Але ж наперад паімчаў, гуф літоўскі лепшы Трапіў у пастку да стральцоў, да стральцоў пярвейшых Дружныя залпы стральцы, па літвінах пусцілі Потым нашых вершнікаў на канях парубілі.
"Стары Ольса", "Рыцарства ўсё сышлося", 2007 (по мотивам слов Андрея Рымши конца XVI века)
Виталий Пенской попытался написать аналитическую работу, в которой был бы подведен итог если не взрыва, то существенного увеличения числа работ, посвященных раннему Новому времени на отечественных землях. В относительно небольшой книге (которая больше, чем кажется, как минимум из-за мелкого шрифта) он во вполне современном духе (но по прежнему довольно несовременным языком) рассматривает ресурсные ограничения, социальные организационные формы, вооружение, от холодного к огнестрельному, включая очерк об артиллерии, тактику и большую стратегию российского государства при последних Рюриковичах (четырех). Делает он это с опорой на современные источники, даже новейшие. В книге есть ссылки и на Коллманн , и на довольно свежую книгу Крома , и на Лобина с Курбатовым. При всем увеличении изданий на эту тему их все же не так много.
Книга хороша своей системностью. Автор поставил задачу рассказать о функционировании военной машины «классического» московского периода, решает задачу аналитически и рисует нам интересную картину. Можно отметить несколько повышенный скепсис к отпискам иностранных путешественников и некоторый ресентимент по поводу того, что военно-экономические исследования, объясняющие динамику государственного развития в раннее Новое время, до сих пор находятся на периферии исторической науки. В остальном исследователь не дает своим личным пристрастиям развернуться и замутить получающуюся картину. Особо и придраться не к чему, я бы только хотел больше социальных связей, кроме рассказа о вооружении детей боярских увидеть их социальный бэкграунд, прости господи.
Интереснее всего было читать ту часть, где автор рассказывает о так называемой «ориентализации» московского войска, т.е. о том, как вооружение знатной конницы потеряло связь с рукопашным боем, пропали копья и их аналоги, пропали щиты и тяжелые доспехи. Дети боярские стали конными лучниками, а с развитием огнестрельного оружия и стрелками. Если верить источникам, наемники с запада сильно удивлялись такому изменению, выраженному в том числе и в отношении к бою. Когда наемники неслись в схватку, сотни детей борских их не поддерживали, ибо зачем им надо лезть в рукопашную?
Автор дельно пишет и про «сильное имание», т.е. про реквизиции на прокорм войска, да и про экономику войны в целом. Мне импонирует то, как он аккуратно и дельно ссылается на многочисленные примеры времен феодальной раздробленности, показывает динамику развития и, вместе с тем, стабильность некоторых структур. Импонирует как минимум тем, что в периоде феодальной войны Василия II с претендентами я сильно плаваю, а у нее, оказывается, есть и элегантное название – «война за золотой пояс» (пришлось гуглить историю).
В итоге мы имеем интересное промежуточное подведение итогов, в котором автор расставляет акценты и намечает области, где еще возможен прогресс даже при нынешнем состоянии источников и археологического знания (и не оставляет надежды, что наши знания увеличатся). Кропотливый труд позволяет бороться со стереотипами и наслоениями оценочных суждений, в чем-то даже оживляя людей, павших жертвами кампании Петра по насаждению новой культуры (старым московским военным людям, вернее – памяти о них, в ней места особо не нашлось). А ведь дело свое они знали, достаточно вспомнить Смоленские кампании Василия III, Казанские походы Ивана IV и его же Полоцкий поход.
Izohlar
4