Kitobni o'qish: «Радужный кот»

Shrift:

Посвящаю эту книгу моей семье – людям, которых люблю

Пролог

Когда приходит беда, очень важно, чтобы рядом были люди с верным и надёжным сердцем. Такие, как герои этой книги. Им не страшны ни ведьмы, ни чудовища. Хотя подождите, конечно, страшны. И ведьмы, и чудовища, и ещё много кто. Но несмотря на это, в трудную минуту они всегда готовы прийти на помощь. Такие это люди. А что до волшебства, то его в этой книге полно. Один радужный кот чего стоит! Но давайте обо всём по порядку.

Глава I

Ипполит торопился, правая рука сжимала меч, в левой был компас. Стрелка крутилась как бешеная. «Такая темень! Да где же они?!!»

– Здесь! – послышалось рядом. – Внизу! Скорее сюда!

Патрульный стремглав бросился на голос. Спустя мгновение он выскочил из стены кустарника прямо к ложбине. Земля здесь резко уходила под уклон. Он оступился, поскользнулся на влажной от росы траве и покатился вниз, выронив меч и сбивая колени.

Поднялся на ноги, краем глаза уловил движение, отшатнулся. Что-то большое, рогатое и страшное налетело на него, толкнуло в грудь, взметнулся топор. В темноте Ипполит различил глаза своего противника – янтарно-жёлтые с овальными зрачками. Это был минотавр, по крайней мере, так их называли, могучих людей с широкими лицами и бычьими рогами на голове.

Раздумывать было некогда. Патрульный отчаянно нырнул вперёд, уходя от удара и что было мочи ударил сам. Его кулак пришёлся минотавру в подбородок и заставил того пошатнуться. Ипполит вцепился в древко топора, крутнулся на месте, вырвал оружие из рук чудовища, ударил. Минотавр вздрогнул и рухнул на землю замертво.

Патрульный огляделся: ребята из его группы теснили нечисть к порталу, ведьмы нигде не было видно. Он перехватил топор поудобнее и поспешил на помощь своим. Что ни говори, а с патрульными шутки плохи! Они и ложкой любое чудовище уложат, а оружием – так вообще без вариантов. Вскоре противник был обращён в бегство, оставшиеся в живых минотавры, с отчаянными воплями и руганью, бросились наутёк. Кто-то из ребят засмеялся, швырнул им вдогонку отрубленный во время боя рог. Кто-то со вздохом опустился на траву, придерживая раненое плечо.

Олег Васильевич – он был у них старшим – подошёл к порталу, протянул руку к его переливающимся изменчивым граням. К пальцам тут же потянулись дымные разноцветные струи, запахло кофе.

– Хорошо сделан, – похвалил Олег Васильевич. – Даже пахнет вкусно. Ищите ведьму, она где-то здесь.

А сам тем временем достал из кармана жилета красивую резную табакерку, открыл и дунул в сторону портала. Тот чихнул и закрылся.

– Вот так, – сказал Олег Васильевич. – Запиши, Семён, координаты, это… уже шестой за сегодня.

Послышался крик, ругань. Ипполит обернулся и увидел, как Валера с Ваней ведут ведьму. Она была злая как чёрт и бледная как мел.

– Вы не имеете права! – кричала ведьма, волосы её были растрёпаны, лицо исказилось в гневе.

– Имеем, – спокойно ответил Олег Васильевич. – И ты, ведьма, это знаешь. Есть постановление…

– Да плевать я на ваше постановление хотела! – крикнула ведьма. – Сегодня праздник! У нас традиция!

– Традиция… – задумчиво повторил Олег Васильевич. – Традиция, ведьма, это в баню под Новый год ходить, а не чудищ из других миров вытаскивать. Это уголовное преступление, между прочим. Ну скажи, Надя, зачем тебе минотавры понадобились?

Ведьма опустила глаза и промолчала.

– То-то и оно, – заметил Олег Васильевич.

– Я буду жаловаться… – тихо и как-то неуверенно пролепетала колдунья.

– Вот составим протокол, а там жалуйся, сколько хочешь. Ребята, тащите её в бобик, и, наверное, на сегодня хватит.

Ребята ответили приветственным гулом и заторопились восвояси.

– Ты идёшь? – спросил Семён у Ипполита, который отчего-то застыл как статуя.

– Да… у меня там где-то меч наверху… – Ипполит был задумчив, что-то не давало ему покоя. – Погоди, – он вынул из кармана старинный компас, откинул крышку: стрелка дрожала и указывала куда-то в кусты.

– Ещё один портал? – присвистнул Семён. – Может, наших вернуть?

– Нет, не похоже. Слишком маленький резонанс… Может, живность какая забралась?

– Сейчас посмотрим, что там за живность. – Семён, слегка выставив перед собой саблю, осторожно шагнул в кусты.

– Ой!.. Киса!

– Чего?

Семён нагнулся, поднял что-то с земли и повернулся к товарищу. Рожа его светилась, как новогодняя ёлка. На руках он держал «Кису». Киса была размером с хорошего бульдога, шерсть у неё была радужной и легонько мерцала в сгустившихся сумерках.

– Надо Василичу сказать, – произнёс Ипполит задумчиво.

– Ты что! – Семён округлил глаза. – Он же её прибьёт! У него кроме кодекса в башке нет ничего! А тут… Киса…

Ипполит колебался. Устав уставом, но… Перед ним стоял закалённый в боях тридцатилетний мужик и улыбался как ребёнок. «Киса, ёлки-палки!» – выругался он про себя, и взглянул на животное. Жёлтые глаза встретили его взгляд и казались ласковыми. «Твою ж лавочку!»

– Ипполи-и-ит, – протянул Семён. Ты послушай, она ж мурчит.

– Мурчит, – констатировал напарник. – А если башку тебе откусит?

– Ипполит! Не слушай дядю, кисуля. Он тебе плохое скажет. Мур-мур, моя. Киса-Алиса. Я тебе рыбки дам, у меня дома заливная с вечера стоит…

«Твою ж лавочку!» – повторил Ипполит в третий раз. Из темноты раздался нетерпеливый гудок бобика, нужно было что-то решать.

– Ладно, фиг с тобой. Но пойдёшь пешком, понял? Василичу не скажу.

– Вау! Ипполит, дружбан! Спасибо, брат.

– Ну всё-всё. До Тарасовки дойдёшь, там такси ходит.

Он отцепил от пояса фонарик и стал подниматься по склону, шаря лучом в поисках оброненного меча, пока и вовсе не скрылся из виду.

А Семён с кисой на руках стоял в поросшей плющом ложбине и улыбался как маленький мальчик. Диковинный радужный кот млел от его прикосновений и тоже улыбался, по-своему, по-котовски, хищно. И нельзя было сказать наверняка, чем для них закончится этот день, слишком уж много невероятного происходит в канун Дня всех святых.

Глава II

А произошло вот что: кот уснул. Натурально уснул у Семёна под курткой. Он был чертовски тёплый и просто огромный. Тащить его по автостраде вдоль ночного леса было занятием не из простых, весил он немало, но Семён шёл и улыбался. «Всё-таки, это ж так круто! – думал он. – Димка с Варей по-любому обрадуются».

В последнем он был, кстати, не уверен. Варвара была женщина добрая, но строгая. Ему ещё влетит и за кота, и за то, что не предупредил, что придёт домой среди ночи. «Блин!» – выругался Семён и полез за мобильником в карман джинсов. Кот соскользнул с плеча и, на мгновение проснувшись, зашуршал по бронежилету когтями, приподнимаясь повыше. Уснул, только хвост вывалился из-под куртки и болтался теперь у нового хозяина между ног, озорно посверкивая огоньками.

«Уф!» – Семён наконец-то извлёк из кармана мобильник: на часах было уже за полночь, сеть не ловила. «Ну вот, так и скажу, прости дорогая, сеть не ловила, – мрачно подумал он. – Эх… этак я только часам к трём доберусь…»

В этот момент, обогнавшая его нива вдруг резко затормозила и шумно зашуршала по гравийке, съезжая с обочины.

Семён нахмурился: не любил он совпадений, рука легла на рукоять зачарованной дедовской сабли. Дверь нивы открылась, оттуда выглянула аккуратная женская головка, и крикнула:

– Что встал, малыш? Добросить тебя?

«Чертовщина, – подумал Семён. – Чтобы девушка, ну пусть хоть и на ниве, сама остановилась и предложила подвезти среди ночи? Да не бывает так».

– Ты что глухой? Давай забирайся, до города подброшу.

«А, фиг с ним!» – подумал Семён.

– Ща, погоди, – крикнул он, поправил спящего кота и подошёл к машине.

– Тебе куда? – спросила девушка.

Она была очень красива. Пышные, вьющиеся каштановые волосы доходили до плеч и лукаво завивались кольцами. Глаза были чернущие, блестящие, как окатанные водой камни. Губы…

– Тебе куда, говорю? – повторила она нетерпеливо.

– Мне…это… – опомнился Семён, – в город мне, я на Строителей живу. Строителей, двадцать пять.

– Садись.

Семён обошёл машину, открыл дверь и плюхнулся на сиденье. Хозяйка нивы внимательно осмотрела его. «Да… – подумал Семён, – должно быть, я сейчас выгляжу так себе… после всех этих минотавров».

– Хреново выглядишь, – подтвердила его опасения девушка и, замигав сигналом поворота, тронулась с места. Какое-то время ехали молча.

– Зато ты хорошо, – сказал вдруг Семён.

– Что?

– Ты это… классно выглядишь. – Он не врал. Девушка и впрямь была хороша. Заключённая в жесткие рамки брючного костюма и светлую кожаную куртку, она, тем не менее, будто излучала женственность, будто светилась ею. Коралловые губы…

– Слушай, раздражает… Что там у тебя между ног болтается?

Лицо Семёна на мгновение окаменело: «Это ещё что за наезд?» Затем, что-то действительно ударило его по внутренней стороне бедра, он опустил глаза и смутился ещё сильнее – это был хвост. Вернее, самый его кончик, радужный, светящийся.

Семён поколебался секунду, затем расстегнул куртку – из бреши показалась сонная мерцающая голова, с усами и всем прочим, что полагается в данной ситуации. Голова что-то неразборчиво мяукнула и уставилась на девушку тёплыми жёлтыми огоньками глаз.

Девушка вздрогнула и чуть было не нажала на тормоз.

– Нифига себе… – прошептала она потрясённо. – Нифига себе! Ты где его достал?

Удовлетворённый эффектом, Семён довольно осклабился:

– Это моя. Киса-Алиса, – сказал он. – На рейде отбили.

– О-фи-геть, я раньше таких и не видела. А что она ест?

«…башку тебе откусит…» – вспомнились вдруг слова Ипполита.

– А всё ест, что ни видит – всё ест. Рыбку там… котлетки.

– Надо же, – девушка вдруг засмеялась. – А я всё думаю, что там у тебя болтается.

Семён фыркнул, приосанился и втянул живот.

– У меня вообще-то ничего не болтается.

Наконец-то он обрёл уверенность и под изучающим взглядом незнакомки почувствовал себя героем, которым без сомнения и являлся.

– Я, если хочешь знать, патрульный стражи, – с важностью заявил он, даже голос стал каким-то вдруг более низким, медным.

– Да ты чё?! А я – ведьма.

Патрульный вздрогнул, уверенности слегка поубавилась. Так-то он ведьм не боялся, но он был в чужой машине, и машина эта ехала уж больно лихо.

– Институт? – спросил Семён с напускной небрежностью.

Девушка махнула рукой:

– Есть такое. Меня, кстати, Оксаной зовут. Она протянула ему неожиданно широкую ладонь с ухоженными пальчиками.

– Семён.

Рука Оксаны оказалась крепкой.

– Зачем ты меня подобрала?

– Не надо было? – девушка улыбнулась.

– Ну… ночь, мужик какой-то на дороге. Я бы не остановился. Мало ли.

– А я вот остановилась. У меня, если хочешь знать, традиция. В канун Дня всех святых, я подбираю всех.

– Святых? – Семён усмехнулся.

– Святых и не очень. Вообще всех. Это интересно. В прошлом году вон водяного подвозила. Кто-то его вызвал по дури, а водоёма по близости нет, вот и пришлось спасать.

Патрульный вздохнул. Они с Оксаной явно были по разные стороны баррикад. Но она отчего-то нравилась ему всё больше и больше. Колёса шуршали. Кот снова уснул. Оксана болтала. Семён слушал в пол уха и тоже клевал носом: то ли его укачивало в ниве после тяжёлого дня, то ли голос ведьмы усыплял его сам по себе. А спать было нельзя. Нельзя. Иногда рука невзначай опускалась на рукоять сабли, и тогда он приходил в себя, но это происходило всё реже и реже…

Глава III

– Эй, патрульный, приехали. Вон, дом твой.

Семён открыл глаза. Невероятно. Он действительно уснул. И жив. Проверил кота, саблю – всё на месте.

– Оксан, я…

– Давай-давай, выметайся, мне ещё домой ехать, меня муж ждёт.

– Спасибо… Оксан, давай, я тебе хоть денег дам?

Ведьма холодно взглянула на него, затем хитро прищурилась:

– Подари мне кота, Семён.

Семён отпрянул.

– Не… это… я кота Димке подарю.

Оксана улыбнулась:

– Ну Димке, так Димке. На вот тебе номерок, – она протянула ему визитку. – Звони, покатаю.

«Покатаю! – усмехнулся патрульный. – Такая покатает…» Огненно-красная нива сорвалась с места и исчезла, будто растворилась в ночном мраке.

Семён задрал голову вверх. Всё, как он думал: Варвара Димку уложила, сама не спит. «Эх», – вздохнул он, предвкушая тяжёлый разговор, и с видом обречённого на казнь партизана двинулся к подъезду.

Вздрогнул. У подъезда стояла Агафья Тимофевна. Её старые блёклые глаза смотрели на него не отрываясь. Да она не моргала даже. Стояла и пялилась. Давно уже поговаривали, что соседка не в своём уме.

А Семён вот думал, что она ведьма. И хотя ни в каких списках пограничной стражи Агафья Тимофевна не значилась, при встрече с ней порой действительно становилось жутко.

– Здрасти, – буркнул Семён, открывая подъездную дверь.

Старуха не поздоровалась. Да она обычно и не заговаривала с ним, вот и теперь только проводила его своим потусторонним взглядом. Осуждающим и, как показалось Семёну, рентгеноподобным. От такого взгляда у неподготовленного человека может запросто перевернуться внутренний мир, встанет вверх тормашками, и тогда такое начнётся…

Семёна же просто на первый раз передёрнуло, он чертыхнулся и поспешил зайти в подъезд, но взгляд Тимофевны догнал его, и мир всё-таки перевернулся!

…бетонные стёсанные ступени вели наверх. Человек и кот поднимались к небу. Мимо плыли стены, на них то и дело возникали надписи, вспыхивали выцарапанные на штукатурке символы – не рунические, а вполне понятные, настоящие. Семён и кот шли всё выше и выше, путь их закручивался спиралью, почти космической. Стены стали прозрачными, сквозь них, колючие и неотвратимые, засверкали звёзды. С невыносимой тоской им вслед глядели утонувшие в пепельнице окурки, никому уже ненужные, безвозвратно погибшие. Что ушло – то тлен. Семён и кот смотрели только вперёд, вверх, вверх, вверх…

Кот под курткой мяукнул – патрульный стоял у двери своей квартиры. Он коснулся её пальцами, чтобы вновь ощутить, найти, поймать собственную реальность. И у него получилось. Тихонько, чтобы не разбудить сына, Семён постучал.

Дверь открылась не сразу. В проёме стояла Варя, лицо её было недовольным – видно было, что она волновалась. И как он мог забыть предупредить её о том, что задержится? Вот ведь олух! Молчала. Да лучше б уж отругала… Блин!

– Привет! – он сделал попытку сгладить неловкость. – Нас тут в лес дёрнули, связи не было, извини, что я…

– Что под курткой? – спросила Варвара строго.

Семён выдохнул.

– Ну так это… я подарок вам с Димкой принёс. Щас. Ты закрой глаза.

– Не буду я глаза закрывать. Эта фигня у тебя там шевелиться.

«Уж лучше бы я дрался с минотаврами», – тоскливо подумал Семён, но отступать было некуда. Он расстегнул куртку. Варвара ахнула. Из-под куртки на неё глядело огромное светящееся животное.

Она на ощупь опустилась на скамейку в прихожей и оторопев смотрела на кота.

– Мы её на рейде отбили, – затараторил Семён. – Она там погибла бы в лесу. Жалко её. Живая всё-таки… Ну?

– Кого, её? – спросила Варвара.

– Ну, её… кису эту.

Варвара издала нервный смешок.

– Семён, это кот.

– Не может быть, – оперативник отцепил от себя Кису-Алису и оглядел с нужной стороны. – Действительно, кот.

А кот оскорблённо мявкнул, извернулся и упал на пол. Приземлился на все четыре. Потянулся, оставляя на коврике внушительные борозды от когтей, ласково взглянул на хозяйку и по-свойски направился в гостиную.

– Куда пошёл?! – крикнула Варя. – Семён хватай его, он же тут обоссыт всё!

Семён дёрнулся, но было поздно. Кот припустил, и нашли они его уже на диване перед телевизором. Он сидел с видом хозяина и подняв заднюю лапу элегантно вылизывался.

– Ну ты посмотри, какой красавец! – Семён осторожно приобнял жену, но та с неприязнью сбросила его руку.

– Сейчас же… – начала она медленно, слова её с тяжестью плавящегося свинца падали на пол. – Слышишь? Сейчас же…

– Кто всё обоссыт? – Димка зевнул и выбрался из-за спины родителей. В целом он всё понял верно, потому что в следующее мгновение раздался вопль радости.

– Папа! Это мне? На день рожденья? Вот это да! Классная какая! Из Иномирья, правда? Киса… Киса-Алиса…

Варвара опустила руки.

Семён улыбнулся – фортуна была на его стороне. Он с гордостью и любовью положил руку на худенькое плечо сына и снисходительно заметил:

– Сынок, ну какая же это киса? Это кот.

Глава IV

Димка был обычным мальчуганом двенадцати лет отроду. Белобрысый, как отец, с большими серыми глазами на веснушчатом лице. Он всегда был неутомим, вечно что-то придумывал. «Волчок», – называла его бабушка.

Димке не нравилось. «Придёт серенький волчок…» – бурчал он недовольно. Волчком Димка быть не хотел. И даже когда мама объяснила ему, что это не тот волчок, который кусает, а тот, который крутиться и шумит, мальчик не сменил гнев на милость. Впрочем, детей мало кто спрашивает – взрослые обычно не слишком чутки. Так он и рос «волчком». А парень был хороший. Добрый. И правда, совсем не волчок.

– Ты посмотри, какой пацан счастливый, – Семён сделал ещё одну попытку обнять Варвару за плечи. На этот раз она была не против. Стояла и с улыбкой смотрела, как сын играет с котом.

– Эх, Семён, балбес ты у меня, – только и сказала она.

– Почему это?

– По кочану. Завтра купи миску, лоток, когтеточку… курицы купи, – Варвара вздохнула, – наполнитель для туалета.

Семён что-то неразборчиво замычал: обо всём этом он как-то до сих пор не думал. Да некогда просто было. Да-да, некогда.

– И ещё его надо к ветеринару сводить… только по знакомству, к абы кому нельзя, а то проблем не оберёшься, отберут. Есть у тебя знакомые?

Семён вздохнул:

– Поспрашиваю… слушай, я как-то…

– Да знаю я, – перебила его Варвара. – Вы, мужики, вечно какую-нибудь кашу заварите, а нам, женщинам, потом расхлёбывай. Герои, едрить.

– Чего, мам? – Димка как всегда хватал суть.

– Я говорю, аккуратнее с ним. Не тискай.

– Да он ласковый! – мальчишка сиял не хуже кота.

– Вижу, что ласковый, только он всё-таки зверь из Иномирья, мы о нём ничего не знаем.

Кот посмотрел на Варвару, и ей вдруг сделалось неприятно, слишком уж человеческий был у него взгляд. Слишком уж странный.

– Ладно, – сказала она. – Заканчивайте. Спать пора, в школу вставать завтра.

– М-а-а-м, – протянул Димка, – завтра ведь факультатив только. Давай, я не пойду?

– Я тебе не пойду. Быстро зубы чистить и спать!

– Я чистил… – пробурчал мальчик, но потом вдруг неожиданно повеселел:

– Мам! А можно, Васька сегодня со мной спать будет?

«Васька… уже и имя дал…» Варвара посмотрела на сына: в глазах Димки плескалась надежда.

– Нет, – вздохнула она. – Васька твой у нас на испытательном сроке. Марш уже в кровать.

Димка ушёл мрачнее тучи.

Варвара искоса поглядела на кота. Тот был спокоен и не сводил с неё своих жёлтых мерцающих глаз. И сам он весь мерцал, светился точно новогодняя гирлянда. Ох…

– Сём, может запрём его в ванной на ночь, а? Ну или на кухне?

– Да ну, ты чё? Боишься?

«…башку тебе откусит…» – снова мелькнули в голове слова Ипполита…

– Димке дверь запрём, и ладно. Ты ж сама видишь, он ласковый.

– Ласковый… Нет, ты как хочешь, а я сначала его покормлю. Хорошенько. Так, мне спокойнее будет.

– А мне вот на ночь пожрать не даёшь, – с укоризной проворчал Семён.

– А я тебя и не боюсь. Пошли, зверь, еды тебе дам, – поманила она кота.

Уговаривать новоиспечённого Ваську не пришлось, но вёл он себя странно. Коты обычно жутко нервничают, когда их собираются кормить: глаза большие, дикие, а сами знай только и орут: «Мяусо, мяусо!» А этот… Пришёл. Сел. Ждёт. Даже на запах рыбы не отреагировал.

«Вот пижон, – подумала Варвара. – Он бы ещё салфетку себе на грудь прицепил. А может он этот… как его… веган? Вон, у сестры коты огурцы жрут. Правда, они и рыбу тоже едят…»

Она достала заливное выложила несколько больших кусков на тарелку, полюбовалась – красота! Карп блестит серебряным боком в студне, морковочка порезана звёздочками, укропчик… Посмотрела на кота – тот по-прежнему терпеливо ждал. Вот это выдержка!

– Ты часом не служебный, как мой Семён? – спросила Варвара и поставила перед ним тарелку.

Кот ел, аккуратно, не спеша. Комнату наполнило благостное урчание. Варвара присела, погладила его по радужной шерсти, на руке остались и какое-то время светились искорки, погасли.

И всё-таки ей было не по себе. Уж больно непонятный зверь. Мало того, что светится как лампочка, так ещё и ведёт себя прилично. Нормальные коты так себя не ведут, уж ей-то это было хорошо известно. Сколько их всяких поломанных, затравленных она перетаскала в свое время с улицы… А взгляд у него какой! Да у неё до сих мурашки от этого взгляда! Как посмотрит, так сразу грехи начинаешь вспоминать!

Кот поел, облизал тарелку, потерся о ногу хозяйки и полный достоинства отправился обратно в гостиную. Там, недалеко от батареи, Варвара постелила ему старое полотенце. «Ты, – говорит, – кот умный, будешь спать здесь». Васька понял. Промурчал что-то, улёгся. А часа через пол, когда Семён уже спал без задних ног, запрыгнул на кровать.

Варвара вскрикнула и тут же сбросила его на пол.

– Семён, – стала она тормошить мужа. – Семён, проснись!

– Что ещё?

– Кот здесь!

– Ну…

– Он на кровать запрыгнул, Семён!

– Ну убери его… дай поспать.

Нет. От мужа сейчас помощи не дождёшься. Варвара села и обняла колени, посмотрела на кота. Тот стоял на ковре, светился и мурчал. А ещё смотрел. Неотрывно смотрел ей прямо в глаза. «Да что тебе надо, окаянный?» – Варвара постаралась взять себя в руки и резко командным голосом произнесла:

– Сядь.

Васька сел и наклонил голову набок на собачий манер.

«Слушается», – выдохнула Варвара.

– Ляг.

Кот лёг. Варваре показалось, что в его янтарных глазах мелькнула человеческая смешинка.

– Ладно, – сказала она как можно спокойнее. – Я сейчас тоже лягу. И буду спать. Понял? На кровать, чтоб ни ногой. Ясно?

Васька молчал. Светился в темноте и только.

Варвара улеглась. Сон, конечно, не шёл. «Ну что за чудной кот! – думала она. – А ну-ка…»

– Васька!

Кот повернул голову и внимательно посмотрел на неё.

– Васька, яркость сбавь.

И Васька притушил свет.