Kitobni o'qish: «Протокол допроса. Смерть командарма», sahifa 5
– Это хорошие новости, Анна. Ты даже не представляешь как все это сейчас нужно.
– Что вы сказали? – не поняла Анна.
– Ты принесла важные новости, – поправился Нольман.
Он не мог скрыть радости от её сообщения. Задача, поставленная перед ним комиссаром госбезопасности Максимовым, упрощалась. Бандера сам прислал сюда человека с целью организовать громкую акцию! Как все удачно сошлось! Им нужен видный военачальник Красной армии? Тогда генерал армии Вахрушев подойдет как нельзя лучше. И все будут довольны. Храбрый генерал умрет героем, они с Максимовым выполнят задание, да и люди Бандеры останутся довольны.
Анна задала вопрос:
– Вы сказали, что новости хорошие? Но они готовят серьезный террористический акт!
– Я не о том. Твоя информация по человеку Бандеры в Луцке имеет важное значение.
– Но ведь нужно предотвратить теракт, Иван Артурович.
– Само собой, Анна. Но этим я займусь сам.
– И что вы предпримете?
– Я сказал, что это мое дело, Анна. Ты добываешь информацию. В этом твоя задача.
– И что дальше?
– Пока тебе только наблюдать. Но сама больше со мной не связывайся лично. Это опасно.
– Я соблюдала все меры предосторожности.
– Все равно рисковать тебе не нужно. Все только через связного.
– Связного?
– Да. Этого человека ты знаешь. Но он не знает кто ты.
– Как так?
– Просто. Он будет передавать сведения не только тебе, но еще троим агентам. Он не должен знать о твоей миссии.
– Но затруднит передачу сведений.
– Я знаю. Но так будет лучше. Я не хочу рисковать.
– Думаете, что среди наших есть вражеский агент? – предположила она.
– Я не хочу этого исключать, Анна. И потому нужно сохранить все в тайне. Ибо они могут и поменять исполнителя, и тогда нам будет труднее. А кого они наметили в жертву?
– Из наших военачальников? Мне это не известно.
– А неплохо бы знать и это.
– Я постараюсь…
***
Луцк.
Конспиративная квартира.
Контрразведка.
Февраль, 1944 год.
Майор Кравцов был неузнаваем в старых галифе, солдатских сапогах, потрепанной шинели и шапке ушанке. Он переоделся для дела, которое никому доверить не мог. Руководство СМЕРШ 1-го Украинского фронта, никогда не позволило бы ему заниматься этим. Он решил проследить за Нольманом. Майору было интересно, чем здесь занимается представитель руководства из 2-го управления НКГБ.
А основная задача 2-го управления – контрразведка. И вмешиваться в работу этого отдела было опасно. Но Кравцов хотел узнать, что такое здесь забыл сам старший майор Нольман.
Он вел наблюдение за конспиративной квартирой и в помощники себе он взял недавно сбежавшего лейтенанта Лаврова…
***
Лавров уже составлял план перехода на другую сторону, когда его нашел Кравцов.
– Ты, майор?
– Я. А ты умеешь заметать следы, Лавров.
– Ты же сам меня отпустил.
– Ты сбежал, Лавров.
– Так ты снова по мою душу, майор?
– Нет. Я пришел один и никто о моем визите не знает.
– Что-то случилось?
– Да. Человек из второго управления взялся расследовать твое бегство, лейтенант. А за его спиной стоит Нольман. И я решил узнать, что ему нужно.
– А я здесь причем?
– Мне помощь требуется, Лавров. А я никому не могу довериться в этом деле кроме тебя. Связываться с Нольманом в открытую – себе дороже. Потому действовать стоит тайно.
– И как?
– Я знаю конспиративную квартиру НКГБ. У нас есть приказ, ни под каким видом на этот адрес не соваться.
– И что?
– Будем следить за адресом по очереди, Лавров.
– Но меня ищут!
– Я не дам тебя поймать, Лавров. Я в Луцке начальник СМЕРШ. Легко направлю своих орлов по ложному следу. А тебе я принес новые документы.
– Что за документы?
– Настоящие. Они принадлежат умершему неделю назад сержанту Красной армии, что прибыл в отпуск после тяжелого ранения. Сержант умер, но про это еще никто не знает. Из родни у него не осталось никого. Все погибли.
Майор передал Лаврову документы. Тот развернул военную книжку и посмотрел на фото. Сержант был его возраста. А на выцветшем фотоснимке было трудно разобрать он это или нет.
– А Елена? – спросил Лавров.
– Музыка может уехать из Луцка на один из хуторов, по её выбору. Связи у меня имеются. Там она станет тебя дожидаться, пока мы здесь сделаем дело.
– Ты поможешь ей переправиться?
– Да. С ней ничего не случится. Ручаюсь.
– Хорошо. Я готов тебе помогать, майор…
***
Лавров подошел к дому, сменить Кравцова.
– Готов принять пост.
– Тихо, – сказал майор. – Нольман там.
– В доме?
– Да.
– Давно?
– Около часа. И к нему пришла какая-то женщина.
– Он встречается с агентом, – догадался Лавров.
В этот момент двери отворились, и женщина вышла.
– Он в доме один! – Лавров посмотрел на Кравцова.
– И что?
– Мы сможем его прижать, майор.
– Ты в своем уме?
– А почему нет? Если сыграть ва-банк? Да и я сам могу это сделать. Тебе светиться незачем. А мне терять уже нечего.
– Нет. Так действовать против Нольмана не стоит. Он тебе все равно правды не скажет. Вывернется. А потом начнет копать и докопает и до меня. Можешь быть уверен.
– Тогда что предлагаешь ты, майор?
– Отследить все контакты Нольмана здесь. Тайные контакты. И так мы раскопаем его истинную цель. А затем посмотрим, что нам делать, лейтенант…
***
Нольман на следующий день срочно назначил встречу агенту Черноморцу. Условный знак означал экстренный вызов. Поэтому Черноморец – Микола Басюк явился на конспиративную квартиру.
– Что-то случилось? – спросил Черноморец.
– Да. И дело отлагательства не терпит, Басюк.
– И что это?
– В Луцке представитель Бандеры Андрей Чепа.
– Это не тайна для меня, товарищ Нольман.
– И прибыл Чепа с особым заданием, товарищ Басюк. Ликвидация видного советского военачальника.
– Откуда сведения?
– Сведения проверенные, Басюк. Вы лично имеете выход на Чепу?
– А это нужно?
– Раз я вас спросил, то нужно!
– При случае могу связаться с ним. Но это если есть крайняя необходимость. Мне нужен повод!
– Вы предложите Чепе ликвидацию генерала армии Вахрушева.
– Вахрушева?
– Это командующий 1-м Украинским фронтом36.
– Ликвидировать командующего фронтом? Но это авантюра!
– Вам нужно только внести предложение, Басюк.
– Но это верная смерть! А если Чепа согласится с моим предложением?
– И пусть соглашается. На это вся надежда.
– Но что постом?
– Операция будет возложена не на вас, Басюк. Но вам нужно предложить ликвидировать именно генерала армии Вахрушева.
– Но мне непонятно…
– Товарищ Басюк! Это всего лишь наживка.
– Вы хотите поймать на эту наживку крупное подразделение УПА?
– Можно сказать и так, товарищ Басюк. И ваши услуги при этом забыты не будет. Вы получите погоны подполковника НКГБ и ответственную должность в нашей структуре. Возможно, и до Москвы доберетесь.
– Я готов. Но не покажется ли это Чепе слишком подозрительным? Я всего лишь командир сотни. И выйду с такими грандиозным предложением.
– Это мы продумаем, товарищ Басюк. Но времени мало. Это нужно сделать в течение двух дней.
– Так скоро?
– Именно, время не терпит.
– Как прикажете, товарищ Нольман…
Глава 6
Лайдеюсер в Луцке.
Луцк.
Лавка обувщика.
Февраль, 1944 год.
Альфред Лайдеюсер приехал в Луцк на крестьянкой телеге. Мало кто мог бы узнать его в новом обличии. Видавшие вида армейские галифе, добротные венгерские сапоги, старая лётная кожаная куртка и картуз. Так одевались многие зажиточные крестьяне.
Он отпустил бороду, носил рубаху с потертым воротом с неопрятно пришитыми разными нитками пуговицами. Теперь он не выглядел лощёным офицером Абвера в безупречном мундире с белым подворотничком.
Вильке осмотрел его и остался доволен.
– Скажу честно, я бы вас не узнал, герр Лайдеюсер.
– На это я и делал расчет, работая над новым образом.
– Берете пример с фрау Марты37?
– Марта была в этом много талантливее меня. Она меняла не просто вещи. Она меняла лицо. У меня это не получится, потому я отпустил бородку и усы.
Вильке дал Лайдеюсеру контакты давнего агента гестапо пана Трофима Шария.
– Он не немец? – спросил Лайдеюсер.
– Нет. А это имеет значение?
– Но кто такой этот Шарий?
– Человек в летах. Немолодой и весьма рассудительный.
– А его профессия?
– Торговец.
– Торговец? Это широкое понятие, герр Вильке. Торговать можно чем угодно. А чем торгует герр Шарий?
– Мукой, салом, маслом, овощами. И вы поедете как торговец, герр майор. Шарий верный человек. За плату сделает все что нужно.
– За плату?
– А вы хотите идейного агента? Я полагаюсь в последнее время на торговцев. И Шарий с нами повязан. Да и выгоды своей не упустит.
– Он доставит меня в Луцк?
– Трофим торгует продуктами питания. Загрузит телегу, и оправится в дорогу. Вы станете его помощником.
– Как скажете, герр Вильке. Но не поставит ли это под удар операцию?
– Шарий не будет знать кто вы такой…
***
В дороге Лайдеюсер расспросил Шария о его «дружбе» с Вильке.
– А чего мне с ним не дружить? Человек подходящий.
– А вас не смутило его место службы, пан Шарий?
– Гестапо? А чего, и там люди есть. Люди, мил человек, они всюду есть. Вот я не одного провез через все линии и кордоны. Меня ни советы не трогают, ни украинские партизаны. Даже поляки и те пропускали. Но те, правда, грабили немного. Но убытки мне всегда возмещали. Я не в обиде.
– И как же вам это удается?
– А всюду есть люди. И все есть хотят. А мне чего? Я торгую. Оружия при мне нет. Это только дураки думают, что оружие им в наших лесах поможет. А коли не желаешь ехать через лес, то иди на железную дорогу. А там сцапают наверняка не те, так эти.
– Но, если советы узнают, что ты связан с гестапо, что с тобой будет?
– А ничего не будет. Я и советов возил через немецкие заставы. Это еще в 41-ом годе было. Человек десять тогда спас. На том меня господин Вильке и прихватил. Думал к стенке поставит али повесит. А он нет. Хороший человек.
– Перевербовал?
– Да чего меня вербовать-то? Он хорошую цену дал, и я дело сделал. А чего не сделать?
– Однажды тебя, за такую философию все-таки расстреляют, пан Шарий.
– Однажды всех нас расстреляют, пан путешественник. Или сами помрем. Отмогильного зелья ведь не нашли еще…
***
Лайдеюсер помог торговцу Трофиму Шарию выгрузить товар и расположиться на рынке. Вильке оказался прав – прикрытие было хорошее. И именно здесь он нашёл своего связника.
Это был восточный немец Михаил Вернер из тех, кто жил на территории России. Проживал он в Харькове и был инженером на заводе имени Коминтерна. После прихода немецкой армии сразу зарегистрировался как фольксдойче и стал служить вермахту. Там его и заметил майор Лайдеюсер осенью 1942 года.
Ныне Вернер держал обувную лавку на рынке города Луцка. Его оставили здесь для связи, но почти месяц никто с той стороны не являлся. И вот, наконец, условный стук.
Вернер открыл окошко. Он сразу узнал Лайдеюсера.
– Вы? – прошептал он.
– Я.
– Наконец-то! Прошу вас войти.
Лайдеюсер вошел, и обувщик запер двери.
– Вы не спросили пароль.
– Я вас знаю лично, герр майор. Но я никак не ожидал, что явитесь именно вы.
– Многое изменилось, обер-лейтенант.
– Изменилось?
– Абвера больше нет, – сказал Лайдеюсер.
– Как так?
– А вот так. Наше ведомство военной разведки подчинено СД. Адмирал отстранен от работы. А мне еще повезло, что меня оставили на службе. Но я не жаловаться приехал.
– Понимаю. Я ведь почти месяц без связи. Жду агента. И вот вы прибыли.
– Что в городе?
– Красные наводят свой порядок. Но пока мы в прифронтовой зоне особенно не лютуют.
– А что наши среди УПА?
– Пока партизаны УПА большой активности не проявляют. Так мелкие стычки. Полноценным сопротивлением советам это назвать нельзя.
– Наша задача активизация борьбы УПА. Но не только. Еще есть главная задача.
– Я веду наблюдение и проверяю наших людей еженедельно. Все на своих постах. Никто из наших в сети СМЕРШа не угодил. Вы все отлично проработали, герр майор.
–Это пока мы «законсервированы», Вернер. Что «Лесник»?
–Мне приказано к Леснику не приближаться.
–Но он в городе?
–Да. Он теперь не Waldwärter (Лесник), а украинец Микола Осадчий. Стал представителем центрального провода ОУН. И у него своя особенная задача. Я же контролирую людей и собираю информацию.
– Что красная контрразведка?
Вернер ответил:
– Местное отделение СМЕРШа возглавил майор Кравцов. Ранее работал в Харькове. Руководитель умелый и дело поставил как нужно.
– Сейчас мне нужна «Красная вдова», Вернер. Тому, кто меня прислал, нужна именно она. И чем быстрее мы вычислим «вдову» тем лучше.
– Красная вдова – это ровенская операция? Но мы не в Ровно, герр майор.
– Когда я на короткое время возглавил Абверштелле-Ровно, то нащупал контакты Красной вдовы. Именно поэтому мое новое начальство и направило меня сюда. И выбора у меня нет, Вернер. Если не найду вдову – мне конец. Моей карьере разведчика.
– Не может быть, герр майор! Вы гений агентурной разведки.
– Объясни это людям из СД. Им теперь нужны фанатики, а не профессионалы.
– Но что смогут фанатики в деле разведки?
– Вы не понимаете, Вернер? Германия проигрывает войну. И сейчас вермахт защищает режим, который все равно падет. Мы можем только оттянуть это самое падение, Вернер.
– Но тогда…
– Вернер, я говорю это вам потому, что вы не фанатик. Я достаточно изучил вас. И дело, которое мы с вами здесь делаем, не пропадет. Это понадобится и после войны.
– После поражения Германии?
– Именно после поражения Германии для нас будет много работы. И ради этого «потом» мы с вами и должны работать сейчас.
– А ваше начальство там знает про это?
– Нет. Полковник Штольнэ, который вполне разделял это мнение, отправлен в отставку.
– Но кому будет нужна наша работа здесь если…
– Если большевики победят? А вы думаете, Вернер, что союзники большевиков в этой войне долго будут их союзниками? Нет. И вот тогда мы с вами с нашими связями здесь станем очень нужны тем, кто придет.
– Я вас понял, герр майор. Итак, наши приоритеты?
– Сохранить нашу резидентуру здесь. Помогать УПА. Но для моей карьеры в рейхе, а он пока не пал, мне нужна Красная вдова.
– Теперь найти её будет не так просто.
– Это всегда было не так просто, Вернер. И нам с вами стоит вернуться к тому, что мы имели три месяца назад.
– Все документы по Красной вдове у меня.
– Как? – изумился Лайдеюсер. – Вы сохранили бумаги?
– Нет. Я ведь не полный идиот. Все у меня вот здесь, – сказал Вернер, показав на свою голову. – Я выполнил ваш приказ, и все документы Абверштелле-Ровно по делу Красной вдовы сожжены.
– Это хорошо, Вернер. Итак, что мы имели. Осенью 1943 года в Ровно прибыли пять женщин, которые могут подойти на роль Красной вдовы.
– Мы выделили в приоритетные троих. Это Гелена, о которой, рассказал нам информатор гестапо в Ровно. Она была на прямой связи с партизанским отрядом красных «Молот». Мы не смогли взять её.
– Даже выйти на след не смогли, Вернер. Хотя я бы взял ее, если бы у нас было больше времени. У службы СД были информаторы в отряде Молот. И я даже начал с ними работать. Но меня опередили.
– И где сейчас эта самая Гелена никто не знает.
– Думаю, что она переехала из Ровно во Львов. И именно там стоит искать её след. Но Геленой можно заняться позже.
– Иными словами не она Красная вдова?
– Не могу сказать наверняка, Вернер. Я поставил бы не на неё.
– И чем же вы можете это объяснить?
– Ничем, Вернер. Это простая интуиция. Но давайте оставим Гелену и продолжим.
Вернер продолжил:
– Вторая Анна Гончаренко, прибыла в Ровно одновременно с Геленой. По легенде племянница коммерсанта пана Гнатюка. Того самого что оказался красным резидентом в Ровно.
– Анна была арестована гестапо и сдала всю группу Гнатюка- Антиквара.
– Но герр, майор, сам Антиквар захвачен не было. Да и из его группы никого крупного поймано не было.
– Времени не было, Вернер. Красное наступление испортило все планы штурмбаннфюрера Вильке. Но ведь Гончаренко сейчас здесь.
– Да она в Луцке. Сейчас она в подпольной группе ОУН.
– Именно, – сказал Лайдеюсер. – И она агент СД. Но есть еще Ева Шрат, которая также прибыла в Ровно одновременно с Геленой и Анной Гончаренко.
Вернер сказал на это:
– Но Ева Штат немка, выпускница спецкурсов в Берлине. Получила место одного из секретарей при канцелярии генерального комиссара Эриха Шёне в Ровно. И её проверяли неоднократно.
– Но это совсем не значит, что она вне подозрений. Ныне фройлен Шрат во Львове.
– Тогда она полностью выпадает из нашего круга. Львов все еще наш.
– Связи, Вернер. Связи её можно нащупать здесь.
– Но какие связи, герр Лайдеюсер. Шрат ни с кем не общалась.
– Вот именно, Вернер. Это и вызывает подозрение.
– Я не вижу здесь ничего подозрительного, герр Лайдеюсер. Она прибыла из Берлина и поступила на службу. Работы у кригсхельферин Шрат было очень много. После работы она шла отдыхать в свою квартиру.
–И на этом основании вы делаете вывод, что Шрат ни с кем не общалась?
– А почему нельзя сделать такой вывод? – спросил Вернер.
– Сделать можно, но это ничего не доказывает. Если фройлен Шрат разведчица, то у них могла быть разработана особенная система связи.
– Но не может быть фройлен Шрат Красной вдовой, – высказал свое мнение Вернер. – Вернее малая вероятность имеется. Но только малая. Она всегда на виду. А вот Гелена иное дело. А если предположить что Гелена сейчас здесь?
– Не думаю. Она была связана с партизанами слишком крепко. Красная вдова или Шрат, или Гончаренко. Но возможно, что она вообще не попала в поле нашего зрения, Вернер. И вот это вариант самый плохой. Тогда у нас нет шансов найти Красную вдову, за то время, что нам отпущено.
– Но вы исходите из того, герр Лайдеюсер, что Красная вдова заброшена в Ровно в октябре 1943 года.
– Это так, – согласился Лайдеюсер.
– А если предположить, что она появилась в Ровно гораздо раньше. А работать как Красная вдова начала в октябре.
Лайдеюсер задумался. А ведь Вернер дело говорит. А что, если Нольман прислал вдову раньше срока? А только потом в октябре наши перехватили шифровку о начале операции Красная вдова!
– Это здравая мысль, Вернер. Но в этом случае сейчас у нас нет ни одной зацепки.
– Есть, герр Лайдеюсер.
– Вот как? И что это за зацепка?
– Украинская журналистка Елена Музыка.
– Музыка? Я даже читал её статьи. Эмоционально, но довольно глупо. Высказанные ею идеи только отталкивают от борьбы многих украинцев. Но с чего вы вспомнили именно Музыку?
– У меня еще в Ровно возникли подозрения против Музыки.
– Подозрения в чём? – не понял Лайдеюсер.
– Музыка могла быть агентом красной контрразведки.
– Нет. Только не Музыка. Она фанатичка. А из фанатика не получится хорошего агента. Да и завербовать Музыку не смог бы даже Нольман с его способностями к вербовке и перевербовке.
– Вы не дослушали меня, герр Лайдеюсер. Работая в Ровно в ноябре 1943 года, я столкнулся с неким господином Петром Кабышем. Он также пописывал статейки в газету «Волынь», где работала Музыка.
– Я ничего не знаю про Кабыша.
– Он фигура совсем не такая важная, герр Лайдеюсер. Дело не в нем. Я говорил с ним по поводу украинской журналистки, и он сказал мне странную вещь.
– Какую же?
– В ноябре 1943 года Кабыш обратился к Музыке по поводу статьи, которую она для него переводила. Дело в том, что Кабыш некоторое время тому назад дал Музыке статью. Она прочитала и обещала перевести её для Кабыша, который готовил материал для одной из украинских газет Львова. Но Львовская редакция хоть и заказала статью, но потом отказалась от публикации. И потому Кабыш дал отбой для Музыки.
– Я пока совсем не уловил вашей мысли. Вернер. Ну дал Кабыш статью для перевода Музыке. И что в этом такого?
– Я только подошел к сути, герр Лайдеюсер. Дело в том, что осенью 1943 года, после формирования дивизии СС «Галичина», во Львове снова захотели, чтобы Кабыш написал свой материал. С ним связались и он согласия. И естественно пошел к Музыке и напомнил ей о переводе. Но Елена Музыка совсем не могла вспомнить этого эпизода. И Кабыша тогда это сильно удивило. Ведь Музыка славится отличной памятью.
– И какой вывод вы сделали, Вернер?
– Я подумал, не заметили ли красные нам одну Музыку на другую.
– Не перевербовка, а замена?
– Именно.
– Слишком сложно. Не думаю, что вы правы. Слишком мало фактов для такого смелого предположения.
– Но есть еще одно.
– По Музыке?
– Да. Мне удалось выяснить, что Елена Музыка совсем недавно была арестована СМЕРШем в Луцке.
– Музыку арестовали?
– Да. Её и некоего парня из сотни УПА Варта. Но его имени я сейчас на вспомню.
– И она сейчас в камерах временной тюрьмы?
– В том то и дело что уже нет, герр Лайдеюсер. И мне побег Музыки и рядового УПА кажется странным.
Лайдеюсер вынужден был согласиться с Вернером.…
