Kitobni o'qish: «Сила поющего сердца. Путь к вершинам совершенства»

Любовь побеждает все!

Любовь рассеивает тьму, одолевает зло, осиливает невежество, рождает вселенные, одерживает верх над самой смертью, Любовь – Сам Всевышний. Что может сравниться с Господом?

© Оформление. ООО «Амрита», 2012

© Лермонтов В., 2011

Глава 1. Ветры-испытания

Испытания, как ветры, порой дуют нам в лицо. И нет человека на земле, который бы не проходил проверку на прочность. Кого-то эти ветры-испытания прижимают, пригибают к земле. А кто-то, напротив, будто птица, расправляет свои крылья, и его эти потоки воздуха поднимают выше, к небу, солнцу, звездам, откуда открывается новое сознание, новое видение мира. Может быть, именно для этого и дуют нам в грудь ветры-испытания? Вероятно, Всевышний посылает нам их не для того, чтобы придавить нас к земле, а для того, чтобы мы сумели подняться выше, чтобы мы наконец научились летать. И тогда, может статься, это и не наказание, а благоволение свыше. Как научиться принимать этот напор испытаний, событий, переживаний не как кару небесную, а как послание Божественное, предложение расправить крылья своего сердца и попытаться взлететь?

Отшельник Макарий сидел на пне в колючей темноте своей кельи-пещеры, низко свесив голову. Руки, упершись в колени, закрывали его лицо, плечи вздрагивали, и при этом раздавался сухой стон, исходящий из недр существа пустынника. Ему не хотелось смотреть на мир, потому что сердце его разрывалось от душевной боли и тоски. Нет, совсем не много воды утекло с тех пор как старец Нектарий покинул землю и оставил Макария в одиночестве, дав прежде важные наставления по поводу отшельнической жизни, а главное, относительно того, как достигнуть высшей степени духа – силы поющего сердца. Однако старец не сказал главного – что нужно пройти, какие испытания предстоит пустыннику преодолеть, дабы достигнуть вершины молитвенности. По-видимому, в этом умалчивании был свой смысл, потому что каждому путнику к вершине совершенства отмеряется своя мера, своя чаша скорбей, которую приходится испить. К чему наперед говорить о предстоящих печалях? Ведь то, что странника, отправившегося в далекую дорогу к вершинам духа, ждут опасности, испытания, даже угрозы для самой жизни, и так очевидно, ибо ничто истинное не дается без истинных преодолений.

Не много воды утекло в горных бурных реках кавказских с тех пор как Константин, бывший десантник, под новым именем Макарий отправился в путешествие в глубины собственной души в поисках высшей благодати с благословения старца Нектария, ушедшего в мир небесный. Это путешествие сознания невозможно измерять временными рамками, поскольку там час пути может быть равен году, а день – целой вечности. За мгновения глубоких переживаний можно прожить целую жизнь, и таким образом духовно ищущий за одну жизнь проживает множество жизней. С другой стороны, тот, кто проходит по жизни поверхностно, не задумываясь, зачем он живет, для чего он пришел на эту землю, каков смысл его бытия, – не проживает и одной жизни. Вернее, он проживает чисто биологическую жизнь, но не человеческую, ведь человек не растение и не животное, он приходит в этот мир со своей особой миссией созидания, творения, эволюции. Всевышний дает людям жизнь для того, чтобы они стали сотворцами Ему на земле, чтобы они в процессе бытия прежде всего творили собственную душу, открывали сердце, расширяли свое сознание, дабы могли подниматься по ступеням эволюции к более высоким ступеням совершенства, гармонии, а главное, любви. Господь желает, чтобы мы стали подобными Ему в полном смысле, а коли Бог есть любовь, так чем более в нас любви, тем ближе мы к Богу, тем более мы уподобляемся Ему.

Макарий не мог и предположить, какие испытания встретятся ему на пути к вершинам любви и благодати, когда он отправлялся в дорогу по лабиринтам, ущельям и дебрям собственной души. Только вначале это путешествие виделось интересным и трудным, но трудным в известном смысле, в рамках того опыта, который до настоящего времени пережил Макарий. Однако то, с чем пришлось соприкоснуться, встретиться пустыннику, трудно описать и понять обычному мирскому разуму, потому что духовный опыт переживаний отличается от мирского, как день отличается от ночи.

После смерти Нектария Макарий принялся исполнять творение Иисусовой молитвы по четкам, как и наставлял старец. Он ходил по горам, работал в огороде, собирал хворост, ягоды, грибы и непрестанно повторял молитву. Молился он от всего сердца, с пристрастием. Так прошло более двух месяцев. Однажды ночью при молении, когда он стоял на коленях и созерцал ночное небо, усыпанное сияющим хрусталем звезд, молитва вошла в его сердце и стала сама совершаться день и ночь. Это был дар Всевышнего пустыннику, дар, который был дан как аванс перед большими испытаниями, перед большой сердечной бранью, дабы укрепить молитвенника.

Великую и бескрайнюю благодать испытал Макарий после этого нисхождения Божественного Духа в его сердце. Душа молитвенника будто в весеннее половодье разлилась по всей земле, по всему свету и обняла весь этот мир в трепете любви и нежности ко всему сущему. Слезы радости текли из глаз Макария, и он благодарил Всевышнего словами: «Слава Тебе, Господи, за все! Благодарю Тебя за все печали и радости, какие Ты дал мне пережить! Об одном прошу Тебя, Создатель, – не отнимай этой благодати, дай мне как можно дольше находиться в этом состоянии несказанной благодати и счастья!»

И последняя просьба пустынника была верной, ибо скоро это состояние переживания неизреченного света прошло и началась битва, именуемая в духовной терминологии «брань невидимая».

Глава 2. Брань невидимая

Все святые подвижники проходят борьбу с демонами. Многие в этом единоборстве с темными силами пострадали, доходя до отчаяния, душевных расстройств, таких, что сходили с ума и даже кончали жизнь самоубийством. В мирской жизни вследствие атаки враждебных сил совершаются многие преступления. Каждый человек в своей жизни не раз подвергается воздействию духов злобы, которые стремятся сбить человека с истинного, Божественного пути, напугать, увести в сторону, толкнуть на злой, недобрый поступок. Причем эти демоны умны, хитры, лукавы.

Однако одно дело, когда человек живет среди людей, другое дело, когда остается в уединении. Святые отцы говорят, что если в первом случае духи злобы по силе своей подобны голубям, то в пустыне они нападают на подвижника как львы или леопарды. Вначале они набрасываются на пустынножителя в виде чудовищ, змей, различных гадов, стараются напугать отшельника. После того как отшельник выдержит эти нападки, исчерпав меру испытания страхом, демоны идут дальше в своих пакостных делах и предстают уже в светлых обличиях, Божественных образах. В этом обмане они усердствуют склонить молитвенника к тому, чтобы он поклонился им и тем самым признал в них Божественную природу. Если пустынник поддастся обману и поклонится духам злобы, это заканчивается тяжелой душевной болезнью, а то и полным умопомешательством, вплоть до смерти. Но и это еще не все. Потому как за этим следует третье, последнее, самое страшное и мучительное испытание – испытание Богооставленностью. В этом состоянии душа подвижника погружается в особый мир, где царит мерзость запустения, где нет Бога. В таком состоянии страдания и скорбь, посещающие душу ищущего, неизъяснимы в рамках земного, человеческого опыта, так как подвижник испытывает особую метафизическую боль. Великие посвященные, прошедшие это страшное испытание, говорили, что страдания, какие они испытывали в этом искушении, превышают страдания приговоренных к смерти.

Борьба с бесами у Макария началась с того момента, как ему почудилось, что, когда он спал, ему в рот заползла змея. Он вскочил со своего ложа, и мокрый холодный пот заструился по его спине. Ему показалось, что она лежит в его животе, давит вниз и даже шевелится. Пустынника охватило такое отчаяние, что он инстинктивно схватился за нож, чтобы сделать себе разрез живота и выбросить гадину из своей утробы. И только в последний момент, когда из-под острия ножа, упертого в кожу живота, появились капли крови, он остановился, осознав, что после такой операции он хотя и избавится от непрошеной гостьи, но может просто не выжить. Тогда Макарий упал на колени и взмолился Господу о том, чтобы ему освободиться от змеи, чтобы она вышла из него и освободила его внутренности. После нескольких часов горячих молений наваждение отступило. И только тогда Макарий понял, что это было искушение, а не реальное событие.

Духи злобы изобретательны, и потому никогда не знаешь, чего, а точнее какой пакости, ожидать от них в следующий раз. Пустынник Макарий продолжал бороться с нападками бесов. В какой-то степени бывший десантник почувствовал себя на поле боя, где враг повсюду и в любой момент может атаковать с разных сторон, и главное, самым необычным образом.

Как-то ночью Макарий услышал за стенами своей пещеры страшный вой дикого зверя, похожий на львиный рев. Мурашками покрылась кожа пустынника, и волосы встали дыбом на голове, но он решил бороться до конца, тем более что отступать было некуда. Он сидел на пне и, прикрыв глаза, молился, точнее пытался молиться, стараясь сквозь дикий рев, доносящийся снаружи, услышать свой голос. А потом в проеме появилось что-то бесформенное, темное, если и похожее на что-то, то, возможно, на огородное пугало. Это пугало взмахнуло будто рукой – лохмотьями и грозным, хриплым голосом проговорило, а точнее сказать, прокаркало:

– Беги отсюда, Макарий, исчезни вон и более не возвращайся, иначе мы растерзаем тебя и ты умрешь здесь!

Макарий принялся крестить это чудовище, а оно в ответ начало громко и дико хохотать. Этот нечеловеческий хохот стал нарастать так, что понесся эхом по горам и ущельям.

С каждой ночью демонские наваждения стали усиливаться. И теперь пустынножитель говорил сам себе, что главное – дотянуть, дожить до утра, а там уже с первыми отсветами зореньки-спасительницы враг отступает, и настает время затишья, когда можно отдохнуть и набраться сил для следующего единоборства.

Однажды ночью ему представилось, что его пещера развалилась, стены рассыпались и со всех сторон на него устремились табуны диких зверей, жаждущих растерзать пустынника. А в голове при этом проносились мысли-наваждения, что, дескать, один в поле не воин и потому не выдержит такой атаки, погибнет. Упал на землю Макарий, закрыл глаза и приготовился к неминуемой смерти. Сколько часов лежал в оцепенении отшельник, неведомо, потому как минута таких страхов подобна вечности. А тем временем пещера пустынника наполнилась бесами, которые пели и плясали так, что тряслась земля. И песни их были похожи на вопли умалишенных.

Силы пустынника постепенно таяли, ибо духи злобы уже совсем не давали ему спать. Днем, когда он все-таки погружался в сон, это состояние забытья не приносило ему отдохновения, поскольку снилось ему то же, что происходило с ним ночью, накануне.

Однажды в полночь его пещера наполнилась странным светом, который проникал сквозь его тело так, что Макарий начал видеть свои внутренности. И вдруг глупый, неестественный смех стал одолевать пустынника. Он стал смеяться, и, сколько себя ни сдерживал, не мог остановиться, пока не схватил в отчаянии полено и со всего маху не ударил себя по лбу. Кровь из раны попала на его губы, и смех отступил.

«Ты уже святой», – говорили ему бесы. А потом пророчили: «Ты все равно погибнешь». Тогда Макарий спрашивал: «Почему вы говорите по-разному?» А бесы отвечали: «Мы никогда не говорим правды».

Казалось, что пустынник наконец изучил все уловки духов злобы, но это только казалось, потому что вскоре наступил второй период испытаний. После полуночи, когда Макарий сотворил свое обычное вечернее молитвенное правило, в пещере воссиял такой свет, что невозможно было открыть глаза. Когда пустынножитель все-таки приоткрыл глаза, то увидел прекрасных юношей. От их лиц исходили яркие лучи. «Макарий! Мы – ангелы Божии пришли к тебе, чтобы воздать тебе хвалу за твои подвиги в борьбе против бесов. Вот смотри, к тебе идет сам Спаситель Христос. Поклонись ему!». Макарий, не разгадав бесовского обмана, соблазнившись на лестные слова светлых пришельцев, поклонился тому человеку, который вошел в его келью, окруженный сияющим светом. Сей же час демоны учинили безумные пляски в пещере и кричали в безудержном восторге: «Наш Макарий! Наш! Нам ты поклонился, нам теперь и будешь служить!» Они схватили пустынника и начали его кружить, плясать с ним, скакать на нем. Оставили его только при первых просветлениях на востоке в полном изнеможении.

Целый месяц после этого не мог ходить пустынник, а только лишь передвигался на коленях, по-собачьи. Когда же пытался произнести слова, то выходил лишь лай, или мяуканье, или просто звериное рычание. Много слез пролил Макарий в таком бедственном положении, осознавая, что стал превращаться в зверя. Даже лесная звериная братия, оставленная по наследству от старца Нектария, которая хотя и изредка, но все-таки навещавшая отшельника, теперь перестала появляться вовсе. Звери понимали, инстинктивно чувствовали, что с человеком происходит что-то неладное. Один лишь Бурый неизменно навещал Макария. Пустынник утыкался лицом медведю в теплый живот и рыдал как ребенок. И казалось, Бурый понимал, что происходит с Макарием. Зверь дубравный так и клал свою тяжелую лапу на затылок человека и по-своему, по-медвежьи рычал куда-то вдаль. Будто старался своими звериными силами отогнать демонов от молитвенника, которого они довели до столь плачевного состояния.

Глава 3. Последнее искушение

Как бы то ни было, но Макарий все-таки преодолел второй рубеж демонских испытаний. К нему вернулся дар речи, и он встал на ноги. Темные силы будто отступили от пустынника навсегда. Однако этот покой был лишь затишьем перед бурей, ибо духи злобы решили направить на Макария последнее и самое сильное свое оружие – испытание Богооставленностью.

Однажды утром пустынник, очнувшись от тяжелого ночного забытья, выглянул из пещеры и понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее, ужасное и необъяснимое. Весь мир утратил краски – все было в черно-белом цвете! К сердцу Макария подступила такая тоска, что кроме как адской ее никак не назовешь. Мир для него стал пустым и мерзким. Недаром в народе считается самым тяжелым проклятием, когда обидчику желают: «Чтоб тебе пусто было», – потому что от этой самой пустоты люди чахнут и умирают. Не выдерживают они такой неземной тоски, какая поселяется в душе человеческой.

Покачиваясь от ужаса, он побрел на поляну, сорвал цветы и поднес к лицу, но запаха у них не было! Он сделал несколько попыток, до боли втягивая воздух через нос, желая уловить хотя бы какой-нибудь аромат, но воздух, казалось, был стерильным.

Макарий пристально осмотрелся вокруг. Там у леса кружилась стая веселых птиц, но отшельнику виделось, что это вертятся осенние листья. «Неужели сейчас осень? – подумал он. – Ведь должна быть весна. Или я вовсе потерял счет дням? Какое же сейчас время года? Может быть, я сошел с ума?» С такими тяжелыми мыслями, с последним отчаянием отшельник сидел на пне в своей келье-пещере, и душа его стонала, плакала от безумного чувства мерзости и пустоты, адского томления и тоски. Ужас безнадежности охватил и сковал все его существо. Макарию чудилось, что его опустили на дно колодца, где мрак достиг своего предела. А время, казалось, вовсе замедлилось и остановилось. «Бога умолить невозможно!» – к такому умозаключению пришел Макарий. И он стал размышлять о смерти, как о вожделенном шаге к избавлению от этого адского томления. «Боже, Боже! – повторял он шепотом. – Почему ты меня оставил?!» Его сухие, покрытые коркой губы едва двигались.

В полночь пустынник услышал за стенами своей пещеры некоторое движение, будто идет толпа людей. Он вышел наружу и увидел странное зрелище: в свете яркой, полной луны шествует похоронная процессия. Люди движутся в различных костюмах со свечами и факелами в руках. И от светильников исходит темное свечение, будто ненастоящее. А в центре этой траурной процессии четыре человека несут гроб.

Макарий сразу понял, что это бесовское наваждение, и хотел поднять руку, чтобы сотворить крестное знамение сначала на себе, а потом оградить им и все это демоническое скопище, да рука будто окаменела, так что даже пальцем он не смог пошевелить.

– Кого вы хороните? – спросил сокрушенно пустынник.

Тогда вся церемония остановилась, и множество взоров устремилось вмиг на Макария.

– Тебя хороним, Макарий! – вдруг раздался противный, писклявый голос из толпы. – Отступился от тебя Господь, Макарий. Теперь ты наш. Мы принимаем тебя в свое темное воинство. А для мира ты умер, вот мы тебя и хороним.

После этих слов гроб открылся и из него стал подниматься отвратительный скелет. Макарий закрыл глаза, чтобы не видеть этой мерзости, и побежал в свою келью. Как только он укрылся в своей келье, снаружи стал раздаваться плач женщин. Они голосили так жалобно и истошно, будто оплакивали умершего. Пустынник закрывал уши, чтобы не слышать этого невыносимого в своей мерзости крика, но это не помогало, потому как звуки не убавлялись, будто источник находился не снаружи, а внутри пустынника.