Kitobni o'qish: «Скучный миллиард»

Войд (пустота)

– Сколько мне осталось? – Илья чувствовал полную отрешённость, словно его уже и не было в природе, а он смотрел откуда-то сверху, с потолка, на происходящее, как на фильм, где он играл главную роль. Реальность затуманилась и стала полихромно-причудливой, потому что солнечный свет, проходя сквозь предательскую слезу, как через призму, преломился и рассеялся на составляющие. Врач замялся и виновато отвёл взгляд.

– С точностью сказать сложно. У вас молодой, крепкий и натренированный организм…

– Не тяните, доктор. Дни? Недели? Часы?..

– Что вы, командир! Какие дни и часы? Месяцы, а то и полгода-год… Мы сделаем всё, что от нас зависит, подберём оптимальные схемы лечения и новейшие препараты. Химиотерапия, облучение… Возможно, всё же попробуем прооперировать.

– Вы только что сказали, что опухоль неоперабельная, вместе с ней придётся вырезать мне половину мозга.

– Риск очень велик, но в крайнем случае стоит попытаться. Физически вы останетесь живы, однако…

– Физически?! Однако – что? Без мозга? Как планктон или растение? Нет, спасибо.

– Зря вы так, Илья Сергеевич. Нельзя терять надежду. Не мне вам говорить. Наука движется вперёд семимильными шагами. Каждый год происходят десятки открытий. Нам нужно продержаться максимально долго, и быть может…

– А может и нет.

– Позывной Алмаз-3! Отставить обречённость. Илья, послушайте: там, в открытом космосе, когда случилась ужасная авария на международной станции, вы совершили подвиг, самоотверженно спасая экипаж корабля и космических туристов. Но при этом сами оказались без защиты от жёсткой радиации. Что и повлекло печальные последствия. Однако, в тот момент вы же об этом не думали. Потому что просто исполняли свой долг, зная, что люди на земле и в космосе поверили в вас, в ваш профессионализм и мужество. А сейчас настало время полностью довериться врачам. И мы исполним наш долг, постараемся не подвести. Тем не менее, с вашей стороны тоже придётся приложить определённые усилия. Не сдавайтесь болезни, боритесь.

– Я и не сдаюсь. Но у вас какие-то устаревшие методички, доктор. Сейчас не принято больных обманывать и понапрасну обнадёживать. Лучше говорить правду. Так честнее и гуманнее. Человек должен быть готов к тому, что его ждёт. Ладно, не хочу с вами спорить. Рисуйте ваши схемы лечения. А пока определяетесь с тактикой терапии, выпишите мне другое болеутоляющее, посильнее. Прежнее уже не действует. Не могу спать от боли по ночам.

– Да, конечно…

Илья знал, что таблетки ещё какое-то время будут помогать ему полноценно жить. Затем его введут в состояние искусственной комы, постепенно увеличивая продолжительность сна. А потом наступит тьма.

Резкие головные боли начались у Самойлова ещё во время полёта, через несколько недель после аварии. И он, и врачи в ЦУПе сперва решили, что это следствие травмы. Экспедиция на МКС была длительной, и быстро эвакуировать его не удалось. А на земле болезнь стала развиваться стремительно, опухоль сделалась агрессивной и дала метастазы. От полётов и тренировок отстранили сразу же по возвращении. С диагнозом не спешили, перепроверяли досконально множество раз, советовались с медицинскими светилами со всего мира. Никто не хотел в это верить. На Илью возлагались большие надежды в следующих экспедициях. Но худшие прогнозы оправдались. Вчера его исключили из отряда космонавтов. И вот теперь ещё и врачи официально подписали смертный приговор. Всего пару месяцев назад, на орбите, он с товарищами скромно, но торжественно, насколько это позволял распорядок работы станции, отпраздновал своё тридцатилетие.

«То, что я не успел создать свою семью, это хорошо или плохо? – Илья никак не мог найти ответ на внезапно возникший перед ним вопрос, покидая стены медицинского учреждения. – Не сложилось. Не сумел. Лиза давно ушла, не выдержав мою одержимость космосом и бесконечное отсутствие дома. Другой и не искал – некогда было. Здорово, что у родителей, помимо меня, ещё трое детей. Сестра и братья помогут им утешиться, позаботятся, да и друг друга поддержат. Многодетная семья – это правильно. Но зато вдова не будет лить слёзы обо мне, и сирот я не оставлю. Значит – хорошо, что я один? Кому хорошо?.. О чём это я думаю! Следует гнать прочь плохие мысли. Видеть только позитивное. А что из позитивного? Да, мне наверняка установят бронзовый бюст на Аллее Славы. Есть чем гордиться». Илья невесело рассмеялся: не об этом он мечтал, вступая в отряд космонавтов. Грезилось о покорении космических горизонтов и дальних полётах, освоении Марса.

Жизнь отмерила ему слишком мало, несправедливо мало. Откуда-то из глубины души начал подниматься леденящий холод, замораживая всё внутри, и грозил поглотить его, словно чудовищный космический войд – Сверхпустота Эридана. Но жалеть себя он не привык. «А лети оно всё в тартарары, – подумал Илья. – Надо наслаждаться жизнью, пока она есть!» – И уехал со школьными друзьями на озёра удить рыбу.

Impossible

Маленький дачный посёлок располагался посреди живописных лесных угодий, вдали от всех благ цивилизации, где и связь-то толком не ловила. Поэтому сотрудники спецслужб, так и не дозвонившись на его телефоны, подкатили на чёрных лимузинах с мигалками прямо к самому берегу озера.

– Вас срочно вызывают. Велено прибыть в Центр.

– Так я же отстранён? Вернее, уволен.

– Приказ Лаврентьева.

– Самого Лаврентьева? Дайте хоть руки помыть, не с рыбным же духом к Старику ехать.

– У вас есть одна минута. Вертолёт ждёт поблизости.

– Ого! Видать, что-то серьёзное…

Через час и при полном параде, Илья уже стоял навытяжку в кабинете убелённого сединами Лаврентьева, которого в простонародье прозвали Стариком. Тот устало махнул рукой, разрешая чувствовать себя свободно, и предложил присесть к столу. Помимо самого Лаврентьева, в кабинете находились ещё несколько высоких чинов, среди них Илья узнал академика Бестужева, частого гостя в ЦУПе и на испытаниях, и Смирницкого – из правительства.

– Илья Сергеич, – как всегда, по-свойски начал Старик, – мне очень жаль, что пришлось исключить тебя из отряда. Но мы верим, что ты… вернёшься. Мы желаем тебе этого. Есть причины для оптимизма: ведь тебе даже не потребовалась госпитализация. И вот у меня в руках вердикт наших эскулапов: они гарантируют, что как минимум в ближайший месяц твоя работоспособность будет в пределах нормы, при соблюдении их назначений, разумеется. Поэтому было решено предложить тебе отправиться в краткосрочную экспедицию. Туда, где ещё никто никогда не бывал. Дело это особой секретности и весьма сложное. Не совсем по твоему профилю. И не по моей линии. Так что всё сугубо добровольно, выбор за тобой. И если ты откажешься, никто тебя ни в чём не упрекнёт.

– Я согласен.

– Согласны, даже не попытавшись узнать, куда экспедиция и в чём заключается её цель? – осведомился Смирницкий.

– Во-первых, я привык, что начальству виднее, – усмехнулся Илья, – а во-вторых, ну элементарно же: миссия настолько опасна, что лучше поручить её выполнение смертнику? Тогда кто, если не я?

– Вы очень сильно ошибаетесь, Илья Сергеевич, – академик Бестужев выглядел крайне взволнованным, – хотите начистоту? Да, к сожалению, определённая часть задания возлагается на «смертника». Но эта роль уже занята. Её избрал для себя профессор Ричард Форсайт. Надеюсь, слышали о таком? Вы же нужны экспедиции как человек, способный принимать верные решения в любых экстраординарных ситуациях, к тому же имеющий опыт космических полётов.

– Ричард Форсайт? Гениальный астрофизик, прикованный к инвалидному креслу? Я что-то не совсем представляю себе, как он выдержит стартовые перегрузки и невесомость… Вы сказали, что экспедиция краткосрочная, значит – это полёт на околоземной орбите? Или к Луне? – обратился Илья к Лаврентьеву.

– Я сказал, Илюша, что требуется отправиться туда, где ещё никто никогда не бывал, – поправил его Лаврентьев. – И академик не обманывает: тебя выбрали не из-за болезни. Уверен, будучи абсолютно здоровым, ты всё равно согласился бы, потому что ты – лучший. А в эту экспедицию отправляются лучшие из лучших. И добровольно решаются рискнуть своей жизнью ради эксперимента, который скорее всего определит всё будущее земной цивилизации. Среди добровольцев – наш генетик Майя Родимова и твой знакомый по недавнему полёту на станцию, Марк Браун, космический турист, исследователь, а по совместительству финансовый магнат. Кстати, именно Браун, как глава проекта, и предложил твою кандидатуру. Вижу, что наконец-то зажёгся огонёк интереса в твоих глазах. Но лететь никуда не придётся. Мы путешествуем в этот раз по Земле. Скафандры, однако, понадобятся.

– Путешествие космонавта в скафандре по земле?.. Я уже ничего не понимаю…

– Пусть лучше академик введёт тебя в курс дела. У меня, если честно, аж мороз по коже, как только представлю, что это не сон.

– Я изложу лишь основное, – начал Бестужев. – Детали узнаете на месте. Экспедиция действительно краткосрочная: расчётное время выполнения миссии – десять суток. Но начаться она должна уже завтра. Немного предыстории. Два года назад геолог Ян Эванс обнаружил в бассейне реки Макартур в Северной Австралии среди отложений докембрийских пород «неуместный артефакт». Так называют археологические находки, которые не соответствуют своему времени. Происхождение подобных предметов претендует на рукотворность, и этим они перечёркивают общепринятые научные теории об эволюции и хронологию развития техники. Большинство из них ранее оказывались подделками. Так вот, предмет, который был обнаружен Эвансом, опережал время на миллионы лет. Само собой, были версии о мистификации и шарлатанстве. Но репутация Эванса достаточно авторитетна в научном мире. Более того, часть найденного предмета имела явно инопланетное происхождение. Очевидность величайшего открытия заставила, невзирая на политические разногласия, проинформировать по государственным каналам все крупные научные центры Земли и задействовать секретный договор о сотрудничестве при подобном происшествии. Речь идёт о контакте с высокоразвитой внеземной цивилизацией И поэтому, пока что в тайне от общественности, была создана международная группа для исследования артефакта. Артефакт назвали Impossible (Невозможный). Усилиями профессора Форсайта и учёных из группы Марка Брауна загадка была расшифрована и удалось «прочитать» послание инопланетян, которые приглашают нас на встречу. Impossibile открыла для этого некий портал, но не в пространстве, а во времени. Нужно перейти по этому временно́му шлюзу на миллионы лет назад, в эпоху ранней Земли, когда внеземной корабль и посетил нашу планету. Портал проявляет неустойчивость, поэтому медлить нельзя. Что ждёт там нашу делегацию – неизвестно. Но предполагается найти ещё артефакты, которые позволят человечеству познакомиться с технологиями инопланетян. Или с ними самими. Значимость этих событий трудно переоценить. Как и степень возможной угрозы для нашего существования.

– Военные, конечно, уже подключились? – спросил Илья.

– Иначе и быть не может, – подтвердил Смирницкий. – И сам Браун также представитель от военных корпораций. Вам должно быть известно, что его промышленные предприятия все имеют двойное назначение. Так что внеземные передовые технологии в первую очередь попадут к военным – причём недружественных стран.

– Значит, моя задача – не только участие в разведывательно-поисковой экспедиции и установление контакта с иной цивилизацией?

– Но и предотвращение любой опасности, которую могут представлять артефакты внеземного происхождения, – подытожил Смирницкий.

– Путём их… ликвидации?

– В чрезвычайной ситуации вам разрешается действовать по своему усмотрению, – кивнул Бестужев.

– Разрешите выполнять?

– Приказываю тебе выжить, Илья. Все должны выжить, – Старик крепко пожал ему руку на прощание.

Самойлова в пожарном порядке, на сверхзвуковом истребителе, доставили на секретную научно-исследовательскую базу в Австралии, где он тут же угодил в горячие объятия Марка Брауна.

– Илья, мой дорогой друг! Как же я рад тебя видеть! Добро пожаловать в нашу команду. Прости, но не мог раньше рассказать тебе обо всём. Идём скорее, мне не терпится познакомить тебя с нашей великолепной семёркой бесстрашных пионеров, будущих первопроходцев во времени!

Продолжая то и дело по-приятельски похлопывать Илью по плечам, Марк затащил его в огромный подземный бункер, где в окружении самого разного оборудования кипела непонятная работа и сновали без устали десятки людей.

– Вот здесь мы трудились почти всё время. Теперь это штаб-квартира Impossibile, куда стекается вся информация. Пойдём в операторскую, там не так шумно, – они свернули в отдельное помещение. – Пока ещё не все пришли, представлю тех, кто присутствует: Оливер, координатор проекта, он останется в пункте управления, но будет мысленно с нами.

Невысокий парень, сидящий за столом с пятью мониторами, снял наушники и доброжелательно протянул Илье левую руку, потому что правая у него была перебинтована.

– А этот храбрец в ковбойке – виновник всей нынешний суеты, геолог Ян Эванс, продолжал Марк. – Рядом с ним сидит настоящий Геркулес, Гарри Смит, инженер-техник и сержант из Пентагона, куда ж без них! Шучу, Гарри. А это прелестное создание – моя дочь Элен, лингвист, знаток всех языков Галактики, я тебе все уши прожужжал про неё во время полёта, теперь ты убедишься, что это всё правда.

– Папа всё преувеличивает, не обращайте внимания, Илья, – рассмеялась Элен. – Рада познакомиться.

– Коллеги, я счастлив представить вам моего спасителя и настоящего героя, командира корабля – Илью Самойлова! С ним смело можно шагать хоть на край света: проверено и доказано на моей собственной шкуре! До отправления экспедиции остались считанные часы, а у Ильи, несомненно, масса вопросов. Верно, Илья?

– Да, было бы неплохо кое-что прояснить, – согласился Самойлов, пристроившись, за неимением свободного кресла, на торчавший у стены несгораемый сейф.

– Валяй, спрашивай, – разрешил Марк. – А я потом дополню, если упустим что-то важное.

– Тогда давайте по порядку. У меня вопрос к вам, Ян. Как выглядел артефакт, когда вы его нашли?

– Как две сжатые между собой металлические пластины из сплава золота и платины, с преобладанием последней, – ответил геолог. – Похож на портсигар, искорёженный и расплющенный под давлением пород. Мы наткнулись на него в отложениях позднего палеопротерозо́я. Доступа с поверхности туда никогда не было: пласты очистили взрывным методом, практически снесли часть скалы. Артефакт пролежал в земле 1,8 миллиард лет. Такой сплав мог быть изготовлен только при современных технологиях. Точного изготовителя установить не удалось, однако доказано, что он сделан из земных самородков, конкретно – Исовского месторожденья.

– Может быть случайность? Уронил в расщелину скалы какой-нибудь незадачливый турист. Или намеренно кто подбросил.

– О, у нас ещё один сторонник «теории заговора»! – живо съехидничал Оливер. – Вынужден тебя огорчить, Илья. Метод радиогенных примесей благородных газов указывает всё на то же время, прошедшее с момента последнего сильного нагрева металла, то есть создания сплава, а именно 1,8 миллиард лет. Но это всё мелочи. Главное, когда нам с великом трудом удалось разъединить эти пластины, оказалось, что между ними находится некая неизвестная субстанция, которая тут же преобразовалась в энергетический сгусток, вроде шаровой молнии, размером с теннисный мяч, но весил он как глыба бетона. Хотя, это вес условной: его стабилизировали изнутри неизвестные виды энергий и магнитные поля, так что истинный вес был гораздо больше. «Мячик» сразу стал проявлять релятивистские эффекты: рядом с ним замедлялось время. Он охотно «питался» радиоактивными материалами, при этом не меняя свои характеристики, форму и размер. И не проявлял никакой радиоактивности сам, полностью поглощая даже свет в определённой близости от себя. И ещё он вращался и с неровной периодичностью испускал лучи ионизированной плазмы. Словом, вёл себя странно. В условиях Земли создание подобного абсолютно невозможно. Поэтому и дали имя Impossible. Профессор Форсайт сразу сообразил, что это экзотическая форма материи, способная сформировать кротовую нору – переход через ткань пространства-времени. А вскоре выяснилось, что короткие и длинные сигналы джетов, переведённые в обычную двоичную систему, означают точные пространственно-временные координаты. Пространственная точка указывала на пустой пляж в заливе Карпентария. Как только мы доставили Impossibile туда, он моментально трансформировался в плазменный тоннель. А так как по шкале времени координаты указывали на всё те же 1,8 лет миллиард назад, мы поняли, что это и есть временно́й канал в прошлое.

– И вы решили, что нас приглашают прогуляться в глубокую древность, чтобы там встретиться с пришельцами?

– Но это же очевидно, Илья! – всплеснула руками Элен. – Отправная точка – драгоценный сплав, который начали делать только в наши дни, найден тоже сейчас, ведь цивилизация уже достигла уровня развития, позволившего осваивать космос. А выход – в те времена, когда они прилетали на Землю.

– Кто такие «они», есть предположения?

– У меня есть, – опять откликнулся Оливер. – Есть версия откуда они прилетели: из сектора созвездия Стрельца. И есть версия «почему». Дело в том, что два миллиарда лет над назад там произошла вселенская катастрофа. Нечто взорвалось с такой силой, что погибли многие звёзды, не говоря уж о планетах. Отголосок этого взрыва долетел до нас совсем недавно, в виде грандиозного гамма-всплеска GRB 221009A, равного по силе которому ранее не фиксировалось. Его вспышка озарила весь космос. Но, если высокоразвитая цивилизация научилась управлять временем и пространством, они, спасаясь от этой беды, могли оказаться возле Земли гораздо раньше, вынырнув из подобной кротовой норы и опередив световое эхо той катастрофы на миллиарды лет. Разумной жизни тогда на Земле не было, но они каким-то образом вычислили нашу эволюцию и готовы с нами пообщаться, прежде чем улететь дальше по своим делам. Разве это не замечательно?