Kitobni o'qish: «Межкультурная коммуникация русского населения Сибири и китайской диаспоры»

Введение

В настоящее время Китай бурно развивается и в рамках экономической интеграции упрочняет экономические и культурные отношения с Россией.

Между двумя странами существуют тесные связи в сферах торговли, обслуживания, туризма. В подтверждение этих слов можно привести наглядные примеры из жизни российских городов. Во многих из них открыты китайские рестораны и оздоровительные комплексы.

Курорты Даляня, Циндао и Хайнаня считаются одними из лучших и самых популярных среди русских туристов. Россиянам нравятся многокилометровые пляжи, пейзажи и мягкий климат курортов. Кроме того, русских туристов привлекают международные клиники на территории курортов, где лечат почти все заболевания.

Более того, проведение Года России в Китае в 2006 г. и Года Китая в России в 2007 г., несомненно, говорит об укреплении социально-экономических, политических и культурных отношений между двумя странами.

В рамках российско-китайского взаимодействия наметился рост числа китайцев, посещающих Россию. Например, через пункты пропуска, расположенные на территории Читинской области, в 2000 г. проследовало в Россию 166 069, 2001 г. – 188 830, 2002 г. – 217 807 граждан КНР [24, с. 131]. Согласно данным А. Г. Ларина, численность китайцев, временно или постоянно находящихся на территории России в первые годы XXI в., достигает 300–400 тыс. человек.

Доля китайцев в общем балансе иностранной рабочей силы особенно заметна в Дальневосточном регионе России, страдающем от сокращения населения и нехватки рабочей силы не только вследствие общенационального демографического спада, но и из-за миграции жителей в более благополучные районы страны. Так, в Приморском крае из 16 тыс. иностранцев, получивших в 2007 г. разрешение на трудовую деятельность, граждан КНР было 6 394 человека, т. е. 40 % [46, с. 211].

Среди китайских мигрантов, находящихся в России, необходимо отметить студентов, проходящих обучение в различных городах РФ, число которых на сегодняшний момент достигает 20 тыс. человек.

С другой стороны, намечается рост русского населения, посещающего Китай и живущего на его территории. Так, в настоящее время, согласно данным М. Титаренко, председателя Общества российско-китайской дружбы, свыше двух миллионов россиян посещают Китай. В Кантоне проживают 10 тыс. русских, Шанхае – более 15 тыс., Пекине – 15 тыс., в Харбине русские покупают квартиры, большинство нашли работу, участвуют в бизнесе [44, с. 7].

В рамках российско-китайского партнерства актуальной становится тема межкультурной коммуникации, процесса взаимодействия между представителями разных культур посредством принятых в них знаковых систем, традиций, обрядов. Интерес к российско-китайскому взаимодействию через призму культур двух стран закономерен, так как от уровня знаний коммуникативных процессов зависят результаты взаимодействия в политике, экономике, бизнесе, социальных отношениях, возникающих между представителями России и КНР.

А. Г. Ларин в монографии «Китайские мигранты в России» исследует историю заселения китайцами России за последние полтора столетия, дает характеристику китайских мигрантов и китайской общины в России, раскрывает причины и следствия их миграции на территорию РФ. Более того, А. Г. Ларин подробно рассматривает, какое участие принимали китайцы в жизни России на разных этапах её истории, как складываются их отношения с российским окружением в наши дни и какую роль они могут сыграть в дальнейшем, какую политику проводит правительство КНР по проблемам эмиграции и китайских диаспор.

Среди исследований, посвященных российско-китайским отношениям, отметим В. Г. Гельбраса «Китайская реальность России» (1999 г.), и «Россия в условиях глобальной китайской миграции» (2004 г.). Автор монографий раскрывает взгляды россиян на китайскую миграцию и российско-китайские отношения. В. Г. Гельбрас обобщил материалы первого в России массового опроса почти 760 китайских мигрантов, проведенного в 1998 – 1999 гг. в Москве, Хабаровске, Владивостоке и Уссурийске. В ходе него выяснились вопросы не только экономической и социальной роли китайских землячеств в России, но и современной значимости миграции китайцев для мира в целом.

Говоря о межкультурной коммуникации, возникающей между китайцами и русскими, автор данной работы оценил исследования китаеведа В. Г. Дацышена, который опираясь на личный опыт в своих научных трудах, в частности в книге «Китайцы в Сибири в XVII – XX вв.: проблемы миграции и адаптации», открыл некоторые стороны китайской культуры, дав ей научное трактование с позиций исторического опыта, что позволило логически объяснить некоторые культурные традиции китайцев.

В своей книге В. Г. Дацышен представил целостную картину истории китайских мигрантов в Сибири за последние два века. На основе архивных материалов им выявлены факты значительных китайских миграций на территорию Российской империи и Советского Союза. На базе конкретного исторического материала, связанного с китайским присутствием в Сибири, автор работы исследует проблемы адаптации китайских мигрантов в России.

Значительное количество трудов, посвященных присутствию китайской диаспоры в Сибири и Забайкалье, принадлежит В. И. Дятлову. Среди основных работ В. И. Дятлова по данной теме следует отметить «Мост через Амур», «Внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке», «The Chinese Migration to Siberia and the Beginning of the Formation of a New Diaspora Шанхай», «В центре Иркутска. Экология китайского рынка». Автор исследует причины возникновения китайских диаспор на территории Сибири, характер и перспективы развития взаимоотношений китайцев и русских.

Объектом данной работы является межкультурная коммуникация китайской диаспоры и русского населения, проживающих на территории Сибири.

Становясь участниками любого вида международных контактов, люди взаимодействуют с представителями других культур (в нашей работе – русской и китайской), зачастую существенно отличающихся друг от друга. Отличия в языках, национальной кухне, одежде, нормах общественного поведения, отношении к выполняемой работе зачастую делают эти контакты трудными и даже невозможными. Но это лишь частные проблемы межкультурных контактов. Основные причины их неудач лежат за пределами очевидных различий. Они кроются в различиях мироощущений, то есть в ином отношении к миру и другим людям [43, с. 8].

Определенным вкладом в изучение проблемы межкультурной коммуникации является монография В. Л. Кургузова «Восток – Россия – Запад: теория и практика межкультурной коммуникации». Здесь представлена одна из версий межкультурной коммуникации как базового элемента в структуре цивилизации, раскрыты её социальная природа, сущность, структура, рассмотрены проблемы функционирования различных моделей коммуникации в контексте взаимодействия культур Востока, России и Запада. В частности, автор работы анализирует особенности национального характера китайцев и русских, даёт практические советы по преодолению межкультурного барьера при общении с носителями данных культур. Особое место в работе уделено России и её положению в современном мире.

В монографии «Основы межкультурной коммуникации» под редакцией московского философа А. П. Садохина впервые в отечественной культурологии рассматривается культурно-антропологический аспект взаимодействия разных народов. В книге сделана попытка анализа русской культуры в контексте межкультурной коммуникации. Большая часть работы посвящена анализу проблем развития межкультурного диалога России со странами Запада.

Исследуется проблема межкультурной коммуникации в монографии И. В. Наместниковой «Межкультурная коммуникация как социальный феномен», в которой автор излагает свою версию межкультурной коммуникации, анализирует отдельные теоретические вопросы межкультурного общения с социально-философских позиций.

Присутствие китайцев на территории Сибири обусловлено многочисленными миграционными процессами, происходящими под влиянием укрепления торговых, политических и экономических отношений России и Китая. Однако необходимо уточнить территориальные рамки данного исследования. Понятие «Сибирь» в отечественной науке и общественном сознании неоднозначно, а порой противоречиво.

До первых десятилетий XX в. Сибирью называли все российские территории восточнее Урала, включая Казахстан и Дальний Восток. Однако с конца XIX в. постепенно от Российской Сибири административно или в общественном сознании «отпочковывались» различные территории – Зауралье, Приамурье, Дальний Восток, Севера, Казахстан. Установленные сегодня границы Сибирского федерального округа вообще исключили из состава Сибири её Тюменско-Тобольский исторический центр.

В данном исследовании Сибирь, за небольшим исключением, – это все территории восточнее Урала, вошедшие в состав России в XVI–XVIII вв. Кроме того, в состав Сибири включается Тува, находившаяся до начала XX в. в составе Цинской империи, формально вошедшая в состав Российской Федерации лишь в 1944 г., но заселявшаяся российскими сибиряками со второй половины XIX в. и бывшая в первой половине XX в. под протекторатом Российской империи и Советского Союза [8, с. 8].

В последнее время внимание к Сибири усилилось из-за её нового статуса. Сибирь является национально-культурным центром, выступающим в роли хранителя очага культуры не только российской, но и различных этнических групп. Так как каждая нация характеризуется наличием культуры, обычаев и традиций, то в многонациональном государстве происходит взаимодействие культур. Проживая на территории чужого государства, необходимо адаптироваться к его законам и культурным нормам. В результате такой адаптации происходит ассимиляция или уподобление культур в лучшем случае, а в худшем – люди забывают «свои корни», принимая культуру новой страны, забывая обычаи и традиции, передаваемые из поколения в поколение.

В связи с этим уместно вспомнить высказывание Петра Столыпина, согласно которому природа не терпит пустоты и при наличии густонаселённого государства окраина не останется пустынной. Если российская нация будет спать летаргическим сном, то родной край пропитается чужими соками и, когда наступит пробуждение, он окажется русским только по названию. Данное высказывание справедливо и на практике. Русскоязычное население стремительно убывает на территории Сибири, его заменяют другие этносы: китайцы, представители кавказских и тюркских национальностей.

Так, в результате миграционных процессов, принявших мировой масштаб, этнографическая карта России, в том числе Красноярского края, постоянно меняется. Согласно переписи 2002 г., на территории края проживают русские, украинцы, белорусы, евреи, чуваши, татары, поляки, латыши, литовцы и др. Всего население Красноярского края представлено 123 этносами и этническими группами, в том числе 29 коренными малочисленными народностями Севера. Наибольший интерес у русскоязычного общества вызывает китайская диаспора. Это объясняется тем фактом, что, согласно социологическим исследованиям, количество мигрантов из КНР в Россию постоянно растёт. В связи с этим увеличивается потребность в тщательном изучении культуры Китая и её влияния на культуру РФ в рамках Красноярского края.

С другой стороны, появление представителей китайской диаспоры вызывает смешанные чувства у русского населения Красноярского края. Одни видят в этом следствие процесса глобализации и как результат ослабление межгосударственных границ и барьеров. Другие говорят о постепенной экспансии китайцев на Запад, которая может привести не только к ассимиляции культур двух держав, но и к вытеснению китайцами русского населения с территории Красноярского края и появлению новых границ. По мнению автора данной работы, обе точки зрения небезосновательны и требуют тщательного изучения.

Таким образом, каждый из вышеперечисленных авторов исследовал межкультурную коммуникацию как общение людей, принадлежащих к разным этническим группам. Основное внимание уделялось особенностям национального характера этносов, знание которых позволяет преодолеть межэтнический барьер в межкультурной коммуникации.