирал свои слёзы, что-то отвечал, но был непреклонен в своём решении.
Утром, усталая, опустошённая, с мёртвыми глазами, она протянула ему сумку с вещами.
Последний поцелуй, последний взгляд, последнее «прощай».
Закрыв за ним дверь, она дошла до кухни, села на стул и зарыдала, обхватив голову руками…
Спустившись вниз, он сел в поджидавшее такси. Услышав адрес, таксист кивнул головой, тяжело вздохнул и завёл двигатель.
Страшный диагноз «онкология» разорвал его жизнь в клочья. Оберегая её от переживаний, он хранил это в тайне. Накануне лечащий врач объявил приговор: болезнь стремительно прогрессирует. Жить ему осталось месяц, от силы – полтора. Он и сам чувствовал приближение смерти, обезболивающие таблетки, которые втихаря глотал горстями, уже почти не помогали. Он всегда был для неё скалой, о которой разбивались все невзгоды. Словно маяк, вёл её по жизни, любя до беспамятства. Поэтому и решил уйти, чтобы не причинять ей лишнее страдание. Не хотел, чтобы она запомнила его беспомощным, сломленным, воющим от непрекращающейся боли, разъедающей его изнутри.
Машина не спеша двигалась в сторону хосписа, где ему предстояло провести последние дни. Откинувшись на заднем сиденье, он закрыл глаза, пытаясь навсегда сохранить ускользающий вкус её последнего поцелуя…
Край
– Милая, рвём когти! – Вадим влетел в квартиру под вечер, вернувшись на полчаса раньше обычного.
– Отлично, я за щипцами! – кивнула Ольга. – Кому рвать будем?
– Не кому, а куда! Я хочу увидеть край света.
– Ну, давай я тебя скалкой шандарахну. Край не край, а звёзды точно увидишь. – Ольга задумчиво, словно примериваясь, куда ударить, посмотрела на мужа.
– Оставим это на потом, дорогая! Ты со мной?
– Ох, – супруга тяжело вздохнула, – втягиваешь меня в какой-то блудняк. Зима на дворе, а он чёрт знает куда собрался. Естественно, я с тобой. Купальник брать?
– Возьми на всякий случай – вдруг захочешь в океане искупаться.
– О! Как интересно! А вода тёплая будет?
– Ну не знаю. – Вадим почесал затылок. – В Северном Ледовитом обычно холодная. Но может, тебе будет жарко. Ладно, – он открыл дверь, – побольше тёплых вещей возьми и пару одеял, на север едем, на Нордкапп. Между прочим, отличная проверка нашего автобуса. Зря, что ли, этого монстра купил? Как раз для дальних путешествий. Я туда столько сухпая в ящики натолкал – на неделю автономного плавания. С голодухи точно не помрём. Сейчас быстро на мойку сгоняю, надо машинку ополоснуть, а ты пока соберись.
Он захлопнул дверь и быстро зашагал в сторону лифта.
– Какая мойка, болезный? – Ольга выскочила на площадку. – Дождь на улице!
– Я только грязь смою, всяко почище на границу приедем. А то не резон к соседям чумазыми соваться – засмеют.
Пока Вадима не было, Ольга залезла в интернет и прочитала немного информации про тот самый загадочный Нордкапп.
– Туда в эту пору ездят только совсем отмороженные на голову, – начала она разговор, пока муж с аппетитом уплетал ужин.
– Отлично! Значит, будет мало народу, – спешно глотая еду, кивнул тот.
– Давай летом туда скатаемся. – Ольга принесла планшет и сунула под нос Вадиму. – Смотри, какая красота!
– Шикарные фото, второй раз съездим летом, а первый сейчас.
– А куда Симку денем? – сделала она последнюю попытку уговорить мужа.
– Родителям отвезём. Папа с ним поиграет.
– Ох, и в кого ты такой? – вздохнула Ольга, отправляясь на лоджию за переноской для животных.
– В дядю Люцика! – хмыкнул вслед Вадим.
– Да, я помню этот смешной рассказ из «ВКонтакте», – крикнула супруга, вытаскивая нужную вещь. – Ржала, аки кобыла на выданье. Автора только подзабыла. Приеду, обязательно поищу в сети. Но лучше бы ты в отца пошёл! Очень серьёзный мужчина, не такой олух, как ты, милый.
– Это папа-то серьёзный? – загадочно улыбнулся Вадим.
– Конечно! – Ольга вошла на кухню и поставила на пол переноску, от вида которой кот, пробуксовав задними лапами по паркету, рванул под кровать.
– Не знаю, как ты, а я свёкром очень горжусь. Его даже наш котяра уважает, единственному не гадит в обувь. А когда говорит, что спас мир от Третьей мировой войны, прямо мурашки по телу. Вот что значит настоящий полковник!
– А папа не рассказал, как это было? – рассмеялся Вадим. – Когда он, будучи капитаном, перепил вечером и не смог попасть на учения, где его дивизион тренировался ядерную ракету запускать. Мало того, когда сам командир дивизии прибыл лично тормошить папашу, того прямо на полковника и вырвало. Батю за это разжаловали до старшего лейтенанта и отправили служить на Сахалин.
– Ну и что. Зато страну посмотрел, – фыркнула Ольга.
– Однажды мы с ним на рыбалку пошли, я тогда совсем маленький был. – Вадим встал из-за стола и направился в коридор проверять собранные в дорогу вещи. – Так вот, когда забрасывал удочку, мне крючок прямо в палец вонзился. Стою, реву от боли, из пальца остриё торчит вместе с обалдевшим червяком. А папа на земле валяется, от смеха за живот держится. Знаешь, как мне тогда обидно было?
– И что дальше? Спасли червя? – Ольга заинтересованно посмотрела на мужа.
– Да всё нормально было. Папа, когда отсмеялся, кусачками крючок перекусил, палец мне в водке продезинфицировал и снова удочку вручил. Давай, мол, сынок, учись забрасывать. С тех пор рыбалку терпеть не могу.
– Бедняжка, – Ольга погладила мужа по голове. – Ладно, поехали. Как ты там говоришь? Дорога сама себя не проедет?
– А почему кот папу уважает, я тебе чуть позже расскажу. – Олег схватил пару сумок и пошёл к двери.
Быстро загрузив вещи, они тронулись в дальний путь. На границу приехали поздно вечером, когда поток автомобилей заметно иссяк.
– Какая цель визита? – растягивая буквы, спросил финский пограничник, рассматривая паспорт Вадима.
– Посетить музей Ленина! – чётко ответил тот, наивно хлопая ресницами.
– Ой, дурак! – хлопнул себя по лбу Его ангел.
На несколько минут работа пропускного пункта была парализована. Удивлённые финны что-то долго обсуждали на своём языке, периодически посматривая на странного русского визитёра. Тот продолжал стоять ровно, словно пионер на допросе, глядя вперёд ясными, светлыми глазами.
– Но он откроется только утром! – через пять минут пограничник вернулся в свою кабинку.
– Я знаю, – кивнул Вадим. – Ничего страшного, мы подождём. Знаете ли, всю жизнь мечтал увидеть место, где бывал сам, – он поднял вверх указательный палец, – Ильич.
Финн молча проштамповал паспорт и вернул его владельцу:
– Проходите!
Когда сели в машину и отъехали подальше, Ольга набросилась на мужа:
– Ты что такое творишь, паразит? А если бы нас не пустили?
– Не поверишь, дорогая, – оправдывался тот. – Когда погранец спросил про цель визита, Ленин – это было первое, что пришло в голову. Видимо, моё октябрятско-пионерское воспитание сработало.
Ночная монотонная дорога вела их на север, петляя среди густых лесов, огромных валунов, лежащих прямо около обочины и многочисленных озёр.
– Твою мать! – внезапно Вадим резко ударил по тормозам. – Заяц!
Ушастик, удивлённо взглянув на яркий свет фар остановившейся машины, бодренько рванул в лес и тут же исчез в темноте.
Вадим выдохнул и снова нажал на газ, но уже буквально через сто метров вновь резко затормозил. Прямо на дороге стоял лось, лениво посматривая на нежданных гостей. Покрутив головой, он медленно пошёл вдоль дороги, затем свернул в чащу.
– Учись, сопляк! – рассмеялся Его ангел.
– Да уж, с зайцем ты классно придумал. – Её ангел похлопал в ладоши.
– Повезло так повезло, – сказал Вадим, медленно нажимая на акселератор.
– Лося в салоне нам явно не хватало. – Ольга, вцепившаяся руками в подлокотник сиденья, нервно сглотнула.
Полученного адреналина хватило на пару часов. Сжимая баранку, Вадим глазами стрелял по краям дороги, в готовности тут же тормозить, появись на дороге какое-нибудь животное. Но такая езда отнимала много сил, тем более в темноте, подсвечиваемой узким пучком фар. Поднимающиеся тени расползались, прятались, принимая чудовищные фантастические фигуры невиданных зверей, объектов или просто немыслимых узоров.
Под утро очень сильно захотелось спать, глаза слипались. Решив не издеваться над собой, супруги припарковались на небольшой придорожной стоянке. Разложив задний диван, который словно по маху волшебной палочки превратился в большую двуспальную кровать, они завалились отдыхать.
– Как вкусно пахнут твои волосы. – Вадим обнял жену, прижался к ней и нежно поцеловал в затылок.
– Может, поспим? – Ольга игриво выгнула спину, сладко вздохнула.
– Потом. – Вадим уткнулся ей в шею, осыпая поцелуями.
Дальше, словно в доброй сказке, их накрыло волной взаимного желания. Страстные поцелуи, стоны, скрип кровати нарушили тишину леса.
– Ой, только не в меня, – Ольга заволновалась, почувствовав участившееся дыхание мужа.
Вадим приподнялся на локтях, покрутил головой вокруг:
– А в кого? – спросил он удивлённо.
– Дурачок, – томно прошептала Ольга, прижимая мужа к себе…
Рано утром, позавтракав прямо в машине, они тронулись дальше. Полярная ночь потихоньку вступала в свои права, дни сделались совсем коротенькие. Кроме этого, на смену дождю пришли снег и мороз, укрыв белым покрывалом лес, который, становясь всё ниже, постепенно переходил в тундру. Асфальт превратился в покрытый льдом каток. Небольших городков и жилых хуторов становилось меньше и меньше.
Поздно вечером супруги проехали Рованиеми – родину Санта-Клауса, с удовольствием побродив по освещённому парку, расположенному на линии полярного круга.
– Господи, красота-то какая! – Ольга восторженно рассматривала укутанные снегом домики, замёрзший водопад и переливающиеся различными цветами подсвеченные огромные сосульки. – Прямо как на рождественских открытках!
– Милая, сфоткай меня! Одна нога здесь, другая там. – Вадим раскорячился через красную линию, символизирующую полярную широту.
– Смотри, чтобы резонансом не разорвало, – рассмеялась Ольга, направляя камеру на мужа.
Эта ночь снова прошла в машине, останавливаться в городке они не захотели, желая на пару сотен километров приблизиться к заветной цели. Перед тем как уснуть, долго лежали, любуясь звёздами, которые, казалось, стали ярче и ближе.
– Смотри, вон там Полярная звезда! Видишь, еле светится. – Вадим ткнул рукой в стеклянный люк. – То скопление называется Кассиопея, а это – созвездие Рака!
– Созвездие кого? – рассмеялась Ольга. – Фу, что за грязные намёки?
Дальше на север машины на дороге почти не попадались, и супруги часами ехали в гордом одиночестве, не встречая ни единого признака человеческого жилья.
– Вот это и есть знаменитая Лапландия, – Вадим уверенно держал тяжёлый автомобиль на скользкой дороге, – безжизненная, красивая и бесконечная.
– Потрясающе. – Ольга не выпускала фотоаппарат из рук, щёлкая один кадр за другим.
Постепенно холмы становились всё круче, превращаясь в каменистые горы. Практически незаметно миновали границу между Финляндией и Норвегией, увидев лишь небольшой знак на мосту через реку.
Поздно вечером выехали к побережью и горными дорогами двинулись к туннелю, по которому предстояло попасть на Нордкапп. Узкий серпантин то и дело петлял вдоль обрывов, заставляя судорожнее сжимать руль и быть предельно внимательным. Когда чёрный канадский волк вынырнул из темноты, Вадим машинально ударил по тормозам. На скользкой дороге машину тут же стало заносить в сторону обрыва. Выругавшись, он плавно надавил на газ, и, утробно заурчав мощным мотором, автобус пару раз вильнул тяжёлым задом, выравниваясь.
– Фух, – выдохнул Вадим, – тут не то что ёжика, дикобраза родишь. По такой дороге тормозить опасно, можно в океан улететь.
– Я рыбу люблю есть, а не кормить. – Ольга посильнее схватилась за подлокотник.
Вскоре, восторженно охая, они проехали по шестикилометровому туннелю, проложенному под океаном, за проезд через который пришлось заплатить приличную сумму как за сам автомобиль, так и за пассажира.
– Крохоборы, гореть вам в аду, – мило улыбаясь, сказал Вадим, протягивая деньги оператору.
Выскочив на поверхность, двинулись к городку Хоннингсвог, в котором можно было найти работающую гостиницу.
Оба отеля, которые удалось отыскать с помощью навигатора, оказались закрытыми. Лишь небольшие листочки с телефонными номерами давали надежду, что ещё не всё потеряно.
Дозвониться смогли лишь до хозяина небольшой гостиницы, расположенной практически на самой окраине на вершине, с высоты которой открывался вид на весь городок. Тот в ответ на просьбу сонным голосом буркнул, что будет через десять минут, и положил трубку.
В указанное время к тёмному входу подошёл невысокий полный мужчина. Зевнул, поёжился и открыл дверь, показал номер, попутно включив два обогревателя. Затем взял деньги и ушёл, напоследок кивнув на стол, куда следовало положить ключи при выезде.
– Дверь не забудьте захлопнуть, а то снега нанесёт, – сказал вместо прощания.
– Похоже, сегодня мы одни постояльцы, – хмыкнул Вадим. – В сезон здесь яблоку негде упасть. Ладно, заносим вещи и поедем в город искать избу-едальню, пока ещё все не ушли спать.
Поужинав олениной в брусничном соусе в единственно работавшем в этот вечер ресторане под любопытствующие взгляды небольшой компании пенсионеров, супруги вернулись в гостиницу. Комната к этому времени немного прогрелась.
– Ты погоду смотрел на завтра?
– А зачем? – прижимаясь к жене и уткнувшись в её мягкие, пахнущие сладостью волосы, ответил Вадим. – Какую бог пошлёт, с той и поедем дальше.
Серое утро нового дня встретило выпавшим за ночь снегом.
– Весело будет, – вздохнул Вадим, очищая автомобиль.
Его опасения оправдались, как только супруги тронулись в путь. При спуске с горки машину понесло вниз. Не помогали даже тормоза: тяжёлый автомобиль, словно на салазках, медленно сползал к краю дороги. Убрав ногу с педали тормоза и играя акселератором, Вадим всё же справился, и медленно, шажок за шажком, машина спустилась вниз.
Вскоре они покинули сонный городок. Впереди было три десятка километров нечищеного серпантина, с крутыми обрывами высотой в несколько сотен метров.
– Доедем, милая, – вытирая пот со лба, улыбнулся Вадим Ольге, увидев её побелевшее от страха лицо.
– Может, ну его на фиг? – выдохнула та. – Фотки из интернета скачаем и утешимся? Лучше ещё на денёк в гостишке останемся. Тем более что мне понравилось. А летом спокойненько, по сухому асфальтику скатаемся, всё посмотрим. Дорогу знаем.
– Нет! – Вадим нахмурился и крепче сжал руль.
– Господи, как хорошо ёжикам! – Ольга вскинула глаза вверх. – Спят себе зимой, пофыркивают, никуда не ездят.
– Зато у свиней оргазм полчаса длится, – хмыкнул супруг.
Последняя часть дороги оказалась по-настоящему трудной. Машина то буксовала на подъёме, то скользила вниз, стремясь потерять управление. От страха Ольга вжалась в кресло, стараясь не смотреть по сторонам, особенно в сторону пропастей. Казалось, кошмару не будет конца. Она уже мысленно корила себя, что согласилась на подобную авантюру и не отговорила мужа от такого опасного путешествия.
Но вот небольшой плавный спуск на вершине, мягкий подъём, и они выскочили на каменное плато, посередине которого виднелся стеклянный купол туристического центра, построенного прямо в скале. Освещённый электрическими лампочками изнутри, он манил теплом и отдыхом.
Припарковав машину, Вадим открыл дверь и тут же со всей силы упёрся в кресло, так как сильнейший ветер едва не вырвал её из рук.
– Вот поэтому здесь почти нет снега. – С огромным усилием он захлопнул дверь обратно. – Его просто сдувает.
Кое-как выбравшись наружу, он обошёл автомобиль и помог выйти жене.
– Хватайся за меня, – крикнул ей, – иначе снесёт в океан. А мне рано вдовцом становиться.
– То есть я не жирная? – улыбнулась Ольга. – Спасибо, милый, за шикарный комплимент.
– Моя ты пушиночка, идём! – рассмеялся Вадим. Ему не терпелось увидеть океан с высоты трехсот метров.
Крепко взяв супругу за руку, он потащил её к самому краю скалы, навстречу ветру.
– Наконец-то! Я счастлив! – С восхищением рассматривая бесконечные тёмные волны, плещущиеся далеко внизу, он прижал Ольгу к себе и поцеловал. – Представляешь, дорогая, отсюда до Северного полюса ближе, чем до дома.
– Если это край света, то почему внизу не видны спина слона и огромная черепаха? – Перекрикивая свист ветра, Ольга уткнулась ему прямо в ухо.
– С меня букет твоему учителю географии! – рассмеялся Вадим. – Потому что слону здесь глубоко! Он в другом месте стоит.
Вдоволь налюбовавшись пейзажами и основательно замёрзнув, супруги пошли в туристический центр, где ещё долго сидели около огромного окна, согреваясь горячим безалкогольным глинтвейном и не сводя глаз с суровой красоты Севера.
– Ну и ветрище! – выдохнул Его ангел, примостившись на соседнем стуле. – Задолбался попой вперёд летать.
– Надо было сразу сюда идти, – высморкался Её ангел, – пусть бы сами по себе гуляли. У этих сумасшедшеньких и так мозгов нет, ничего не простудят, а я, кажется, насморк подцепил.
Через пару часов тишина комплекса была нарушена пробившимся сквозь снег туристическим автобусом, полным китайских туристов, которые, громко перекрикиваясь, принялись без конца щёлкать фотоаппаратами.
– Всё, пора ехать, – вздохнул Вадим, – сказка закончилась.
Напоследок, постояв на краю скалы, он бросил прощальный взгляд на океан с мыслями снова вернуться сюда.
Усадив жену в машину, с трудом, двумя руками удерживая водительскую дверь, чтобы её не вырвало ветром, забрался на своё сиденье, включил стартёр.
– Милый, ты обещал рассказать, почему Симка так твоего папу уважает.
– Всё просто. Когда он отцу в ботинки нагадил, тот его в унитаз запихнул, крышку закрыл и воду пару раз спустил. После этого котяра проникся любовью и трепетом.
