Kitobni o'qish: «Граничник. После Судного дня»

Виталий Останин

Shrift:

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону

Серия «Современный фантастический боевик»

Выпуск 215

Иллюстрация на обложке Бориса Аджиева

* * *

1

– Любое дело начинай с молитвы и ею заканчивай, – произнес я наставительно.

Стеф обозначил улыбку, оставаясь, как обычно, собранным и серьезным.

– Ты знаешь, как я молюсь, – отозвался он, прикладывая рельсотрон к плечу и наведя его толстый ствол в сторону готового появиться Разлома.

– Знаю. Но послушаю еще разок. К тому же боевой протокол Священной Ассамблеи никто не отменял.

– Зануда ты, Оли!

– Есть такое.

– Ну слушай… – Воин прикрыл глаза и необычайно проникновенно для такого бесчувственного сукина сына прошептал: – Когда, Господи, Тебе надо будет забрать меня из этой юдоли скорби, тогда и уйду к Тебе. Здесь у меня нет дел, кроме Тебя.

Я собрался было в очередной раз сообщить напарнику, что такая молитва больше подходит японским воинам прошлого, которые день начинали с утверждения «сегодня я умру», чем Стражу Христову, но он не дал мне этого сделать. Шикнул:

– Заткнись, Оли. Они вот-вот полезут.

Он невысок, мой Стефан Дуров. Худощавый мужчина двадцати семи лет, с едва заметной рыжиной в светлых волосах. Глаза у него зеленые и выглядят почти всегда так, словно их обладатель, человек, только что проснулся. А еще он похож на мангуста – были такие зверьки в тропических районах Земли до Темных веков. Согласно архивам, они являлись прекрасными охотниками на змей. Мангуст мог бы стать гербом Граничной Стражи – ведь мы тоже охотимся на змей.

Такой тип сложения наиболее эффективен: подвижен, обладает хорошими рефлексами и выносливостью. А еще легче прочих переносит слияние, улучшение организма нанитами и установку дополнительного оборудования. Сейчас боевое крыло Ассамблеи подыскивает подобных рекрутов постоянно, а раньше больше нацеливалось на других: высоких, статных, которые бы одним своим видом демонстрировали силу Церкви и возрождающегося под ее крылом человечества.

Но, как выяснилось позже, полноценный граничник должен обладать иными качествами, нежели красота и внешние данные. Поговаривают, что в епархии Киева до сих пор предпочитают гренадеров, но используют их больше для функций представительских – на входе в храмы стоять, митрополита и епископов на выходы сопровождать. Борьбу же со Злом доверяют таким вот невзрачным воинам, как мой Стефан.

Тут мне пришлось прервать мыслительную активность, поскольку Разлом проявился-таки. Расцвел в нашем плане красно-желтый зев цветка орхидеи, и в реальность полезли демоны. Сегодня пришли ящеры.

Стеф улыбнулся, но теперь совсем иначе. Искренне и опасно, даже не улыбнулся – оскалился по-волчьи. Чуть изменил положение винтовки и мягко потянул спуск.

Все необходимые расчеты, поправки на ветер и даже пристрелка были проведены заранее, так что воин не промахнулся. Долгая очередь из десяти освященных снарядов, разогнанных до скорости два с половиной километра в секунду, разорвала первых четырех чешуйчатых тварей на части, едва те выбрались из портала, и притормозила движение остальных, давая время для следующего этапа.

Всем хорош рельсотрон: высокая дальность прицельной стрельбы, страшный урон, практически полное игнорирование брони у противника. Одна с ним беда – это оружие одного залпа. Слишком много энергии требуется, чтобы разогнать вольфрамовые стержни до нужной скорости, да и боеприпаса не напасешься. Согласно архивам, до Темных веков человечество обладало неиссякаемыми источниками энергии. Каждый раз, когда Стеф выпускает по демонам годовой доход небольшого сельца, я об этом вспоминаю. И ничего не могу с этим поделать. Не зря, видимо, говорят, что бережливость стариков с годами превращается в жадность.

Страж отбросил бесполезную винтовку, вскочил на ноги и бросился вниз по склону холма к Разлому. Его тело, разогнанное до предела, могло двигаться со скоростью скачущей во весь опор лошади. Недолго, импульс действовал около минуты, но в это время мой напарник был просто неуязвим.

Делать мне было нечего, тем более что микроскопические камеры для съемки последующего отчета я уже подвесил. Так что принялся наблюдать за его работой – мне всегда это нравилось, да и ностальгию вызывало. Сколько уже сам, в силе, не ходил на разломы, а так хоть как другие работают посмотришь – и легче становится.

Совершенный механизм очищения был прекрасен в своей смертоносности. Ни одного лишнего движения: за два шага до ближайшего демона Стеф потянул из-за спины квач, за шаг – коротко замахнулся им, а пробегая мимо – снес мерзкую, чешуйчатую, украшенную короткими рожками голову, которая не успела еще упасть на землю, как Страж обратным движением вспорол живот и грудную клетку второму ящеру.

Двадцать три секунды с начала боя. От выстрела до рукопашной. Шестеро демонов для такого времени – хороший результат. Обычно их в охотничьей партии не больше десятка, так что большую часть Стеф уже, считай, уничтожил. Мог, на мой вкус, почище действовать, последнего ящера не было никакой необходимости так зрелищно разделывать, хватило бы и экономного удара поперек груди.

Но пусть его! Хочет порезвиться – пожалуйста. Разлом слабенький, места безлюдные, а противники – низшие демоны. На таких даже было жаль тратить время Стража и дорогой боеприпас, хватило бы и граничников со стационарного поста. Но устав есть устав. Если датчики зафиксировали прорыв реальности, значит, работает с ним ближайший Страж. И предпринимает все меры к уничтожению лезущих оттуда демонов и закрывает портал. А уже потом пишет доклад, что на стационарном посту мух не ловят.

Однако, если подумать – странный это Разлом. Общинники тут, конечно, живут, но поодаль. Зачем открывать портал в пригороде уничтоженной еще в начале Темных веков Перми, а не, скажем, в тридцати километрах южнее, где имеется селение на триста душ. Что тут делать охотникам? Не просто же так они в наш план пришли прогуляться?

Пока Стеф разил квачом и боевыми молитвами оставшихся демонов, я закопался в карты и архивы, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Никаких стратегических объектов не обнаружил: ни складов вооружения, ни автономных заводов, ни места Силы. Все как я и без обращения к глубинной памяти помнил: два сельца и стационарный пост граничников. Собственно, мы с этого поста сюда и пришли. Вчера туда заходили – проведать служивых и обновление архивов слить. В пригород Перми зашли только потому, что Стефу захотелось своими глазами посмотреть на место, откуда, по преданиям, его род вышел.

Ну, посмотрели. Я обнаружил колебания матери-ума, которые свидетельствовали о проводимом ритуале и скором появлении Разлома. Слабенького… Так что мы решили граничников с поста не звать.

За оставшиеся импульсу тридцать семь секунд, которые я провел в размышлениях, Страж перебил всех ящеров. Почему-то их оказалось больше обычного числа, но на конечный результат это никак не повлияло. Низшие скалили зубастые пасти, шипели, заливали землю своей гнилостной черно-зеленой кровью, но помешать воину не могли. Один только, из последних, оказался достаточно быстрым, чтобы дважды увернуться от разящего клинка. Но и то я подозревал, что Стеф с ним больше играл, чем сражался. Надо с напарником потом провести беседу о недопустимости подобного поведения. Он Меч Церкви Христовой, а не чемпион на арене античного Колизея.

Закончив бой, он замер на фоне Разлома, позволяя мне сделать несколько снимков для отчета Ассамблее. Деактивировал квач и сделал приглашающий жест, твоя, мол, очередь. Хотя, если по-честному, мне работы, считай, не осталось.

Но я ответственный. Мы, наставители, все такие. Так что я подогнал дронов поближе и внимательно осмотрел застывшие потеки лавы, в которые превращались лепестки «орхидеи». Зафиксировал строение портала, его размер, расположение каждого элемента. Каталогизировал каждое тело и… вернул объективы дронов к порталу.

Лепестки уже отмирали – низшие делают очень недолговечные Разломы. Сперва цветок, после – лава, а под конец – осыпающийся пепел. У этого верхняя часть еще влажно пульсировала, не давая ткани мироздания сомкнуться, а нижняя уже начала демонстрировать приметы распада. И по ту сторону находился кто-то еще. Я не умею чувствовать, да и датчики молчали, но тем не менее был уверен, что нечто смотрит прямо на моего Стража. Из-за грани.

Я успел подумать, что это кто-то из высших. Князь, может даже Владыка. Если так, плохи дела. Справиться-то должны, но…

Тут я обнаружил то, чего в портале низших быть не должно. Видимо, оттого, что пошел по пути сравнения его с прежними образцами.

Обычная «орхидея» низших – это цветок. Энергия, которая в нашем мире становится материей и принимает форму шести отростков: нижняя губа, служащая также сходнями, два лепестка и три чашелистика. Никаких тычинок и пестиков, только обрамляющие разрыв пространства куски иномерной плоти. Цвета могут быть разными, варьируют от ярко-красного до бледно-розового, часто встречается смесь с желтым. Чем темнее и однотоннее лепестки, тем более высокую опасность представляют собой прорывающиеся в нашу реальность демоны.

Этот был красно-желтым. Где-то на середине спектра опасности для Разлома этого типа. А еще у него были тычинки. Три нити были столь тонкими, что даже мои датчики не сразу зафиксировали их. И одна из них стремительно растягивалась, пытаясь добраться до Стефана. Точнее, уже добралась.

Когда я заметил аномалию, нить, тоньше паучьей, уже коснулась лица моего напарника, заставив его едва заметно вздрогнуть, а после – замереть.

Я начал действовать сразу же, едва обнаружил опасность. Никаких раздумий, хотя я и мог их осуществлять параллельно.

Активировал защитное поле.

Перехватил управление телом Стража.

Рванул его в сторону, заставляя «тычинку» растянуться и с оглушительным звоном лопнуть.

Поднял руку Стефа и высадил в зев портала последний плазменный заряд из наших запасов.

Откатился в сторону, избежав взрыва – правила безопасности запрещали использовать плазменный метатель на такой короткой дистанции, но сейчас было не до них.

Спину обожгло, а лепестки «орхидеи» тут же высохли и осыпались на землю черным пеплом. Взгляд из-за грани пропал, а портал схлопнулся в крошечную точку, которая вскоре распалась.

– Стеф? Стеф, ты как? – позвал я напарника.

Одновременно я запустил медбота, который тут же начал вводить в организм пострадавшего Стража лекарства. Краем сознания я контролировал состав препаратов, только один раз внеся поправку.

– Стеф! Я фиксирую мозговую активность, не надо придуриваться!

– Значит, его зовут Стефан.

Голос моего напарника был чужим. Не голосом Стефа. Умей я бояться, испугался бы этих глубоких перекатов, в которых прячутся рычание пирующих хищников и вопли истязаемых.

– Глупец!.. – продолжил он. – Твоего человека больше…

Но я не дал ему закончить. Активировал аварийный протокол и пропустил через тело Стража мощный заряд тока. В процессе чего сам же и выключился. Только и успел подумать: ну а какие еще варианты?!

Сознание вернулось спустя четырнадцать секунд. Пройдясь по базам – еще три с третью секунды, – я убедился, что сохранил основы личности. Безвозвратно пострадали только четыре кластера. Могло быть и хуже, но самое паршивое, что я даже не знал, какая именно информация там хранилась. Может быть, ничего важного – и всё легко восстановить, подключившись к сети Ассамблеи. А может быть, это жизненно необходимо прямо сейчас.

Теперь Разлом. Проверил показания датчиков и убедился, что его больше нет, и только после этого вернулся к проверке напарника. Не я такой алгоритм придумал, но считал его правильным.

Дышит. Сердце бьется. Значит, удар электрического тока он перенес без особых повреждений. Хорошо. Сигнатура мозговой активности – норма. Сейчас он без сознания, но токи мозга соответствуют моему Стефану, а не… кому? Но ведь такого не может быть: демоны убивают людей, а не вторгаются в их разум! Основами ментального контроля пользовались Владыки, но в архивах значилось, что это скорее очень сильное подавление воли и критического мышления, нежели то, чему я был свидетелем пару десятков секунд назад. Чтобы демон говорил устами Стефа…

Так. По порядку. Сперва вернуть Стража в строй. Потом все остальное.

Отключив блок эмоций, я исследовал место проникновения нити, но не нашел и следа вторжения. Ни раны, ни разрушения энергетических потоков, что, кстати, было бы характерно для Владыки. Чем бы ни было то, чему я стал свидетелем, оно ушло и не оставило никаких подсказок. Что ж, тогда будим Стефана и проверяем работу его сознания.

На всякий случай перед этим я сделал резервную копию отчета, загрузил его на автономный носитель и отстрелил на пару шагов в сторону – вдруг снова придется бить электричеством.

– Стеф?

– М-м-м? – глаза он не открыл.

– Просыпайся, боец.

– Мам, ну немножко еще?!

– Ты серьезно сейчас?

– Ну пожалуйста!

– Стеф, сейчас не время шутить! У нас очень серьезная нештатная ситуация!

Зафиксировал сокращение век – мой напарник наконец соизволил открыть глаза. Подогнал один из дронов поближе, чтобы видеть его лицо – обычно-то мне такое без надобности. То, что увидел, ужаснуло бы, будь эмоциональный блок по-прежнему подключен.

Во взгляде Стефана плескался страх. Скорее даже – животный ужас. Там не было ни грана разума, только всепоглощающая паника. Губы тряслись, на лбу выступила испарина, и апофеозом – уровень адреналина подскочил выше значения, достаточного для активации импульса. То есть запредельно высоко и, что куда опаснее, неуправляемо.

– Т-ты к-кто? – голос дрожал, а руками бедолага шарил вокруг себя, пытаясь найти что-то. Я не сразу сообразил, что ищет он меня. Того, чьи слова слышит, но не может увидеть.

Плохо дело. Активировав карту медбота, я быстро снял показания и не нашел физических повреждений. Значит…

– Стефан, – медленно, добавив в голос нотки увещевания, произнес я. – Скажи, что последнее ты помнишь?

– С-спать л-лег! – выкрикнул он. Махнул рукой перед лицом. – Г-где ты? Выходи!

Небольшая пауза, потом расширяющиеся до предела зрачки, еще более участившийся пульс. Но голос, будто в противовес, сделался спокойным.

– Ты демон? Я умер, а ты забрал мою душу? Я же не грешил!

Последнюю фразу Стефан выкрикнул фальцетом и с такой детской обидой, что мне сразу все стало ясно. Может, и не в деталях, но в целом. Господь Вседержитель и ангелы его! Как же так…

– Сколько тебе лет, мальчик?

Мама. Он упомянул маму. Значит, это до учебного центра, даже до епархиальных отборочных соревнований. Выходит, меньше двенадцати?

– Одиннадцать… Почему я тебя не вижу? Почему у меня руки такие огромные?

Он еще паниковал, но уже вяло, по инерции.

– Стражем хотел быть? – я постарался, чтобы мой голос прозвучал максимально доброжелательно.

– Граничником. У меня шесть признаков из девяти!

– Это много! Ты молодец! Ты станешь Стражем, Стефан. Очень хорошим Стражем. Точнее, уже стал.

– Что?

– Ты, малец, послушай меня. Спокойно послушай и не бойся. Я не демон, а почему ты меня не видишь, я сейчас объясню. Ты же знаешь, что самые достойные Стражи ходят с наставителями?

– Все знают!

– Вот! Молодец. Я – твой наставитель. Дядька Оливер, можешь так звать.

– Врешь ты! Я же не Страж еще! Наставители только у Стражей, которые Правило прошли! Все это знают! Ты демон! Душу мою смущаешь!

Я бы вздохнул, если бы мог. Очень и очень давно я не разговаривал с детьми. Умел когда-то, семь лет перед отставкой воспитывал их для Граничной Стражи. Но то когда было! Еще до… а со Стефом я уже сколько хожу? Лет десять. Нет, девять. Вот, считай, почти ни с кем, кроме него, и не говорил все эти годы. Тут разучишься… Ладно, чего разводить. Вывалю прямо, как есть. Поистерит немного, а потом убедится сам.

– Стефан, посмотри на свои руки. Это руки мальчика?

Он послушно поднял к лицу обе ладони. Не слишком крупные, но определенно мужские. На правом мизинце не хватало последней фаланги – три года назад потерял в схватке с Князем на подступах к Москве. Прочих шрамов тоже хватало, все же девять лет для Стража срок долгий. Невозможно его прожить и не обзавестись отметинами.

– Это не мои!

– Твои, парень. Твои, даже не сомневайся. Слушай меня. Трудно в такое поверить, но ты уж постарайся. Ты вырос, Стефан. Победил в епархиальных отборах, стал курсантом в Ассамблее Нижнего Новгорода. Выучился на Стража. Прошел Правило. Получил наставителя – меня. И вот уже девять лет ходишь по миру, спасая его от тварей нижних миров и закрывая Разломы. Только на последнем мы с тобой плохо сработали. Возможно, даже в ловушку угодили, специально для нас расставленную. Демонов убили, Разлом закрыли, но пропустили что-то. Я думаю, сильную тварь с той стороны, Князя, Владыку, а может, и повыше кого в иерархии их бесовской.

Я не спрашивал Стефана, слушает ли он меня. В постоянном режиме я снимал информацию со множества датчиков его тела и знал, что тот сосредоточен, пусть и напуган еще. Но все же больше сосредоточен – хотя он и сделался вдруг одиннадцатилетним пацаном, этот пацан от рождения предназначался Страже. Шесть признаков из девяти – это вам не шутка.

– Он, демон этот, атаковал твое тело прямо с той стороны. Дотронулся до тебя и захватил. Я не знаю, как такое возможно, в моих архивах этого нет, но именно так и произошло. Несколько секунд, Стефан, твое тело было во власти твари с той стороны. И она принялась уничтожать твой разум, чтобы сделать из тебя одержимого – марионетку, которая потом прошла бы в Ассамблею, например, и устроила там резню среди курсантов. Или еще для чего. Но я ему помешал. Активировал аварийный протокол, который никто никогда не применял, и вышиб тварь прочь. Но она успела нанести повреждения твоей личности. Стерла ее часть. Как я сейчас понимаю, всю взрослую жизнь. Вот так, парень.

Стефан смотрел на свои руки и молчал. Не плакал, не кричал, не обвинял меня во лжи. Просто смотрел и о чем-то думал. Я не мог читать его мысли. Несмотря на то что крохотный носитель, на котором находилась моя оцифрованная личность, был расположен в его мозгу.

– А мама? – вдруг спросил он.

Господи! Он же малец еще совсем! А я на него вывалил такое, от чего и взрослый матерый мангуст в смятение бы пришел. Отличный образец педагогики, Оли!

– Твоя мама умерла шесть лет назад.

2

Я не знал Стефана, когда он был ребенком. Мы познакомились уже после того, как он прошел Правило, что, в общем-то, естественно. Поэтому слезы на лице молодого мужчины, с которым мы прошли половину Евразии, закрыли несколько десятков Разломов и уничтожили сотни демонов, меня обескуражили. То, с какой легкостью они полились. И то, как быстро прекратились.

Если раньше у меня и были сомнения, что в теле взрослого человека обитает разум ребенка, то теперь они рассеялись без следа. Так резко менять настроение мог только одиннадцатилетний мальчик.

А еще он сразу мне поверил. Так тоже могут верить только дети. Без доказательств, без сомнений, не подвергая предмет суждениям и не прогоняя его через призму жизненного опыта. «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» – тот самый случай.

Первым делом, осушив слезы, Стефан принялся осматривать внезапно ставшее для него чужим тело. Приседал, подпрыгивал, даже куртку снял и пощупал крепость мышц. Судя по всему, остался доволен увиденным: по крайней мере, когда тыкал пальцем в напряженный бицепс, весьма по-дурацки улыбался.

Мне не хотелось дольше необходимого оставаться на месте, где едва чуть не потерял напарника. Повторное появление Разлома было событием маловероятным, но так ведь и захват тела Стража прежде считался невозможным. Об этом я и сказал мальчику в теле мужа: что нужно собрать вещи, уничтожить тела демонов и выдвигаться в сторону стационарного поста граничников.

– Я могу взять контроль над телом и все сам сделать, – предложил ему. – У меня есть полномочия так поступить в связи с нештатной ситуацией, но ты, хоть и ребенок, являешься моим сослуживцем и другом. И мне не хотелось бы запирать тебя в беспомощной оболочке…

Были и другие причины, опасность для здоровья Стража, например.

– Я справлюсь, дядька Оли! Правда справлюсь! Ты только говори, что делать.

Это его «дядька» резануло, хотя я ведь сам велел ему меня так величать. Зря, как выяснилось.

– Давай уж просто – Оли, хорошо? Тогда приступим. Первым делом рельсотрон убери в контейнер. Штука нежная, на сырости оставим – контактам хана.

– Здоровенный! О, смотри! Я его поднял, дядька Оли! Оли то есть.

– Молодец. Вон тот футляр. Должен загореться зеленый индикатор. Это значит, что герметично. Теперь даже если в воду упадет – не пострадает. Хорошо. Нет, клинок не трогай!

Стефан, едва убрав винтовку в специальный кофр для переноски, повел рукой над плечом и обнаружил там рукоять квача. Естественно, тут же схватил его и попытался вытащить. Мальчишка же! Хорошо, что не знал о кнопке блокировки, которую следовало нажать, а то бы без уха остался.

– Да я бы аккуратно!.. – сразу надулся тот. До того это комично выглядело – взрослый, битый жизнью мужчина изображает вдруг на лице обиженное выражение. Я даже сердиться перестал.

– Давай под контролем. Правую руку на рукоять. Указательным пальцем прижимаешь круглую кнопку, большим – маленькую. Хорошо. Теперь медленно тянешь руку вверх. Медленно! Грехи мои тяжкие! Кисть вперед не тащи, только вверх. Вот. Вот так.

Впору было снова отключать эмоциональный блок – ну невозможно же! Были бы волосы – поседел бы. Мальчишке сразу без подготовки и учебных тренажеров пришлось взаимодействовать с боевым оружием Стража. И еще точно придется. До тех пор, пока до стационарного поста доберемся. Можно, конечно, запретить внезапно впавшему в детство Стефану пользоваться оружием вообще, даже трогать его, но места тут глухие. Ну как на демонов нарвемся или на сектантов? Да просто на лихих людей, которые ни в Бога, ни в черта не верят – встречаются еще такие, несмотря на два столетия Темных веков. Сообразят, что вместо Стража им телок одиннадцатилетний попался – прибьют, лишь бы снаряжением завладеть.

Ассамблея только-только начала распространение своего влияния на Урал, и посты граничников тут стояли не как в центральных регионах – на расстоянии одного дневного перехода друг от друга. Здесь от одного до другого можно было топать с неделю, а то и больше. К счастью, Стражи передвигались не на своих двоих, а используя редкие, но все же сохранившиеся с прежних времен байки на антигравитационных двигателях. Топлива для них требовалось немного, запасы его у Ассамблеи были обширны, а без технического обслуживания эти неприхотливые машины могли работать годами. Самое то для постоянно находящихся в автономном поиске воинов.

Вспомнив про гравицикл, я с ужасом осознал, что за управление им придется усаживать ребенка, который, естественно, от самой этой идеи придет просто в дикий восторг и, без сомнения, попытается устроить гонки по полосе с препятствиями. А на столь длительный период я не смогу забрать контроль над телом – данная функция все же предназначена для нештатных ситуаций, когда превосходящая человеческую реакция цифровой личности способна спасти жизнь. Слишком долгое управление физическим телом может закончиться кровоизлиянием в мозг.

Стефан, ничего не зная о моих мыслях, с восторгом смотрел на метровой длины лезвие, которое словно бы расплывалось в дрожащем вокруг него воздухе. Я знал этот взгляд по прошлой, еще в теле, жизни, когда обучал мальцов-кадетов.

И знал, что он значит. Вот глаза Стефана метнулись к поваленному стволу дерева, а потом обратно к клинку. Вот дрогнула правая нога, когда вес тела сместился на нее. Господь, за что наказываешь раба своего?

– А ну стоять!

Пацан замер. Повел глазами, привычно выискивая того, кто стоит за озвученным запретом. С тем, чтобы оценить и сделать вывод – нужно ли ему подчиняться. Вспомнил обо мне и смущенно опустил клинок.

– Большая кнопка под гардой. Зеленая. Нажми.

Квач перестал мерцать.

– В ножны.

Раздался шелест металла и его стук, когда гарда коснулась своей поверхностью магнитов ножен.

– Еще раз попытаешься исполнить что-то такое, я перестану тебе помогать. И тогда к концу дня тебя кто-нибудь убьет. Может быть, даже ты сам. Осознал?

– Да, дядька Оли.

Голова опущена, голос полон раскаяния – ну пацан и пацан!

– Хорошо. Тогда сейчас мы проведем ревизию имущества, я расскажу тебе о каждом предмете, составляющем снаряжение Стража. Если все выучишь и запомнишь – позволю вести гравицикл.

– Что, правда!

Вот об этом я говорил, да.

– Правда. Мы, наставители, не врём – попросту не умеем.

Ложь слетела легко и просто. Пробормотав в уме «Отче наш», я попросил у Господа прощения за этот маленький обман, который может уберечь моего «воспитанника» от большой беды. Пусть верит мне как духовнику, к тому же это и так одна из функций наставителя. Стражи долгое время ходят по диким местам, где священника днем с огнем не сыщешь. Как еще душе живой грехи отпускать? А у меня все исповеди записываются, по прибытии на базу скачиваются и изучаются уже живыми исповедниками Ассамблеи.

– Я все выучу!

А куда тебе, отрок, деваться? Это для тебя, да и для меня тоже, вопрос жизни и смерти.

– Ну тогда давай начнем. С рельсотроном ты уже знаком. Его используют для поражения крупных сил противника на дистанции от пятидесяти метров до пяти километров. Ближе не стоит, может зацепить обратным воздействием… Потом расскажу. Сейчас он разряжен, но через два часа в кофре зарядится. Квач ты тоже посмотрел – позже на привале тебе покажу, как им пользоваться, чтобы не остаться без рук. Пока тебе про него надо знать только то, что это самое опасное оружие в арсенале Стража. Про принцип квантовой спутанности, который лежит в основе этого одновременно существующего и несуществующего клинка, я, уж прости, говорить не буду – сам плохо понимаю. Гранаты импульсные, шумовые, плазменные. Первые два вида условно безопасны, можно кидать в здание, а вот с плазменными осторожнее. Еще есть метатель плазмы, да, эта штука у тебя на левой руке. Тоже разряжена, хвала Господу.

Так, один за другим, я показал мальчишке все предметы в инвентаре, объяснил их назначение и меры предосторожности. Потом подсказал, как собрать и правильно упаковать вещи, и велел идти к нашему транспортному средству.

При виде гравицикла все, что я говорил ранее, у пацана из головы вылетело. Напрочь. Остались жадный взгляд и слюна, в переносном смысле бегущая по подбородку. Укрепляя вещи на раме, он косился на сиденье, руль, словно не веря, что ему сейчас дадут на этом великолепии покататься. Интересная штука – детская психика. В то, что демон стер память личности, он поверил, в то, что он был взрослым Стражем – тоже, а что байк теперь его – нет.

– Сейчас немного проедемся. Осторожно. У тела должны остаться моторные навыки. Надо лишь понять, до какой степени.

Стефан под моим контролем уселся на механизм верхом, включил двигатель. Когда гравицикл мягко поднялся на полметра над поверхностью, не смог сдержать восхищенного вздоха.

– Спокойно только. И ничего не делай, пока я не скомандую. Обе руки на управляющие рычаги… на руль. Принцип управления простой. Оба рычага вперед – едешь прямо. Чем сильнее толкаешь, тем быстрее едешь. Оба рычага тянешь назад – останавливаешься. Левый рычаг назад – поворот налево, правый назад – направо. Понял?

– Д-да!

А может, пешком? Убьется же, как есть убьется!

– Тогда кнопку с латинской буквой «D» нажми. И очень плавно, едва-едва двигай оба рычага вперед. Как будто пушинку ладонями гонишь.

Видимо, образ, который я решил использовать, оказался неудачным. Или пушинки если он руками и гонял, то исключительно размахивая ими, как ветряная мельница. Байк резко рванул вперед и только по милости Творца не врезался в дерево, до которого было метров десять. Но не врезался, Стефан потянул правый рычаг на себя, и мы плавно его обогнули. После чего заскользили над землей в направлении реки. И явно не просто так полетели, а осознанно и управляемо. Все же работают моторные навыки!

– К Каме правь. К реке, – проинструктировал его я. – И не так быстро. Потом вдоль берега направо, по реке пойдем. Демоны воду не любят.

Один из плюсов такого общения – голос мой Стефан слышал, несмотря на бьющий в лицо ветер. Из минусов – зря я про демонов сказал. Гравицикл вильнул, но быстро выровнялся и сразу же медленнее пошел дальше.

– Демоны? Ты же… Мы же убили всех! И Разлом закрыли.

– Мы закрыли – они откроют. Не переживай так, Стеф. Я наблюдаю, будут признаки Разлома – сообщу. И можно побыстрее ехать, а то мы так до поста никогда не доберемся.

Водителем «воспитанник» оказался неплохим. С предрасположенностью, как говорится. Сразу и машину почувствовал, и принципы вождения, да и пресловутые моторные навыки помогли. Двигались мы спокойно, держа скорость около тридцати километров в час, и мирно беседовали. Точнее, я отвечал на бесконечный поток вопросов любознательного мальчишки.

– А наставители правда раньше были Стражами?

– Правда-правда. Отслужили один свой срок, а теперь второй вот служим.

– А это не мерзость в глазах Господа?

– Чего?

Вот ведь действительно – один глупец способен задать столько вопросов, что сотня мудрецов не смогут на них ответить. Или тут больше ситуация по типу «устами младенца глаголет истина».

Вопрос был, что называется, с подвохом. Про меня. В смысле, про нас, наставителей. Вообще, это довольно популярное мнение у мирян, сами-то они в быту с нами не сталкиваются, вот и придумывают невесть что. Можно было пойти простым путем, просто велеть мальчишке заткнуться, сказать, что мал он еще. Но до стационарного поста было далеко, а разговор он завсегда дорогу короче делает.

– Когда Страж стареет и больше не может ходить по миру, защищая человечество от демонов, то есть для него возможность дальше послужить делу праведному. Пройти процедуру, которую еще предки наши создали до Темных веков и открытия Разломов. Он ложится в машину специальную, та делает копию его разума и записывает ее на носитель, который потом после Правила вживляют новому Стражу.

– А зачем?

– Целей много, парень. Основная, конечно, это управляющий архивными знаниями интерфейс…

– Чего?

– Смотритель большой библиотеки, вот чего. Много, очень много информации хранится в наших базах данных. И человек будет долго в ней искать нужное. А я и такие, как я, сразу подскажут, что требуется – найдут.

– И ты все-все знаешь?