Три романистки

Один немецкий профессор делает характерную оценку «женского вопроса». Он сводит этот вопрос исключительно к вопросу о женском труде. В истории женского труда он отмечает два резко очерченных периода.^[1]

До второй половина XIX столетия с представлением о женском труде соединяли обыкновенно представление о труде, увековеченном в шиллеровской «Песне о колоколе»^[2], – представление о труде «добродетельной хозяйки, супруги и матери», труде, правда, полезном и продуктивном», но направленном не на приобретение средств к существованию, а лишь на сохранение и распределение этих средств, добытых стараниями главы семейства^[3]. Принцип экономической самостоятельности не был тогда понятен большинству женщин. Женщина была лишь принадлежностью своего супруга и своей семьи. Незамужняя женщина считалась вполне бесправным человеком, и она стремилась неизменно «быть тем, чем вообще была тогда женщина», – стремилась сделаться принадлежностью чьего-нибудь домашнего хозяйства. Большинство незамужних женщин старалось найти себе занятие в чужом хозяйстве, входили в состав чужой семьи, например, в качестве экономки и домоуправительницы, или же жили в семьях родственников и знакомых, не занимая определенного места и помогая хозяйке дома в ее заботах о семейном благоустройстве. Если женщина не желала посвятить себя домашнему хозяйству или же не умела пристроиться в чьей-нибудь семье, то на нее смотрели как на отверженную. Женщина, дерзнувшая избрать себе либеральную профессию, – профессию художницы, писательницы, актрисы, считалась совершенно погибшим существом.