Горячие камни

1

Июньский день был настолько приятен, что тревога постепенно отступила. Но не исчезла полностью.

– Жарко, – сказал Димка. – Может, искупаемся?

Кажется, он всё ещё чувствовал себя неловко. Полина мотнула головой, из-за чего каштановые пряди рассыпались по лицу, затем рукой отбросила волосы назад.

– Давай.

Она спустилась на один из больших камней, который удобно расположился возле самой воды, и стала раздеваться.

Разогретый на солнце камень обжег ступни, и девушка поспешно опустила ноги в воду. Осторожно нащупывая дно, она пробиралась все дальше и наконец окунулась по шею. Снова повернулась к Димке. Тот помахал Полине и спустился на тот же камень, где оставила свои вещи она.

В воде он дотянулся до девушки. Полина кокетливо улыбнулась:

– Догоняй!

И отплыла на несколько шагов.

Он последовал за ней, но с явной неохотой. Полина знала, что её друг плавает плохо, поэтому лишь ободряюще кивнула и застыла на месте. Когда он оказался рядом, сообщила:

– Я немного поплаваю. Хочешь со мной?

Димка отрицательно покачал головой:

– Подожду тебя здесь.

Полина шутливо щелкнула его по носу, и оба рассмеялись.

Затем девушка отправилась прочь. Вода была приятно-тёплой и чистой. Редкое сочетание для водохранилища. Обычно летом здесь полно зелени, а когда совсем жарко, вода превращается в краску – густую и дурно пахнущую. Лишь южный и восточный ветры относят эту жижу из мельчайших водорослей к другим берегам.

Хорошо! – подумала Полина, не особенно задаваясь вопросом, что же именно хорошо. Сейчас её переполняла энергия, и любые трудности казались преодолимыми. Она живет на этой земле, под этим солнцем. Быть. Просто быть. Как здорово!

Повернув назад, девушка обнаружила себя в доброй сотне шагов от берега и в стороне от изначального места. Немного увлеклась. Она поискала глазами Димку. Тот сидел по шею в воде – вероятно, на одном из камней, – терпеливо ожидая свою подругу. Полина подняла руку, и он помахал в ответ.

Отсюда все воспринималось по-другому. Взору открылись другие укромные местечки, где кто-то загорал, кто-то ловил рыбу, а кто-то просто читал в тени. За Полиной лениво наблюдал один из мужчин.

– Ну как? – спросил Димка, когда она возвратилась.

– Хорошо! – Полина уселась на подводный камень рядом со своим другом.

"Сидение" было немного скользким, но удобным. Димка подвинулся ближе и обнял ее за талию. Стало уютно и спокойно. Выходить на берег, одеваться не хотелось.

Сзади, от дороги, послышались громкие голоса.

– …а я ему говорю: "Вовка, держи!" А он мне: "Не ори, Костик, сам вижу". И тут – дзинь!..

Шум и смех приблизился. Компания ребят, лет по восемнадцать-девятнадцать, вывалила на берег. Рассказчик произнес еще несколько слов и замолчал. Остальные тоже притихли: они обнаружили, что не одни здесь.

На пару секунд воцарилась тишина. Затем кто-то выразительно сказал:

– О-о!

По компании прокатился неприятный хохоток. Полина обернулась.

Они стояли в десяти шагах и пялились на парочку. Что-то в их взглядах и позах очень не понравилось девушке.

"Так просто не уйдут," – поняла она.

– Эй, привет! – крикнул кто-то, вновь вызывая смех.

Димка побледнел. Избегая оборачиваться, он смотрел прямо перед собой. Полина, как раз задумавшаяся над тем, что делать дальше, ощутила: на его помощь рассчитывать вряд ли можно. Скорее, это ему нужно помогать.

Тем временем пришедшие продолжали:

– Красавица, покажи личико!

– А что это вы там делаете?

Среди всех этих восклицаний неожиданно выделился более рассудительный голос:

– Пойдемте, я знаю еще одно место.

Невольно девушка испытала симпатию к обладателю этого голоса. "Правильно, уведи их! – сказала она про себя. – "Уведи их! Уходите!"

– Зачем уходить, – возразил другой. – Нам и здесь хорошо.

На берегу снова засмеялись. Не оборачиваясь, Полина определила на слух, что пришедшие действительно рассаживаются. Зазвенели бутылки.

Это плохо. Кажется, парни не совсем трезвые.

В наше время среди бела дня могут сделать что угодно, подумалось девушке. Внизу живота зашевелился холодок.

– Пойдемте-пойдемте! – настаивал тот, который заочно понравился Полине. – Нечего людям кайф портить.

– Отвали, – лениво заявил его оппонент. – Берег общий. Где хотим, там и сидим.

– Ага, – подхватили другие.

Большинство, кажется, рассчитывало посмотреть "шоу". "Ничего он сам не сделает", – безнадежно подумала девушка. Вмешиваться в разговор она не хотела, чтобы не спровоцировать компанию еще больше.

Однако парень не сдавался.

– Это нехорошо, – произнес он тихо.

– Не маячь! – раздраженно откликнулся его противник. – Знаешь, Вован, в чём твоя главная проблема? Ты очень правильный. Иди погуляй.

Затем другим, слащавым тоном, он обратился к Полине:

– Девочка, как твое имя?

– И что за лох сидит рядом с тобой? – подхватили другие.

Димка едва заметно вздрогнул.

– Идите к нам, – предложил заводила.

– Да-да, идите, – в других голосах явно чувствовались издевательские интонации.

– Заткнись! – цыкнул заводила, а потом опять обратился к Полине: – Нет, правда! Идите к нам. У нас есть пиво. Поделимся.

Кто-то прореагировал неадекватно, зафыркав.

Однако лидер казался серьезным:

– Не бойся. Ну?

Его голос прозвучал ближе: парень шел к ним.

– Серёга, оставь их в покое! – настойчиво сказал тот, кого назвали Вованом.

– Отвали, – в который раз отмахнулся заводила.

– Нет, это ты отвали! От них.

– Вовка, успокойся! – заговорили другие. – Всё нормально.

– Не нормально! – возразил тот. – Чего пристали к девчонке?

Полина повернула голову, чтобы взглянуть на происходящее.

Лидер стоял буквально в трех шагах, ласково улыбаясь и протягивая руку. Широкое лицо с мощными надбровными дугами и массивным подбородком. Волосы сострижены наголо. В серовато-голубых глазах – непонятное выражение.

– Давай я тебе помогу, – предложил он.

Девушка осталась на месте. Эту игру было легко разгадать, а парень отнюдь не относился к людям, которые способны внушить доверие внешним видом. Пусть бы он хоть трижды улыбался.

Димка рядом тихо подрагивал. Если бы Полина знала, что такое "впасть в прострацию", то именно так и охарактеризовала бы состояние своего друга.

Она вспомнила недели их близкого знакомства, а также сегодняшнее происшествие. Ее сердце сжалось от укола страха. Потом накатила тоска.

***

Ей катастрофически не хватало опыта. С симпатичной девчонкой уже пару лет пытались заигрывать и ровесники, и парни постарше, но она всегда уклонялась. Давало о себе знать воспитание… а еще некоторый страх. "Рано", – говорила она себе, имея в виду свой возраст.

Конечно, это была отговорка. Полина боялась. Не мужчин. Скорее, близких отношений с мужчинами.

Романтично настроенная, она тайком искала в окружающих парнях нежность.

Время шло. Отговорка "рано" теряла смысл, что наглядно продемонстрировал пример вышедшей замуж одноклассницы.

С Димкой они сошлись совершенно неожиданно, в день последнего звонка. Десятый класс остался позади, предстояло долгое и приятное лето, погодка выдалась просто великолепная. К тому же выпускники договорились устроить небольшую вечеринку – как бы репетицию выпускного, а дирекция школы (что удивительно) дала согласие на использование актового зала.

Десятые классы были приглашены в полном составе. И Полина, вопреки обыкновению, осталась.

По правде, ей просто не хотелось возвращаться домой.

Оглушительная музыка, танцы, разговоры наедине в темных углах, столы со сладостями и напитками, приглушенный свет. Школьники веселились и пили, при виде дежурного учителя приветственно махали руками, что-то пряча под скатертью. Выходки всячески приветствовались, однако желающих уединиться оставляли в покое.

Полина вдруг решила, что желает с кем-нибудь познакомиться поближе. Потанцевать…

Через некоторое время она обнаружила себя беседующей с наименее заметным из своих одноклассников. Очкарик Дима был настолько тих, что о его присутствии часто забывали даже учителя. Но особая атмосфера вечера, наверное, подействовала и на него. Парень разговорился.

Вопреки ожиданиям, он оказался интересным собеседником. Много читал и знал, играл на гитаре, увлекался компьютерами. Разговор приобретал все более дружеские черты. Наконец, опустошив вдвоем ближайшую бутылку шампанского, Полина с Димкой решили убраться туда, где поспокойнее. Рев музыки требовал напрягать голос, а шум вокруг успел надоесть.

Они неспешно спустились на первый этаж, прогулялись в дальний конец коридора. Затем вышли на улицу и больше не возвращались на вечеринку.

***

С тех пор они стали видеться каждый день. Благо, наступили летние каникулы, погода стояла отличная, а родители целыми днями пропадали на работе.

Вот только сегодняшняя встреча не заладилась с самого начала. Не стоило, наверное, ещё и на прогулку выходить…

***

События на берегу развивались.

– Вы пьяны, – с горячностью, но негромко, говорил Вовка. Полина увидела его: щуплый, невысокого роста, он казался самым маленьким из компании. Он чем-то неуловимо отличался от остальных… хотя "неуловимо" здесь, пожалуй, – не более чем привычная игра слов. Парень был единственным, кто высказался в их с Димкой защиту… и на кого Полина сейчас втайне надеялась.

Лидер, однако, не придавал значения происходящему за его спиной. Он присел, продолжая смотреть на Полину с добродушной (как казалось) улыбкой. "Если он полезет в воду, можно уплыть, – решила девушка. – Только как же Димка? И вещи?"

– Вы пьяны, – повторил парень на берегу. – Мы все пьяны. Вот скажите, что вы собираетесь делать с ними?

– Угостить пивом, – отозвался кто-то.

Двое засмеялись. Вовка ткнул пальцем в одного из них:

– Вот именно! Смешно! Ничего более умного не смогли придумать? "Угостить пивом"! Вон бомж бутылки собирает – угостите пивом его! Не хочется проявить альтруизм?

– Заткнись! – бросил кто-то, но не лидер, который перепалку по-прежнему игнорировал.

– А главная проблема заключается в том, – продолжал парень, – что у вас по пьяни мозги отключились. Голова уже не думает – все! Думает другое место. Да? Что, с подружками совсем плохо?

Что-то из его слов проняло лидера. Тот поднялся, покачнувшись на узком каменном ребре, и направился к остальным. "Сейчас будет драка", – подумала Полина.

Но она ошиблась. Лидер даже не посмотрел в сторону своего оппонента. Лишь бросил презрительно: "Баба", – и зашагал прочь.

– Серега! – окликнул кто-то.

Настроение в группе изменилось. Теперь на сидящих в воде перестали обращать внимание. Некоторое время товарищи переглядывались – видимо, решая, что делать. Потом один из них снова крикнул:

– Серега! – и быстро догнал лидера. Они о чем-то заговорили.

Это вызвало цепную реакцию. Еще двое присоединились к компании. На берегу остался только их защитник, и еще тот самый, кто в самом начале рассказывал историю. Полина узнала его по голосу.

– Вовка, ты чего? – спросил он тихо.

– Я не пойду с ними, – выговорил Вовка. Его лицо сейчас было очень бледным. – Иди, Костик, если хочешь…

Резко повернувшись, он направился в другую сторону. Костик еще несколько секунд стоял, выбирая компанию, а затем поспешил за одинокой удаляющейся фигурой. Берег опустел.

Полина перевела взгляд на Димку. Тот, казалось, был испуган до полусмерти. Девушка нежно тронула его плечо:

– Они ушли.

– Ты… уверена? – парень повернул к ней лицо, не менее бледное, чем у их защитника. Его голос звучал хрипло.

– Уверена, – Полина ободряюще улыбнулась. – Пойдем.

Выбравшись на камни, они быстро оделись. Димка заметно дрожал и упорно не смотрел на свою подругу. А девушка, в свою очередь, пыталась скрыть тоскливое раздражение.

Она не собиралась винить Димку в его страхах – в конце концов он не супермен. С шестью физически развитыми парнями шутя справляется лишь герой какого-нибудь крутого боевика, в жизни же далеко не все так просто. Однако разве не мог бы ее друг быть хотя бы немного смелее? Хотя бы чтоб не было стыдно за его вид?..

Не дав этим мыслям как следует оформиться, Полина прогнала их прочь. Осталось лишь навязчивое: "Ну надо же было такому случиться!" – и чувство стыда.

Впрочем, событие отвлекло ее от прежних переживаний, и произошедшее в начале вечера осталось только на самом краю сознания. Как ни странно, сейчас девушка чувствовала себя лучше, чем прежде, хотя едва ли это понимала.

Компания, нарушившая их покой, уже давно скрылась из виду, но Полина с Димкой на всякий случай пошли в противоположную сторону.

– Гады, – сказал Димка через некоторое время, нарушая молчание. – Чернь. Profano vulgo. Им наплевать на всех остальных.

Он говорил это с настолько серьезным лицом, что Полина рассмеялась:

– Ах, Дима, я обожаю, когда ты ругаешься на латыни.

Взгляд парня наконец-то оттаял.

– Ну, – произнес он с меньшим пафосом, – это было безобразие.

– Все позади, – заверила Полина. – Зато представь, как через несколько лет мы будем вспоминать эту глупость. Вспоминать и посмеиваться над собой.

Димка едва заметно покраснел, но не стал комментировать высказывание подруги.

Он проводил ее домой, и по дороге тягостное настроение полностью развеялось. Разговор вернулся к обычным темам, а Димка – к всегдашнему себе. Однако Полина никак не могла избавиться от чувства: что-то изменилось. Она по-прежнему испытывала нежность по отношению к парню, только вот эта нежность стала другой.

А значит, их отношениям тоже было суждено измениться. Но девушка не хотела об этом думать.

Вечером, уже лежа в кровати и засыпая, Полина впервые ощутила прикосновение чего-то холодного. Ощущение было таким, словно на ее живот положили металлический шарик – и тут же сняли. Мгновенно очнувшись от полудремы, девушка сбросила одеяло и осмотрелась, однако никаких металлических шариков поблизости не оказалось.

"Наверное, приснилось", – подумала она и, перевернувшись на бок, снова скользнула в мягкую дрему.

2

Утро разбудило ее пением птиц. Солнце поднялось над верхушками деревьев и уже некоторое время заглядывало в спальню. За окном слышались шаги прохожих и разговоры соседок. Ранняя свежесть успела развеяться, уступив место нарастающей духоте. И – ни малейшего намека на ветер или облака.

Полина взглянула на часы: половина девятого.

С кухни донесся негромкий звон посуды. "Суббота, – вспомнила девушка. – Сегодня суббота. Мама готовит завтрак".

Как быстро на каникулах теряется счет времени!

Дверь в ее комнату была прикрыта: по выходным мама часто вставала раньше и, начиная готовить, старалась оградить спящую дочь от неизбежного шума. Через полчасика она войдет в окружении аппетитных запахов и скажет: "Полиша, стол накрыт. Иди умываться!"

Все будет, как раньше. Или почти как раньше.

Полина тихонько встала и выглянула в незанавешенное окно.

У соседнего подъезда стоял оранжево-желтый молоковоз, но очереди к нему уже не было. Две старушки – одна с литровой банкой молока в руках, другая с бидоном – о чем-то мирно беседовали в нескольких шагах от машины. Продавщица терпеливо наблюдала за полуслепым старичком с клюкой, который, очевидно, тоже собирался купить молоко, но из-за сильной хромоты делал очень маленькие шажки. Водитель, воспользовавшись паузой, заглядывал под капот, намечая следующие цели для починки старенького колхозного ГАЗа.

Лето и жара сказывались на всех: если не считать старичка-инвалида, каждый двигался медленно, с заметной ленцой. Спустя несколько часов движения станут еще более плавными, разговоры – еще тише, и даже птицы перестанут петь. Все живое спрячется в тень, изнывая от неумолимого зноя.

Лето…

Полина любила это время года. За длинный день, за теплую воду в реке, за отсутствие надоевших школьных уроков и домашних заданий. За возможность беспрепятственно заниматься тем, что нравится.

Повернувшись к письменному столу, она выдвинула один из ящиков. Среди неизбежных школьных принадлежностей нашла аккуратную, но уже прилично потертую общую тетрадку. Задумчиво рассматривая ее, присела на краешек кровати. Открыла первую страницу.

Пусть солнце улыбается всегда,

Пусть неба не поблекнут краски.

Любая неприятность – ерунда,

Ведь наша жизнь не хуже доброй сказки.

Стишок был старательно выведен фиолетовыми чернилами прямо посередине чистого листа. В уголках – зеленые и красные завитушки.

Дела давно минувших дней. Помнится, она очень гордилась этим своим творением: все получилось очень складно, с рифмой, смыслом и размером. Но проходили месяцы, годы, и стишок казался Полине все более несовершенным. Смысл – слишком наивен, очень похоже на песенку "Пусть всегда будет солнце". Размер… ну да, во второй строке куда-то подевался один шаг: вместо пятистопного ямба получился четырехстопный. Фраза "не хуже доброй сказки" звучала не совсем удачно.

Однако, иногда перечитывая эти строки, Полина улыбалась и не спешила вырывать первый лист. Простенькое четверостишие задавало тетрадке особый тон, словно оно заключало в себе нечто большее, чем обычная игра словами. Словно в нехитрые фразы действительно можно было вложить душу.

И еще: именно с него, с этого стишка, все начиналось.

Девушка наугад перевернула несколько листов. Запись мелким почерком, без даты:

"Люди не знают, почему они пишут стихи в молодости, но знают, почему перестают это делать позже. Учеба, работа, дети, дел невпроворот. Наверное, мы что-то теряем на пути к нашей взрослой – предсказуемой и однообразной – жизни. Отказываясь от тайны, мы спешим заменить ее рациональными объяснениями. Правильно ли это?

А может, вопрос нужно поставить по-другому: неизбежно ли это?"

И ниже:

Проходит время слишком быстро,

И что-то все трудней менять,

Но в этой жизни два есть смысла:

Себя найти – и потерять.

Она написала это всего пару месяцев назад: сейчас, когда тетрадка почти закончилась, у Полины проснулась страсть к замечаниям по поводу собственного творчества. Более поздние вставки теснились на полях, или в больших отступах между старыми стихами – благо, места хватало.

Интересно, к чему относился этот комментарий? Полина заглянула на предыдущий лист. Ну конечно, романтические рассуждения о поэтах и поэзии, в стихотворной же форме. Окончание звучит почти торжественно:

А ты подумай, и в забвеньи

Воспрянешь мыслью вновь и вновь -

И ты поймешь, что вдохновенье

Есть та же самая любовь.

Вспомнился вчерашний вечер. Их с Димкой прощание ничем не отличалось от обычного, однако Полине почему-то казалось, будто в следующий раз они увидятся… не сегодня. Даже если он позвонит, куда-нибудь пригласит – нет. Она едва ли могла объяснить, почему. Просто не хотелось. Что-то внутри нее требовало перерыва, отдыха, маленькой разлуки. Времени подумать, побыть одной.

Услышав приближающиеся шаги, девушка торопливо сунула тетрадку под подушку. С тихим скрипом дверь в комнату приотворилась.

– А, ты уже не спишь, – на маме был ее любимый красно-белый фартук. Волосы убраны под платок, лицо раскраснелось от жары. Вместе с ней в комнату пробилась волна по-настоящему знойного воздуха – ну и, конечно же, ароматы пищи. – Будем завтракать?

– Да, – кивнула Полина.

– Тогда умывайся и переодевайся. У меня уже все готово.

– Хорошо, я сейчас.

На кухне, обрадовавшись временному отсутствию контроля, что-то злорадно зашипело, и мама вновь скрылась за дверью.

Полина легонько покусала нижнюю губу. В такие моменты ей очень хотелось вернуть их с мамой отношения на два-три года назад. Или, может быть, на четыре.

В последнее время они часто ругались. Причины тому находились самые разные: от мнения по поводу одежды, которую Полине следовало носить, до уборки в доме и прочих малоприятных обязанностей. Подростки плохо уживаются с родителями, об этом девушка уже слышала, но ей казалось, будто и мамин характер испортился. Та сделалась сварливой и придирчивой, а чаще – равнодушной, и лишь иногда в ней просвечивала прежняя – заботливая и любящая – мама.

Полина подозревала, что причины этих изменений ей очень хорошо известны, и потому как-то во время одной из ссор она выкрикнула: "Он убивает тебя, разве ты не видишь?!" Уже позже поняла, что в ее словах было слишком много пафоса – по-детски серьезного, но напоминающего фразу из какого-нибудь картонного сериала. Такое просто не могло подействовать. В лучшем случае вызвало бы улыбку. Впрочем, Полина давно убедилась: все остальные ее доводы тоже не имели силы. Человек, которого она ненавидела больше всего на свете, продолжал появляться в их квартире.

Уже неоднократно пригрозив сбежать из дому, девушка теперь все чаще задумывалась об этом всерьез. Да, не выход, но так жить дальше казалось нестерпимым.

Только вот куда бежать?

Однако в моменты, когда мама становилась прежней, Полину охватывал стыд за собственные мысли.

Рука нащупала тетрадь под подушкой. Указательный палец вслепую ткнулся между мягких листов.

"Выбор судьбы, – неожиданно подумала девушка. – Иногда кто-то свыше подсказывает нам, как вести себя дальше. Может, сейчас я открою тетрадку, и там окажется некий ответ, который я давно искала?"

Мысль была не вполне серьезной, но Полина с энтузиазмом вытащила свой тайный сборник. Тот послушно распахнулся на выбранной странице.

Но кто вместо нас выбирает пути?

К кому за ответом тянуться? -

Что лучше: остаться, чтоб позже уйти,

Иль стоит уйти, чтоб вернуться?

– Бывают же совпадения! – пораженно прошептала девушка. Ее вера в "высшие силы" ограничивалась на подобных гаданиях, к которым Полина относилась с большой долей скепсиса. Но вот, в ее мыслях мелькнуло слово "ответ" – и повторилось в стишке.

Спрятав тетрадку в стол, Полина отправилась умываться.

На завтрак были картофельные оладьи. Свежие, только со сковородки, они казались невыносимо горячими, внося свою лепту в общую жару. Находиться в кухне больше минуты девушка не смогла:

– Упф! Здесь невозможно дышать!

– Ну давай позавтракаем в комнате, – тут же предложила мама.

Они быстро накрыли небольшой столик. В дополнение к оладьям нашлась баночка густой и холодной сметаны – роскошь, учитывая скромные семейные доходы. Полина ощутила пробуждающийся аппетит.

В комнате еще сохранилась какая-то часть ночной прохлады, но уже после второго оладья девушка вытерла лоб – и обнаружила капельки пота на тыльной стороне ладони.

– Ужасная погода, – прокомментировала мама, заметив это движение.

Сейчас, без платка и фартука, она почему-то выглядела хуже, словно за несколько минут постарела сразу на годы. Забыла поправить прическу, волосы уже давненько не крашены, седина отчетливо выделяется на темном фоне. На лбу – две глубоких морщины. Полные губы почти бесцветны. Под глазами наметились припухлости.

Полина не выдержала:

– Мама, прогони его сегодня!

Их взгляды встретились. Женщина вздохнула и опустила глаза.

– Ты ведь знаешь, я пробовала, – произнесла она покорно.

– Не пробуй, просто выгони на все четыре стороны! Ты ведь так и не приняла твердого решения, правда? Ты не знаешь, хочешь ли избавиться от него.

– Он все равно вернется.

Этот диалог, уже звучавший множество раз, никуда не вел. Тем не менее, Полина снова и снова ввязывалась в бессмысленный спор. Она даже находила новые аргументы и пыталась сдерживать свой пыл, чтобы и дальше вести беседу спокойно. Тщетно.

– Он возвращается, потому что ты его впускаешь, – тон ее голоса незаметно повысился.

– Однажды он выломал дверь, – напомнила мама. Было заметно, что она не хочет об этом говорить.

– Скажи твердо "нет"! – настаивала Полина.

– Хватит!

За столом воцарилась тишина. Вкуса пищи девушка уже не ощущала. Сердито дожевав кусок, она сделала новую попытку:

– Ну зачем он тебе?

– Я сказала "хватит", – мать тоже перешла на повышенные тона. – Давай оставим эту тему. Со своей жизнью я разберусь сама.

– Это не только твоя жизнь!

Разговор неотвратимо и привычно скатывался к ссоре. Убежденная в своей правоте, Полина иногда совершенно не понимала маму. Казалось, все факты налицо, и любой неглупый человек способен принять верное решение. Но мама вела себя так, словно не хотела видеть явного.

С мужчиной, о котором шла речь, они познакомились два года назад. Поначалу вежливый, не лишенный шарма, он приносил маме цветы. Затем, став привычным гостем, отремонтировал водопроводные краны, прикрутил успевшие отвалиться ручки шкафов, наточил ножи – в общем, привел в порядок домашнее хозяйство. Его забота была в то время кстати… наверное.

Однако Полине он никогда не нравился. Если бывает любовь с первого взгляда, то должна существовать и ненависть с первого взгляда. Во всяком случае, именно к такому убеждению пришла девушка, увидев маминого "приятеля". Ей казалось, что за слащавой улыбкой и чрезмерной внимательностью скрывается пустая, эгоистичная натура, которой в их доме делать нечего.

Спустя несколько месяцев их новый знакомый стал все чаще приходить пьяным, оставил в покое домашнее хозяйство и практически забыл нежные слова. Перемена была стремительной, но Полину не удивила. Скорее, девушка испытала тогда некое злорадное удовлетворение: вот, правильными оказались ее подозрения, ничего хорошего из себя этот человек не представляет.

Только любые положительные эмоции быстро иссякли под грузом домашних сцен.

Трудно было понять, чего он, в сущности, добивался, и почему его поведение изменилось как раз вскоре после того, как они с мамой оформили свои отношения официально. Полина не могла избавиться от мысли о хитром подвохе – но не могла понять, что же ее новоиспеченный отчим таким образом может выигрывать.

Хуже, что мама не разорвала с ним отношения, а пыталась кое-как подстроиться, найти общий язык. В итоге она неизбежно удалялась от дочери. Отношения в маленькой семье стали прохладными, накаляясь добела лишь во время ссор.

– Ты этого не поймешь, – заявила женщина, откинувшись на спинку старого кресла. Она сейчас выглядела усталой. – Взрослая жизнь отличается от того, что мы себе воображаем в юности. У тебя еще слишком мало опыта.

– Достаточно, чтобы различать вещи хорошие и плохие, – возразила Полина, не в силах сдерживать злость. – Мужчина, который напивается каждый вечер, не может быть хорошим мужем. Который выносит из дома вещи, чтобы поменять их на бутылку самогона. Где делись наши настенные часы с золоченым циферблатом? Он…

– Хватит! – оборвала ее мать тоном, не допускающим пререканий. – Почему ты смеешь так разговаривать с твоей матерью?

Полина рывком поднялась из-за стола.

– Я живу с тобой, – сказала она, порываясь вытереть слезы, но не желая признавать их существование, – потому это и моя жизнь. Или мне следует уйти?

На лице матери застыла маска упрямства. Неопределенно махнув рукой, девушка направилась в свою комнатку.

Как это надоело! Одно и то же каждый день, всегда. Мать вела себя так, словно мнение дочери ее совершенно не интересовало. Да, время от времени она проявляла заботу – но это была не более, чем забота хозяина о собаке. Или о каком-нибудь другом домашнем питомце.

"Не хочу быть домашним питомцем", – с нажимом произнесла про себя Полина.

Немного посидев на краешке кровати, она открыла шкаф, нашла легкое платье, переоделась и вышла в коридор.

– Ты куда? – ровно спросила мать, все еще сидящая в кресле.

– Прогуляюсь, – нехотя бросила девушка.

– Когда придешь?

– Не знаю.

Она закрыла за собой дверь, не дожидаясь следующих вопросов и наставлений.

Что-то разрушилось в их маленькой семье. Полину стало тяготить пребывание дома, даже если никаких причин для ссоры вроде бы не существовало. Возможно, мама здесь ни при чем, и она сама портит отношения, но девушка не могла себе представить, как можно смириться со всем этим… положением дел. Да хотя бы с тем, что, подчиняясь воле своего нового мужа, мама сама начала пить.

"Есть ли выход? – думала Полина, спускаясь по лестнице и шмыгая носом. – Выход должен быть. Всегда. Но почему же я его не вижу?"

Во дворе было пустынно. Молочная машина успела проехать к следующему дому, а старушки попрятались в квартиры – подальше от жары. Запах нагретых асфальта и пыли ударил в ноздри.

Сперва Полина хотела спуститься к морю, но, вспомнив вчерашние события, отказалась от этой мысли. Там, конечно, немного прохладнее, да только и шанс напороться на ту же самую компанию больше.

Поэтому она обошла дом и по тенистой улице зашагала к центру.

Прогулка не имела какой-нибудь определенной цели: Полина просто чувствовала потребность остаться наедине с собой, а их квартирка для этого подходила мало. Особенно после очередной размолвки с мамой.

"А как хорошо начиналось утро", – с тоской подумала девушка.

Она понимала, что именно такие моменты, когда мама начинала вести себя совсем по-старому, еще больше провоцировали ее, Полину, на бессмысленные споры. Потому что она знала совершенно точно: самое позднее к вечеру все изменится. Какого бы взаимопонимания за это время они ни достигли, придет он и разрушит их маленький мирок. Снова.

"Не хочу об этом думать!" – решила Полина и начала смотреть по сторонам, надеясь обнаружить предмет, который отвлечет ее от мрачных мыслей.

По левую руку, разделяя тротуар и проезжую часть, тянулась полоска земли с растущими на ней каштанами. Деревья, посаженные около двадцати лет назад, образовали сейчас над головами прохожих сплошной зеленый шатер, сквозь который лучи солнца пробивались лишь очень редко. Дальше, за дорогой, начинался спуск к морю, а справа высились пятиэтажки, тоже дающие тень. Дорогу уже много лет никто не ремонтировал, однако машины по ней изредка ездили, несмотря на коварные выбоины.

Полина заметила кота. Серый пушистый красавец с достоинством шагал вдоль стены дома, помахивая кончиком хвоста. Он выглядел так, словно, успев совершить множество полезных дел во время своей прогулки, намеревался прилечь где-нибудь в тенистом уголке и проспать до позднего вечера. Девушке почему-то пришла в голову аналогия с героем некоего боевика, в очередной раз спасшим мир и после целой череды бессонных дней и ночей наконец-то собирающимся отдохнуть. Толпы ликующих зрителей, брошенная скромно фраза: "Не нужно благодарить – я выполнял свой долг"…

– Кис-кис! – позвала Полина.

Кот остановился и с подозрением взглянул на нее. "Что там? Неужели опять репортеры?"

Девушка присела, протягивая руку:

– Иди сюда!

"Ну так и есть! Господи, как они надоели, эти бесполезные жалкие любители сенсаций!" Отвернувшись, кот продолжил свой путь.

Полину развеселили собственные комментарии. Смеясь, она позвала снова:

– Кис-кис!

Кот скосил на нее один глаз и прибавил шагу. Девушка последовала за ним. Заметив это, кот перешел на бег, а затем одним прыжком преодолел более чем полутораметровую высоту и добрался до выбитого подвального окна. Напоследок с явным укором посмотрел на нее: "Прямо-таки прохода не дают, поклоннички!" – и скрылся в темноте.

С улыбкой Полина зашагала дальше, а дойдя до угла дома, оглянулась на маленькое окошко: не передумал ли ее герой прятаться?