Kitobni o'qish: «Некромант и я. Нюансы магического шпионажа»
ГЛАВА 1
С неба хлынул ливень, и под ним мой зонт раскрылся с новой стороны. Оказалось, что он протекает. Как и чердак у одного наглого некроманта, решившего, что Ирэн Ирсен можно использовать втемную. Стоит только улыбнуться, прильнуть, и я растаю, точно сахар под дождем. Но нет. Я была кремень! Я скала! Я… додумать не успела.
Мысли перескочили на камушки. Точнее, на один. Пресловутый «Черный монолит» и того, кто решил из-за него меня подставить, да так, что не просто подмочить репутацию, а замочить по полной. С контрольным выстрелом пульсара в голову. И хлеставшим по щекам каплям было в этом мокром деле далеко до моих врагов.
Об этом я думала, пока топала по лужам. Эти осколки плачущего неба все ширились, пузырились, обещая, что до следующего утра лучше на улицу не выходить. С волос текло, ткань брюк липла к ногам, холодя. Но я этого почти не чувствовала. Внутри кипела злость.
Я, наплевав на подлость зонта, сложила его, подхватив под мышку. Так и вошла в калитку, прошествовала по дорожке, толкнула дверь плечом и поставила предателя в угол. Увы, не Вирсента, а так и не сработавший «амулет от дождя». Обычно, когда я брала эту пакость в виде трости с собой, небо оставалось чистым до вечера. Но стоило забыть – обязательно какая-нибудь брюхатая туча да проливалась над головой.
– Ирэн, деточка? – из гостиной донесся голос деда. – Ты наверняка намокла… Иди переодевайся и садись ужинать, я как раз разогрел рагу.
– Спасибо, я не голодна, – отозвалась я, стараясь, чтобы голос не дрожал. От холода, ярости, усталости… какая разница? – Я лучше приму ванну и сразу лягу спать.
И с этими словами, споро развязав шнуровку сапог, затопала пятками по холлу, а потом и шустро взбежала по лестнице, пока Ирпур не увидел, в каком непотребно-штанном виде его внучка разгуливала сегодня по городу.
Разделась я быстро, с остервенением стаскивая льнувшую к телу ткань. И тут же, завернувшись в махровый халат, отправилась в ванную комнату, что была в конце коридора на втором этаже.
Повернула вентиль старого медного крана, и в эмалированную лохань хлынул кипяток. А с ним к потолку поднялись и клубы пара.
Добавила соли, ароматических масел, пены и погрузилась в тепло, слыша, как дождь продолжает стучать по крыше. Все же правы те, кто говорит, что ливень вовсе не мокрый, если ты сам греешься у камина. Ну или в ванне…
В последней-то я и терла с остервенением кожу мочалкой, будто хотела смыть с себя не только грязь, но и весь этот день. Только удалось убрать остатки тьмы, в ловушку которой вляпалась, да пот с дорожной пылью, но не ту тяжесть, что засела где-то под ребрами.
Так что, плюнув на это дело, я ополоснулась и, завернувшись в халат и накрутив тюрбан из полотенца, пошла обратно к себе в спальню.
Мысли о предательстве напарника никак не шли из головы. Они крутились в голове, а я сама – в постели. На ужин так и не спустилась. Сил симулировать нормальность перед дедушкой уже не было.
Я ненавидела их всех. Ненавидела Вирсента за его холодный расчет, ненавидела того, кого считала коллегой и кто меня подставил, ненавидела даже себя – за то, что попала в эту ловушку.
Вытерлась наспех, натянула ночную рубашку и плюхнулась на кровать. Глаза закрылись сами собой.
«Завтра. Разберусь со всем завтра», – решила для себя и, ухватившись за эту мысль как за спасение, наконец-то забылась тревожным сном.
А вот очнулась от сигнала.
Он шел от охранного артефакта, в который я превратила наш дверной звонок. Кто-то переступил порог дома, не удосужившись ни постучать, ни нажать кнопку.
Я замерла, вслушиваясь в тишину ночного дома. Но больше сигналка не отзывалась. Неужели почудилось? Или виной всему расшалившиеся нервы?
Но что-то мешало лечь обратно на подушки, и я, откинув одеяло, босиком на цыпочках направилась к двери. Миновала коридор и только собралась свернуть на лестницу, как услышала скрип. Тот самый, что не единожды напоминал мне: нужно починить третью ступеньку снизу…
Сердце пропустило удар. А вот это мне почудиться уже не могло… Кто-то явно был внизу. И это бы полбеды. Главное, что этот кто-то явился без приглашения. На секунду закралась мысль, что это Вирсент. Может, решил еще какой «подарочек» подкинуть, но я быстро отмела ее. Напарничек, случись у него подобная нужда, просочился бы так, что я и не узнала бы. Потому как что-что, а все нюансы взлома и проникновения этот некрогад знал на отлично. А тут вон «гость» не смог даже со скрипящей доской договориться.
Это внушало робкую надежду, что у меня есть шансы. А ускользнуть или напасть – это по ходу разберемся.
Но даже несмотря на это страх сжимал горло ледяными пальцами. И он бы мог вполне задушить меня, если бы не злость. Та, навещавшая меня вечером, не ушла восвояси, а лишь затаилась. И сейчас вновь подняла свою змеиную голову, пробуя языком ночной воздух, пропитанный надвигавшейся – тихо так, неспешно – угрозой.
Меня бесило то, что сволочь, охотившаяся на меня, пытавшаяся подставить, решила не ограничиваться мастерской или городскими улицами, а заявилась ко мне в дом.
Так что сейчас во мне плескались страх, поверх него ярость, и довершала этот многослойный коктейль паника-паника-паника.
Именно она и подгоняла меня, стучала набатом в ушах вместе с пульсом и хватала за руки, заставляя те трястись, пока я лихорадочно рисовала в воздухе атакующее плетение, наплевав на то, что оно может кого-то не только ранить, но и убить.
А шаги меж тем приближались, и, когда пришедший по мою душу и тело был уже совсем близко, я резко шагнула из-за поворота и ударила в черную тень.
Аркан полоснул по гибкому силуэту. Кто бы это ни был, но он скатился по лестнице кубарем и врезался в комод, стоявший у противоположной стены.
Послышался глухой удар, а потом магиография бабули, висевшая на стене, закачалась и со звоном упала на пол.
Я же, не обращая на это внимания, занесла руку для еще одного удара.
Вот только нападавший, кажется, даже на долю секунды не потерял не то что сознания – самообладания. Даже головой не мотнул, не покачнулся, а резко встал. Только было в его движениях что-то странное. Рваное. Нечеловеческое.
Лица преступника я не видела. Сплошная чернота в форме человеческой фигуры. Зато она очень шустрая.
Я едва успела увидеть металлический отблеск в лунном свете и швырнуть навстречу летевшей в меня пакости так и не успевшее до конца сформироваться второе атакующее заклятие… И лишь когда чары встретились, я на долю секунды в ослепительной вспышке разглядела, что эта сволочь в меня кинула: артефакт, раскрывшийся в полете в сеть Лаварда.
Эта гадость была способна изрезать свою жертву на тысячи кусков, потому как нити ее были плотны и подобны острейшим лезвиям клинков.
Моя сила встретилась с чернокнижными чарами с оглушительным взрывом, и одну самоуверенную девицу отбросило к перилам, приложив так, что в голове загудело.
«Сволочь, подготовился», – успела пронестись в мозгу мысль. В то время как в воздухе что-то просвистело, и я, не думая, на одних инстинктах дернулась в сторону.
Тут же в дерево балясин, к которым я доли секунды назад прислонялась, врезалась отточенная сталь.
Вот демоны! Метательные звезды! Самые что ни на есть настоящие.
В руке нападавшего меж тем вновь вспыхнул еще один боевой артефакт – плеть Смерти. Огненная, она извивалась во мраке, точно живая, и…
– Ирен, деточка, ты упала с лестницы? – услышала я дедулин голос.
«Нет, только не это», – пронеслось в моей голове, и в мгновение ока страх за самого близкого и родного мне человека вытеснил все остальное. Я забыла про то, что хрупкая, про то, что понятия не имею, как правильно сражаться с таким сильным противником, про то, что, в конце концов, меня саму едва не убили. Плевать на все!
Рванув на несколько ступеней ниже, я перемахнула через перила, спрыгнув с лестницы. Боль тут же прошила от отбитых пяток до макушки, но я этого почти не заметила. Лишь, крикнув: «Уходи!» – на миг обернулась и увидела дедулю.
Он стоял в дверном проеме коридора, держа в руке ночной магический фонарь. И пусть света было мало, но я, очутившаяся между Ирпуром и преступником, смогла рассмотреть последнего.
Лицо нападавшего было скрыто черной тряпицей, которая плотно, точно бинт, обтягивала все так, что и глаз-то почти не было. Лишь два едва теплившихся алых угля, каких не бывает у людей. Да и у магов я подобного еще не встречала. А вот у мертвяков такие были, если верить трактатам из библиотеки. Правда, с неупокойниками до этого сталкиваться мне не приходилось ни в живую, ни в мертвую, с учетом их загробного статуса…
Зато теперь стало понятно, почему этот паразит не использовал заклинания, а лишь артефакты. В нем самом просто не было магии, кроме той, которую вложил в труп его кукловод. Только как мне все это поможет убить того, кто уже преставился?
Все это пронеслось в моем мозгу круговертью, а руки между тем сами сотворили простейший щит. В нем-то и увязли еще несколько метательных звезд.
– Деда! Беги! – уже не оборачиваясь, еще раз крикнула я, понимая, что моих сил надолго не хватит.
Вот только Ирпур был не из тех, кто пасует перед опасностью. Вместо того чтобы развернуться и похромать к себе в комнату, дедушка в каком-то отчаянном… нет, не прыжке, нога бы не позволила, шаге, а потом и падении рухнул рядом с камином, что стоял в гостиной, и, дотянувшись до кочерги, схватил ее.
– Ирэн, лови! – крикнул он и кинул мне это оружие против зомби.
Конечно, в классике должна была быть лопата, но работаем (и упокаиваем), как говорится, с тем, что есть.
Дедулина помощь подоспела как раз вовремя: мой щит вот-вот был готов лопнуть. А мертвяк, достав из-за голенища внушительный тесак, имел все шансы в хорошем замахе пробить мой магический барьер, а заодно и мой череп.
Так что я, нырнув под очередной удар, схлопнула остатки чар и схватила летевшую ко мне железяку, почти тут же приняв на ее металлический черен лезвие.
Брызнули вытесанные искры.
В скупом свете ночника, закатившегося в угол, хотелось бы сказать, затанцевали наши тени, но, по правде говоря, они скорее задрыгались.
Я неумело отбивалась, понимая, что шансы мои выжить стремятся не просто к нулю, а к отрицательному значению. Мне оставалось лишь одно: пятиться, пятиться, пятиться.
В какой-то момент я споткнулась и полетела спиной вперед. Но не на пол. Ударилась лопатками о журнальный столик. Старинный, дубовый, крепкий. Он пережил почти сотню лет, за которую произошли два восстания троллей и одна война с ледяными демонами. А вот упавшего на него «счастья» в лице (хотя скорее спине) девицы пережить не смог.
Раздался треск дубовых ножек.
Я резко крутанулась на бок, свалилась на пол и, перекатившись, увидела, как в полированную столешницу по самую рукоять вошел тесак.
Мертвяк потерял несколько секунд, пытаясь вытащить свое оружие, а я, вскочив, что есть силы врезала ему по башке. А та возьми и… отлети! Будто кочан капусты, снесенный ударом топора.
Глухой звук удара… катящийся черный, замотанный в тряпицу почти шар… Я на долю секунды замерла.
Нет, конечно, мне доводилось слышать, что такой-то мужчина терял от женщины голову, но никогда не думала, что фраза может быть столь буквальной и, главное, применимой ко мне!
Только я рано обрадовалась. Трупак не заметил потери башки и попер на меня как ни в чем не бывало. Твою ж рать! Я занесла кочергу еще раз, метя в грудь, и она вошла с чавканьем между ребер, чтобы, как последняя предательница, и застрять в неупокойнике! Ну точно как его тесак совсем недавно в журнальном столике.
В общем, самый вероятный прогноз событий был таков: Ирен разила трупача. Но умерли оба – ничья. Только меня такой вариант не устраивал.
Я дернула кочергу на себя. Зря. Тем лишь приблизила нападавшего, который схватил меня за горло.
Пальцы сдавили так, что я не могла вдохнуть, голова не соображала, и я не могла пошевелить даже пальцем, чувствуя, что еще немного – и примкну к мертвой стороне силы.
И тут я не увидела, а скорее ощутила удар. Нет, не так. УДАР! Резкий, оглушительный, пропитанный тьмой. Он пролетел мимо меня, не снеся, но срезав мертвяка. Так, что его тело оказалось пришпилено дюжиной магических шипов к стене. Шелковые обои в розочку украсило черное безголовое и безрукое тело.
А что до хваталок мертвяка – они остались на мне, отсеченные по локоть, и продолжали сжимать горло. Их Вирсент оторвал от него несколько мгновений спустя. И я заново вспомнила, как дышать.
А сама я, кашляя, согнулась в три погибели, уперев ладони в колени и сгорбив спину. Какое же это упоительное чувство – глотать ртом воздух! И когда я насладилась им сполна, наконец разогнулась и посмотрела на напарничка.
– Чего так долго? – вырвалось каркающе.
Хотя, по правде, на помощь я даже и не надеялась. Не думала о ней вовсе, как и о том, что творю. Все произошло слишком быстро. От силы пара минут…
Но уесть того, кто меня задел, было важно.
– Извини, я так торопился, так спешил, что всего лишь допил свое теплое молоко на ночь, доел круассан, нашел подходящие к случаю тапочки и сразу помчался сюда, – едко выдохнул брюнет.
При последних его словах я невольно посмотрела вниз. Ноги у некроманта были босые и грязные. Да и подштанники тоже не могли похвастаться чистотой. Больше у напарника ничего не было. Совести тоже. Потому как человек, ей бы обладающий, хотя бы из приличия мог посочувствовать несчастной девице, едва не отдавшей концы. А этот…
– Давай рассказывай все! – потребовал этот невозможный тип.
– Помоги дедушке подняться и… там голова валяется, подними, – и не подумав выполнять чьи-то приказы, я начала отдавать свои.
Если бы Вирсент им еще подчинился – цены бы напарнику не было. Хотя, увидев Ирпура лежащим у камина, брюнет все же подошел к дедуле и, закинув его руку себе на плечо, поставил старика на ноги. Ногу. Вторая, похоже, опять подвернулась…
ГЛАВА 2
В этот раз досталось то ли лодыжке, то ли колену – понять я не смогла. Но по тому, как побледнел Ирпур и, охнув, вцепился в плечо некроманта, стало ясно: боль у дедули дикая. Так что его, стонущего, Вирсент дотащил до кресла, куда и усадил.
А потом брюнет без церемоний закатал у пижамы штанину, благо та была широкой, и глянул на начавшую раздуваться от стремительного отека лодыжку – ту самую.
Ирпур пытался храбриться, но по выступившей на висках испарине было понятно: он держится лишь на упрямстве и ни на чем больше.
Вирсент же перешел на магическое зрение. Я увидела, как по темным радужкам глаз некроманта пробежали всполохи магии. Сама я в лекарском деле была не сильна и, хоть тоже посмотрела на ногу дедули, используя дар, мало что поняла. Потому утверждать, вывих это или закрытый перелом, не рискнула бы.
Вирсент оказался куда более подкован в данном вопросе: что целители, что некроманты разбирались в анатомии. Только у одних пациенты дрыгались и жаловались, у вторых вели себя образцово тихо.
– Перелома нет. Вывих. Возможно, еще есть небольшая трещина в малой берцовой кости, но по ее поводу точно скажет лекарь. Я же сейчас вправлю лодыжку, чтобы отек не усилился и боль стала меньше.
– А ты уверен, что справишься? – с сомнением протянула я, переживая за деда.
Тут же удостоилась мрачного взгляда напарничка. Тот будто без слов говорил: «Значит, собственную жизнь ты мне доверила спасти из чернокнижной ловушки, а ногу старика – нет?!» Я поджала губы, всем своим видом давая понять, как некромант неправ, даже если его логика верна. В общем, не нашла что возразить и попыталась быть гордой, независимой, сильной… Какие там еще есть приличные синонимы к «сглупила»?
Дедуля же, услышав мой вопрос, не удержался от смешка, несмотря на боль.
– Внучка, господин Вирсент будет лечить меня на бис. В прошлый раз тоже оказывал мне первую помощь до того, как пришел целитель, – пояснил Ирпур.
Не сказать, чтобы мое недоверие после этих слов совсем улеглось. Так что я бдела за тем, как некромант четко, больше не размениваясь на слова, одной рукой взялся за дедулину пятку, другой – за пальцы ноги, повернул стопу чуть внутрь, а затем резко, но плавно потянул на себя.
Раздался глухой щелчок.
Дед аж приподнялся на локтях, глаза расширились, но тут же закатились. Вирсент не дал ему потерять сознание – шлепнул по щеке легко, но звонко.
– Дышите. Глубоко дышите.
Ирпур с шумом втянул воздух и открыл глаза. Зрачки, расширившиеся от боли, медленно начали сужаться.
Вирсент же, снова опустившись на колени, вновь чутко ощупал лодыжку, видимо проверяя, встал ли сустав на место. Убедившись, что связки целы, некромант, не оборачиваясь, бросил через плечо:
– Дай что-нибудь для повязки…
Я метнулась к дедушке в спальню. Благо бинты, которые он недавно снял, были там, уже постиранные и высушенные.
А когда пришла, увидела, что некромант уже раздобыл кухонное полотенце и свернул его в жгут – наподобие валика, или это была импровизированная шина? Так или иначе, ее он закрепил бинтом, а после еще и обезболивающие чары с заморозкой накинул сверху.
Дедушка снова закрыл глаза, на этот раз, кажется, не от боли, а от облегчения. Его пальцы, стиснувшие до белых костяшек подлокотник кресла, медленно разжались.
Вирсент же не иначе как решил: где два заклинания, там и три – и наложил на дедулю еще и сонное.
– Спасибо, – выдохнула я, ощущая одновременно и злость (все же некрогад использовал меня втемную в своей шпионской игре), и благодарность за повторное свое спасение, и главное – за дедулю.
Только пока не определилась, какого чувства во мне больше. И, пытаясь найти ответ на этот вопрос, посмотрела сначала на стену, где был пришпилен мой отбитый на голову убийца. Та, к слову, закатилась в угол и сейчас таращилась на нас алыми полупотухшими углями глазниц.
Тело мертвяка, что примечательно, дрыгалось. Но не отчаянно, с остервенением, как поначалу, а уже слабо. Но пальцы в черных перчатках сжимались. Ботинок постукивал… Словно неупокойник пытался отодрать себя от каменной кладки под обоями.
«А их придется менять», – подумалось некстати. Одни убытки с этим шпионажем и никакой прибыли, если не считать, что прибыло проблем, травм и скоропостижно скончавшихся нервов.
Словно соглашаясь с такими выводами, трупак дернулся в последний раз и стих.
Вирсент лишь мазнул по поникшему, точно лютик без воды, неупокойнику взглядом и уделил все свое внимание его голове. Ту он поднял небрежно и, щелкнув пальцами, создавая стабилизирующие (они же и защитные заодно) чары, начал медленно разматывать тряпицу. Не удержавшись, я взглянула в лицо своей несостоявшейся смерти. Та оказалась не костлявой, а вполне себе еще с мягкими, даже чуть раздувшимися тканями. Кожу покрывали трупные пятна, через которые наискосок, от скулы до угла губ, шла вмятина от моей кочерги.
– Знакомая рожа… Кажется, я уже убивал его пару недель назад… Как же тебя, приятель, выкрали из трупницкой-то… – протянул Вирсент и, держа за шею голову, покрутил ту, а потом резко наклонил ее, так что сальные патлы промелькнули в воздухе, и я увидела в основании шеи полускрытую волосами татуировку.
– Хр-р-р… – раздалось в ночи, и я, напуганная звуком, вздрогнула, лишь секундой позже поняв, что это не скрежет зубов неупокойника, а всего лишь дедулин заливистый храп.
Некромант же и бровью не повел.
– Метка гильдии наемных убийц, – как ни в чем не бывало пояснил он и задумчиво добавил: – Не иначе тебя, приятель, выкрали свои же из морга.
Его размеренный голос подействовал на меня успокаивающе, и, пытаясь отвлечься от запоздало нахлынувшего страха, я, не думая, выпалила:
– Чтобы с честью похоронить?
– Чтобы с выгодой продать, – усмехнулся Вирсент и пояснил: – Видишь ли, Ирен, несмотря на такое досадное недоразумение, как смерть, некоторые навыки все же остаются при теле и могут быть использованы в деле тем, кто владеет черной магией. А преимущество неупокойников перед обычными убийцами в том, что они малоразговорчивы. Так что в случае осечки, в отличие от живого наемника, не сдадут своего нанимателя.
– А как же клятва о неразглашении? – усомнилась я.
– При должном упорстве любой зарок можно обойти, а ребята в тайной канцелярии очень упорные… К тому же, скорее всего, ты пыталась бы защититься от него, как от живого человека. А неупокойнику же многие традиционные заклятия не страшны… – продолжил Вирсент рекламировать мне преимущество услуг мертвых убийц перед их живыми коллегами.
Я же была за скрепные традиционные ценности и предпочитала, чтобы работу все же выполнял живой человек, а не бездушная ма…хина. Пусть она и с набором костей, мышц и прочих тканей.
Все это и высказала Вирсенту. Тот лишь хмыкнул:
– Хорошо, я запомнил твои пожелания, кем бы ты хотела быть убитой.
На подобное заявление я только фыркнула и отчеканила, чтобы всякие сомнительные типы не обольщались:
– Убитой?! Ну уж нет!!! Я предпочитаю жить долго и счастливо!
С этими словами я сложила руки на груди.
Вот только, решив выказать некроманту свое возмущение, я не подумала, что при этом покажу и то, что девице вообще-то демонстрировать не положено. А виной всему летняя жара! Да-да, это именно она, паразитка, заставила меня лечь спать не в целомудренной фланелевой пижаме до пят, а в легкой батистовой сорочке. И пусть рукава той были до локтей, а длина подола – до середины икры, но ткань-то оказалась тонкой! И она тут же обрисовала все контуры моего тела. Тусклый свет ночной лампы откровенно освещал в полумраке то, что должно было оставаться в тени. А Вирсент, гад такой, и не подумал сделать вид, что ничего не заметил!
Наоборот, его взгляд, лишь на долю секунды оторвавшийся от изучения башки убийцы, скользнул чуть ниже выреза моей ночной сорочки и… остался там, будто приклеенный! Мне захотелось тут же поднять руки чуть повыше, а еще лучше – накинуть халат. И чтобы тот был как можно толще. В идеале – драповый и в пол!
Ощутила, как под мужским взглядом по спине пробежали мурашки. И, самое гадство, те были вовсе не от страха. Сердце пропустило удар.
Вирсент сглотнул. Тихо, почти незаметно, но я уловила движение кадыка, резко качнувшегося вверх. А после маг медленно, словно это было ему физически тяжело, поднял глаза. Не спеша, так что я буквально ощутила, как его взгляд скользит по ткани сорочки, потом по моей коже… Зрачки Вирсента расширились. Казалось, в них сейчас плескались первородная тьма и… мое отражение, окруженное всполохами магии…
Рука некроманта сжалась на шее мертвяка. Похоже, в той что-то тихо хрустнуло, но ни некромант, ни я этого, кажется, даже не заметили. Нас будто закоротило. Мы стояли, смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Будто нет целого мира вокруг и…
– Хр-р-р… – разнеслось по гостиной так, что я снова вздрогнула.
Оцепенение пало. Его разбил дедушкин храп. Вирсент резко отвел глаза, сделав вид, что изучает трещину в штукатурке над трупом, но по бешеной бившейся жилке на мужском виске поняла: кто-то не столь хладнокровен, как хочет казаться. Или это все – тоже часть игры во влюбленность у одного шулера, который вместо колоды тасует чувства.
Это было сродни оплеухе, вернувшей меня в реальность, ту, где есть смущение, недоверие, страх, злость…
– Я… п-поднимусь в спальню, приведу себя в порядок, – выдавила я и резко опустила руки.
Некромант кивнул, слишком быстро, слишком деловито:
– Да. Мне тоже… подготовиться надо. К допросу.
Он бросил голову убийцы на диван, будто это была не улика, а надоевший мяч. Пальцы Вирсента сжались в кулаки.
А затем я развернулась на пятках и уже было направилась к лестнице, когда услышала:
– Ирен.
Обернулась. Он стоял, отвернувшись, но плечи были неестественно напряжены.
– Надень что-нибудь… теплое. Ночь холодная…
Он лгал, и мы оба это знали. Но я предпочла эту видимость приличий, чем откровенную и неприкрытую правду и… себя!
Вот только, пока я поднималась, спиной ощущала на себе мужской взгляд.
Едва захлопнула за спиной дверь в спальню, как почувствовала пульс где-то в районе собственного горла. Сердце буквально заходилось в груди. А я сама начала метаться по комнате, то хватая одни вещи, то бросая обратно. Когда осознала, что творю, резко выдохнула и остановилась.
– Ирэн, прекрати! – приказала я сама себе и… наконец начала собираться! Брюки были удобны, но они еще не успели просохнуть, а главное – они напоминали мне о Вирсенте. Потому предпочла практичную серую юбку, привычную блузу и устойчивые ботинки на шнуровке.
Спустилась я вниз минут через десять – полностью собранная и готовая если не ко всему, то как минимум к спасению империи. Не всей, конечно, но двух ее граждан точно: себя и дедули!
Первым, что увидела еще с лестницы, был Вирсент, который отодвинул сломанный журнальный столик и деловито чертил на полу пентаграмму.
– Как это понимать? – мрачно уточнила я, злясь уже не на некроманта, а на себя, вернее, на свою реакцию на этого паразита. Знала ведь, что он обманывает, что играет, и все равно не могла не поддаться его… взгляду. Пусть на пару секунд, но все же.
– Как что? Собираюсь допросить нашего красавчика, – противореча собственным словам о том, что мертвые убийцы не дают показаний, произнес некромант.
Не удержалась и напомнила Вирсенту об этом.
– Да, но попытаться все равно стоит… – возразил этот невозможный маг.
Только спустя час стало понятно: попытка провалилась. Трупак не сказал ровным счетом ничего. Стоял, лежал по частям на полу, язык проглотив. Не фигурально. Неупокойнику главный орган болтунов и сплетниц отрезали и, судя по жестам мертвяка, заставили съесть.
Во всяком случае, то, как тело активно тыкало пальцем себе в живот, я поняла именно так. На более подробную информацию труп, увы, был не столь щедр. Вирсент же понял чуть более моего, а именно: что подняли покойника не далее как пару часов назад и он отправился выполнять задание.
Все это Вирсент мне и перевел с мертвого языка на обычный живой разговорный.
– А ты уверен, что пришли именно за мной? – задала я вопрос, который мучил меня с того времени, как некромант сказал, что уже убивал этого типа. – Может, это тебе хотели отомстить, но адресом ошиблись?
Вирсент усмехнулся:
– Ирэн, я, конечно, рад, что ты столь высокого мнения обо мне, но что-то мне подсказывает, что сегодня пришли к тебе.
Но все же брюнет уточнил у башки этот вопрос. Тело трупа уверенно ткнуло пальцем в мою сторону.
– Ну спасибо, – прошипела в ответ на этот жест.
И лишь после того, как я убедилась, заглянул ли наемник точно по адресу, Вирсент пояснил:
– Видишь ли, я тогда был под личиной и на другом задании. Так что узнать меня этот парень не мог.
– А ты не мог сказать об этом раньше? – вспылила я.
– Мог, – охотно согласился напарничек. – Но ты же не уточняла…
Боги, дайте мне сил не убить своего напарника. Хотя бы до того времени, как он выплатит мне деньги!
