Kitobni o'qish: «Академия Костлявой. Не будите в некромантке ведьму!»

Я лучше замерзну от холода,

Чем согреюсь в объятиях чужих.

И лучше умру я от голода,

Чем вкушу сладость губ не твоих.

Мне не нужно лишнего повода,

Чтобы быть счастливой с другим.

Мне бы нежность твоего голоса

И с тобой еще сотни зим.

© Мария Куткар

Глава первая

Ночь. Слякоть. Где-то в Сумрачном лесу выл дикий серый волк, рассказывая историю своего удушающего одиночества, а небо освещали две полные луны, что взошли на черной, словно блестящий атлас небесной тверди, заменяя желтое солнце. А в это время на кладбище шестеро учеников-некромантов четвертого года обучения пытались понять, где жизнь свернула не в ту сторону и почему они в четыре утра еще не в своих постелях.

– Райт, предположения, – строгий голос нашего профессора – мистера Эмерлони, – заставил меня потереть заледеневшие пальцы и согреть их своим горячим дыханием.

Длинные, белые волосы мужчины были заплетены в высокую косу и перевязаны кожаным ремешком.  Белоснежный кончик был перекинут на плечо, затянутое в строгую, черную рубашку.

– Проклятие десятого уровня, – сухо ответила я, убрав мешающуюся прядь за ухо, и облизнув пересохшие губы, намазанные моей любимой фиолетовой помадой. Сидеть на большом валуне было неудобно, но стоять на ногах еще хуже. Все-таки это была уже шестая наша ночная смена. Обычно у некромантов практика заканчивалась в три утра, а тут…

Мои руки искрились серебристым светом, что опутывал тело трупа.

Наполовину разложившийся мертвец лежал на каменном алтаре и вонял так, что не будь мы профессионалами, то уже давно бы удобрили зеленую траву своим поздним ужином.

А так нет, стоим, дышим через раз и зеленеем.

Все в пределах нормы.

– Говори конкретнее, Райт, – нетерпеливо потребовал профессор.

 Серебристая магия заставила мертвого мужчину лет сорока содрогнуться и выгнуться дугой. Не будь он мертвым, то точно бы вскрикнул от боли.

– Проклятие «Живое Гниение». Характеризуется изменением состава крови, из-за чего исцеляющие заклинания и бальзамы реагируют неправильно или не действуют. Проклятье отсроченного назначения, продолжается даже после гибели жертвы. Смерть наступила месяц назад, а разложившийся выглядит, будто уже лет пять лежит в могиле.

– Сразу нужно так отвечать, – недовольно буркнул профессор, но я даже не обратила внимания на его замечание.

Эмерлони когда-то был легендой, членом Гильдии Костей, о нем раньше слагали истории, в которых он представал великим некромантом, нечисть и маги трепетали от одного его имени, а теперь… Он просто дряхлый, древний старик с клеймом отверженного на руке и отсутствием чувства юмора. Настоящий тиран и проклятье всех некромантов Школы Праха, что располагалась в Эльге, столице Сэфира – одного из трех самых больших и магически одаренных королевств Ольгра.

– А теперь и ваше задание на сегодня, – Эмерлони замолчал на мгновение, и серебристый туман окутал около двух десятков старых могил на учебном кладбище. Те стояли ровными рядами прямо на заднем дворе школы. От обычного захоронения мертвых оно отличалось тем, что на нем упокаивали нерадивых учеников и преподавателей. А у нас их за последние сто лет что-то слишком много подохло.

 Послышался громкий, пугающий до дрожи в коленках скрежет ногтей и когтей о крышки гробов, стоны из-под земли разнеслись болезненным эхом, и я резво спрыгнула с валуна, стряхнув с рук серебристый свет. Заклинание распознавания было сейчас не к месту, учитывая, что у нас началась непосредственная практика.

Учиться оставалось еще три с половиной года, поэтому сейчас нам давали уже более сложные заклинания и схемы призывов. Ходили слухи, что на восьмом курсе мы вообще сможем демонов с того света возвращать.

Жду не дождусь!

Мертвецы рычали и возле двух ближайших надгробий уже показались полуразложившиеся, покрытые израненной кожей руки, а следом и две головы, с пустыми глазницами и ощеренными ртами. А вот и вампир, которого, все-таки прикопали здесь сто лет назад. Нужно было поспорить с Гри год назад.

– У вас час, чтобы распознать чары, наложенные на практический материал, а после вернуть всех восставших в их могилы. Справитесь и следующие две ночи никакой практики. Завалите – и всю неделю будете убирать в клетках факультета зоологии.

Черт!

Фу…

А ночь казалась такой красивой, что я даже надеялась поспать пару часиков. Но нет, снова нам придется бегать по кладбищу и отлавливать мертвецов, которые ох, как не хотят ложиться в свои могилы, еще и голодными.

– Время пошло, – предупредил нас Эмерлони и спокойно развернулся на пятках, поправил свою серую мантию профессора с черепом на спине и оставил нас разбираться с уже пробудившимися от вечного сна мертвецами.

Их было двадцать три – голодных, довольно быстрых и опасных зомби. И они созданы исключительно для того, чтобы сожрать озадаченных учеников Школы Праха, которых к четвертому году осталось всего шестеро. Троих у нас почти съели, а четверо сбежали, прямо с практики на третьем курсе.

Слабаки.

В общем, некроманты у нас дохли как мухи, а еще чаще наша братия ломалась, как старые игрушки, потому что работка у нас очень нервная. Еще и вонючая. И голодная.

Но надо отдать Эмерлони должное, он умел, конечно, вдохновить на подвиги.

Никому из нас не хотелось целую неделю работать в камерах у зоологов, потому что, мало того, что там воняло похлеще, чем на кладбище, так еще и материал у них был, мягко говоря, своеобразный. Похуже, чем наш, один единорог чего стоил. Гадил он как дракон, еще и разговаривал, комментируя каждое действие и унижая морально.

– Итак, их двадцать три, нас шестеро. Как делить будем? – довольно бодрым на удивление голосом спросил Зрил – потомственный белый маг, и первый некромант в своей семье за тысячу лет. Его короткие снежного оттенка волосы торчали в разные стороны, создавая ореол вокруг головы, а внимательные, карие глаза смотрели исключительно на надвигающуюся угрозу.

Нам еще повезло, что форма была удобная – черная рубашка с белыми пуговицами, серая жилетка с множеством карманов на шнуровке, узкие темные брюки и высокие сапоги на плоской подошве. В такой обуви очень удобно бегать, или скорее драпать.

А угроза уже громче рычала и была наполовину вышедшей из могил.

Позади школа и замкнутый контур, чтобы никто из дохляков не сбежал и не покусал никого, а впереди двадцать три зомби. Хм… интересный такой расклад. Что же выбрать?

– Я беру четверых слева, остальные ваши, – предупредила я некромантов, одновременно с этим взмахнув руками. Яркий, серебристый свет окутал тела выбранных мной зомби, и они стукнулись друг о друга начавшими принимать нормальный вид телами. Я видела как сосуды, мышцы и кожа нарастали на скелетах, создавая уже не такой отталкивающий, тошнотворный облик мертвецов. Но до обычных смертных и бессмертных им было еще, ох, как далеко. Минут двадцать примерно, пока все в силу войдут.

– Мяс-с-с-о… – пугающий до дрожи скрипучий голос голодного зомби проник в мое сознание. Яркие красные глаза пылали жаждой впиться в мою мягкую, кровавую плоть и выгрызть куски сочной живительной пищи. – Есть…

– Обойдешься, нежить недобитая, – громко фыркнула я, вскинув правую руку перед собой и сжимая пальцы в кулак. Двоих моих зомби скрючило, как первокурсников после инициации, и они завыли от негодования и явного сопротивления.

– Некромант… Плохо-о-о… – и двое мертвецов дружненько так развернулись, вытянув худые руки перед собой, и пожелали спешно покинуть мою компанию.

– Эй! Вы куда намылились? – удивленно воскликнула, нахмурившись и поджав от недовольства губы. Вишневый привкус помады остался на языке, когда я нервно облизнулась. – Стоять я сказала! – рыкнула оскорбленно и несколько обижено.

Еще не хватало тут всяким недобитым умертвиям от меня ноги делать.

Магия распознавания ударила волной света по четверым восставшим, и они охнули, открыв зубастые рты, и пытаясь от меня сбежать, как от пугала болотного.

Ага, фиг вам с джемом! От Ивэнджелин Райт еще никто неупокоенным не уходил. Тем более практический материал!

– Жрать… – один из не моих зомбиков неожиданно резво подобрался ко мне со спины, и я почувствовала холодные, скрюченные пальцы на своей коже. Они с силой впились в мое правое плечо, заставляя вскрикнуть от боли и неожиданности. Меня словно молнией прошибло, от чего коленки едва не подогнулись и глаза закрылись, не имея возможности сфокусироваться. Я увидела вспышки на внутренней стороне век, ощущая прилив энергии к ногам.

Как говорится – бей или беги.

Некроманты предпочитали совмещать приятное с полезным, поэтому сначала били, а потом уже драпали.

– Аааа! – оглушающий хрип боли сорвался с моих пересохших губ. – Герга, усмири свой труп, пока я его надвое не разрубила! – обозленно рявкнула я, отвлекаясь и пиная не мой материал сначала в голень, а потом, разворачиваясь, добила его коленом в пах. Бред, что зомби боли не чувствуют. Судя по тому, как округлились бесцветные глаза мужчины передо мной, то он прочувствовал всю прелесть боевой подготовки некромантов сполна. И пожалел, что родился мужчиной.

Некроманты обязаны уметь обращаться не только со своей магией, но и использовать для защиты любые подручные средства.  Мы даже не гнушались оружия или валяющихся под ногами коряг. Поверьте, когда от этого зависит твоя жизнь, то ты начинаешь по-другому относиться к несправедливости и нечестным приемам. У некромантов свой кодекс чести, и первый же пункт в нем: "Не дай себя убить. P.S Тем более поднятому!".

– Плохой некромант, – ковыляя, прохныкал зомби, а затем поплелся от меня подальше, держась руками за травмированную гордость.

А нечего меня своими конечностями лапать. Я выросла с двумя старшими братьями, тоже некромантами, так что драться грязно научилась раньше, чем мышей с того света возвращать.

– Злая ты, Ивка, – с радостным мурлыканьем произнес одногруппник чуть слева от меня. – Поэтому к тебе все неживое и тянется, – сделал веское замечание Зрил. Парень еще даже не разобрался в схеме восстановления плоти и закреплении души в теле, но считал уместным комментировать то, что делала я.

     Настоящий профессионал.

     Ну-ну…

– А ты идиот, – немедленно оскалилась в ответ, чувствуя, как от присутствия Зрила во мне поднялась волна отвращения, – я же молчу. Ах, нет, прости, не молчу, – фыркнула с безразличием, одновременно с этим выпуская из левой руки волну серебристого света, который начал уничтожать связь между профессором и подопытными. Я заметила, как глаза моих зомби широко открылись, а их сердца, что бились благодаря магии, начали замедляться. У одного мертвеца такая дыра в груди была, что сложно было этот факт не разглядеть.

– Если продолжишь от меня бегать, то так мужика и не найдешь. Я твой единственный шанс выйти замуж, Ивка, – раздутое самомнение Зрила уже стало легендой в школе. Особенно его навязчивость и непоколебимая уверенность в том, что он идеал моего мужчины.

– Да я скорее труп поцелую, чем тебя, Зрил, – сказала и пригнулась, когда по мне едва не ударило атакующее заклинание. Оно пролетело в нескольких сантиметрах надо мной. Я даже почувствовала жар магии, пронесшейся мимо. – Эй, Герга, ты косая, что ли?!

– Тебя спросить забыла, нечего перед моей мишенью стоять, – злобно огрызнулась ученица, на что я сжала кулаки. Герга меня никогда не любила, и я ей отвечала взаимностью, но вот так промахнуться не могла даже она. Это была прицельная атака и за такое можно было заполучить не только дохлую мышь в постель, но и проклятие.

– Не знала, что ты заделалась некрофилкой, Ив, – явно веселилась моя подруга и первая язва в школе – Хелдрана Бродских. Этой палец в рот не клади, по шею, блин, все откусит и не подавится, еще и добавки попросит. – И что обидно, мне и словом не обмолвилась, скрытница, – и глаза-то у нее такие честные, что не знай я Хел, то точно бы поверила.

Но мы с ней уже четвертый год одну комнату в общежитии делим, так что подобный трюк на мне уже не срабатывал.

– Хел, не отвлекайся от работы, – настоятельно попросила подругу, на что она лишь задорно рассмеялась, махнув на меня своей миниатюрной, ухоженной ручкой.

– Ты про моего зубастика? – весело улыбнулась Хелдрана и потрепала голодного и явно взбешенного вампира по голове. Вон как он челюстями щелкал, того и гляди, нос откусит, а девушка, кажется, этого совершенно не замечала. – Зубастик у меня лапочка, не обижай его, – и Хел двинула мертвецу в челюсть, выбив у того правый верхний клык.

– Мой жубик, – захныкал вампир, получивший еще и психологическую травму, и решил делать ноги от ненормальной некромантки.

Я бы на его месте вообще к Хел лишний раз не подходила, она у нас немного излишне активная, и от этого страдает не столько девушка, сколько окружающие ее бедняги. И я в том числе. Правда, пришлось привыкнуть. Мне еще повезло, что отец отдал при отбытии в школу защитный амулет, а то быть мне одним из наших зомбиков, потому что Хел однажды взорвала комнату, когда любовное зелье варила. Комендант до сих пор при виде подруги крестится и забытым богам молится, только бы она вновь ничего не удумала.

– Пора заканчивать с этим цирком, – сказала я и отработанным движением выбросила из своих рук переливающиеся лунными отблесками тугие плети с раздвоенными кончиками. Несколько секунд и чары поднятия были уничтожены, а практический материал поплелся в свои могилы, бурча что-то про жестоких некромантов, и что мы им уже поперек горла стоим.

Спустя минут пять остальные покончили со своими зомби, и мы, отряхнув руки и сбрасывая остатки магии, стали ждать вердикта Эмерлони. Профессор обычно следил за процессом из центральной башни, которая очень удобно была направлена как раз на кладбище. Вот и сейчас его статная, худосочная фигура мелькнула в просвете двух колонн. Белые волосы были так туго стянуты, что казалось, будто у мужчины стильная, короткая стрижка, но только мы знали, что некоторые из прядей достигали поясницы.

– Справились, – с какой-то досадой обрадовал нас профессор, передернув от напряжения и раздражения узкими плечами. Мантия развевалась за его спиной, едва заметно комкаясь возле ног и обвив левую лодыжку, как влюбленная змея. – Оценки по практике увидите завтра на доске. А сейчас быстро по кроватям. У вас есть еще два часа, чтобы поспать.

Два часа… Это можно считать благословением.

***

К сожалению, даже нескольких часов измотанному тренировками, практиками и лекциями организму было недостаточно. Поэтому утром, когда у нас по обычному расписанию стояло занятие по «Защитным ритуалам», я чувствовала себя ничуть не лучше вчерашних (сегодняшних?) зомби. Ноги уже привычно подкашивались, под глазами красиво мерцали сине-фиолетовые тени от недосыпа, а кожа была бледной, под стать недобитому умертвию.

В общем, все некроманты, начиная со второго курса, выглядели так, что в гроб и то краше клали. Но мы знали куда шли и понимали, что красавицами и красавцами некроманты быть не могли. Только если после защиты диплома. Когда можно целую неделю законно спать и никуда не вставать.

Зато по вчерашней практике на кладбище Эмерлони поставил всем пятерки, так что можно было вздохнуть свободно. Следующие два дня мы будем жить спокойно. Настоящее наслаждение, за это я даже готова была простить Герге ее "случайное" почти попадание в меня.

Но это не точно.

Прозвучал громкий звонок на всю школу, и в класс зашел наш профессор – высокий, худой и похожий на вытянутую палку сухопарый мужчина лет тридцати. Короткие белоснежные волосы были зачесаны назад, подчеркивая высокие скулы и аристократичные черты лица некроманта. Яркие серебристо-фиолетовые глаза светились знаниями и высокомерием. Мы уже даже привыкли к подобному взгляду. Единственный кто не удостаивался этой презрительно-надменной морды – наш ректор. Просто на него страшно так смотреть, прикопает и имени не спросит.

– Сегодня мы будем разбирать защитные ритуалы некромантии третьего уровня, – сказал мужчина тихим, размеренным голосом. Профессор снял свою мантию и небрежным жестом бросил ее в сторону преподавательского стула, и та красиво наделась на спинку, словно зачарованная.  – «Гул мертвых» – это магия высшего уровня, следовательно, и пользоваться ею могут лишь те, кто постоянно тренируется, укрепляя связи со своей силой, – властный и уверенный голос профессора Грахдира, прошелся волной испуга по всему классу. Мы любили занятия по защитным ритуалам, вот только временами профессор был ну слишком уж надменным и считал, что весь мир крутится исключительно вокруг него и его предмета.

Мы все подобрались и навострили ушки. Я сосредоточилась и, взяв в руку перо, приступила к записям. Делая пометку на крае тетради: «Постоянные тренировки для ритуалов», записала название лекции.

– Данный ритуал схож некоторыми действиями с ритуалом «Зов Мертвецов», в том смысле, что они оба усиливают вой проклятых душ из Подземного Мира, – профессор начал чертить схему заклинания на большой зеленой доске, по бокам которой висели наглядные материалы символов и скреплений. – Однако, «Гул мертвых» – ритуал, который действует на определенную область, и чаще всего применяется он для защиты помещения от прослушивания. В течение двадцати минут – не больше и не меньше – некромант рисует пеплом из крематория на стенах непрерывную линию, а после чертит на полу семиконечную звезду.

– Звезду также чертить с помощью пепла или можно использовать краску? – спросила Хел, сощурив свои прекрасные зеленые глазки и посмотрев на профессора внимательным взглядом. Во время размышлений девушка, как и всегда, закусила кончик пера своими острыми зубками, обхватив его пухлыми губами.

Профессор взглянул на девушку недовольно, но все же ответил:

– Нет, можете использовать краску для звезды, лучше черную с примесью серебра.

Мы все одновременно сделали пометку: «Черная краска, лучше с примесью серебра».

– В течение оставшейся ночи при любой попытке прослушать комнату, подслушивающий будет слышать лишь завывания загубленных и измученных душ. Чаще всего этот ритуал используется при переговорах, но также некоторые некроманты применяют его для спокойной практики. Чтобы никто не подслушал и идею не своровал.

Профессор Грахдир взмахнул худой рукой с длинными, ухоженными пальцами, и схема с доски будто отклеилась и предстала перед нами, как живая. Я зачарованно всмотрелась в переплетения белых и красных линий, что мерцали прямо перед моими глазами. Яркий солнечный луч слился со схемой, и она вспыхнула, слегка ослепляя и заставляя прикрыть на миг глаза, чтобы не лишиться зрения. Секунда и свет померк, а линии перестали казаться ожившими.

– Запомните эту схему, дорогие мои мучители, – сладко улыбнулся профессор и от его вампирского оскала мне чуть не поплохело. Но не поплохело, так, только сердце немного быстрее забилось, и ритм снова вернулся в норму. Привычка – вторая натура, а нас так постоянно пугали, и не только Грахдир. – Потому что благодаря этому ритуалу, вы сможете беспрепятственно строить козни и великие планы, и никто, даже сам император, не сможет вам в этом помешать.

Ох, вот спасибо. Конечно, вот после этого занятия и начну дворцовый переворот планировать.

– А теперь продолжим, записывайте плетения магии для «гула», – и профессор вернулся к доске, в то время, как его схема продолжала висеть прямо у нас перед глазами, искрясь силой и завораживая своей грациозной, чертежной красотой. – Зрил, на девушек будете слюни пускать после упокоения, а пока прошу все внимание обратить на лекцию, – скривил свои тонкие губы в усмешке профессор.

И мы продолжили делать важные записи, одновременно с этим посмеиваясь над Зрилом. Этот некромант никогда не умел разделять свои увлечения и правильно расставлять приоритеты. Профессор Грахдир был не тем, кто терпел, когда ученики не обращали на него внимание.

Глава вторая

– Ученикам четвертого года обучения факультета некромантии немедленно прибыть в кабинет директора! – громкий голос секретаря магистра Роттеля доносился прямо из зачарованных стен. От них невозможно было сбежать и фраза: «И у стен есть уши» стала не просто набором слов, а страшной реальностью всех учеников Школы Праха.

Мы все сейчас как раз сидели на лекции по продвинутому курсу целительства. Переглянувшись с Хел, одновременно нахмурились и поджали губы. С кем поведешься… как говорится, а потом взглянули на остальных некромантов.

– И что случилось сегодня? – флегматично поинтересовалась Хел без особого интереса и удивления. – Кто из нас снова что-то украл из запретного архива? – спросила девушка и посмотрела исключительно на меня, выразительно насупив тонкие брови.

– Такое было только один раз, Хел и прекрати уже обижаться, что я тебя с собой не взяла, – мрачно ответила я, сложив руки на груди и закатив глаза.

Было только раз на первом году и то, лишь потому, что наш куратор дал дурацкое задание. Я просто подошла к процессу творчески.  И ничего, что после этого меня определили убирать в морге останки мертвецов и не только за вторым курсом. Зато было интересно, а это главное.

– НЕМЕДЛЕННО В КАБИНЕТ! – спустя несколько минут нашего бездействия, рявкнул уже непосредственно директор Роттель. Мы одновременно подпрыгнули на месте и, посмотрев на профессора Ромиль, стали ждать ее позволения уйти.

– Идите, не хочу, чтобы наш директор сорвал себе голос, – улыбнулась пожилая женщина с красивыми, акварельно-серыми глазами и самой большой душой, какую я только видела. – Задания я оставлю на столе, придете, заберете.

– ЖИВО Я СКАЗАЛ! – такой мощный крик, что мы сорвались со своих мест и под теплый смех профессора Ромиль, ученики Школы Праха практически вылетели из кабинета.

Надо ли говорить, что до приемной директора мы добрались в рекордные сроки, взлетели по лестницам, поднялись на восьмой этаж и остановились лишь перед столом секретаря, взиравшей на нас с сочувствием? Ее красивые, круглые красные глаза светились даже в полуденный час работы, а намазанные серой помадой губы были плотно сжаты. Эльфийские, чуть вытянутые вверх ушки едва заметно дернулись.

Я привалилась спиной к прохладной, темной, выложенной зачарованным гранитом, стене, пытаясь перевести дыхание после забега по ступенькам, и спросила у Сеф:

– Ч-ч-что… – воздух застрял где-то в горле, и я закашлялась, некрасиво краснея и несильно стуча кулаком по груди. – Что случилось? – все-таки сформулировала вопрос, и это был рекорд.

Ненавижу бегать, а бег отвечал мне тем же.

– О, вам понравится! – клыкасто улыбнулась девушка и махнула в сторону двери. – Директор, пришли некроманты, – сообщила она Роттелю.

– Пусть заходят, – прозвучал из небольшого, круглого камня голос магистра и мы, переглянувшись и перекрестившись, направились в сторону дубовой двери, что своим видом пугала многих. Она была красивой, креативной и особенно удалась форма – крышка от гроба. И вот теперь представьте, приходят ученики к директору, а у него вместо двери крышка от гроба. Как думаете, захочется после такого еще раз сюда наведаться? Вот и нам не хотелось.

Но никто нашего мнения не спрашивал, и, поправив порядком вздыбленную после пробежки форму, мы двинулись внутрь дружным строем. Пусть на практике мы были каждый сам за себя, но когда нас вызывали группой, то мы, надо отметить, шли единым фронтом и подминали под себя всех и вся. Некромантов могут обижать только некроманты, и только из одной группы. Попробуй только пикни на не своего – упокоят и закопают. Таков негласный закон школы.

Дверь за нами захлопнулась со скрежетом и громким хлопком. Я испуганно вздрогнула и едва не подпрыгнула на месте. Захотелось к маме.

Кабинет нашего директора был колоритным, как и сам его хозяин – высокие потолки, стены и пол из чистого, черного мрамора. Большой стол из какого-то древнего магического камня, заставленный бумагами и канцелярскими принадлежностями. По кругу стояли светильники – овальные торшеры на длинных ножках, которые горели с помощью магии света.

Бордовые, тяжелые шторы были подвязаны лентами, позволяя яркому солнцу окрасить кабинет в теплый оттенок золотой осени.

И вот в этой атмосфере мистической классики сидел он – пугающий и одновременно с этим спокойный и справедливый директор Школы Праха. Он был высокого роста, обсидианово-черная кожа блестела в свете солнца оттенками истинной тьмы, заставляя Хел рядом со мной томно вздохнуть и вцепиться пальцами в мою руку практически до хруста. Красные, раскосые глаза были обрамлены черными ресницами, а родовые, серые узоры на лице тянулись вниз и терялись под, воротом белой, шелковой рубашки.

– Ну-с, как ваши дела, некроманты? – с явным наслаждением издевался над нашими нервами директор.

Он переплел между собой свои длинные пальцы и положил их на живот, расслабленно откинувшись на спинку антикварного кресла. Послышался характерный скрип кожи, когда пиджак скользнул по обивке.

– Нормально, а как ваши дела, магистр? – решила я не изображать дурочку и ответила вопросом на вопрос.

Молчаливое пребывание в кабинете нас вряд ли к чему-то приведет, а мне было слишком уж любопытно, по какому вопросу нас всех вызвали сюда. Явно не ради светской беседы и обмена любезностями.

Это было не в характере Роттеля.

– О, просто превосходно, Ивэнджелин, – нарочито радостным голосом отозвался мужчина непонятного возраста. Просто он был дроу, и на вид ему было чуть за тридцать. Правда, в случае с этим темным эльфом, то ему могло быть и три-четыре сотни. – Сначала я занимался тем, что реставрировал кладбище, которое вы вчера немного порушили, – директор поднялся из-за стола, оправил и без того идеально отглаженную рубашку, и прислонился к столу бедром, сложив руки на груди. Хел, увидев мужчину в полный рост, еще раз вздохнула и начала дрожать от возбуждения. Просто девушка была влюблена в нашего директора, как русалки в морского царя, то есть пылко и, что печально, безответно. – А потом со мной связался знаешь кто? – момент молчания для, видимо, моей реплики.

– М-м-м… и кто? – с тревогой спросила я, нервно облизнув губы.

Сегодня я выбрала клубничный вкус для черной помады.

– Ректор Академии Костлявой, и представляешь, что он сделал? – и снова драматичное молчание.

Не хватало только устрашающего боя барабанов где-то за стенкой.

Кажется, наш директор ударился в актеры, иначе я не понимаю, для чего постоянная утайка и подобное поведение.

Но ладно, если дроу так нравится играть на публику, я ему это позволю.

– И что же он вам сделал? – спросила нарочито любезным, заинтересованным тоном. Позади меня хмыкнул Алид, дернув меня за край школьной жилетки, чтобы я, видимо, не переигрывала. После тихо-тихо чертыхнулся Зрил. Парень явно был не в восторге от действий нашего директора. Но что нам остается? Он дроу и некромант, и уж с кем-кем, а с ним мне связываться лишний раз и портить ему настроение не хотелось. Уж простите, как-то сильный некромант не внушал мне спокойствия, учитывая, что у меня вся семья из этой братии. Только мамочка выделилась и была не некромантом. Слава Дарующему. Она хуже – ведьма!

– Он, моя умница, предложил сыграть мне в карты и проиграл! – директор радостно дернул рукой со сжатым кулаком вниз к бедру и улыбнулся. – Ха! Идиот, он совершенно не умеет блефовать, – таким счастливым мы нашего директора видели только раз, когда к нам по ошибке прислали делегацию светлых эльфов и он над ними знатно поиздевался. Магистр поднял все наше кладбище и натравил на ушастых. После этого к нам больше никого не присылали – ни специально, ни по ошибке. –  Итак, мои дорогие трупоподниматели, сообщаю вам радостную новость. Завтра вы всей своей дружной и неугомонной компанией любителей мертвячины переводитесь на год в Академию Костлявой для обмена информацией. Я докажу этому высокомерному засранцу, у кого из нас лучшая программа обучения, – последняя фраза была явно адресована пустоте, а не нам.

– Э-э-э… – единственное, что я смогла выдать из себя, без учета непечатных и восклицательных знаков.  – Директор… Но почему именно мы? – резонный вопрос, учитывая, что у нас еще как бы семь групп смертников имеется. А в расход можно и выпускников пустить или хотя бы первокурсников. Последних не жалко.

– Что? – магистр был настолько поглощен своей гениальностью, что словно и забыл про нас.

– Почему именно наш курс, а не восьмой, или седьмой, а возможно, и первый?

– Ну как же, Ивэнджелин, – и такой взгляд хитрый с прищуром, что я непроизвольно дернулась в сторону. Но потом вздохнула и вспомнила прописную истину: «Нельзя показывать свой страх. Особенно дроу, и в частности некроманту-дроу!». – Только на четвертом курсе и только в моей школе учится дочь Северена Райта, – хмыкнул он довольный, как сытый дракон после охоты на рыцарей. А я уже пожалела, что спросила. И правда, зачем отправлять для обмена опытом и демонстрации накопленного опыта выпускников, когда можно отдать на растерзание дочь Северена Райта – самого сильного и могущественного некроманта нашего поколения.

Вот я не подумала-то!

Да уж, временами знаменитая фамилия и сильные родственники это не благо, это то еще проклятье для того, кто просто хочет учиться и получить профессию. А учитывая, что я, как и все в моем роду, хотела стать некромантом, то тот еще геморрой. Но вот незадача, именно из-за моей фамилии меня не приняли в Академию Костлявой. Видите ли, у них все достигают вершин кровью и потом, и никто не будет тащить за уши дочурку всесильного.

Уж не знаю, чем им мой отец не угодил, однако обида у меня затаилась сильная. А сейчас, выясняется, что меня, как раз благодаря моей фамилии и отправляли в Академию Костлявой. Что ж, возможно, насмешка Судьбы станет оскалом победителя, когда выяснится, что Ивэнджелин Райт не просто дочурка всесильного, а талантливая некромантка и лучшая ученица Школы Праха. По всем показателям, между прочим! Да я даже физическую подготовку сдала на «отлично». И ничего, что с третьего раза… Сдала же!

– А теперь, мои любимые трупогонятели, марш собираться. С собой можете взять предметы личной гигиены, несколько платьев и костюмов для двух ежегодных балов, а еще… ну, сами, в общем, придумайте! – нетерпеливо махнул на нас рукой директор. – А мне нужно еще решить, куда бы лучше поселить ваших сменщиков – в первое общежитие или все-таки третье… – и после этого вопроса мы все как-то кровожадно улыбнулись.

В первом общежитии поселился зловредный дух после самоуправства второкурсников-некромантов, а в третьем вообще живет русалка в подвале, так что вода там себя ведет ну о-о-очень странно.

Что ж, не завидую я новеньким, их в любом случае ждет весьма интересный прием. Правда, чую своей левой пяткой, что и нас ожидают в Костлявой вряд ли радушные объятия и выпивка.