Kitobni o'qish: «Тайна профессора Волобуева», sahifa 5
4. Во главе отряда
После того, как Ллойд покинул палатку, друзья наконец-то смогли спокойно развалиться на постланных прямо на полу шкурах. Не выспавшиеся ночью, проведенной у костра, они быстро притихли и захрапели. Один лишь Игорь Борисович не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, все думал о том, куда они вляпались. С улицы доносились голоса и топот вперемежку с конным ржанием. Лагерь пришел в движение после объявления о предстоящем походе. Было слышно, как Ллойд отдает распоряжения. Кто-то пытается с ним спорить, но произнесенное имя Вильгельма прекращает дискуссию. Глухо простучали чьи-то каблуки. Звякал металл, что-то скрипело.
Очень осторожно, чтобы никого не разбудить, Игорь Борисович поднялся и направился к выходу. Когда он вылез из палатки, увидел, как по всему лагерю сновали люди. Одни занимались складыванием вещей в повозки, другие звякали оружием, перебирая мечи, щиты и копья. Несколько человек столпились у костра, где в подвешенном закопченном котле что-то варилось.
К профессору подошел совсем юный паренек, ведя в поводу белого коня.
– Ваш Быстрый, мой сеньор, – сказал он, сделав короткий поклон.
– Спасибо, – ответил ученый. – Ты кто?
– Сеньор не узнает меня? – глаза юноши расширились от удивления.
– Прости, это всё проклятая контузия. Смотрю на лица и не могу вспомнить.
– Я – Юв, ваш оруженосец.
Игорь Борисович внимательно посмотрел на него. Оруженосец был моложе Алексея и Аждара. Рыжий пушок под носом едва прикрывал верхнюю губу, а кожа на лице была гладкой, без единой морщинки. На нем ладно сидела суконная куртка, подпоясанная широким ремнем. Он смотрел на профессора преданным взглядом. Стройная осанка выдавала в нем благородные корни.
– Прости, Юв. Обещаю больше не забывать тебя.
Игорь Борисович принял коня и провел рукой по мохнатой гриве. Быстрый, как назвал его Юв, настороженно поглядел на «хозяина». Вытянув морду, он принялся обнюхивать лицо Игоря Борисовича. Ученый внимательно следил за его движениями, опасаясь, что вдруг Быстрый не узнает в нем Вильгельма. Пошевелив ноздрями, конь резко мотнул головой в сторону. Игорь Борисович еле удержал повод. «Ну же, не стоит так пугаться», – ласково сказал он, притягивая коня к себе. Быстрый немного успокоился. Видимо голос показался ему знакомым. Но все же его умные глаза продолжали недоверчиво смотреть на Игоря Борисовича. Казалось, конь пытался угадать: действительно ли перед ним Вильгельм?
Профессор стоял в нерешительности. Одной рукой он держал повод, а второй принялся поглаживать теплую шерстистую шею. При этом ученый вполголоса приговаривал: «Хороший, добрый конь, хороший». Раньше он никогда не имел дел с лошадьми. Хотя эти грациозные животные всегда ему нравились. И сейчас, ощущая теплое влажное дыхание скакуна, успокоившегося от нежных прикосновений и ласковых слов, Игорь Борисович начал проникаться симпатией к своему новому другу.
Рядом появился Аждар. Увидев профессора, он воскликнул по-русски:
– Игорь Борисович, это что – ваш?! Знатный жеребец.
Аждар с детства дружил с лошадьми и был неплохим наездником. Он с завистью посмотрел на профессора.
– Аждар, ты умеешь ездить верхом? – обратился к нему Игорь Борисович.
– Еще как!
– Можешь меня научить?
Они удалились от лагеря. Профессор, никогда ранее не ездивший верхом, пересилив страх, взобрался на Быстрого. Аждар помог ему в этом и дал несколько уроков по управлению конем. Через час Игорь Борисович уже перестал сползать на бок и чувствовал себя в седле вполне уверенно. Он быстро приноровился к конскому шагу и даже освоил движение рысью. Один раз он заставил Быстрого перейти в галоп, рискуя свалиться с седла, но все обошлось благополучно.
Пока Игорь Борисович с Аждаром занимались уроками верховой езды, их товарищи, выйдя из палатки, тут же оказались в центре внимания дружинников. Ученых обступили со всех сторон. Бородатые воины, почти все длинноволосые, у многих лица изуродованы шрамами, с любопытством разглядывали одежду и обувь ученых. Они обменивались друг с другом восклицаниями, цокали, причмокивали. Кое-кто пытался дотянуться и потрогать ткань брезентовой куртки-штормовки Михаила, рукав клетчатой рубашки Алексея, потертую джинсовую штанину Егора. Двое, присев на корточки, беззастенчиво рассматривали кеды на ногах Алексея и Михаила, сверкающие белыми подошвами.
Один из воинов не выдержал и обратился к Алексу:
– Откуда у вас такие одежда и обувь?
– Из Китая, – Алексей, не задумываясь, выпалил первое, что пришло на ум.
– Что это такое?
– Большая страна. Далеко отсюда – на Востоке.
– Там, видимо, живут великие мастера?
– Очень великие. Они могут всё, – Алекс для убедительности поднял указательный палец вверх и потряс им. Воин, задававший вопросы, округлил глаза и посмотрел на Алекса как на спустившегося с небес бога.
Подошел Ллойд. В отличие от других, он не стал пялиться на «гостей», а грубо гаркнул дружинникам, чтоб они шли готовиться к походу. При этом он бросил косой взгляд на товарищей профессора, полный надменности и превосходства. Видимо, не нравились ему невесть откуда взявшиеся «гости».
В проходе между повозками появился «Вильгельм» верхом на белом коне. В этот раз без шлема. Рядом с ним вышагивал Аждар в накинутой на плечи штормовке, такой же как у Михаила. Воины, занимавшиеся погрузкой вещей в повозки, обернулись.
– Как идет подготовка? – обратился Игорь Борисович к Ллойду.
– Полным ходом, ваша светлость. К утру будет все готово.
Профессор подъехал к палатке, спрыгнул на землю. Тут же рядом появился Юв. Он взял коня под уздцы и вопросительно посмотрел на своего «сеньора».
– Послушай, Юв, – обратился к нему Игорь Борисович. – Мне очень неловко из-за этой потери памяти. Я боюсь кого-нибудь обидеть, если не узнаю или забуду, как звать. Помоги мне.
– Да, мой сеньор. Спрашивайте.
– Скажи, кто эти трое, которые собирались учинить бунт? – профессор кивнул в сторону вояк, о чем-то болтавших между собой в отдалении.
– Это ваши друзья, мой сеньор. Тот, что выше, со свисающими на плечи волосами, рыцарь Андреас. Справа от него – Берхальд. Его меча боится сам Штейнц. А тот круглолицый – Лабберт, он спас вас в последней стычке с отрядом Ордена, прикрыл своим щитом от града стрел.
– А тут в лагере разве не все – мои друзья?
– Ваши настоящие друзья – это рыцари, покинувшие вместе с вами войско Ордена. Кроме этих трех есть еще Томас, Джерд и Вендель. Все остальные – это их личные воины и оруженосцы.
– А Ллойд?
– Он не из рыцарей, но, говорят, побывал во всех походах, начиная с самого первого. На его счету не одно сражение, где он чудом остался жив. Вы призвали его стать вашим военным советником и пообещали рыцарский титул. Поэтому он предан вам как собака.
– Почему же рыцари затеяли бунт против него?
– Они считают его выскочкой и не пожелали, чтобы над ними стоял человек без благородных корней.
Ближе к вечеру весь отряд собрался за длинным дощатым столом, установленным под открытым небом. Игорь Борисович занял место во главе. Рядом с ним слева разместился Юв, справа – Ллойд. Дальше расселись рыцари, о которых рассказывал оруженосец. Товарищам ученого достались места с противоположного торца.
В жестяные миски разлили похлебку. Жидкое варево было почти безвкусным. Крупа, сваренная в заячьем бульоне, без соли и специй. Видимо, с продуктами был напряг. Но голод заставил профессора съесть все содержимое и обглодать каждую доставшуюся ему косточку.
За столом переговаривались о предстоящем выступлении. Воинам надоело сидеть в лесу, и они с нетерпением ждали завтрашнего утра.
Профессор старался отмалчиваться. При этом он внимательно наблюдал за дружинниками. Все эти заросшие и немытые мужики в поистрепавшейся одежде делились мечтами о том, что скоро они получат свой надел земли, обещанный Вильгельмом. Также они ругали Орден за то, что уже несколько лет они проливали кровь, захватывая все новые и новые территории, которые доставались его верхушке. Магистр призывал всех братьев жить в смирении и отказываться от земных благ. Но он сам и его свита не отказывали себе ни в чем. Самые отборные ругательства доставались маршалу Штейнцу, который поклялся жестоко покарать непокорных.
Когда лес погрузился в сумерки, и лишь неровное пламя костра безуспешно пыталось осветить лагерь, дружина разбрелась по палаткам. Игорь Борисович в сопровождении товарищей тоже покинул стол. Он успел уловить пристальные взгляды, бросаемые другими рыцарями на «гостей», и предположил, что у его «друзей» наверняка возникают вопросы о том, почему Вильгельм приблизил к себе неизвестных людей, а их – верных товарищей, игнорирует. Но Игорь Борисович не знал, как вести себя с соратниками Вильгельма, и очень боялся, что они раскусят его обман.
Поспать этой ночью почти не удалось. Друзья расположились на шкурах, приготовившись ко сну, но разговор долго не умолкал. Они вспоминали родной дом, оставшихся там близких, то и дело, возвращаясь к той ситуации, в которой они очутились. Гадали, что их ждет, как будут складываться их отношения с дружинниками Вильгельма, и удастся ли им победить Штейнца. А когда усталость все же начала брать свое, лагерь вновь пришел в движение. Приближался рассвет, и надо было успеть до восхода свернуть палатки и погрузить оставшийся скарб в телеги.
С первыми лучами солнца отряд выступил. Впереди на пегой кобылице двигался Ллойд, знавший дорогу. За ним – Игорь Борисович в доспехах, восседая на Быстром. Рядом пристроился Юв на своем коне. Он вез копье Вильгельма и два запасных щита. За ними – Аждар и Михаил, которым достались свободные лошади. Алексей с Егором разместились на повозках.
Отряд двигался под сводами высоких сосен по широкой тропе, где повозки проходили с трудом. Вскоре впереди замелькали просветы между деревьями. Тропа вывела к широкому зеленому полю, за которым желтели крыши крошечных домиков.
5. Лоугетты
Деревня располагалась на берегу залива. Около трех десятков домов, сложенных из бревен, стояли несколькими рядами, образуя небольшие улочки. В северной части на невысоком холме возвышалось сооружение с остроконечной крышей, огороженное кольями с насаженными на них медвежьими и волчьими головами. Это был дом верховного жреца.
Лоугетты верили в своих богов – Отцов Вселенной. По их мнению, эти невидимые боги создали когда-то весь окружающий мир и теперь наблюдали за ним, иногда вмешиваясь в дела людей. Общаться с Отцами Вселенной могли только жрецы. Эта способность была у них от рождения. Поэтому все мальчики (женщины у лоугеттов никогда не становились жрицами) после достижения ими семилетнего возраста проходили специальное испытание. Редко кому удавалось справиться с ним. Но тот, кто смог его пройти, отправлялся в Храм Отцов Вселенной, местонахождение которого строго скрывалось от остальных жителей. После взросления и прохождения еще одного круга испытаний молодого жреца готовили к управлению деревней. Совет жрецов выбирал из своего круга для каждой деревни жреца-правителя и одного верховного жреца. В той деревне, о которой идет речь, как раз и жил верховный жрец лоугеттов. Звали его Тоулак.
С восточной стороны поселок граничил с морским побережьем, а с трех других сторон его окружали обширные луга, раскинувшиеся на пологих холмах, поросших высокой травой. Луга заканчивались лесом, из которого с юго-западной стороны длинным караваном вышел отряд Вильгельма.
Завидев двигавшуюся к деревне колонну, местные жители потянулись к окраине селения. Среди них спешил и Тоулак, которому о появлении чужеземцев сообщили двое пацанят. Очень скоро у околицы собралась почти вся деревня.
Приблизившись к ним, дружина остановилась.
«Вильгельм» выдвинулся из отряда и подскакал на коне к лоугеттам. Здесь он спешился и обратился к присутствующим на их родном языке (ученый за годы своей исследовательской работы сумел выучить и этот древний язык):
– Приветствую вас! Мне нужен главный.
На лицах собравшихся отразилось удивление, и они стали друг с другом шушукаться. Видимо, еще никто из чужеземцев не разговаривал с ними на лоугеттском языке. Не меньшее удивление вызвало это и у дружинников Вильгельма. Они не догадывались о том, что их военачальник владеет языком туземцев.
Из толпы лоугеттов навстречу рыцарю вышел седовласый старик, обвешанный шкурами животных. В руке он держал длинный посох, увенчанный вырезанной фигуркой морского конька.
– Я верховный жрец моего народа. Зовут меня Тоулак. А кто ты и твои люди?
– Мы – странствующие воины. Нас преследуют другие воины, носящие кресты на своих щитах. Они представляют опасность для нас и для вашего народа. Мы хотим объединиться с вами и вместе противостоять им.
Профессор владел небольшим словарным запасом языка лоугеттов, поэтому ему с трудом приходилось подбирать слова.
– Что эти воины смогут нам сделать? – спросил жрец.
– Они прибыли сюда, чтобы захватить ваши земли. Людей, живущих здесь, они уничтожают или превращают в рабов. Я пытаюсь помешать им, но сил у моего отряда мало. Нам нужна помощь.
– Ты не назвал себя. И откуда ты знаешь наш язык?
– Я – Вильгельм Норденберг, свободный рыцарь. Ваш язык я выучил, чтобы спасти ваш народ.
– Еще ни один чужеземец не говорил с нами на нашем языке. Да, мы знаем, что люди, одетые в железо и приезжающие на лошадях, сожгли уже несколько наших деревень. Но Отцы Вселенной не велят нам брать в руки оружия. Поэтому, я не знаю, сможем ли мы помочь вам. Но если вы на нашей стороне и защитите нас, мы будем вам благодарны.
– Нам необходимо соорудить укрепления вокруг вашей деревни. Если ваши люди помогут нам это сделать, мы защитим вашу деревню от нападения.
Тоулак согласился помочь Вильгельму, и на этом переговоры закончились.
Вернувшись к своим, профессор встретил удивленные взгляды.
– Ваша светлость, – проговорил Ллойд. – Вы знаете язык этих туземцев?
– Да, Ллойд. Господь был так добр ко мне, что наделил меня способностью понимать языки других народов.
Коллеги ученого при этих словах весело переглянулись: «Вот дает наш профессор!» Сами они не знали лоугеттского языка. Один лишь Егор имел представление о нем, поскольку ему доводилось копаться в письменных источниках, составленных на этом древнем языке. Но слышать лоугеттскую речь вживую ни ему, ни его товарищам никогда не приходилось.
Лагерь разбили на южной окраине селения, расставив палатки и окружив их повозками.
Игорь Борисович созвал военный совет: следовало обсудить, какие укрепления им необходимо будет построить. На совет он пригласил Ллойда и тех шестерых, которых Юв назвал друзьями Вильгельма. Каждый из рыцарей имел оруженосцев и свой небольшой отряд из лучников и пеших воинов, вооруженных мечами. В целом дружина Вильгельма насчитывала более семидесяти человек.
– Господа, вы уже знаете, что после последней стычки со Штейнцом я перестал многое помнить из того, что было раньше. Сейчас вы лучше меня осведомлены о силах противника и о том, как он предпочитает действовать. Поэтому прошу вас помочь мне и высказаться, как нам лучше укрепить лагерь.
Игорь Борисович старался скрыть свое волнение. Ведь его окружали друзья того, чью роль он сейчас играл. Все эти уловки с контузией и памятью могли не помочь, и рыцари запросто могли раскусить его. Как на самом деле вел себя Вильгельм с ними? Что он им говорил и как?
Рыцари посматривали в его сторону, но не подавали вида. Берхальд щурился, как будто пытался лучше разглядеть лицо своего предводителя. Вендель постукивал пальцами по столу. Андреас покачивался на каблуках.
– А что нас может защитить от целого войска Ордена? – проговорил Лабберт, обведя взглядом присутствующих.
– Крепостные стены, – ответил Джерд. – И несколько башен для лучников.
– Мы должны защитить еще и деревню, – вставил Игорь Борисович. – Было бы неплохо обнести стеной все селение.
– Вы понимаете, сколько времени нам понадобиться на это? – подал голос Вендель. – И сил. Где мы возьмем столько рук?
– Местные жители нам помогут, – сказал профессор.
– Не верю я в местных, – ответил Вендель. – Привык рассчитывать только на себя.
– Для начала можно построить стену и башни вокруг лагеря, – предложил Лабберт. – Штейнц не будет трогать деревню, пока не избавится от нас. Для него первая цель – это мы.
– Верно говоришь, – поддержал Лабберта молчавший до этого Томас. – Наша задача – защитить себя, а не туземцев. А за надежной стеной у нас есть шанс выстоять.
– Что скажешь ты, Ллойд? – спросил Игорь Борисович.
– Ваша светлость, сеньоры дело говорят. Без укреплений мы будем легкой наживой для армии Ордена. И также верно, что в первую очередь надо защитить наш лагерь, а потом уже думать о деревне. Но туземцам надо пообещать, что мы позаботимся и о них, чтобы они помогли нам в строительстве. Иначе нам не хватит сил и времени укрепиться. Штейнц может пожаловать в любую минуту.
На следующий день работа закипела. Лоугетты рубили деревья в лесу и подтаскивали уже готовые бревна к месту возведения фортификаций. Им помогали дружинники своими повозками, запряженными лошадьми. Спустя пять дней с южной стороны деревни появилась первая башня, от которой в обе стороны уходил частокол.
Еще через два дня на краю леса появились всадники Ордена. Судя по всему, они заприметили возникшие рядом с деревней укрепления, поскольку не стали приближаться к поселению, а немного постояв на недосягаемом расстоянии, снова скрылись в лесу.
Вражеских всадников заметили и в отряде Вильгельма. Из-за чего дружина была приведена в боевую готовность. На башню выставили лучников, которые дежурили, сменяя друг друга, круглые сутки. Рыцари также находились на чеку.
Штейнц не заставил себя долго ждать. Он предпринял нападение на деревню в ту же ночь. Конный отряд численностью не менее пятидесяти всадников стремительно помчался к деревне, стараясь обойти частокол. Это были тяжеловооруженные рыцари. Они скакали с копьями наперевес. Но пройти мимо укреплений было нельзя. В этом и был расчет Вильгельма. Поэтому, как только всадники поравнялись с башней, на них полетел целый град стрел. А из-за частокола наперерез врагу выскочил конный отряд.
Всадникам Карлоса пришлось сбавить ход и ввязаться в схватку с внезапно появившимся неприятелем. Они превосходили по численности отряд Вильгельма, но оказались незащищенными перед лучниками, стрелявшими из башни. Да и не ожидали они такого неожиданного отпора. Поэтому, потеряв инициативу, они начали отступать обратно к лесу. Конный отряд Вильгельма не стал долго преследовать врага и вернулся обратно в укрытие. В этом коротком бою не обошлось без потерь. Лабберт оказался тяжело раненным, а оруженосец Венделя был убит. Вылазка Штейнца скорее всего носила характер разведки боем. Поэтому, Игорю Борисовичу стоило ожидать нового более подготовленного нападения.
6. Ирбиз
– Ирбиз! – долетел голос матери со стороны избы.
«Ну что там?» – подумала Ирбиз, выливая из деревянного ведра в корыто густую жижу. Два упитанных поросенка, толкая друг друга боками, уже опустили свои пятачки в еду и громко почавкивали. Она выпрямилась и поглядела в сторону крыльца. Ее стройной фигуре завидовали все незамужние девушки деревни. От женихов не было отбоя. Но она не выпускала из головы того иноземного рыцаря, что совсем недавно залез к ним во двор и стащил три бочонка с рыбой, а затем пришел в Йелломерокли с целым отрядом.
– Пойди к отцу и отнеси ему обед, – дала указание мать.
Отец Ирбиз был рыбаком. Он вместе с другими мужчинами из деревни ходил в море на лодках, сделанных из ивовых прутьев, обтянутых бычьей кожей. Лодки имели по одной мачте, на которой крепился косой треугольный парус.
Она застала отца за приготовлениями. Рыбаки стаскивали легкие суденышки в воду, крепили на них мачты и укладывали рыболовные снасти. Принесенную еду отец аккуратно завернул в кожаный мешок и уложил на дно лодки.
Ирбиз не торопилась уходить. Она осталась посмотреть, как рыбаки отправятся в море. Перед тем как запрыгнуть в лодку, отец крепко обнял дочь за плечи и поцеловал в лоб. Рыбацкий труд опасен. Море непредсказуемо, и никогда не знаешь, чем закончится очередной поход за рыбой. Поэтому прощание всегда имеет свой особый смысл.
Ирбиз постояла на берегу, наблюдая за удаляющимися суденышками. Сегодня волны почти не было. Легкий ветерок, наполняя паруса, уносил лодки все дальше и дальше от берега.
Обратный путь она решила сделать через луг за деревней, где паслось стадо коров. Она захотела навестить двух своих буренок.
Ирбиз шла по лугу, раздвигая высокую траву, скрывавшую ее почти с головой. Впереди над верхушками стеблей мелькнул черный бугорок. Она остановилась. Сделала шаг вправо, чтобы обойти подозрительное препятствие, как ее запястье кто-то схватил. Она дернулась в сторону. Перед ней из травы вырос незнакомый мужчина в кольчуге. А за руку держал еще один, впившись железными пальцами. Появился третий. Все они жадно пялились на нее, облизывая губы. Ирбиз попыталась вырваться, но от этого пальцы незнакомца только сильнее стиснулись. Мужчины подошли ближе.
Ирбиз закричала. Тот, что держал ее за руку, притянул к себе и зажал рот своей дурно пахнущей ладонью. Его приятель подхватил девушку, и они вместе поволокли ее в сторону леса. Третий неизвестный прокладывал дорогу в траве. Ирбиз пыталась сопротивляться. Билась руками и ногами. Но ее похитители были сильнее.
В воздухе просвистело, и один из мужчин свалился, освободив левую руку. Шедший впереди замер и завертел головой. Снова свист. И он рухнул в траву. Оставшийся один мужчина, который зажимал девушке рот, отпустил пленницу и бросился бежать. Ирбиз упала на землю и разрыдалась. Из зарослей показались двое и тут же ринулись за беглецом. Вышли еще два человека. Один из них держал лук. Второй, облаченный в железные доспехи, но без шлема, сжимал рукоять меча. Ирбиз приподнялась и сквозь слезы попыталась разглядеть его лицо. В нем она узнала того самого рыцаря, предводителя отряда, вставшего на защиту деревни, которого все называли Вильгельмом. Он поймал взгляд девушки и немного смутился.
– С тобой все в порядке? – спросил он на лоугеттском.
– Все хорошо, – ответила она.
Рыцарь подал ей руку и помог подняться.
– Мы проводим тебя до деревни. Здесь сейчас ходить небезопасно.
Вернулись два воина, ведя неудачливого похитителя. Ему связали руки. Вильгельм распорядился доставить пленника в лагерь. Сам он и его спутник отправились с Ирбиз.
Она боялась о чем либо спросить своих спасителей. Она молча шла рядом и время от времени поглядывала в сторону рыцаря. Тот же в свою очередь, заметив ее взгляды, старался смотреть в сторону. У первых домов Вильгельм и сопровождавший его Аждар распрощались с девушкой и отправились в свой лагерь.
Она же шла к дому и думала о нем. Вновь вспомнила тот случай, когда она вышла из дома и увидела незнакомца, закованного в диковинную железную одежду. Незнакомец находился возле сарая, рядом с которым стояли бочонки с рыбой последнего улова. Он явно проник сюда без всякого спроса и деловито схватил один из бочонков. Ирбиз испугалась и хотела закричать. Но мужчина выпрямился и, заметив ее, замер. Их глаза встретились, и Ирбиз, успевшая открыть рот, так и осталась стоять. Во взгляде чужака искрилось озорство и одновременно читалось возникшее вдруг чувство вины нашкодившего мальчишки.
Незнакомец приложил палец к губам, а его глаза просили не выдавать его.
– Ирбиз, – раздался из-за двери голос матери.
Девушка заглянула в дом.
– Что ты там застряла?
– Сейчас иду, мам. Воды только наберу.
Ирбиз снова выглянула на крыльцо и стала жестами показывать, чтобы мужчина скорее уходил. Незнакомец подбежал к изгороди и передал бочонок ожидавшим по ту сторону товарищам. Затем он смешно прочертил в воздухе рукой, взглянув на нее бездонными глазами. И скрылся за изгородью.
Ирбиз понимала, что он совершил воровство. И она должна была закричать, созвать всех. Но она никому не стала ничего говорить, когда обнаружилась пропажа бочек. И все вспоминала взгляд таинственного незнакомца.
Спустя несколько дней после того случая, она увидела этого мужчину во главе отряда иноземных воинов. Она стояла среди селян, собравшихся поглазеть на прибывших. Однако он не заметил ее. Ирбиз захотелось вновь встретиться с ним, но она боялась сама прийти в лагерь, который разбили воины на краю деревни.
Случай с нападением на нее сильно напугал Ирбиз, но она благодарила Отцов Вселенной за то, что на помощь пришел именно он – мужчина о котором она только и думала все последнее время. Однако ее взволновало одно обстоятельство. Ей показалось, что предводитель отряда вел себя так, будто первый раз видел ее. И еще Ирбиз заметила, что взгляд его изменился. Вильгельм стал слегка прищуриваться. И хотя в глазах рыцаря по-прежнему она смогла прочесть благородство и доброту, вместе с тем она увидела в них странную тоску и тревогу. Озорство, которое она заметила при первой встрече, куда-то пропало. Теперь это был взгляд более мудрого и много повидавшего за свою жизнь человека. Но от этого рыцарь не стал для Ирбиз менее мил. Напротив, она прониклась к нему еще большей симпатией.
