Kitobni o'qish: «Протокол Беклемишева или Время судьи»

* * *

© Арсентьев В. А., 2023

© ООО «Издательство „Родина“», 2023

Часть I. Особенная

Протокол Беклемишева

Зимней ночью, около 4-х часов, Беклемишев вышел из тёплого вагона скорого поезда на перрон железнодорожной станции и с удивлением обнаружил, что вокзал как сквозь землю провалился. На его месте, поглощая редкий снег, чернее ночи зияла бездна. Оказавшись в пустоте, темноте и холоде, Беклемишев разглядел на одиноком фонарном столбе в центре привокзальной площади расписание, обещавшее первый городской автобус часа через два, не раньше. Такси, в привычном современному человеку понимании, отсутствовало. Некоторые местные жители хоть и занимались частным извозом, но в такой час добрый хозяин собаку из дома не выгонит. Мобильной связи тоже не существовало, поэтому оставалось надеяться на чудо.

Следуя по Восточной Сибири с севера на юг, судья уже рассмотрел два уголовных дела в городе с железным названием, как оказались железными и вынесенные там приговоры за преступления против правосудия и убийство. Денег на пересылку государственных дел в суде не было.

Милиционер в штатском, неизвестно как распознанный Беклемишевым, показался чудом. Судья поспешил попросить о помощи, чтобы добраться до гостиницы. Товарищ сержант без слов разыскал легковой автомобиль со спящим водителем и растворился в темноте. Полусонный, оттого молчаливый водитель доставил судью к гостинице, взяв двойную плату, как за багаж государственной важности.

На входе в гостиницу Беклемишев, потянув за дверную ручку, заметил через стекло, что дверь заперта изнутри на швабру и начал стучать. Долго не открывали, а мороз уже добирался до костей. На продолжительный стук отозвался скрипучий женский голос, предложивший прийти к началу рабочего дня и пригрозивший милицией. Нравоучения о том, что не следует рваться переночевать в гостиницу, а надо знать время, место и меру, на лютом холоде не воспринимались. К тому же ворчливый голос отрицал наличие забронированного места. В этой гостинице в те годы редко кто останавливался, предпочитая благоустроенные квартиры.

Убедившись, что настойчивый гражданин один, трезв, прилично одет, да ещё с вещами, дежурная отважилась его впустить, проверив личные документы и командировочное удостоверение. После выдала ключ от номера, разрешив оформиться и рассчитаться за ночлег утром.

Горячей воды, как и буфета, не было с прошлой зимы, а 55 рублей, полагавшихся в виде суточных, могло хватить лишь на китайскую или даже корейскую лапшу с хлебом без масла. Зная об этом и не надеясь на элементарные удобства, Беклемишев подготовил себя к очередному уголовному процессу ещё в поезде и явился в суд заблаговременно.

Холодный зал судебного заседания с замёрзшими окнами постепенно наполнялся тепло одетыми участники разбирательства. Все постарались явиться вовремя. В зале царила атмосфера спокойствия, предвещавшая деловой настрой участников и внушавшая уверенность, что процесс, проведение которого запланировано на ближайшую неделю, состоится. Каждый из участников озвучивал судье дни и время своей занятости в других процессах, в результате чего становилось очевидным: все могли собраться только здесь и сейчас, что, в свою очередь, создавало необходимость рассмотрения дела в течение дня. Обменявшись приветствиями и поделившись проблемами, участники уселись по местам – защитники напротив прокурора, согласно обычаю. За адвокатскими спинами, образуя тесную клетку, пересекались между собой железные прутья, ограждая скамью подсудимых, заключённых под стражу.

В эту клетку прибывший конвой завёл двух опасных рецидивистов. Один из них – Андреев¹ приходился родным дядей подсудимой Паниной.

Возраст Паниной определить было непросто по причине её образа жизни, изуродованной пьянством. Эта молодая женщина, родственники которой страдали алкоголизмом, продолжила порочную традицию зависимого от спиртных напитков существования. Зловоние её больного организма принудило слушать уголовное дело при открытых дверях, чтобы хоть как-то проветривать зал судебного заседания.

Подсудимая паниковала от одной лишь мысли, что суд может поверить Сергееву, который утверждал, что Быковского зарезала она одна. Позиции Сергеева придерживался и Андреев. Что же делать Паниной?

На предложение председательствующего государственный обвинитель довела до суда предъявленное подсудимым обвинение, обстоятельства дела и доказательства преступления, описанные в обвинительном заключении, составленном следователем.

Суть обвинения заключалась в том, что подсудимые в пьяной драке зарезали Быковского во дворе дома Паниной. Однако конкретные обстоятельства события преступления предстояло установить в судебном заседании, поскольку Сергеев и Панина обвиняли друг друга, а Андреев помнил лишь то, что Быковский ударил его кулаком в лицо. При этом каждый из них отрицал свою вину.

Мудрая женщина-прокурор, полагаясь на профессиональную интуицию и жизненный опыт председательствующего по делу, поглядывала на него с надеждой. Она не раз участвовала по поручению прокурора области в больших и громких уголовных процессах под председательством этого судьи, да и Беклемишев относился к ней с уважением, зная о справедливости этого добросовестного человека на деле, а не на словах. Смелая и решительная женщина, рискуя своим служебным положением, она отказывалась от обвинения там, где не находила в инкриминируемых действиях или бездействии состава преступления, что влекло за собой оправдание подсудимых. Конечно, для формирования такой единственно верной позиции по уголовному делу требуется справедливое судебное разбирательство. Что, бесспорно, составляет функцию правосудия.

Как и судья, прокурор при советской власти была секретарём партийной организации прокуратуры и суда, не забывая ленинские принципы о том, чтобы не один невиновный не был осуждён и ни один виновный в преступлении не избежал уголовной ответственности. Этот правовой принцип строители нового социалистического государства заимствовали из христианского катехизиса, куда он вошёл из священных канонов Вселенской Церкви. Хотя Владимир Ильич Ульянов (Ленин) допускал, что лучше оправдать десять виноватых, чем наказать одного невиновного, случалось и с точностью до наоборот.

Обвинитель не сомневалась в виновности подсудимых, но косвенные улики в качестве основных доказательств ослабляли её уверенность в необходимой и достаточной обоснованности обвинительного приговора, в вынесении которого она также не сомневалась.

Между тем, председательствующего тревожило состояние Паниной, на которую тяжело и резко поглядывали арестанты-мужчины. И эта неопределённость настораживала. В любом случае требовалось осуществить правосудие и разрешить уголовное дело по существу предъявленного обвинения.

Адвокаты чувствовали нарастающее напряжение за своими спинами и сосредоточенно отслеживали распоряжения председательствующего в ходе судебного разбирательства.

Однако всё шло своим чередом и в установленном законом процессуальном порядке, что немного успокаивало. Слушали свидетелей и осматривали вещественные доказательства. Стороны заявляли, а судья, в соответствии с законом, справедливо разрешал ходатайства, что вызывало доверие к промежуточным решениям суда. Оглашались материалы уголовного дела, созданного творчеством следователя. Лёд на стёклах начал таять, капая на пол. В отдельно взятое место Прибайкалья пришёл Апрель.

Суд стал исследовать документы о личности Паниной, которая не могла отвечать на простые вопросы о себе. Ситуация таила загадку. Змей в клетке не дремал. Тогда судья вежливо предложил подсудимой присесть на стул для потерпевших и свидетелей, желающих давать показания и отвечать на вопросы сидя. Панина оказалась между председательствующим по делу и остальными участниками судебного заседания, которые остались у Паниной за спиной, вне поля её зрения – в прошлой жизни. Всё внимание молодой женщины сосредоточилось на судье: его белая сорочка и красивый галстук, светлое лицо и высокий лоб, тонкая оправа очков и добрый взгляд зелёных глаз, переливающихся перламутром, невольно расположили к себе. К тому же чистым голосом и родной русской речью судья, в поисках правды, все сложные вопросы уголовного дела формулировал просто и ясно.

Обычно при разъяснении процессуальных прав и законных интересов Беклемишев по собственной инициативе интересовался, желает ли допрашиваемое лицо давать показания сидя. А секретарь судебного заседания² заранее готовила стул и столик для удобства любого человека, согласившегося в суде дать показания по существу дела и пользоваться своими записями, если таковые имелись.

Это неписаное правило судья соблюдал и для своих подсудимых, содержащихся в тюрьме. Некий арестант, находившийся в одиночной камере, был лишён возможности качественно знакомиться с материалами дела и производить необходимые записи. Сидя в позе лотоса на бетонном полу полуподвальной камеры, он при тусклом освещении работал с копиями судебных документов, быстро теряя бодрость духа и массу тела. Ситуация осложнялась его голодовками и попытками суицида в качестве протестов против искусственно созданных условий содержания под стражей с целью подавления воли арестанта. По просьбе Беклемишева, изложенной в официальном письме начальнику следственного изолятора, для заключённого изготовили столик как в пассажирском вагоне и табурет, благодаря чему он мог успешно защищать свои права и законные интересы вплоть до оправдательного приговора по обвинению в бандитизме за отсутствием в его действиях состава этого преступления.

В данном случае следственные органы больше руководствовались классовым подходом в борьбе с бандитизмом 30-х годов XX века в СССР, чем судебной практикой и уголовным законом XXI века в России. Точнее, последние явились формой, а первое – содержанием уголовного преследования гражданина, бывшего сотрудником органов внутренних дел. Его память удерживала исторические примеры, вошедшие в обычай, когда трупы убитых в перестрелке или в бою бандитов, а иногда только их головы, на телеге возили по деревням, демонстрируя военную силу и политическую власть диктатуры пролетариата. Тем сильнее он защищал себя от навета и предположений, ведя неравную борьбу за свою жизнь и свободу.

А предположения носили характер чрезвычайный: среди 40 преступлений – 8 убийств. Ну, как не бандит? Однако по действующему уголовному закону количество, тяжесть и общественная опасность других преступлений состава преступления бандитизма не образуют. В Российской Федерации бандитизм является отдельным преступлением со своими квалифицирующими признаками и целями, что исчерпывающе изложено в Уголовном кодексе РФ.

Суд, в относительно спокойном для Паниной положении, продолжил изучать собранные данные о личности. Условия жизни подсудимой оказались, мягко говоря, сложными по причине алкоголизма матери. Панина страдала лёгкой умственной отсталостью и по своему психическому состоянию имела инвалидность, что не исключало её вменяемость в отношении инкриминируемых ей деяний, была непраздной.

Втянувшись в публичное разбирательство обстоятельств дела, лично к ней относящихся, она закономерно начала давать показания по существу дела, полностью признав себя виновной и раскаявшись в содеянном.

Панина свободно и по своему личному желанию рассказала о том, что вечером у себя дома она с матерью, Андреевым и Сергеевым совместно распивали спиртные напитки. Когда спиртное закончилось, Андреев и Сергеев пошли за новой порцией. Через некоторое время, услышав шум на улице и выглянув в окно, она увидела драку, в которой Сергеев и Андреев били Быковского. Взяв со стола нож, она вместе с матерью вышла на улицу. Там Сергеев и Андреев уже били Быковского по голове и телу штакетиной от забора и черенком от метлы. Вдвоём с матерью они кричали Быковскому, чтобы тот уходил, на что Быковский ударил её кулаком в лицо, а мать дёрнул за руку. В это время Андреев ножом дважды ударил Быковского справа в бок, а Быковский ударил Андреева кулаком по лицу. Сначала Сергеев, потом Андреев, а за ними Быковский, прошли в ограду их дома, где она увидела, как Сергеев и Андреев снова стали бить Быковского кулаками по лицу. Кроме того, Сергеев бил Быковского по голове всё тем же черенком. Андреев, взяв тем временем в предбаннике топор, два раза ударил им Быковского по голове. Сергеев и Андреев, повалив Быковского на правый бок, с двух сторон много раз ударили его в грудную клетку спереди и сзади. Сергеев тыкал в тело Быковского клинок ножа с деревянной ручкой, а Андреев – клинок ножа с тёмной пластмассовой ручкой…

В это время, находящийся на скамье подсудимых Сергеев, соскочил с места и с истошным рёвом стал резать себя осколком от лезвия бритвы. Кровь обильно брызнула в разные стороны, окропив потолок, стены и Андреева, который оказался в крови Сергеева настолько, что создалось впечатление, будто и он порезал себя.

Находившийся в зале заседания конвой без промедления перехватил снаружи руки того и другого, прижав к решётке. Для присутствующих, ошеломлённых событием самоповреждения, стало очевидным, отчего клетка такая тесная.

В просторной же клетке подсудимые могли устроить драку. Так, во время провозглашения автором приговора, четыре арестанта – иностранные подданные, двое из которых осуждались за разбой и убийство трёх человек, третий – оправдывался в разбое и убийстве за непричастностью, а четвёртый осуждался только за разбой и оправдывался в убийстве, которого не совершал, – устроили драку. Причём, последнего из перечисленных били первые двое, а третий вжался в угол клетки так, как это он сделал при убийстве трёх лиц. Конвой смог вмешаться и пресечь грубое нарушение порядка только в перерыве, когда по распоряжению судьи все присутствующие немедленно покинули зал судебного заседания.

В другой раз в не тесной клетке при провозглашении автором приговора³ одна из двух женщин, осуждавшихся на длительные сроки лишения свободы за разбой и убийство третьей женщины, на глазах публики, находившейся в зале судебного заседания, в том числе журналистов и телевидения, сняла с себя всю одежду. Никак не повлияв на судью и не сорвав заключительную процедуру уголовного правосудия, она растерянно оделась и печально дослушала суровый приговор.

К слову, Акулова, с первой минуты судебного разбирательства, пытаясь хоть как-то доминировать, использовала в свою защиту все процессуальные возможности и не процессуальные уловки. А после неудачных попыток жаловалась на судью, что он не идёт у неё на поводу. Как могла, она, путаясь и с трудом читая «дремучий» текст, использовала записи, подготовленные в результате коллективного творчества в камере следственного изолятора. В конце концов, от Акуловой все устали и обращали внимание на её инициативы только тогда, когда этого требовал закон. Способом существования этой женщины-убийцы являлись манипуляции и агрессия, а главной губившей её страстью, вернее, совокупностью страстей, была злая похоть. Но, как гласит народная мудрость: «сколько верёвочке ни виться, а конец будет».

Обмороки, голодовки, носилки, капельницы и тому подобные случаи, когда участие врача являлось обязательным с целью исключить имитацию или немедленно оказать необходимую квалифицированную медицинскую помощь, нередко происходили в практике отдельно взятого судьи.

Так и в случае с Сергеевым, судья объявил перерыв и вызвал «Скорую помощь», которая на удивление оказалась очень скорой медицинской помощью. Получив медицинские документы о том, что подсудимые по состоянию своего здоровья могут участвовать в судебном заседании, суд продолжил слушать дело.

Панина уточнила, что у неё был нож с узким клинком и зелёной пластмассовой ручкой, которым она два раза ударила в бок лежащего на земле Быковского. Сергеев пинал Быковского ногами по спине. После убийства Быковского она закинула свой нож в палисадник, а психопат⁴ Андреев, выбежав на улицу с топором, грозился убить следующего. Труп Быковского остался на месте его убийства, а они вернулись в дом, где Андреев предлагал ей «взять» убийство Быковского на себя.

Мотив своих действий Панина объяснила возникшей в драке личной неприязнью к Быковскому, которую, по её мнению, испытывали к Быковскому также Андреев и Сергеев.

Сергеев виновным себя не признал и дать показания отказался, а Андреев согласился с Паниной, настаивая, что ничего, кроме удара Быковского кулаком ему в лицо не помнит, потому что был пьян.

Прокурор представила в суде орудия убийства Быковского: три ножа, топор и черенок из ограды и дома Паниной. А эксперты идентифицировали клинки ножей Сергеева, Андреева и Паниной с ранениями на теле потерпевшего, от которых наступила его смерть на месте происшествия, что прямо свидетельствовало о непосредственном участии в причинении смерти Быковскому каждого из подсудимых.

Из показаний свидетелей суд установил, что Быковский в тот вечер распивал в своей компании спиртные напитки и в состоянии крайней степени алкогольного опьянения поехал на мотоцикле в поисках спиртного. У дома Паниной мотоцикл заглох. В это время к Быковскому подошли Сергеев и Андреев, попросили закурить. Быковский грубо отказал. Между ними возникла ссора, перешедшая в драку, которую увидела Панина и вмешалась.

А дальше события произошли так, как рассказала в суде Панина. Что и требовалось доказать.

Обвинительный приговор в отношении Сергеева и Андреева оказался суровым, а в отношении раскаявшейся Паниной – мягким, суд ограничился лишением её свободы на срок ниже низшего предела, предусмотренного соответствующим уголовным законом.

Верховный Суд Российской Федерации оставил приговор суда без изменения, в результате чего он вступил в законную силу и был исполнен.

Ни государственный обвинитель – прокурор, ни сторона защита в лице подсудимой Паниной, не обманулись в искренней надежде на правосудие.

Ибо Господь любит правосудие (Пс. 36, 28).