Kitobni o'qish: «Трудно быть другом»
Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова
Российский Фонд Культуры
Совет по детской книге России
Куратор проекта А. Архипова
Оформление серии А. Рыбакова Иллюстрации Н. Клименко
Выпуск осуществлен при финансовой поддержке Департамента средств массовой информации и рекламы города Москвы
О конкурсе
Первый Конкурс Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков был объявлен в ноябре 2007 года по инициативе Российского Фонда Культуры и Совета по детской книге России. Тогда Конкурс задумывался как разовый проект, как подарок, приуроченный к 95-летию Сергея Михалкова и 40-летию возглавляемой им Российской национальной секции в Международном совете по детской книге. В качестве девиза была выбрана фраза классика: «Просто поговорим о жизни. Я расскажу тебе, что это такое». Сам Михалков стал почетным председателем жюри Конкурса, а возглавила работу жюри известная детская писательница Ирина Токмакова.
В августе 2009 года С. В. Михалков ушел из жизни. В память о нем было решено проводить конкурсы регулярно, каждые два года, что и происходит до настоящего времени. Второй Конкурс был объявлен в октябре 2009 года. Тогда же был выбран и постоянный девиз. Им стало выражение Сергея Михалкова: «Сегодня – дети, завтра – народ». В 2011 году прошел третий Конкурс, на котором рассматривалось более 600 рукописей: повестей, рассказов, произведений поэтических жанров. В 2013 году в четвертом Конкурсе участвовало более 300 авторов.
Отправить свое произведение на Конкурс может любой совершеннолетний автор, пишущий для подростков на русском языке. Судят присланные рукописи два состава жюри: взрослое и детское, состоящее из 12 подростков в возрасте от 12 до 16 лет. Три лауреата Конкурса получают денежную премию.
В 2014 году издательство «Детская литература» начало выпуск серии книг «Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова». В ней публикуются произведения, вошедшие в шорт-листы конкурсов. Эти книги помогут читателям-подросткам открыть для себя новых современных талантливых авторов.
Маленький человек в большом доме
Звякнуло где-то в голове: «Ромка, салютик!» Даже не открыл глаза взглянуть на часы – знал, что проснулся, как заказано с вечера. Еще ни разу не подвел этот будильник. И такой не купишь. Это вам не железная коробка, набитая колесиками, винтиками! Ха! И не надо корячиться заводить, устанавливать стрелки да еще бояться, что коробка вдруг забарахлит, если даже она суперэлектронная, с японскими батарейками. А этот будильник тихо сидит у тебя в башке. Вот так! Не дергается, хлеба не просит. Но работает безотказно! Ромка-культяпка приказывает сам себе: нужно проснуться во столько-то – и в «котелке» минута в минуту что-то срабатывает: «Просыпайся!» Не сразу, конечно, получилось. Нужна хорошая тренировочка, как во всем. Зато теперь никаких проблем. По-научному если, то такое явление называется биологическими часами. Твоя мысль срабатывает. И еще помогает ангел-хранитель, если, конечно, ты веришь в него. И засыпай спокойно, смотри красивые сны. Вася Важен научил его этому. А перед Васей Баженом он преклоняется: тот ему в котелок много клёвого вложил.
Проснулся, но руки все еще ощущали весло: оно так хорошо лежало у него на ладонях, так славно скользила байдарка по воде… Во сне он часто плавал на байдарке и даже ощущал вкус соленого пота.
Но сейчас был совсем другой сон! На воде перед байдаркой плавала чья-то белобрысая косичка. Вот косичка резко дернулась и, взмахнув ярко-красным бантом, ушла под воду. А на том месте только пузырьки – бульк-бульк-бульк! – и всё.
Он сразу понял: кто-то тонет – и рванулся из байдарки.
И проснулся! Резко мотнул головой…
Хорошо, что это был всего лишь сон! Но плохой сон…
Он однажды видел – уже не во сне, – как спасатели на моторке подрулили к берегу с утонувшей женщиной. Заплыла далеко, и, наверно, силы кончились. Криков о помощи никто не слышал, а может, и не кричала, просто на берегу подняли шум.
«Скорая» тут же подъехала, но было поздно: медики ничего не смогли сделать.
До сих пор перед глазами Ромки белое лицо молодой красивой женщины. На песке, рядом с головой, – длинная коса, словно черная змея скрутилась. А изо рта торчал, весь в пене, сизый кончик языка. Это было так ужасно!
Нет, хорошо, что это был только сон!
Можно полежать еще. Есть о чем подумать.
И снова раздался звон – нет, это уже не будильник в башке!
– Рома! Рома! Проснись, Рома!
Перед носом торчит телефонная трубка – это Тумаган стоит рядом и держит ее в руке.
– Не хотел тебя беспокоить, даже сунул аппарат под подушку. Но звонят и звонят. Может, важное что. Думаю, зря не будут будить так рано. Такой ласковый голос…
Ромка с отвращением двумя пальцами взял трубку: знает он эти ласковые голоса.
– Роман Федорович, я слышу ваше горячее дыхание.
Сразу узнал голос Марианны. Кинозвезду из себя корчит! Марианна Горная! Никакая она не Марианна – Машка Грибова, и все тут. Но разве может артистка жить с такой простой фамилией! Гриб-поганка. Ее все так зовут из-за паршивого характера. А как любит лапшу вешать!
– Птенчик желтопузенький, прости, что не дала тебе понежиться.
– Проехали! Пока!
Ромка уже хотел вернуть трубку Тумагану, как та даже вздрогнула от резкого вопля Машки: она почувствовала, что Ромка не намерен разговаривать с ней.
– Не бросай трубку! Слышишь?! Я должна сказать важное! Не бросай!
Ромка сунул трубку под одеяло, чтоб хоть слегка приглушить этот вопль.
Тумаган уже отошел в сторону, уселся на раскладушку.
– Ты меня слышишь?! – неслось из-под одеяла.
– Слышу, – ответил Ромка, – но я хочу спать.
– А ты проснись, дружок, проснись! И давай зови к телефону нашу разлюбезную. Быстренько! Есть очень важная новость для нее!
– Алисы нет дома.
– Не заливай! Она мне точно сказала, что вечером будет как миленькая, что хочет отоспаться.
– Повторяю: ее нет дома. – Ромка говорил тихо и очень медленно, изо всех сил стараясь не послать эту «поганку» подальше.
– Обманула! Опять крутанула, дрянь рваная! – взвизгнула Машка.
– Будешь хамить – брошу трубку! – прошипел Ромка.
– Тихо, тихо, мой мальчик. Никто не хамит. Это нервы у меня. – И снова голос полился медом, липко обволакивая трубку: – Совсем нервишки поизносились.
Я хочу с тобой посоветоваться по серьезному, очень серьезному делу…
– Не надо! Не хочу влезать в ваши дела! – перебил Ромка. – Сами решайте их!
Его уже начинало мутить от запаха духов, который, казалось, исходил от телефонной трубки. Машка всегда душилась какими-то особыми духами – «Из Парижа мне присылают!» Трепло! В любой лавке стоят бутыли с этой вонью! После ее визитов в квартире висел противный кислый запах. Даже Алиса у себя в комнате открывала фортку, а Ромка – сразу окна нараспашку, чтоб выдуло кислятину.
– Мой мальчик, дорогуша ты мой, не надо так резко щелкать зубками. Я очень прошу передать Алисочке привет от тех людей, которым она вздумала мозги пудрить. На ней долг висит. Большой, понимаешь? Все сроки прошли. А эти люди не любят ждать. Для нее хреново может закончиться эта история. Чувствую, ты, Культяпка, устал слушать меня.
– Устал, точно! Да, я Культяпка и Культяпкой останусь! И потому начхать мне на всех! И на тебя, лахудру безмозглую! Ты никогда ни одной стоящей роли нигде не получишь, потому что ты бездарь! Как пенек, бездарная! И это все знают! Поганка! – Ромка вложил в эти слова всю свою злость и швырнул трубку Тумагану, сидящему с книжкой на раскладушке. – Держи, Тумаган! Включай автоответчик!
Тумаган ловко поймал телефонную трубку и, осторожно уложив ее на аппарат, нажал на нем пару кнопок.
Ромка вздохнул. Пусть теперь попробует дозвониться. Представил перекошенную Машку – еще не успела наштукатуриться. Наверно, перед зеркалом торчит. Решает, сколько грима надо наложить, чтоб стать похожей на куклу голливудскую. Дешевая джинса ты, а не актриса!
Таких кукол, что ресницами хлопают, сейчас море. Как дядя Серега говорит: «Настоящий актер – чудо. Это что-то невероятное и невозможное». И еще он всегда любит повторять слова Антона Павловича: «А люди ли они?!» Антон Павлович – это писатель Чехов. В школе его проходят. Но в учебнике так скучно о нем написано, что училка сама чуть не засыпает на уроке. А вот дядя Серега совсем по-другому рассказывает про Чехова. У него Чехов очень веселый и заводной человек.
«Читай, Зеленый!» Дядя Серега зовет его Зеленый, Культяпка и еще как-то. На него нет обиды, как и на друзей. Но чтоб всякие актрисульки голос подавали – этот номер не пройдет!
И Ромка, само собой, стал читать Чехова. Циркуль тоже уважает великого писателя. И часто цитирует Ромке: «Нужно учиться каждый день выдавливать из себя по капле раба». Нехило сказано: «По капле! Раба!» А вообще-то читать серьезную книгу тяжело. Прямо чувствуешь, как шевелятся мозги, не привыкшие к такой работе. Детективчики туда-сюда полистал, покрутил. Пара трупов – жесть! А тут совсем не то… И слова вроде те же самые, а в мозгу звучат уже по-другому.
В книжном шкафу на полке целых двенадцать томов Чехова. Папка покупал. И своего друга Барабана приучил к Чехову Ромка. А еще Жюль Верна они любят.
В одном классе с Барабаном штаны протирают. Оба по-страшному ненавидят химию, алгебру и геометрию, от физики ну просто воротит обоих и в пот бросает. Особенно Ромку. Уж дядя Серега как позорит его, как позорит! Да ему самому, то есть Культяпке, ужасно стыдно, но ничего с собой поделать не может. Он и без этих наук в любой момент может в квартире заменить всякие розетки-включатели-выключатели. Тете Марте, что этажом ниже живет, привел в состояние готовности древний телик – таких уже сто лет не выпускают! Теперь пять программ стал ловить. Тете Марте и не надо больше: все главные сериалы смотри не хочу. И про природу, документальные. От этих фильмов оторваться невозможно! Вот недавно про пауков был и про муравьев! Класс! В космос летаем, по Луне даже топали, а обыкновенную паутину сделать не можем!
Химия – полная тошниловка! «Сейчас нам Зеленский напишет на доске формулу соляной кислоты и расскажет…» И Зеленый, то есть он, Культяпка, скачет козлом к доске. Класс уже в предчувствии. Все в курсе, какой химик из Зеленого и что от него сейчас можно ожидать.
Вот география – да! И здесь уже они с Барабаном не пускают пузыри. С географией у них полный порядок.
В шкафу лежит толстенный «Атлас мира». Там все страны со всеми подробностями: города, реки, горы. И они с Барабаном часто путешествуют по этим странам на лодках или кораблях, на поездах или тачках. И куда душе угодно! На горные вершины залезают. По джунглям бродят. Мечтают когда-нибудь очутиться, где еще нога человека не ступала…
Снова резко ударил по ушам телефонный звонок.
Машка звонит! Хочет добить его. Не дождетесь! Он уже в порядке. А что она полная бездарь – это все в Москве знают. Лично от самой Алисы Петровны много раз слышал.
Надрывается телефон – нет, тут никакая техника не выдержит!
– Тумаган, не трогай трубку!
– А может, твои друзья звонят?
– Друзья в такое время звонить не будут. И у них мобильники. А я даже ночью не выключаю свою трубу – это все знают.
– Сергей Федорович тоже звонит тебе по этому телефону.
– Сегодня воскресенье, и дядя Серега в этот день разрешает себе расслабуху: всю неделю словно в реактивном истребителе сидит. Тетя Катя мне жаловалась недавно: «Третий раз записываю его к врачу сердце проверить, а он все никак. Может, ты ему скажешь…» А я скажу! Точно скажу. Он у меня рысцой поскачет к доктору! Ты же сам видел, сколько у него дел. Жуть! Тут никакой броненосец не выдержит. Ну а как дядя Серега решает дела, ты, кажется, уже испытал на себе.
– Ага, испытал. Опять сегодня приснилось, как Сергей Федорович меня экзаменует. «Вот, – говорит, – держи вопросы. Читай вслух и отвечай! Сразу отвечай!» А я ничего не вижу на листке. Ну прямо в глазах темно! А он так строго смотрит…
– Слышь, опять звонит! Выключай!
Тумаган отключил телефон.
Тишина. В открытое окно не врывается грохот машин, что вечно спешат куда-то по бетонке. И бензиновая вонь не поднимается оттуда.
Сегодня воскресенье. Кто хотел рвануть из города – уже рванули, а остальные еще не очухались, кемарят. И потому бетонка отдыхает.
Раздался резкий прерывистый звонок в дверь.
Ромка прислушался: нет, свои так не звонят. Ну и утречко!
Звонок не замолкал.
Ромка нащупал ручку костыля и повернулся к Тумагану:
– Не ходи! Я сам проверю! – И поскакал в прихожую.
Стараясь не тюкать по полу костылем, подкрался к двери и глянул в глазок. Два незнакомых качка блестели голыми черепушками и методично по очереди давили на кнопку звонка. Стоят крепко и, похоже, не собираются отчаливать.
– Чиво надо? – пискнул Ромка дурацким голосом: надоел трезвон.
– Ага, есть живые! – Парни повеселели. – С Алисой Петровной у нас назначена свиданка! Утречком приглашала. Открывай ворота!
– А ее нету дома.
– Ты порожняк нам не гони! Был договор: воскресенье утром!
– Она уже больше месяца не приходит домой даже вечером! – ответил Ромка. – И не звонила даже ни разу!
– А ты открой – хотим лично взглянуть!
– Я сказал: нет ее! И не знаю где!
– Открой дверь, козел!
– От козла слышу. И сейчас ментам звякну!
– Каким ментам! Открывай! А то фомкой ломать начнем!
– Ой, не советую. Горя хватите! Хата на охране – через минуту с «калашами» прикатят и вломят, мало не покажется.
Парни отошли – совещание. Ромка хорошо видит их. Шагнул к двери длинный и вежливо так звякнул.
– Диктуй номер мобильника Алисы Петровны!
– Ха! Я его сто лет не знаю. Такая заноза мне ни к чему.
– Где она сейчас?
– Спросите чего полегче. Она не докладывает. А мне до лампочки! Меньше знаешь – лучше спишь. Разве не так? – Это Ромка решил даже слегка пошутить.
Однако парня от шуточки перекосило, и он изо всех сил врезал ногой по двери. Но та даже не вздрогнула.
Дядя Серега серьезных мастеров приглашал, когда ставили, не халтурка. Вон у соседей с пятого этажа – ха-ха! Пару раз дернули ручку – и дверь прямо вместе с коробкой вывалилась, чуть не сделала хозяйку инвалидом!
– Слушаешь? – Парень, видно, решил сообщить что-то важное.
– Слюшаю-слюшаю!
– Передай от Мороза привет. Больше не будем играть в ловилки. Она знает, что к чему, зачем и почему. Понял?
– Если увижу, передам.
Парень хотел еще что-то сказать, но раздумал и махнул рукой.
Вот и нет их уже. Ромка еще поторчал у двери. Смотались!
Пошлепал в кухню: после такого разговора пересохло в горле. Прямо из носика чайника сделал пару глотков.
Здорово достала кого-то Алиса Петровна. Видно, крепко наколола, если пришли прямо сюда бабки выколачивать! Завязла Алиса Петровна!
А насчет мобильника Ромка не соврал: нету него номера Алисы. Даже у Циркуля нет! Она буквально всё скрывает, потому что натура такая – хочет сразу всех наколоть. Но всех не получается! И уже здорово запахло керосином!
Самому Ромке совсем неинтересно, где тусуется великая и неподражаемая актрисуля. Но обидно за Циркуля: сохнет он по вашей персоне, Алиса Петровна! Молчит, конечно. Но Ромка хоть и круглый лопух, а кое-что видит и даже понимает. И остается только глубоко сожалеть, что такой замечательный товарищ, как Циркуль, никак не врубится, что его водят за нос. И классно водят, ну прямо как сопливого пацана.
Даже во рту горько стало, как вспомнил об Алисе.
Еще пара глотков из чайника. Теперь – порядок!
Поскакал к дивану. Это его лежбище.
На нем можно не только давить подушку, но и просто сидеть и размышлять. Например, какую еще придумать нагрузку, чтоб мышцы плечевого пояса получше укрепить.
Ромка Зеленый уже давно поставил перед своим курносым носом задачку – стать классным гонщиком на байдарке-одиночке. Пример есть – Вася Важен! Хватай обеими лапами его советы! Важен напридумывал такие упражнения, что спортсмены со здоровыми ногами не всегда могли выполнить, а он со своей культяпкой запросто выдавал. И потому стал первоклассным чемпионом! И всегда говорил Ромке: «Очень многие думают, раз мы с тобой культяпые, то и мозги у нас такие же неполноценные. И потому смотреть им на нас крайне неприятно: портим общий пейзаж. Но видал, как наши паралимпийцы утерли носы здоровеньким-красивеньким?! Вот мы с тобой и должны брать с них пример!»
А вот школа Ромке совсем до фени, все равно, какие отметки ему лепят. Дядя Серега сильно переживает, что у племянничка со школой сплошная неувязочка. И бабушка переживала: «Ромочка, почему ты не хочешь хорошо учиться? Почему такой неусидчивый?» А он и сам не знает почему. Но если честно – ужасная скука одолевает его в школе. И все училки давно махнули на него рукой. Аттестат выдадут все равно. Это знают и он и они. И потому им Зеленский тоже до фени.
Только химичка Ксеньниколавна, которая тоже прихрамывает, но на правую ногу, не забывает о его существовании. И когда Ромка скачет к доске, он всегда чувствует на себе ее острый взгляд. Ромка никому не рассказывал про это. Зачем? И даже сочувствует химичке, когда та ковыляет по классу. Долго не понимал, в чем дело, но дошло: глядя на него, она как бы видит себя, и ей кажется, что все только и думают об ее хромоте. И страшно переживает! Ха! Кому это нужно, Ксеньниколавна? Всем начхать, и не засоряйте себе мозги!
Но вообще-то Ромка знает, какие мысли плавают в башках многих, когда видят таких, как он. Ну а если коляска инвалидная, то уже полный наркоз. Придурки! Этот колясочник тоже, может, когда-то на обеих ногах бегал, как лось, но не повезло: сшибла машина или болезнь. Или еще что-то. И никто из вас, придурков, не застрахован от беды. Никто. И потому не надо глаза в сторону отводить.
Культяпка, кончай об этом! Кранты!
Сегодня Барабан приползет, и достанут большой «Атлас мира», и развернут его… И отправятся куда-нибудь… Может, и Тумагана прихватят с собой. Он клёвый! На спину мешок ему потяжелей – и айда вперед!
Ромка откинулся на спинку дивана и поздоровался со своей культяпкой: «Приветик, Лапушка!»
Это бабушка дала такое прозвище культяпке, как только увидела его ногу. И всегда так называла ее. И папка так называл – Лапушка! В каких-то десяти сантиметрах от нормальной коленки голень резко уменьшалась и уже была похожа чем-то на маленькую кисть руки – пять пальчиков.
Каждое утро Ромка здоровается со своей Лапушкой. Она у него сильная! Тренированная! Вон как сжала ему руку! Лапушка умеет держать карандаш и ручку и пишет не хуже настоящей руки. Короче, у Ромки Зеленого три руки! Это вам не хухры-мухры!
«Лапушка, мы с тобой сегодня должны хорошо поработать».
Представил, как он врезается лопастью весла в тугую гладь воды, как отталкивается от нее, и лодка, слегка вздрагивая, точно живая, с тихим шорохом скользит по каналу.
Зажмурился покрепче и с тихим урчанием нырнул под одеяло.
– Можно задать тебе вопрос, Рома?
– Валяй!
Ромка поглубже зарылся носом в жаркий пух подушки. Еще чуток полежим и встанем. Тебе, Культяпка, никак нельзя слабину давать. Как говорит дядя Серега, «пока еще не заслужил!»
– Ты разговаривал с женщиной по телефону… – Голос Тумагана доносился как бы издалека. – Я совсем не знаю ее…
– Тебе страшно повезло! – усмехнулся Ромка.
– Я не об этом. Но, по-моему, с женщиной нельзя разговаривать так грубо. Мне отец всегда говорил: «Женщина – самое главное, что есть на нашей земле. И ты, Тумаган, никогда не позволяй себе…»
– Выдохни, Тумаган! Твой отец, конечно, прав. Но он, наверно, никогда не встречал такой стервы. Злая и посредственная актрисуля. И считает всех вокруг виноватыми, что ей не везет, что не дают ей хороших ролей в театре. И ни в одну киношку никак не просунет носа, а уж как старается! Дядя Серега говорит, что бездарные люди очень опасны. Ты, Тумаган, еще мало жил в наших джунглях.
– Уже три месяца скоро!
– Ха!
– И еще целых двадцать дней здесь у тебя!
– Мало! Хотя за это время тебя могли уже раза три замочить. И никто даже не почесался бы. Был какой-то Тумаган – и нету. Но тебе и мне, считай, повезло. Дышим! Твой отец даже не представляет, как ты тут, в наших джунглях, бродишь без компаса, ведь так?
– Так. Отец и мать ничего не знают обо мне. Когда отец учился, в Москве не убивали за цвет кожи. Отец с друзьями гуляли по Москве в любое время дня и ночи, ходили по музеям… А ты боишься сходить со мной в Третьяковскую галерею, о которой мне отец столько рассказывал.
– Я не боюсь. У тебя нет никаких документов, кроме аттестата. А этого мало. И народ здесь слегка того… Это точно. Поэтому Циркуль сейчас и стоит на ушах, чтобы достать тебе нужные бумаги. Он это сделает, я уверен.
Помолчали. Часы тикают. Ромка любит слушать их тиканье.
– Мы с Барабаном путешествовали по твоей стране. Там большая пустыня, горы. Мы, конечно, на верблюдах, как положено. А горы твои красивые?
– Очень. С нашего двора видны. Снег на вершинах, а рядом река.
– Дома ты, значит, никак не мог остаться?
– Никак. Я тебе уже говорил: у меня еще четыре сестры. Было пять, а Джамиля умерла. Слабенькая была очень. Больницу закрыли, в аптеке не было лекарств. Отец мне говорит: «Тумаган, ты школу закончил. Но аттестат твой здесь никому не нужен. Я хочу, чтоб ты стал настоящим человеком, а не машиной для уборки хлопка».
– И каждый день вас всех посылали на хлопок?
– Да, учеников и учителей. Утром всех на машины – и поехали.
Тумаган замолчал. Вспомнил глаза матери и отца, когда они прощались с ним. Захотелось заплакать. Но сдерживать слёзы он уже научился, хотя внутри у него все словно кипело.
Тихо в комнате.
Ромка повернул голову и выглядывает одним глазом из-под подушки. На стене, рядом с книжным шкафом, сидит на обоях солнечный зайчик. И яркий такой! Ромка давно дружит с ним. Если зайчик запрыгивает из окошка на это место, значит, быть хорошей погодке.
«Приветик!» – Ромка подмигнул солнечному зайчику.
И тот вроде засиял еще ярче – отличный сегодня будет денек!
Перевел взгляд на Тумагана – тот сидит на раскладушке. Съёжился. Коленки голые сжал. Ноги торчат, словно спички. Голову повернул набок, и шея тонкая-тонкая – ну совсем как общипанный цыпленок.
Тумаганчик… чик-чик… Как здорово, что они встретились! А могли пройти мимо друг друга…
В тот вечер Ромка засиделся у Алешки Барабана. У того аквариум – высший класс! А тут прикупил рыбок, сделал для сомиков домик – сто окошек, сто дверей. И сомики сразу стали осваивать его. Из одного окошка торчит хвост, из другого голова с усами! Хохма! Золотые начали совать носы в домик – не получается! Толстопузые! И от зависти пыхтят, хвостами трясут…
Барабан все уговаривает его: «Заводи аквашку! Главным консультантом буду! Бесплатно!» У Ромки, конечно, слюни текут, но мозги еще варят – такое дело ему не осилить. Как-то крысу завел, так горя хватил! Нет, он к Барабану будет ходить и любоваться рыбками.
А еще у Барабана есть мечта: хочет заняться разведением рыбок. Книжек накупил разных. И вообще, последнее время он своих питомцев называет только научными именами. Ромка сначала не врубился, что он такое выдает. А теперь даже запомнил своими квадратными мозгами, что золотая рыбка по-научному – Carassius auratus. Сомик – Corydoras. У скалярии и циклохомы такие названия, что на голодный желудок не произнести.
Барабан хочет и Тумагана свозить на Птичий рынок, чтоб посмотрел на это чудо. Обязательно смотаемся.
Короче, серьезное дело задумал Барабан. А вот Хруст решил тараканов разводить – накупил всяких, а те никак не желают размножаться. Мать чуть его из дома не прогнала вместе с этими страшилами. Соседка пришла, села на кухне поговорить с матерью за жизнь, а тут таракан какой-то особо ценной породы, чуть не с палец размером, как сиганет со стены ей на грудь. Она и бульк! Чуть нашатыркой раздышали. Уже «Скорую» хотели вызывать. На них, и правда, противно смотреть, не то что разводить. А Хруст от этих гадов прямо балдеет. Но мать категорически настояла: ликвидировать! Или она сама из дома уйдет. И конечно, отец резко выступил, когда таракан занырнул к нему в тарелку со щами. Куда-то пристроил Хруст своих страшилищ. Но никому ни слова. Нет, так просто он не расстанется с ними – придумал что-то.
И вот Ромка, значит, ширк-ширк домой, перед глазами сомики и золотые рыбки хвостами играют. Задумался и не заметил, как проскочил свой переулок. И пришлось на большую дорогу выйти, где не любил ходить. Там шибко говнистые пацаны тусуются. Крутые! Корчат из себя националистов или скинов – не понять. Что-то много их развелось в последнее время. Даже по улицам марши устраивают со знаменами. Вроде решили навести порядок в столице. Все в черном, коротко стрижены, а то и совсем побриты. Короче, валите все от нас, не то зашибем насмерть!
Уже почти дошел до своего поворота, вот и газетный киоск. И вдруг увидел четырех пацанов сопливых, но уже все в черном. Они молотили ну совсем малыша. Тот, как тряпичная кукла, летал от одного к другому. Голова болталась во все стороны.
– Пацаны, вы чего?! – Ромка приостановился. – Вы из него уже жмурика сделали!
– Еще не совсем! – хохотнул пучеглазый, что стоял поближе. – Еще, кажись, дышит! Будет знать, как приваливать к нам в Москву! Пусть к себе валит!
– За кордон! – заорали скины хором и еще резче стали глушить кулаками малыша. – Москва только наш город! Только наш! Законный!
– Тормози! – закричал Ромка.
Он умел толковать с такими. Взмахнул своим костылем – и пучеглазый пацан с воплем, как подкошенный, шмякнулся на асфальт.
Бритые разом повернулись к Ромке. Зенки выпучили, ничего не понимают. Потом уставились на своего дружка, который скулил, катаясь по асфальту, как кутёнок, – костыль сделал свое дело. Черепухи, конечно, не ожидали такого цирка – рты шире варежки. Переглянулись и поперли на Ромку.
– Ты чего себе позволяешь, гад! – хрипанул кто-то из них. – Мы ж сейчас из тебя!.. Мы размажем тебя!
– Попробуйте, гниды! – Ромка отступил, чтоб размахнуться костылем еще разок.
Не успел – на голову что-то обрушилось, и все погрузилось в сплошной мрак. Больше он уже ничего не помнил.
Ромка очнулся и какое-то время не мог понять, что произошло с ним, где находится. Покрутил головой – налита тяжестью, и нет сил даже приоткрыть глаза. Разлепил с трудом…
Чья-то тень маячит перед ним. Почувствовал на спекшихся губах что-то мокрое.
– Это вода, – будто сквозь слой ваты, услышал чей-то голос.
Рот наполнился прохладной водой, Ромка медленно проглотил ее.
Глаза привыкли к полумраку. Чье-то незнакомое лицо перед ним и синяя куртка. Расплывается всё.
– Где… где я? – с усилием выдавил из себя Ромка. Губы почему-то не слушались, словно были чужими.
– Тут, рядом… – Голос очень тихий. – Я тебя притащил сюда.
Вспомнил разъяренные лица пацанов в черном. И как получил по котелку – не заметил, кто сзади подкрался. Еще вспомнил синюю куртку! Малыш был в ней! Значит, это он. Мальчишка был чернявый, худой. Он что-то говорил. Ромка заставил себя вслушаться.
– Скины начали тебя бить, но тут сирена – полиция. Они сразу бегом! И утащили с собой дружка, которого ты уложил. А полиция мимо проехала и нас даже не заметила. Я сразу поволок тебя за угол. Ты тяжелый такой… Я боялся, что скины могут вернуться…
– А я думал, тебе уже хана. Башка туда-сюда…
– Нет, не хана. Отец научил меня расслабляться, когда бьют. А как у тебя голова? Тот крепко врезал дубинкой.
– Кружится…
Ромка пощупал черепок. Кепарик на месте. Погладил шишкарь. Когда-то ради хохмы он зашил его под подкладку. Шишкарь из цветного поролона сделан. И врезали точно по нему.
Сделал еще пару глотков. Уже совсем в норме.
– Сейчас проверю, чтоб не напороться. – Малыш исчез и тут же появился. – Нет никого! Можно идти!
– Где моя палка? – Ромка завертел головой.
– Здесь она! Держи! – Новый знакомый протянул Ромке костыль. – А почему она такая тяжелая?
– Потому… – Ромка с трудом поднялся, опираясь на костыль. Пошатывало. Это ничего, это пройдет. Главное, черепок цел. – Это у меня особая палочка. На все случаи жизни палочка-выручалочка! Видал, как срубил бритого?
– Классно ты его!
Вышли из укрытия.
– Я тут совсем рядом живу. – Ромка постукивал костылем по асфальту. – А ты где?
– Я далеко от Москвы живу… Я приезжий.
– Это я уже понял. И куда ты сейчас пошуруешь?
– Рядом с метро нашел одну щель и ночлег устроил. Пока.
– Как это – пока? – Ромка даже остановился.
– Ну, где можно спрятаться, переждать. И спокойно поспать.
– Значит, ты спишь там? А шнурки твои где?
– Какие шнурки?
– Ну предки… родители твои, короче.
– Они там… – Пацан махнул рукой куда-то. – На родине остались. Я один тут. Никого здесь у меня нет.
– А как ты здесь оказался?
– С рабочими приехал. Они сюда приезжают деньги зарабатывать. У нас там с работой совсем плохо. И мало платят. Но я не работать приехал, я от них сразу ушел. Я должен поступить в институт.
– В институт?! – Ромке показалось, что он ослышался.
– Ну да, в институт. Аттестат у меня есть.
– Ну, заливай! А сколько тебе лет?
– Четырнадцать. Просто я школу раньше закончил. Год за два сдавал экзамены. И получил хороший аттестат. А вот паспорта у меня нет. Только справка. Решил зайти в один институт – так даже в дверь не пустили. Прогнали. «Гуляй! – говорят! – Не мешайся тут!»
– Это у нас запросто. И с паспортом прогонят. Как тебя зовут?
– Тумаган.
– Не понял? Ту…
– Ту-ма-ган. Фамилия Тухтаев.
– Уловил. Тумаган! Клёвое имечко! А я, значит, Ромка Зеленский.
Дальше шагали молча. Поскрипывает протез у Ромки, костыль постукивает – цок-цок… Голова не кружилась почти. Остановились.
– Я здесь живу. На шестом этаже моя пещера. Значит, решим так… – Ромка еще раз окинул взглядом своего нового знакомого. Ну совсем доходяга! Морда в крови! – Тумаган, значит. А мне нравится твое имя!
– По-нашему, это имя означает «птица, летящая над пустыней». Дедушка так назвал меня.
– Птица, летящая над пустыней! Здорово! А я Роман. Бабушка назвала меня так. На греческом языке означает «крепкий».
– Я это знаю. У моего отца есть книга, посвященная именам.
– Один немец к дяде Сереге в гости из Германии приезжает, у него фамилия – о-о-о! – не помню, как по-ихнему, язык сломаешь! Но означает – «коготь, царапающий сердце». Во! Ладно, о немцах потом. Тебе, птица, надо сейчас обмыть клюв и заправиться горячим чайком для дальнейшего полёта над пустыней. Короче, шуруем ко мне в пещеру. Айда! Три-четыре!
– Обожди. Ты же меня совсем не знаешь…
– Все знаю! Тумаган, – улыбнулся Ромка, – прямиком из пустыни сюда прилетел! С аттестатом в клюве! Ха! Но без паспорта. Айда!
– Но твои родители ничего не знают! Так же нельзя!
– Можно. А родители… – Ромка усмехнулся. – Они поймут.
Лифт летел с космической скоростью. Это так Тумагану показалось: он еще ни разу в жизни не ездил в лифте.
