Kitobni o'qish: «Разлученные»

1

«Кажется, наша сказка закончилась, Ян».

Рена бодрилась и старалась не показывать, что высокий, статный брюнет, танцующий с малохольной дочкой губернатора, топчется не по полированному паркету бального зала ратуши, а по ее сердцу. Обида и ревность ядовитым огнем жгли душу. То, что молодой аристократ, тайком воровавший ее поцелуи в саду, позабыл о ней в кругу более родовитых девиц, казалось невероятной жестокостью. Да что там танцы! Ян за весь вечер даже не посмотрел на нее.

– Вот где ты прячешься, негодная! – мачеха неожиданно появилась в тихом уголке зала, куда дочь богатого, рано ушедшего от дел промышленника забилась, осознав, что сын герцога Холдера не попросит о танце дочь простого лейра. – Идем же, Ирена, граф Понт-Аруа жаждет с тобой познакомиться. Будь милой и улыбайся.

– Что еще за «Понтура»? Откуда он взялся, матушка?

– Не Понтура, глупая, а Понт-Аруа! – лейра Селезия приостановилась и со значением посмотрела на падчерицу. – Разве ты не слыхала, что этот прославленный граф приехал недавно на родину, поправляться после ранения?

Если и была у почтенной лейры слабость, то только любовь к титулам. Дочь простого деревенского бондаря, она вышла замуж сперва за старосту своей общины, затем за проезжего богатого купца-гнома, от которого родила двух дочерей. Схоронив второго супруга, Селезия совершила прыжок по социальной лестнице и стала женой лейра тэ’Марсо. Младший дворянский титул, который к тому же нельзя передать по наследству, приоткрыл для семьи двери знатных домов. Уважаемого и богатого промышленника, живущего на окраине города в большой усадьбе, приглашали всюду, и это очень нравилось лейре Селезии. Так нравилось, что она решила упрочить положение, выдав дочку мужа за настоящего, природного аристократа.

Рена ничего не слышала о раненом воине, потому шла за мачехой беспокойно оглядываясь. Она уже поняла, что лейра Селезия сделала стойку на будущего зятя, ведь та не скрывала смелых планов ни от нее, ни от ее отца. И возражать тут было решительно бесполезно. Рена давно усвоила, что ее отец, лейр Ингмар тэ’Марсо, делает только то, что желает его супруга.

Гости толпились возле буфета с закусками, а также у столов для карточных игр, раскинутых в дальнем конце зала. Пробравшись туда мимо танцующих пар, лейра Селезия величественно склонила голову перед мужчиной лет сорока, худощавым, высоким, с тонкими ухоженными усиками. Богатая золотая вышивка на камзоле не могла скрыть его увечья – одна из рук была ампутирована.

– Приятно познакомиться, прелестная барышня! Лейра тэ’Марсо, вы позволите пригласить госпожу Ирену на танец?

– Разумеется, ваше сиятельство, с радостью.

«Ты-то с радостью бы! Вот и вперед!» —мелькнуло у Рены.

То, что этот вояка даже не спросил ее желания, сразу сказало ей о многом. И куда ему танцевать? Из слов мачехи можно сделать заключение, что Понт-Аруа едва жив после ранения, вот и руки нет. Зловещая культя вместо левой кисти выглядела неприятно, хоть и была закрыта металлической пластиной. Как не корила себя Рена за черствость и неуважение к раненому герою, ее взгляд то и дело возвращался к отсутствующей руке.

Граф подцепил Рену за локоток и повел к кругу танцующих, туда, где в числе других пар, кружился и Ян. Теперь молодой щеголь вальсировал с дочерью маркиза дей’Ивэ.

«Он их меняет словно порвавшиеся перчатки! Вот и меня выбросил».

Рена вдруг осознала, что звучат первые такты ее любимого «Розового вальса». Отныне с этой прекрасной мелодией будут связаны столь негативные ассоциации! Ян, танцующий рядом, но с другой, и неприятный бесцеремонный граф, который навязал себя в партнеры. Девушка затормозила, уперев носки бальных туфелек в паркет, и в последнюю минуту просто вырвала руку, потому что Понт-Аруа не обратил на ее сопротивление никакого внимания и по-прежнему тянул в танцевальный круг.

– Что случилось, дорогая? – губы мужчины расплылись в улыбке, но глаза смотрели напряженно.

– Я подвернула ногу и не смогу протанцевать с вами, граф. Прошу меня извинить.

Темные глаза сверкнули странным весельем и гневом. Высокий мужчина сделал шаг навстречу, нависая и пугая Рену ростом.

– Когда же это произошло, моя дорогая?

– Пока мы направлялись к вам с мач… с матушкой. Думаю, ничего страшного, но я бы поберегла ногу, если вы не против, ваше сиятельство. – Чтобы не выглядеть грубо, она поспешила добавить: – Если желаете, мы могли бы прогуляться вдоль зала.

Со стороны Понт-Аруа было бы форменным невежеством настаивать на танце. Он предложил Рене руку (к счастью, здоровую), и они медленно направились вдоль украшенной цветочными гирляндами колоннады.

Чувствуя напряженное, если не сказать, обиженное молчание спутника, Рена попыталась рассеять неловкость разговором:

– Давно ли вы вернулись в наши края, мой лорд?

– Неделя как целители отпустили меня из госпиталя в Триесте. Я вернулся на родину после двадцати лет отсутствия.

– Наверное, вы нашли, что тут многое переменилось?

– Я не нахожу перемен. Жизнь здесь, на юге, застойная, все те же скука и невежество, что и в моей юности. Но я рад, что здесь расцвела такая роза!

Красноречивый взгляд Понт-Аруа указал Рене, что неуклюжий комплимент предназначен именно ей. Девушка вежливо улыбнулась, про себя подумав, что каждый видит лишь то, что желает замечать.

– А мне не скучно здесь. Бывает немного зимой, когда сад отдыхает. Но тогда есть книги и долгие прогулки. Вы любите гулять в лесу?

Граф не ответил, засмотревшись на нежные губы девушки. Ему понравилась ее манера прикусывать нижнюю губку, в ожидании ответа. Очнувшись, он выпалил слегка невпопад:

– Вижу, что вы любите природу. Ваша матушка рассказала о чудесном саде, в котором вы все устроили по своему вкусу. А вот парк в моем поместье вор-управляющий совсем запустил. Жду не дождусь, когда в мой дом войдет юная волшебница и преобразит его!

Рене от таких намеков и неуклюжего пафоса стало немного не по себе. Заиграл новый вальс, Рена нетерпеливо обернулась, желая узнать, кого из знатных девиц осчастливил непостоянный сын герцога. Но, как ни высматривала, высокой фигуры Яна нигде не было видно. Возможно, он утащил в укромный уголок очередную дурочку, которая поверит красивому лицу и лживой синеве глаз?

2

Бесконечно расхаживать по залу, да еще в отсутствии предмета ревности, казалось Рене невыносимым, тем более что граф гнул линию про ожидание молодой прекрасной супруги. Возможно, одна из девиц в этом зале составит счастье прославленного ветерана, но влюбленной в другого девушке хотелось, чтобы назойливый поклонник провалился к Тхару и не раздражал ее властными армейскими замашками. Нет, решительно, с исчезновением Яна испарился и весь ее интерес к балу. Подумать только, это скучное сборище она ждала все лето!

С милой улыбкой брюнетка повернулась к кавалеру и пожаловалась на шум и начинающуюся головную боль. Спешно отвергнув предложение прогуляться по террасе, Рена ускользнула в дамскую уборную.

Бежать пришлось быстро. Так, чтобы не успела перехватить мачеха, которая, разумеется, вернет своевольную подопечную в общество перспективного жениха. Нужно скрыться до того, как ее обнаружит сверлящий взгляд лейры Селезии. Нырнув в боковой выход, Рена убедилась, что никто не видит, подобрала юбки и стрелой помчалась к заветной двери в конце длинного коридора.

Внезапно чья-то сильная рука перехватила ее талию и затащила в темную, тесную каморку. Рена с ужасом обнаружила, что прижата к сильному мужскому телу.

Что делать в такой ситуации девице? Конечно, звать на помощь. Но тут ее рот закрыла широкая ладонь. Еще один выход – хорошенько пнуть похитителя, от неожиданности он отпустит, а после можно кричать и убегать. Рена попыталась осуществить этот план. Ее ноги не касались пола – этим она и воспользовалась, но в мягких бальных туфельках причинила боль себе, а не похитителю. А тот вдруг зло встряхнул ее и отпустил.

Рена жадно втянула воздух и удивленно охнула, почувствовав запах знакомого парфюма. Нотки сандала и свежести морского ветра стали любимым ароматом с того раннего летнего утра, когда молодой эйс Ян дей’Гард заглянул в сад, где она трудилась.

Минутка внутреннего ликования охватила девушку, а затем крепкая ладошка Рены звонко врезалась в щеку юного аристократа.

– Как вы смеете так со мной обращаться?

Что имела в виду Рена: первую часть вечера, когда ею умышленно пренебрегали, или вот это бесцеремонное похищение? Она и сама не знала.

– А как я должен обращаться с девушкой, которая дала слово другому, стоило мне отбыть в академию? – Молодой человек сделал паузу и добавил с горечью: – Я думал, ты особенная, Рена.

– Что ты несешь, Ян? Какое слово?

– Да чем я хуже его, скажи? Конечно, я всего лишь младший сын… Или ты в восторге от военного мундира и от рассказов о подвигах? – в волнении юноша все сильнее сжимал плечи Рены, пока та не вскрикнула. Тогда он вдруг опомнился, уронил руки и упрекнул с горечью: – И даже не сказала ничего, когда я приезжал к тебе на прошлой неделе…

Начиная подозревать недоброе, Рена обхватила ладошками лицо Яна. Он не противился, но упрямо не поднимал головы.

– Я ничего не понимаю! О ком ты толкуешь, Ян?

– Не притворяйся, Рена! О твоей помолвке с графом Понт-Аруа.

– О чем?.. Что?!

Молодой человек щелкнул пальцами, и над их головами вспыхнул небольшой световой шарик, после чего Ян протянул девушке смятую газетную заметку. Рена с упреком взглянула в прекрасные глаза возлюбленного и только затем взяла вырезку. Перед глазами запрыгали короткие строчки: «Объявление о помолвке эйса Арни дей’Алберта, графа Понт-Аруа, и госпожи Ирены Марсо, дочери лейра Ингмара тэ’Марсо, промышленника».

Заметка выскользнула из ослабевших пальцев и спланировала на пол. Показалось, что стены зашатались… Рука Яна заботливо обвилась вокруг талии Рены.

– Ты не знала? Они тебе не сказали? Но как твоей мачехе удалось это провернуть?

– По-понятия не имею. Я не могу поверить: лейра Селезия сделала оглашение, даже не спросив меня и не познакомив с этим графом! Мы ведь не были в храме Теи для помолвки.

– Часто этого не требуется. Я тоже не поверил глазам, когда отец прислал эту заметку.

– И ты сразу поверил, что я предала тебя? – упрекнула Рена горько.

Ян виновато опустил глаза.

– Прости, любимая. Я от горя словно помешался.

– Значит, ты флиртовал с теми девицами, чтобы отомстить мне, Ян? У тебя получилось!

– Все это не имеет значения, крошка. Нужно решать, как тебе избежать этого брака.

Из коридора послышались голоса. Дверь кладовки содрогнулась от удара.

«Они там, я уверен, лейра! – Рена сжалась, узнав голос графа Понт-Аруа. – Хорошо же вы воспитывали мою будущую жену!»

«Ирена прекрасно воспитана и знает свои обязанности, мой эйс, – возразила лейра Селезия, но голос звучал чуть взволнованно. – Это недоразумение».

Ян немедленно погасил свет и задвинул Рену себе за спину.

– У тебя, случайно, портала нет? – пролепетала девушка. Ее живой ум лихорадочно искал выход, но не находил его.

– Нет, но нам он и не нужен, – решительно проговорил юноша, поворачивая большой сапфир на фамильном кольце. – Я призвал сюда отца и объявлю, что женюсь на тебе. Вот и выход из кошмарного положения!

В дверь все еще барабанили, но не так интенсивно. Граф перепирался с лейрой Селезией, которая настаивала, что воспитывала приемную дочь в строгости и в труде.

«Что здесь происходит?» – в спор вклинился новый голос. Баритон был властным и явно принадлежал вельможе, который привык к повиновению и может позволить себе пренебречь такими мелочами, как политес.

– Вот и отец, сейчас все разрешится, – шепнул Ян, и две тонкие девичьи руки обвились вокруг стройного стана юноши, молчаливо укрепляя его уверенность.

«Ваш сын оскорбил мою невесту и, похитив, держит за этой дверью!»

«Я уверен, это ошибка, – ответил герцог Холдер с ледяным спокойствием. – Но если вы правы, посмотрим, что скажет девушка».

«Вы серьезно будете слушать ее?» – вскипел Понт-Аруа.

«Не надо так кричать, ваше сиятельство! – шипела лейра Селезия. – Мы и так привлекаем внимание. Думаю, ни вам, ни его светлости публичный скандал не нужен».

«Открой дверь, сын», – вновь прозвучал строгий голос герцога.

Ян обернулся к Рене, но та лишь покрепче обняла его за талию. Не оторвешь. Словно моряк с потерпевшего крушение корабля, который в отчаянной попытке выжить до последнего цепляется за несущуюся по волнам мачту. Вот он момент истины. Сейчас все либо разрешится, либо жизнь будет разбита.

Замок открылся с сухим щелчком. Рена, прячась за спиной возлюбленного, не желала быть свидетелем того, что сейчас неминуемо произойдет.

А произошло вот что: в кладовку, толкаясь, протиснулись граф и лейра Селезия. Высокий, как и Ян, статный и совсем еще не старый герцог Холдер входить не стал. Подперев плечом косяк двери, он смотрел на сына, но во взгляде не было осуждения.

Жизнь научила Холдера ценить редкие моменты счастья, и меньше всего он хотел лишать молодых людей их первой любви. Если Ян желает жениться на дочери лейра, пускай. Лишь бы чувства были настоящими, а знатности у дей'Гардов хватит, чтобы покрыть скромное происхождение невесты. Выбор сына пришелся ему по душе, Ирена – милая, красивая, воспитанная девушка и вполне достойна войти в их семью. Однако весть об ее помолвке с графом Понт-Аруа, смутила и расстроила герцога. Что, если он ошибся, и Ян столкнулся с охотницей за титулами? Не слишком ли опрометчиво было разрешить мальчику ухаживать за ней? Сейчас госпожа Ирена прячет лицо за широким плечом Яна. Что это – девичья скромность, страх или смущение? Вероятно все это вместе. Но она не отпускает рук, обнимающих его сына, невзирая на присутствие мачехи и графа. И это говорит о многом.

А Понт-Аруа надоело молча созерцать, как та, кого он уже мысленно ввел в свой дом и на свое ложе, обнимает другого.

– Госпожа Ирена, немедленно отойдите в сторону! – приказал он. Впрочем, резкий тон, которым он выкрикнул приказ, не понравился ему самому. Спокойнее. Это же девица, а не солдат. Другое дело, когда все эти сентиментальные глупости с женитьбой будут позади. А сейчас даже плебейка-Селезия смотрит на него косо, не желая скандала. Нет, никакого скандала не будет. Его будущая жена должна быть безупречной в глазах общества.

Ирена не двинулась с места, не разжала рук, крепче вжимаясь в спину любимого. Ей казалось, что так она надежнее защищена от ненавистного графа.

– Я не выйду за вас, ваша светлость, – пролепетала она дрожащим голосом, но ее услышали все. – Извините мою матушку – она поторопилась, давая обещание за меня.

– Нет уж, дорогая. У вас пока нет права решать, кто будет вашим мужем, – резко возразила лейра Селезия. Почтенная дама находила, что неблагодарная падчерица ведет себя бесстыдно. Селезия выбрала для нее именно графа. На чаше весов ее тщеславия титул и богатство Понт-Аруа перевешивали положение младшего сына герцога Холдера. Его светлость – влиятелен и богат, спору нет. Но вот Ян дей’Гард —всего только мальчик двадцати лет, без титула и с неопределенным будущим. Ему рано жениться, в таком возрасте у юношей ветер в голове. А ну как мальчишка разлюбит Ирену через пару месяцев, что тогда? А граф будет уже упущен! – Вам еще далеко до совершеннолетия, моя девочка, и, поверьте, только родители способны выбрать вам такого супруга, чтобы никто потом не жалел о браке.

– Я делаю официальное предложение, – проговорил Ян, гордо подняв голову. – Мы с Реной любим друг друга. Я женюсь на ней.

Две тонкие обнаженные ручки затрепетали от восторга, теснее обнимая талию юноши. Он ласково накрыл эти нежные запястья ладонью.

Селезия повернулась к герцогу и неуклюже поклонилась:

– Прошу простить, ваша светлость, только вы можете повлиять на сына. Он юн, но молодость так безрассудна…

Герцог молчал, глядя поверх головы лейры только на сына. Он понимал, что эту алчную Селезию не переубедишь: она сравнивает положение обласканного королем воина и мальчишки, все достояние которого пока что знатный род, светлая голова и солидный магический резерв. Перед Яном открыты блестящие перспективы, но способна ли падкая на титулы мещанка оценить их? Ей нужен зять с графским титулом, чтобы ее уже сейчас принимали в обществе. Селезия не хочет и не будет ждать десять-двадцать лет, пока Ян становится на ноги. Только поэтому эта женщина толкает Ирену в лапы солдафона.

– Я не выйду за графа, – упрямо произнесла Рена, в голосе слышались отчаяние и слезы.

– Тогда, милая моя, вы не оставляете мне выбора, – проговорил граф и гордо выпятил грудь. – Я вызываю вас на дуэль, эйс дей’Гард. Надеюсь, вы владеете хоть каким-нибудь оружием?

– Разумеется. – Ян твердо встретил взгляд противника. – Я принимаю ваш вызов.

– Нет, не смейте! – Рена отшатнулась от любимого, словно обожглась. – Я-я выйду за вас, граф! Но никакой дуэли…

– Разумеется, выйдете, дорогая, – самодовольно подтвердил граф, оттесняя девушку от соперника. – Но вызов на дуэль отозвать непросто, и мне придется убить этого наглого щенка.

– Нет!..

Лейра Селезия схватила Рену за руку и потащила к выходу, заставив герцога посторониться.

– Ты уже достаточно дел натворила, негодная. Идем!

Отчаяние сквозило в бирюзовых глазах Рены, когда она в последний раз встретила наполненный болью взгляд Яна. Мачеха грубо выволокла девушку в коридор.

– Ян, ты не должен… – голос Рены заглушили бравурные звуки вальса.

– Я принимаю вызов вместо сына, – медленно проговорил герцог Холдер.

– Отец!.. – возмущенно воскликнул Ян, но его светлость строго взглянул и процедил:

– Молчи, Ян. По кодексу несовершеннолетний не имеет права биться на дуэли. – Его светлость повернулся к Понт-Аруа и издевательски поднял бровь. – Вы, похоже, этого не знали, граф?

Понт-Аруа вдруг побледнел и попятился, натолкнувшись спиной на прислоненные к стене швабры. Герцог Холдер известен, как опытный воин и сильный маг-универсал, он участвовал еще в войне с Джитом. Это не мальчишка-третьекурсник! Заметавшийся по углам взгляд свидетельствовал о лихорадочных поисках причин для отказа.

– Простите, Холдер, – вояка поднял свою культю, – Это будет не очень честно, не так ли? Ведь у вас две руки. К тому же целители запретили мне активные упражнения.

– Особенно по утрам? – хохотнул герцог. – Ничего страшного, я убью вас в любом месте и в любое время. Или вы только при госпоже Ирене такой смелый?

В свете ходили смутные слухи о сомнительной храбрости графа и том, каким образом он заслужил боевые награды, но до этого момента Холдер не придавал им значения.

– Э-э, может быть, через несколько месяцев… – Понт-Аруа бочком выбирался из кладовки, пятясь в сторону дамской комнаты. На ходу он прикидывал план действий. Захватив молодую жену, немедленно уехать из этой отвратительной провинции навсегда. Зангрия – большая страна, и Холдер вряд ли будет долго искать его.

А герцог словно читал его мысли:

– Пойдем, Ян. Этот трус не заслуживает права называться мужчиной.

3.

Рена металась по комнате, не в силах успокоиться. Бесконечное хождение от запертой на ключ двери к окну, забитому грубыми досками. Ходила, пока не стала казаться себе маятником – туда-сюда. Девушка устала до изнеможения, но не могла заставить себя прилечь или хотя бы сесть. Не двигаться было страшно, ведь последние минуты ее свободы стремительно утекали, и собственное бессилие казалось проклятьем.

А внизу шло совещание. Понт-Аруа явился в усадьбу Марсо поздней ночью. Лейра Селезия приняла его в гостиной. Впрочем, сегодня здесь даже слуги не думали ложиться – окна усадьбы были ярко освещены и ночные стражи, привычные к тому, что в этом благополучном районе все ложатся рано, несколько раз стучали во входную дверь, чтобы узнать, все ли в порядке у лейра тэ’Марсо.

Обессилев от тревоги и напрасных попыток взломать замок шпилькой или вырвать доски, Рена в изнеможении упала на кровать. И тут в коридоре послышались тяжелые шаги. Девушка насторожилась и вскочила, снова напряженная как пружина. Ключ заворочался в замочной скважине, и на пороге показалась плотная фигура Ингмара тэ’Марсо. Рена отступила подальше от двери. Отец редко обращал внимание на дочь – только по жалобам гувернанток или второй жены, а тогда в ход шли угрозы и даже трость. Отец бухнул о пол тяжелый, окованный металлом сундучок и мрачно взглянул на дочь.

– Вот подвенечный наряд твоей негодной матери, наденешь его. Порода Арин дает о себе знать! Та убежала, бросив меня с дочерью, когда позвал какой-то проходимец. И ты, такая же дрянь, готова пойти против воли родителей.

– Я не бегу из дома, отец. Я лишь не хочу замуж за этого увечного графа!

– Увечность жениха ей не по нраву! Что ж тебе в ней, в этой его руке? Он не мастеровой, средства к жизни и так имеет. Зато аристократ, а тебя сделает сьеррой!

– Ах, разве это дает счастье, отец?

– Ты, девчонка, как и своя мать, не понимаешь, что есть счастье. Смазливая мордашка – не навсегда, а титул и богатство – дают вес человеку. Эх, да что с тобой говорить, ты вторая Арин. Но тебе сбежать и опозорить нас не позволю! Ты выйдешь замуж сегодня же, а там – пусть муж за тебя, шалопутная, и отвечает.

Рена пошатнулась, словно отец ударил ее.

– С-cегодня? – Девушка ущипнула себя за запястье, чтобы убедиться, что это не кошмар и не бред. – Но это невозможно!

– Все возможно, если в кошельке водятся золотые леи. А твой жених не скупится! Селезия уже послала предупредить жреца в храме… Чтобы к рассвету ты была готова, слышишь? Пришлю служанку, она пособит со сборами.

Дверь закрылась, со скрипом провернулся ключ. Вскоре почтенный лейр вернулся, втолкнул в комнату молоденькую служанку в длинном белоснежном фартуке и, посчитав отцовский долг выполненным, удалился окончательно.

– Уф, ну дела, барышня вы моя бедная! – затараторила Лия, когда тяжелые шаги лейра прогрохотали по лестнице вниз. – Выдают вас за того анвалида! Мужчина он, конечно, видный, этого не отнять, но больно строгий!

Рена подскочила к девушке, схватив ту за руки. Она была рада, что в помощь прислали милую легкомысленную Лию, а не старую каргу – служанку мачехи.

– Лия, дорогая, помоги! Я не хочу за графа и ни за что не выйду за него!

– Как не выйдете, моя вы лапонька? Жалко вас, но приведут в храм, а там уж не… – Девушка вдруг оборвала себя на полуслове: – Хотя постойте-ка… При нашем храме есть комнатка, где невеста может побыть одна и вознести молитвы Тее. Там окошко невысоко… О прошлом годе как раз, помните, дочь мясника с соседней улицы убежала с молодым приказчиком из зеленной лавки, и ее старый жених остался не у дел!

– А ведь и правда, эта история наделала тогда шуму. – Рена устало потерла виски и вновь принялась ходить по комнате. – Я не хочу навлекать позор на отца, но он сам твердит, что я в мать…

Лия со значением подняла кверху указательный палец.

– Старые слуги, те, что знали еще прежнюю хозяйку, говорят, правильно лейра Арин сделала, что сбежала! Житья лейр Марсо ей своей ревностью не давал, вот она и не выдержала.

– А я ее совсем не помню… Ох, давай же, Лия, помоги разобрать сундучок, который принес отец. Продумаем, что делать. Может, то окно в храме еще не заколочено.

Пока служанка возилась с ключом и неподатливым замком сундучка, Рена подошла к окну. Светало. Через щели в досках девушка разглядела очертания пышных кустов терлиции и сирени в своем саду. Цветов пока не было видно, только силуэты. Сколько сил и магии она влила, чтобы взрастить чудесный вечно цветущий сад! Теперь она уедет – ждет ли ее счастье или вечная тоска, а сад, как и часть ее души, останется здесь. Будет постепенно дичать, если раздосадованная мачеха, вообще, не прикажет выкорчевать ее растения, а на этом месте разбить газон. Она вечно грозилась это сделать.

Рена улыбнулась – взращенный ее любовью к природе сад подарил ей Яна и его любовь. Как-то утром молодой аристократ, удивившись красивому, четко спланированному садику в предместье, где селились богатые торговцы, заглянул сквозь живую изгородь и увидел ее. А Рена, которая возилась возле роз в простом рабочем платье и фартуке, увидела Яна. Так началась история их любви – с обмена взглядами, полными интереса, любопытства и восхищения. Символично, что взглядом все и закончилось. Когда мачеха тащила ее к выходу, в прекрасных синих глазах Яна кипели и гнев, и отчаяние, и тоска.

Закончилась их любовь. Или нет? Если только ей не удастся ускользнуть из цепких лап мачехи, все, действительно, закончится. Ах, говорят, не уйти от того, что предначертано богами…

Рена решительно подошла к маленькому бюро в углу комнаты и, схватив чистый листок, написала несколько строк. Не перечитывая, чтобы не передумать, свернула записку уголком и протянула служанке.

– Послушай, Лия, утром, как только нас выпустят, стрелой беги в особняк герцога Холдера и передай это послание эйсу Яну дей’Гарду лично в руки. От этого зависит моя жизнь, не подведи, дорогая! – Рена порылась в ящиках бюро и вытащила кожаный мешочек, в котором позвякивали монетки. – Вот возьми за услугу этот кошель – здесь все мои сбережения.

Лия поклялась, что выполнит поручение, а от награды отказывалась, но Рена, все-таки уговорила ее взять деньги. Очень может быть, что прознав, кто отнес записку молодому эйсу, мачеха выгонит бедняжку.

Служанка тем временем расправила на кровати свадебное платье лейры Арин – белоснежный набивной шелк и жемчужная отделка, скромный, очаровательный фасон. Наряд невесты дополняли длинная фата и серебристые туфельки. Все было в превосходной сохранности, благодаря бытовым чарам.

В груди разлилось тепло. Рена втайне любила мать – бессознательно, вопреки наветам и оскорблениям отца (а может, благодаря им?) – и сейчас словно получила ее благословение. Как счастлива была бы Рена, надев это платье, открыть двери храма рука об руку с Яном!

– Постойте, здесь что-то еще! – воскликнула Лия, запуская руку в сундук и вытаскивая крохотный мешочек из той же ткани, что и платье. – Тут что-то лежит… Бумага? И что-то тяжеленькое…

В коридоре послышались торопливые шаги. Рена выхватила мешочек из рук служанки и сунула в лиф бюстье.

В дверь забарабанил кулак мачехи.

– Чтоб через полчаса была готова, мерзавка! Граф торопится.

Куда он спешит? Еще темно на улице! Слыхано ли, чтобы свадьбы проводили перед рассветом!

Девушки тревожно переглянулись.

Рена зашла за ширму и скинула открытое бальное платье, которое так и не удосужилась снять. Лия помогла ей облачиться в белоснежное одеяние. Никаких корсетов стройной красавице не требовалось. Платье было словно на нее сшито. Единственный недостаток легко исправить – подол слишком длинен. Через пять минут девушка взглянула в зеркало, чтобы убедиться, что все в порядке. Из зеркальной глубины смотрела прекрасная незнакомка. Но Рене она не понравилась. Чтобы не видеть своих несчастных глаз, она набросила на лицо укрепленную в высокой прическе фату.

Очередь туфелек так и не настала, Рена затолкала их под кровать. После чего решительно прошагала к шкафу и достала рабочие сапоги и бриджи. Лия удивленно ахнула и запротестовала было, но вынуждена была согласиться, что длинный подол платья скрыл это смелое дополнение к наряду невесты. Действительно, карабкаться в окно будет гораздо удобнее в брюках и сапогах, чем в чулках и туфлях на шпильках.