Kitobni o'qish: «Мир для дураков»

Глава первая

Машина свернула с шоссе и покатила по узенькой, но хорошо утрамбованной асфальтовой ленточке. Хотя по этой дороге они проехали всего несколько сот метров, но Юлии казалось, что они попали в совсем иной чудесный мир. С обеих сторон высоко в небо уходили прямые, словно проведенные по линейки, стволы сосен, в их кронах застревали жаркие и яркие солнечные лучи, и потому вокруг было немного сумрачно и освежающе прохладно.

– Как здорово! – сказала Юлия, вдыхая в себя настоянный на сосновых испарениях воздух. – Мне так нравится тут дышать. И вообще, очень нравится.

– Я же тебе говорил, здесь прекрасное место, – хмыкнул Максим. На несколько мгновений он оторвал взгляд от дороги и посмотрел по сторонам, словно проверяя только что произнесенные слова на соответствие с окружающей действительностью, затем снова стал смотреть прямо через лобовое стекло. – Думаешь, так просто здесь устроиться. Знаешь, сколько желающих купить тут участок. Если бы не Женька, мы бы никогда сюда не попали.

Юлия взглянула на мужа и погладила его по голове.

– Да, ты у меня молодец, – на мгновение прижалась она к нему. – Я не думала, что тут так замечательно.

– А увидишь дом, вообще обомлеешь. Когда он мне показал его на фото, я сразу загорелся. За такие деньги ничего лучше во всей стране не найдешь.

Юлия вдруг нахмурилась.

– Но ты говорил о какой-то истории. Может, поэтому он и стоит так дешево.

Максим пожал плечами.

– Какое нам дело до чужих историй. Если кто-то боится приведений, это его дело. У нас с тобой тут будет своя история, счастливая. Разве не так?

– Так, – с едва заметным сомнением сказала она. – Далеко еще?

– Должно быть не очень. Женька говорил, что после поворота всего десять минут езды.

Внезапно впереди себя в метрах десяти они увидели большой щит с надписью «Томилино».

– Ну вот, он не обманул, приехали, – удовлетворенно проговорил Максим.

Они въехали в поселок, и Юлия с интересом стала смотреть по сторонам. Красивые добротные дома в два, три этажа образовывали несколько улиц, радовавшие глаза своей непривычной чистотой. Путь к особнякам преграждали каменные или железные крепостные стены, за которыми яростно лаяли на проезжающую мимо машину огромные псы.

– Страшно, если такая на тебя бросится, – сказала Юлия.

– Ничего, мы тоже заведем не меньше, – пообещал Максим.

У прохожий они спросили, где улица Крайняя. В полном соответствии с названием она располагалась на краю поселка. К удивлению Юлии она была совсем короткой, состоящей всего из двух домов.

Юлия сразу узнала дом, хотя видела его только на фотографии. Но спутать его ни с каким другим строением было невозможно. Особняк имел два этажа и напоминал средневековый замок, но игрушечный, с очень изящными башенками и готическими окнами. У Юлии от восхищения даже заколотилось учащенно сердце, она достала кинокамеру.

– Останови тут, – попросила она. – Я хочу снять этот вид.

– У тебя для съемок будет вся жизнь, – проговорил чуть-чуть недовольно Максим, но машину остановил.

Юлия навела объектив кинокамеры на дом. Неужели она в самом деле будет жить в этом дворце. От восторга она почувствовала волнение. И это все благодаря ее дорогому мужу, благодаря Максиму. Накатившаяся волна благодарности к нему была таким сильным, что она не удержалась, прервала на мгновение съемку и поцеловала его. Тот посмотрел на нее и улыбнулся; он тоже разделял ее чувства.

Они припарковали машину возле узорчатых железных ворот. Перед поездкой в агентстве Максиму вручили целую связку ключей; одним из них он открыл массивный замок – и вход в рай оказался свободным. Юлия первой вошла в эдем и прошлась по небольшому, но ухоженному участку. Перед домом находилась ярко-зеленое пятно лужайки с врытым в землю столиком, за ней приветствовал вошедших слегка покачивающими ветвями небольшой сад. Так как у ее бабушки и дедушки была малюсенькая дачка, где она проводила раньше все лето, Юлия легко признала в деревьях знакомые ей с детства яблони, а в кустах – клубнику. Чувствовалось, что прежние хозяева заботливо ухаживали за растениями, но сейчас грядки слегка заросли сорной травой. Юлия любила работать на земле и с удовольствием представила, как она будет здесь все приводить в порядок. Надо срочно выполоть сорняки и натаскать навозу. Здесь где-нибудь можно достать навоз? Иначе хорошего урожая ягод им не видать.

Максим открыл очередным ключом из заветной связки входную дверь в дом, и они оказались внутри. Мебель была вывезена, и пустые комнаты вызывали некоторую грусть. Особняк был великолепен не только снаружи, интерьер был отделан с не меньшим вкусом. Особенно Юлии понравилась изогнутая, словно лук, лестница, с красивыми ажурными перилами и дубовыми, сделанными на века, ступеньками. Она представила, как будет по-хозяйски ступать по ним, поднимаясь и опускаясь с одного этажа на другой – и сердце замерло от предвкушаемого блаженства.

– Ну как тебе тут? – спросил Максим.

– Великолепно! Это самый красивый дом, из тех, что я когда-либо видела. Ты веришь, что мы будет тут жить?

– Если захотим, то будем, – засмеялся Максим. – Все зависит только от нас. Осмотри все внимательно.

– Тогда пойдем на второй этаж.

Юлия побежала по лестнице, которая не издала ни единого звука под тяжестью ее шагов. Максим поднялся вслед за ней.

Почему-то на втором этаже мебель была вывезена не вся. Юлия открыла первую попавшую дверь и поняла, что оказалась в детской. У стены стояла кроватка, а на полу валялись игрушки. Максим тоже вошел в комнату.

– Странно, но Женька мне говорил, что дом абсолютно пустой, – сказал он.

– Какое-то это имеет значение, – беспечно отозвалась Юлия.

– Я не люблю, когда меня обманывают.

– Но в чем обман. Разве не все так, как он говорил?

– Так, но он сказал, что дом стерильно пуст. А здесь чужая мебель.

– Мы выкинем ее, – пообещала Юлия.

– Само собой, но дело не в этом. Мне не нравится, что он обманул меня.

Юлия тихонько вздохнула, она знала эту черту мужа; если в его голове засядет какая-то мысль, то ее очень сложно выкорчевать оттуда, как корабль в порт приписки он будет то и дело к ней возвращаться. Поэтому лучше не спорить. Но как бы из-за такого пустяка не сорвалась покупка дома; если Максим посчитает, что его надули, он откажется от сделки. И даже ей не удастся его переубедить. А так хочется пожить здесь, она влюбилась в этот особняк с первого взгляда.

– Пойдем лучше посмотрим другие комнаты, – предложила Юлия.

Максим не стал возражать, и они вышли из детской. Юлия открыла еще одну дверь и оказалась в чудесной комнате; таких замечательных по красоте обоев она не видела еще никогда в жизни.

– Какая красотища! Посмотри! – восхищенно воскликнула она. Юлия перевела взгляд на мужа и увидела, что он не разделяет ее восторгов; он смотрел прямо перед собой и недовольно морщился.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросила она.

Максим пожал плечами и показал рукой вперед. Без всякого сомнения это была спальня, посередине комнаты стояла большая кровать под балдахином, в которой могло уместиться целое отделение солдат. Но самое удивительное заключалось в том, что она была застелена простыню, а посреди нее лежал ком одеяла. На полу вперемежку валялись мужские и женские вещи, в том числе из интимного туалета. Взгляд Юлии упал на ночную рубашку, и она невольно отметила, что у спавшей тут женщины был отменный вкус. Она бы с удовольствием приобрела себе такую.

– Странно, – недовольно пробормотал Максим.

– Ну что тут странного, люди уезжали в спешке, вот и не захватили с собой все свои вещи. Ты же сам говорил о какой-то страшной истории, что произошла тут.

– Женька говорил, что жена того, кто тут жил, покончила жизнь самоубийством.

Невольно Юлия передернула плечами, она снова посмотрела на ночную рубашку и поймала себя на том, что ищет на ней капли крови. Но крови не было, и это немного успокоило ее. В конце концов, Максим прав, эта история не имеет никакого к ним отношения. Мало ли кто что совершает, наверное, у той женщины были причины для такого поступка, может быть, ей изменял муж. Но они с Максимом любят друг друга, и ей это не грозит. Пока не грозит, поправила она себя на всякий случай. Но в любом

случаи это не повод для ухода из жизни.

– Макс, – она обняла мужа, – ну что нам за дело до того, что тут произошло. С нами же ничего такого не случится.

– Уж я надеюсь, – самодовольно улыбнулся Максим, целуя жену.

Внезапно Юлия заметила, что на подоконнике стоит радиола. Она подскочила к ней, повернула ручку и из нее полилась веселая мелодия. Юлия схватила Максима за руку.

– Я хочу танцевать! – повелительно объявила она.

– Потанцуем в другой раз, – стал он отнекиваться.

Но она настаивала.

– Хочу сейчас.

Максим сначала не очень решительно, но затем вдруг крепко обнял жену, они заскользили по паркету. Юлия прижалась к мужу, и их губы соединились. Поцелуй длился долго, и она вдруг почувствовала легкое жжение внизу живота – первый, но абсолютно верный признак нарастающего желания. По тому, как напряглось его тело, она поняла, что и им овладели те же чувства. Она стала расстегивать его брюки.

Им нравилось заниматься любовью в самых разных местах, и если бы пришлось составлять их список, то он получился бы весьма длинный, а главное весьма разнообразный и экзотический. Это мог быть и пляж, и купе поезда, и его офис, когда она ненадолго заглядывала туда… Это возбуждало их, рассеивало некоторое монохромное однообразие событий, происходящих в их супружеской спальни. И обычно организатором таких рискованных инициатив выступал Максим. Но на этот раз она сразу заметила, что он вел себя как-то скованно, она уже спустила с него брюки, а он по-прежнему стоял неподвижно, даже не делая попытки, как это случалось обычно, сорвать с нее одежду.

– Послушай, Юлия, давай в другой раз.

Но она уже как факел горела от желания и не обратила на его слова никакого внимания. Так как Максим по-прежнему проявлял не свойственную ему в этом вопросе инертность, она сама быстро скинула с себя одежду, и теперь они оба стояли обнаженными. Юлия целовала тело мужа.

– Пойдем на кровать, – сказала она в исступлении.

– Юлия, но это чужая кровать.

– Здесь теперь все наше.

Максим уступил. Они рухнули на кровать, он стал целовать и ласкать ее тело с тем умением и страстью, с каким это делал и в более привычной обстановке. Юлия ощутила, как желание заполнило ее буквально всю, от кончиков пальцев на ноге до кончиков волос. Максим, повинуясь нетерпеливому приказу ее рук, вошел в нее, и стоявшая много дней тишина в доме была нарушена громкими женскими стонами.

Они медленно приходили в себя. Юлия с некоторым смущением смотрела на мужа; если быть честной, она сама не очень понимала, что с ней вдруг произошло, почему накатившая на нее волна желания была столь мощной. Еще несколько минут назад у нее не было никаких намерений заниматься любовью, но попав в эту супружескую спальню, увидев эту огромную кровать, она вдруг испытала нечто странное; она представила незнакомых людей, целующих, обнимающих друг друга. Эта комната словно специально создана для этих целей, она вся пронизана какой-то таинственной негой. Но почему тогда один из ее обитателей так страшно завершил свое пребывание на земле? И где это случилось? Уж не на этом ли царском, невероятно мягком ложе?

Юлия вскочила с кровати. Она вдруг испытала такое отвращение от того, что только что занималась любовью на чужой, явно несвежей простыне, что ей захотелось немедленно принять душ. Как только они вернутся домой, первое, что она сделает, это пойдет в ванную. Юлия стала поспешно одеваться; Максим тоже встал и, удивленно поглядывая на жену, последовал ее примеру.

– Я тебе говорил, не надо было тут этим заниматься, – сказал он.

– Со мной что-то произошло, сама не знаю, что на меня нахлынуло. У них была замечательная кровать. Как жаль, что она не наша.

– Мы купим не хуже, – обнадежил ее Максим.

Юлия ничего не ответила и вышла из спальни.

Дом был полностью осмотрен. Кроме самого особняка в подвале располагался гараж; Максим изучал его с не меньшим пристрастием, чем жилую часть. Затем они снова оказались на первом этаже. В гостиной они остановились у большого камина.

– Здесь будет у нас по вечерам гореть огонь, – задумчиво проговорила Юлия. – Это так романтично. Я всегда мечтала об этом. Только подумать, что я буду сидеть, как в старину, у горящего камина и смотреть, как играет в нем пламя.

– Будешь, если мы купим дом.

– Максим, тебя смущает эта история?

Муж ничего не ответил, он задумчиво смотрел на камин, как будто в нем уже расцвел алый цветок огня.

– Может, нам все-таки поискать другой дом, даже если это будет дороже.

– Я не хочу другой, – с непонятным до конца для себя упрямством проговорила Юлия. – Либо этот, либо никакой. В конце концов не обязательно иметь загородный дом, хватит нам нашей квартиры.

– Ну, хорошо, мы еще помозгуем над этим вопросом. А теперь можем ехать.

Они вышли за ограду, где их дожидался «Мерседес». Максим внимательно осматривал окрестности. Его взгляд упал на соседний дом, контраст между ним и тем особняком, который они только что покинули, был такой разительный, что он даже сначала не поверил своим глазам. Это было небольшое старое строение, обнесенное покосившимся забором. Ничего похожего больше на эту развалюху в поселке они не видели.

– Что за удивительное сооружение? – наморщил лоб. Максим. – Женька мне что-то говорил о каком-то странном соседе. Наверное, он живет тут. Этот дом портит весь поселок.

– Ты преувеличиваешь, – снова почувствовала опасность Юлия. – Дом, как дом. Когда-то он был весьма хорошим. Смотри, здесь два этажа.

– Вот именно, когда-то, но это было, по-видимому, очень давно, когда нас еще не было на свете, – насмешливо проговорил Максим. Он подошел к штакетнику и стал разглядывать открывшийся ему вид. – Иди сюда, – позвал он Юлию. Она приблизилась к мужу. – Посмотри, какой замечательный участок, но абсолютно заброшенный. Его никто не обрабатывает. А если убрать этот забор и соединить два участка вместе, а на месте этой развалюхе построить оранжерею, и продавать цветы круглый год.

А ведь неплохая идея. Почему бы нам так не сделать. Интересно, сколько это может все стоить. Полагаю, что не очень дорого. Знаешь, я давно думал о том, почему бы еще не заняться цветочном бизнесом; если его вести с размахом, то это может оказаться довольно прибыльным. делом. Как ты думаешь, есть сейчас кто-нибудь в этом доме?

Юлия посмотрела на дом. Но он хранил полное молчание, никаких признаков жизни никто не подавал.

– Зачем тебе это?

– Поговорить с возможным соседом, может, в самом деле, он нам продаст эту хибару с участком. Вряд ли нормальный человек будет цепляться за эту развалюху, если будет возможность приобрести нормальную квартиру.

– Но ты сам сказал, что здесь живет какой-то странный человек.

– Это не я, это мне Женька говорил. Но он сам ничего толком не знает.

– Купим этот дом – и познакомимся с соседом. Я уверен, что это какой-нибудь милый старичок. И зачем торопиться с покупкой этого дома, у нас поначалу будет столько хлопот со своим. А оранжерею ты всегда успеешь устроить.

– Ладно, ты права. Не стоит сейчас вести никаких переговоров. Поехали домой, не то попадем в пробку на въезде в город.

Они сели в машину, и Юлия бросила прощальный взгляд на дом. Он был очень красивым, но почему-то сейчас показался ей немного грустным. Казалось, ему было жалко, что они уезжают. Ничего, мы снова скоро приедем, мысленно пообещала она.

Глава вторая

Максим, не допив даже кофе, умчался на работу, Юлия же, оставшись одна, вяло бродила по анфиладе комнат. Обычно ей нравились эти утренние часы, когда она оставалась безраздельной хозяйкой в огромной квартире и могла спокойно предаваться неге либо не спеша наводить порядок на этой обширной, заставленной недавно купленной мебелью, территории. Максим несколько раз предлагал ей нанять служанку, но она отказывалась; пока все делать тут своими руками доставляло ей удовольствие. Вот когда это чувство перестанет ее посещать, тогда можно будет подумать и о помощнице.

Но сегодня ею владело какое-то другие настроение, желание брать тряпку или пылесос не посещало, хотя вчера она не успела вытереть пыль, и она осела тонким слоем на мебель. Юлия не понимала, что с ней происходит, может, виной этому вечная спешка мужа. Обычно он мало рассказывал ей про свои дела на его фирме, а она особенно ими не интересовалась. Правда сначала она попыталась как-то поучаствовать в его бизнесе, если не реальной помощью, то оказывая моральное содействие, но Максим обычно во всем перед ней открытый на этот раз почему-то не спешил делиться с любимой женой своими секретами. Какое-то время она обижалась на эту скрытность, но затем вдруг подумала, что, по-видимому, эта та сфера его деятельности, где он хочет проявлять полную самостоятельность и независимость. Наверное, для мужчины нужно иметь такую плантацию, где бы он мог чувствовать себя безраздельным хозяином. И больше серьезных попыток вмешиваться в его работу она не предпринимала. И все же неприятный осадок от того, что существуют уголки жизни Максима, куда он ее не пускает, сохранялся, периодически как-то странно влияя на нее. Вот сегодня ей, например, не хочется ничем заниматься.

Обычно Максим, приехав в офис, звонил ей оттуда, интересовался, встала ли она, чем занимается, а затем замолкал либо до обеда, либо до конца рабочего дня, когда извещал о времени своего предполагаемого прибытия домой. Но прошел уже час, а телефон молчал, и Юлии стало не то что тревожно, а скорей как-то тягостно. У нее вдруг возникали минуты, когда безделице начинало ее тяготить, и она вспоминала свое еще совсем недавнее прошлое, когда у нее было столько работы, что не оставалось почти времени на личную жизнь. Правда нельзя сказать, что служба ей уж очень нравилась, а если еще вспомнить, какие жалкие гроши платили за нее, то становится просто противно и обидно за бездарно выбрасываемое из жизни время, которого и так крайне мало.

Юлия уже раза два прошлась по комнатам, затем села в кресло, включила телевизор, быстро пробежала по всем каналам и выключила его – хотя все программы говорили разными голосами, но при этом тянули одну и ту же заунывную мелодию серой повседневности, которая, кажется, уже не поменяется никогда. «Почему же ей так сегодня неуютно в их замечательной уютной квартирке?» – задала она себе вопрос, но ответить на него даже не попыталась. Ее взгляд упал на телефон, и она почему-то

вспомнила о загородном доме. Они так и не поговорили о нем с мужем, он явно пребывал в нерешительности по поводу его покупки, и она подумала, что не стоит форсировать события; пусть из его памяти изгладятся, связанные с ним, неприятные впечатления. А потом она с ним поговорит и добьется нужного ей результата. Но почему, посмотрев на аппарат, она подумала об этом роскошном особняке? Ну, конечно же, все дело в том,

что она пообещала позвонить Агате. Она совсем забыла об этом, и нужен был толчок, чтобы она вспомнила о своем обязательстве.

Она подняла трубку, несколько секунд раздумывала – стоит ли это ей делать, но после легкого вздоха все же набрала номер.

– Ты приедешь ко мне? – спросила Агата и по ее затаенному от счастья тону Юлия догадалась, что ее там поджидает какой-то сюрприз.

– С удовольствием, – без всякого удовольствия сказала Юлия. И все же она была довольна не тем, что ей предстоит визит к Агате, а тем, что нашлась хоть какая-то цель, достижению которой можно посвятить свое время.

Максим уехал на «Мерседесе», Юлия же выкатила из гаража небольшой, но юркий «Пежо» – подарок мужа к свадьбе. Это был первый в ее жизни автомобиль, права она получила буквально несколько недель назад и чувствовала себя за рулем не очень уверенно. Но все же она отважно, хотя и осторожно, колесила по городу и еще не только ни разу не угодила ни в одну историю, но даже не была остановлена милиционером, что являлось предметом ее гордости.

Путь был не близкий, почти на другой конец города, но Юлию это не смущало, наоборот, скорей радовало. Это отдаляло свидание с недавно обретенной новой подругой, зато появлялась возможность попрактиковаться в езде. Как всегда в этот час движение было интенсивным, Юлия то и дело застревала в пробках и спокойно, без всякого раздражения ждала, когда они рассосутся.

Юлия сразу поняла, что Агата сгорает от нетерпения, ожидая ее прибытие. Но Юлия даже не извинилась за задержку; по пути она заглянула в кафе и съела свое любимое заварное пирожное. Агата торжественно

ввела ее в комнату, и у Юлии невольно остановилось на мгновение дыхание. Квартира, конечно, и раньше была обставлена роскошно, но то, что открылось ее взору было неописуемо словами. Такой мебели Юлия не то, что никогда не видела, но даже до сего момента не предполагала, что она может существовать.

Юлия ходила по квартире, как по музею, Агата, подобно экскурсоводу, давала пояснения.

– Понимаешь, когда Женечка был в последний раз в Париже – а ты же знаешь, он все время туда ездит, говорит, что не может долго жить без этого города – он случайно увидел в одной мастерской эту мебель. Ее

делали на заказ какому-то восточному владыке для его дворца. И он тоже попросил, чтобы ему сделали в том же стиле. И вот позавчера пришел контейнер. Когда я все это увидела, ну ты понимаешь, что я от изумления чуть не упала в обморок. Согласись, такую красоту редко встретишь

С этим тезисом Юлия не могла не согласиться. Она чувствовала не то что зависть, а скорее какую-то подавленность; эта красота никак не гармонировала с ее владелицей, маленькой, пухленькой, с безликим и бесцветным, несмотря на слоновью дозу косметики, лицом.

Экскурсия завершилась, Юлия и Агата оказались в мягких, словно перины, креслах. На столе появились изящные чашечки – как было мельком брошено их хозяйкой – из венецианского стекла – с кофе, в вазочках – печенье.

– Мне теперь кажется, что я самая счастливая женщина на свете, – верещала Агата. – Ты не представляешь, что чувствуешь, когда постоянно видишь эту красоту. Такое ощущение, что ты живешь в сказочном дворце. А ты не хочешь заказать себе такую мебель. Женечка может дать адрес твоему Максиму. Мне кажется, это вам по средствам. Кстати, совсем забыла спросить: вы что-нибудь решили на счет того дома?

– Пока нет, – сказала Юлия, откусывая краешек печенья. – А что есть еще покупатели? – с некоторой тревогой спросила она.

– Да, кажется, есть, вчера Женечка говорил, что домом заинтересовался еще кто-то. Но он обещал его Максиму, поэтому не стал пока показывать дом покупателю.

Намек, прозвучавший в слове «пока», был настолько очевидным, что не понять его мог только полный идиот. Юлия никогда не считала себя таковой и потому подумала, что надо сегодня же поговорить об этой покупке с мужем. Времени терять нельзя. Эта хитрая лиса не случайно заговорила о доме, она явно хочет поторопить их. Ну еще бы, после приобретения всей этой роскоши, им поди срочно понадобились деньги.

– Теперь надо срочно страховать все это имущество, – продолжала верещать Агата. – Мы вчера с Женечкой подсчитали, во сколько это выльется – и мне чуть не стало дурно. А что делать, Женечка говорит, что отныне наша квартира – национальное достояние. Мы должны все это беречь. Как ты думаешь, я права?

– Права, – отозвалась Юлия. – Впрочем, она почти не слушала подругу, посреди этой неземной красоты ей вдруг стало невероятно скучно. На фоне этого великолепия убогость Агаты проступала еще заметнее, подобно черному пятну на белом фоне. Неужели она этого не осознает, думала Юлия, изредка кивая головой в знак того, что она участвует в разговоре, а не пребывает в собственном мире.

– А знаешь что, приходите к нам в гости, твой Максим еще не видел нашего приобретения, – вдруг сказала Агата. – Заодно и обсудите с Женей покупку дома. Мне бы хотелось, чтобы вы купили его. Я считаю, что все лучшее надо в первую очередь предлагать людям из своего круга.

Она признала меня за свою, усмехнулась Юлия, в тоже время ощущая, что это приятно ее самолюбию. Она хорошо помнила, как после их свадьбы Агата свысока смотрела на нее, пренебрежительно морща свой курносенький носик, как бы говоря таким образом: что это еще за странное существо прибилось к их избранному обществу. И лишь в самое последнее время, когда дела у Максима резко пошли в гору, Агата стала менять к ней отношение, почти откровенно набиваться в подруги, приглашать в гости, просить совета по каким-то идиотским делам и даже, к великому удивлению Юлии, следовать им. Но вот о том, чтобы принять это приглашение, стоит, пожалуй, подумать, в непринужденной обстановке будет, в самом деле, легче решить вопрос с покупкой дома. Узрев всю эту роскошь, не исключено, что Максим тоже загорится желанием сравняться по этому показателю с другом. Она знает мужа, больше всего он терпеть не может, когда его кто-то обставляет. А с Евгением они давние соперники; даже свой «Мерседес» Максим приобрел только потому, что это сделал супруг Агаты.

– С большим удовольствием принимаю твое приглашение, – сказала Юлия. – Только с условием: когда мы купим дом, вы обязательно нас там навестите.

– В чем проблема, только сначала купите. – Агата вдруг быстро засмеялась и с чувством превосходства оглядела свои владения.

Первым делом, что сделала Юлия, когда вернулась домой, прослушала запись на автоответчике. Это заняло довольно много времени, так как за время ее отсутствия на их телефон обрушился просто шквал звонков. Но среди многих голосов голоса Максима на пленке она не обнаружила, зато желающих связаться с ним было непривычно много. Ему и раньше часто звонили, но сегодня был явно побит рекорд. Такое повышенное внимание к мужу лишь усилило ее тревогу; это не могло быть случайным. Она даже включила телевизор; на одной из программ в это время начинался информационный выпуск, и Юлия подумала, не произошла ли какая-нибудь катастрофа, в которую мог угадить Максим. Но мир жил обычной напряженно-суетливой жизнью, катастрофы были, но так далеко от Москвы, что их жертвой никак не мог стать ее муж. Она позвонила ему на работу, но в ответ услышала лишь серию унылых длинных сигналов.

Максим приехал позже, чем обычно. Что-то странное было в его лице, какой-то непривычный блеск в глазах, но что он означал, Юлия никак не могла определить. Сам же он молчал и лишь не спускал напряженного взгляда с жены.

– Максим, скажи, что случилось? – спросила вконец потерявшая терпение Юлия.

– Ладно, скажу, – смилостивился он, – мы с тобой сегодня выиграли кучу денег. Ты даже представить себе не можешь, какую большую кучу.

Как бы иллюстрируя свои слова, Максим в качестве подтверждения сделал жест руками, показывая примерный размер этой денежной кучи.

– Правда, а я так волновалась. – Она подскочила к мужа, и ее руки, словно две тонкие лианы, крепко обвили его шею – Какой же ты у меня молодец. Знаешь, с того момента, как ты ушел, у меня все время было сердце неспокойно. А тут еще целый град звонков. Я не знала, что думать.

Максим внимательно посмотрел на Юлию.

– И правильно делала, что волновалась. – Он о чем-то задумался, словно решая, стоит ли посвящать ее в детали своего быстрого обогащения.

– Максимушка, я хочу знать все, если мы – муж и жена, у нас не должно быть тайн.

– Ладно, я сегодня поставил все на кон.

– Что значит все?

– Все это все. Вчера я купил акции одной компании на большую сумму; я случайно получил информацию, в которой не был уверен. То есть могло быть так, что мне специально ее подкинули. Такое у нас случается не так уж редко. Но я все же решился положиться на свою интуицию – и рискнуть. И, как видишь, не прогадал. Но если бы я ошибся, у нас не осталось бы ничего. Даже квартиры, в которой мы сейчас с тобой так уютно сидим. Более того, нам бы всю жизнь с тобой пришлось работать на долги. Или, – чуть помедлив он, – удариться в бега.

Юлия, не зная, что сказать, молчала. Она никак не могла определить, как должна отнестись к сообщенной мужем новости. Неужели в самом деле им грозило разорение? И все это происходило в тот момент, когда

она беззаботно любовалась новой обстановкой в квартире Агаты. Она вдруг вспомнила о приглашение. Но теперь, коли они так стремительно разбогатели, то им ничего не стоит купить дом.

– Я сегодня была у Агаты, – сказала Юлия. – Она нас пригласила в гости. Заодно можно будет поговорить о доме.

– О доме, – он вдруг засмеялся. – Сказать честно, я совсем забыл о нем. Да, в самом деле, можно будет поговорить. Но не сейчас. – Максим лукаво посмотрел на Юлия. – Мне хочется отпраздновать наш успех. Только почему-то не здесь, а в спальне. Надеюсь, нет возражений?

Крепкие объятия жены без слов ответили на этот вопрос. Внезапно Юлия почувствовала, как оторвались ее ноги от земли, и через мгновение она уже оказалась в спальне. Максим мягко сгрузил свой драгоценный груз на кровать и припал к нему губами. И мечты о доме, и радость от нежданно привалившегося богатства все на время куда-то исчезло, отлетело далеко-далеко, а все существо Юлии потянулось к такому родному и желанному телу целующего ее мужчины.