Kitobni o'qish: «Зеркало»
Добриваться пришлось в гостиной, сидя в кресле. Поглядывая в открытую дверь ванной комнаты, Том на ощупь водил опасной бритвой по коже. Закончив, вытер остатки пены, пройдясь пальцами по щекам и шее. Медленно поднявшись, шагнул к столу. Подумал, что удачно рухнул на упавшее под ноги полотенце, потеряв сознание. Ударься он головой о раковину или плитку, последствия могли быть печальные. А так, лёгкий ушиб бедра и царапина на предплечье. Ничего страшного. Он не помнил, принимал ли таблетки вчера вечером. Провалы в памяти, появлялись чаще, но Том игнорировал полноценное лечение, увеличивая дозу жёлтых пилюль. Весь год было не до того. Медленно двигаясь к результату, он проводил в конторе дни и ночи. Собирал по крупицам улики, стыковал факты. Искал. Директор департамента требовал результатов как можно скорее! Слишком резонансное дело. Восемь трупов за два с половиной года в двух штатах, а зацепок ноль. Удалось лишь однажды. Разбитое зеркало, обнаруженное рядом с одной из жертв, и свидетель, ставший впоследствии девятым в списке, помогли составить портрет. Кривой шрам на лице, от губы до уха. Грубые черты и чёрные волнистые волосы, ползущие на вздыбленный лоб. Гектор Санчес. Он был отставным офицером разведки. Знал то, что обычным людям недоступно, опережая Тома минимум на один шаг. Однако, всё же недооценил специалиста Федерального бюро расследований. Впоследствии, на допросах, Том пытался получить признание, но Гектор молчал, выжигая взглядом стол. Улик было достаточно и дело отправили в суд.
Поймав рукой столешницу, Том крепко вцепился в деревянное полотно, скривив правую часть лица. К провалам памяти добавились пронзающие головные боли и проблемы со зрением. В прошлом месяце всё же пришлось посетить врача. Диагноз был неумолим – ослабление жизненно важных функций организма на фоне переутомления. Он упросил не отправлять отчёт в контору, пообещав вернуться на приём через пару недель, но доктор попал в аварию, и проблема отпала сама собой. Том тщательно скрывал своё состояние, держась из последних сил. Получить запрет на проведение расследования, было худшим исходом. Тем более сейчас, когда остался последний шаг. Последний удар молотка.
Телефон на столе завибрировал. Медленно поднеся смартфон к уху, Том закрыл глаза, надеясь уменьшить головную боль.
– Ты где? – быстро спросил женский голос.
– Еду, – ответил Том, не открывая глаз.
– Уже без четверти десять, – Кьяра нервничала и злилась. – Судья не в духе. Ты бы видел поганую ухмылку Диксона. Планирует триумф, чёртов идиот! Таких вообще нельзя допускать к адвокатской практике. Но думаю, всё будет хорошо. После твоего выступления мы его размажем!
