Kitobni o'qish: «Лучшие отели мира»

Вместо предисловия

Жизнь в роскоши

Екатерина Истомина

Существует много мнений о том, каким должен быть luxury-отель. Что делает отель таковым? Старинное здание и традиции? Архитектурные красоты? Дизайнерские штучки? Сверхкомфорт? Немыслимые цены? Уникальный природный пейзаж? Незабываемые впечатления?

Эта книга – попытка рассказать о лучших отелях мира. Самых дорогих, самых знаменитых, самых красивых и, конечно же, самых удобных. И не просто рассказать, а дать читателям возможность увидеть их глазами постояльцев, путешественников: опытных, искушенных и даже профессиональных – таких, какими могут быть только журналисты, в том числе работающие в ИД «Коммерсантъ».

Отели, о которых пойдет речь (как, впрочем, и те, кто о них написал), – очень разные. Поэтому мы попытались разбить их на группы. Получилось семь групп. Соответственно в книге семь глав.

Первая глава – «Классика жанра» – это повествование о «старых грандах», «старейшинах», «дуайенах» мира отелей. А поскольку многие путешественники полагают, что роскошной гостиницей может считаться только гранд-отель, расположенный в центре европейского мегаполиса, то это главным образом европейские отели, и прежде всего парижские. Ritz, Le Meurice, Le Bristol – обитаемые музеи: золото, лепнина, огромные, с патиной зеркала, гастрономические рестораны с многочисленными звездами престижного ресторанно-гостиничного путеводителя «Мишлен», зимние сады и мраморные статуи. И легендарные постояльцы.

Удобно ли здесь жить? Да, если вы согласны стоять в длинной очереди на завтрак в Ritz. Да, если вы согласны днями и ночами видеть в коридорах Le Bristol чьих-то мрачных охранников, увешанных наушниками. Ведь постояльцы обитаемых музеев – это и Габриэль Шанель (Ritz), и Владимир Путин (Le Bristol), и испанский король Альфонсо XIII (Le Meurice). Гранд-отели – это роскошь, которая дает почувствовать себя рядом с историей.

Во второй главе – «Fashion & Fusion» – мы расскажем об отелях современных, не только роскошных, но и модных. Каждый из них по-своему «крут». The Gleneagles Hotel в Шотландии славится кроликами, виски и знаменитыми постояльцами, а в Bayerischer Hof в Мюнхене останавливались битлы. От старинных гранд-отелей их отличает одно: это – герои новейшей истории.

Третья глава называется «Скромное обаяние дизайна». Некоторые полагают, что уловить истинное дыхание современности можно только в дизайнерском отеле. Но дизайнеры иногда наклубят такого… Автор этих строк, остановившись в дизайн-отеле Palaffite в швейцарском городе Невшателе, потратила 40 минут на то, чтобы найти в номере туалетную кабинку. Чтобы избежать большего конфуза, пришлось согласиться на меньший: звонить на reception.

Четвертая глава – «Сельская идиллия» – рассказ о роскоши, которой можно насладиться, только отдыхая в очаровательном крошечном отеле, расположенном вдали от шумных аэропортов, автомобильных пробок и грохота мегаполисов. Многие тратят солидные средства, чтобы выспаться в благословенной сельской тиши, где звон электрического будильника заменяет крик молодого петуха, – например, в отеле Four Seasons в Хэмпшире или в «домике в тосканской деревне» (Villa Arceno).

Пятая глава называется «Для тела и души». Ведь роскошь предполагает красоту не только отеля, но и постояльцев. Вернее, возможность позаботиться о красоте (и здоровье, конечно). Поэтому, по мнению многих, роскошный отдых – это отдых в SPA-центрах: йога, медитация, массажи и тренажерный комплекс по Йозефу Пилатесу. Дух, тело, фигура, правильное дыхание, осанка. Плюс витамины, термальные воды, диетическое питание. Отель Fonteverde в Тоскане приглашает поплавать в термальных, с таинственным лечебным планктоном водах из собственных источников. В Эвиане на Женевском озере минеральные воды – такие теплые, противные, но зато с ужасно высоким содержанием невероятно полезных солей – по большей части пьют, причем строго по часам, из специальных фарфоровых кружек. И кажется, что из-за угла лечебницы выглядывает строгий врач в круглом золотом пенсне, с маленькой острой бородкой, в белом халате. И вот тогда понимаешь, что самая настоящая роскошь – как можно дольше не встречаться с врачами.

Да здравствует солнце! Да здравствует жизнь на маленьком островке, в покосившемся деревянном бунгало с соломенной крышей! Или на островке, не таком уж и маленьком (например, на Кипре, Майорке или Мадейре). Восходы и закаты на море, пляжи, дайвинг… И – тепло, тепло, тепло! И вокруг – вода, вода, вода, морские волны или гладь озера… Шестая глава книги называется «Острова и озера роскоши».

Седьмая, и последняя глава – «…И немного экзотики» – посвящена отелям, для постояльцев которых главное – острые ощущения. Ведь многие ищут роскошь именно в экзотике, в новом опыте, в постоянной смене впечатлений. Индия, Китай, восточное и южное побережье Африки – где же еще искать все это? Ее предостаточно в отеле AnandaSPA в индийских Гималаях, в «китайской Венеции» – Макао, в палатках Saskwa Lodge в национальном парке Серенгети в Танзании.

Разумеется, наша классификация очень субъективна. Впрочем, любая классификация условна. Отели «для тела и души» могут быть и гранд-отелями, среди «экзотических» можно найти и дизайнерские, гостиницы в сельской глуши могут быть самыми современными и очень дорогими. Роскошь и представления о ней так же многолики, как и люди, для которых они предназначены. О самых-самых-самых отелях можно рассказывать бесконечно. Но все дело в том, что идеального роскошного отеля просто не существует. Хотя бы потому, что не существует идеального постояльца.

Классика жанра

Вена в шоколаде

Sacher, Вена, Австрия

Алексей Тарханов

Sacher – это, во-первых, торт, во-вторых, отель и, в-третьих, человек.

Давным-давно в одном сказочном королевстве под названием Австро-Венгрия решили выяснить, что является главным сокровищем национальной кухни. В список претендентов вошли и яблочный штрудель, и венгерский гуляш, и шницель по-венски.

Но разразился нешуточный скандал: оказалось, едва не забыли о торте Sacher. Возможно, потому, что имен изобретателей Apfelstrudel, Gulash и Weiner Schnitzel история не сохранила, а вот имя Франца Захера вписано в нее шоколадными буквами.

В 1832 году «кучер Европы», австрийский канцлер князь фон Меттерних первым отведал это лакомство.

– Кто испек этот потрясающий, превосходный торт? Назовите мне имя этого человека! – вскричал великий политик.

– Захер! – был ему ответ.

Молодой повар прославился в тот день на всю империю. Так что его имя на фасаде 130-летней венской гостиницы напоминает об основателе династии кондитеров и отельеров. И хотя последние десятилетия отелем (основанным сыном знаменитого кондитера) владеет семья Элизабет Гюртлер, только здесь имеют право продавать тот настоящий, единственный Original Sacher-Torte, который в советское время был знаком нам по дурным копиям из кулинарии «Будапешта». Что и неудивительно, если знать, что рецепт этого торта держится в строжайшем секрете.

Один из главных и старейших отелей Европы не зря назывался когда-то Hotel de l’Opera – он расположен по соседству с Венской оперой, и до сих пор здесь предпочитают останавливаться оперные звезды и почитатели оперного искусства, приезжающие на очередную премьеру. Другие здания, расположенные по соседству, – музей Альбертина, манеж Испанской школы верховой езды, Бельведер и самый прекрасный в мире (на мой взгляд) Музей истории искусств – тоже из разряда must see.

В 2006 году, кроме истории, расположения, репутации и знаменитой на всю страну обслуги, у отеля появился еще один козырь – два мансардных этажа с балконами и террасами. Это роскошь для плотно застроенного центра Вены. Новые комнаты (их 43) отличаются от номеров, расположенных на нижних этажах, – огромных, барочных, театральных, даже носящих названия опер – «Мадам Баттерфляй» или «Катя Кабанова».

Они – для публики поживей и помоложе, способной оценить террасы для утреннего кофе и вечернего шампанского и ванные с видом на венские крыши. Кроме того, их отличает удивительно продуманная система освещения.

Мансардные этажи в целом сохранили стиль старого Sacher. Известный французский декоратор Пьер-Ив Рошон вместе с Элизабет Гюртлер разместил в коридорах живопись и графику, которой отель славился еще в начале ХХ века – со времен знаменитой хозяйки Анны Захер.

Блестящая венская дама носила смокинг и курила гаванские сигары, а в знакомых у нее ходила вся богемная элита Австрии. На ее похороны (отельная дива скончалась в семьдесят два года в своей постели в собственном доме, которым она справедливо считала Sacher) пришло множество людей. Это были самые светские похороны 1930 года. Карикатурист даже изобразил апостола Петра, встречающего госпожу Захер у райских врат с коробкой сигар.

В гостиной первого этажа несколько стен увешаны разнокалиберными фотографиями великих, которые полеживали на захеровских простынях и кушали в захеровских ресторанах знаменитый субботний Tafelspitz – всего-навсего вареную телятину, но какую! (Несчастные борцы с мясным бульоном, жалкие рабы проамерикански настроенных диетологов, к вам обращаюсь я, друзья мои. Попробуйте хоть раз это первое и второе в одном котле! Закажите его за столиком Rote Bar, названного так за цвет стен, а не в честь красноармейцев, устроивших здесь в 1945 году конюшню – в самом прямом, а отнюдь не фигуральном смысле.) Глядя на снимки постояльцев, собиратели автографов скулят от зависти. В отличие от подписанных фотографий, живопись чаще анонимна – чтобы не создавать ненужного соблазна: в номерах и в коридорах висят вещи, по которым плачут музеи, даже такие богатые, как венские.

Помимо привычных солевых процедур и травяных саун, родина торта предлагает Hot Chocolate Treatment. Вас отправляют в парилку, потом кладут на кушетку, делают легкий массаж и покрывают шоколадной массой. Целый день после этого вы не только радуетесь помолодевшей коже, но и пахнете самым знаменитым шоколадом Австрии, имя которого написано на фронтоне вашего отеля – старого доброго венского Sacher.

Нежная патина Берлина

The Regent, Берлин, Германия

Екатерина Истомина

Роль главного парадного гранд-отеля Берлина сейчас исполняет отель The Regent (а вовсе не Adlon Kempinski, в чем свято убеждены многие). Под новым названием этот отель пока не очень хорошо знают берлинские таксисты. Таксист призадумается, если вы скажете ему: «The Regent». Лучше говорить: «Four Seasons», обязательно уточнив: «Бывший Four Seasons». Отель был продан совсем недавно, переделан и стал называться The Regent.

The Regent – это Scharlottenstrabe, улица, которая идет параллельно Friedrichstrabe, главной улице бутиков района Mitte. Это буржуазный центр отстроенного, нового (но позиционирующегося как старый) Берлина. Берлин Mitte отличают высокие каменные «кайзеровские» дома, стоящие сплошной суровой стеной. Эти дома как бы покрыты патиной: вид у них такой, будто строили давно, но это новостройки. Причем грандиозные каменные новостройки, что вообще-то редкость для Берлина, визитной карточкой которого в последние десять лет были модернистские стеклянные сооружения Potsdammerplatz. До любого бутика Hermes или дорогих торговых центров вроде Quartier 205, 206, 207, что на Friedrichstrabe, от The Regent – рукой подать. Модный прокуренный бар Helmut Newton (для дижестива) – за углом. Здание Берлинской оперы (для души) – на соседней улице. Несмотря на близость всех жизненно важных точек, на Scharlottenstrabe тихо.

Большое значение для гранд-отеля всегда имеет центральный холл. Центральный холл – как первая любовь. Из-за холла любовь к отелю может и не сложиться. Холл гранд-отеля не имеет права быть низким и загроможденным. Он также не имеет права быть хоть сколько-нибудь заполненным людьми. В The Regent – пустота театральной сцены.

В The Regent – восемь этажей. Предельная высота для гранд-отеля. Пусть выше селятся бизнесмены. При большей высоте гранд-отеля начинает казаться, что находишься в заброшенном офисе кайзера. Стиль The Regent – это балетный стиль. Патинированное, нежное золото, букеты орхидей и территория бежевого цвета. The Regent – отель для уединения, мыслей и потертых томиков Гейне.

Стиль The Regent – нежная золоченая патина. Ее не хватает нынешнему Берлину, городу отчаянному, при всей своей прозрачности. Даже в местной опере не встретишь таких хрустальных люстр, таких смешных пузатых фарфоровых ваз, бесконечных ковров, ножек кресел в виде львиных лап, кожаных подлокотников, какие есть в The Regent. Немецкая патина – самая ухоженная патина в мире. Патина в The Regent, конечно, новодел, но похожий на уютную семейную реликвию. А вообще-то здесь хочется блестеть, как начищенный немецкий таз.

Оба раза, когда мы останавливались в The Regent, нам казалось, что здесь обитают некие потусторонние силы. Присутствие таинственных сил особенно заметно в самых больших номерах отеля, имеющих весьма сложную, почти английскую планировку. Длинные узкие коридоры, закоулки, закутки, шкафы, стенные шкафы, сейфы, комоды, бюро, столики, этажерки, кресла, пуфы – в приличном номере The Regent полно старой или кажущейся таковой мебели. Тоже традиционно английская милая черта: где-то что-то все время скрипит, постукивает, поскрипывает, подвывает. Все это к тому, что The Regent – место, почти подобное замку, поместью, и сами интерьеры копируют обстановку старого богатого дома где-нибудь в Хэмпшире – гербарии на стенах, пожелтевшие страницы из старых атласов, кожаная потертая мебель, фарфоровые вазы, портреты каких-то усатых господ и бледных, с лихорадочным на щеках румянцем дам, мраморные бюсты гениев.

Гастрономический ресторан The Regent имеет две звезды «Мишлен» (сейчас это рекорд для Берлина). Здесь завтракают постояльцы. Сомнительное японское меню, но превосходная национальная кухня. Хит программы – резные кровяные колбаски, патинированные рыжими лесными лисичками и цветками настурции. Хороши телячьи котлеты. Радует дичь. Коллекция вин занимает три комнаты. Ужин при свечах. Подсобка отельного бара ломится от бутылок кирша. Сам бар вечерами приятным образом пуст.

Блистательное общество делового Берлина – седые инвесторы не спеша обедают с банкирами, обычные банкиры – с инвестиционными банкирами. И все приходят с женами, на женах – небольшая выставка украшений от Bvlgari. После обеда или ужина (как правило, при свечах) деловое общество перемещается в душевный, английского вида бар, где дамы аккуратно берут холодный фирменный «Кир Рояль», а джентльмены позволяют себе аж три рюмки шнапса на троих.

Кстати, бизнесмены останавливаются в The Regent не случайно: на верхнем этаже гранд-отеля есть конференц-комната, рассчитанная на десять-двенадцать человек, то есть здесь спокойно можно провести заседание совета директоров. Продолжить его можно в небольшом фитнес-центре – тренажеры и сауны, кабинеты SPA. Обстановка также английская, те же гербарии в винтажных рамочках на стенах, вазы, бюсты.

В «мишленовском» ресторане установлен антикварный бюст мрачного мужчины, который имеет привычку коситься всем в тарелки. Это глухой и, судя по всему, ужасно голодный композитор Бетховен. С мраморным бюстом связана одна интересная история. Этот бюст – живой, бюст-путешественник, бюст-лакомка. Сколько Бетховена ни выносили из ресторана, он неумолимо оказывается здесь вновь и вновь. Как это происходит, каким именно образом каменный Бетховен все время материализуется возле раздачи вкусных блюд – этого не знает никто.

Обитатели The Regent, как правило, люди очень музыкальные, один из консьержей отеля работает только на то, чтобы «доставать» билеты в театры, преимущественно – в оперу. Нам тоже удалось схватить «лишний» билетик на дефицитное «Лебединое озеро» (директором балета Staats Oper является сам Владимир Малахов, первый танцовщик мира, как пишут о нем европейские СМИ).

Отель The Regent, долго искавший себя, наконец выявил свое лицо, нашел он наконец свое отличие от других дорогих отелей Берлина. Это самый консервативный, самый добропорядочный и самый английский отель столицы Германии. Немного от лондонского The Ritz, немного от лондонского же Claridge’s, публика, опера, дорогие магазины и – собственные привидения.

Между Доломитами и Адриатикой

Hotel Villa Luppis, Порденон, 50 км от Венеции, Италия

Игорь Мальцев

В Hotel Villa Luppis с 1800 года устраивали шикарные приемы и отдыхали лучшие граждане Италии и прочей Европы. Сегодня виллу можно снять целиком. И отдохнуть с детьми, мамой, тещей, теткой и приятелями, если те согласятся поехать в такой компании.

Милое дело – жить между горами и морем. И чтобы расстояние между ними было не слишком малым. Этим, наверное, руководствовались монахи, когда строили свой монастырь в XI веке между двумя речками – Ливенцей и Медуной. В месте, откуда почти одно и то же расстояние что к морю – Венецианскому заливу Адриатического моря, что к Доломитам – самым живописным горам Европы. Они назвали свое жилище San Martino Ripea Ruptae.

Много времени прошло, то есть перестроек и прочих исторических ускорений: монастырь перестраивался, монахи его покидали, строение разрушала война между Габсбургами и Венецианской республикой. А потом пришел Наполеон и вообще лишил это здание священного статуса. Перевел его в гражданское, цивильное жилье. В 1800 году его смогла купить семья нобилей под благородной двойной фамилией Кьеза-Луппис (так что Luppis в названии – не от слова «волк», а от имени собственного). Это место стало шикарным загородным поместьем в Rivarotta Di Pasiano.

Поколения родственников Кьеза-Луппис устраивали здесь приемы. Они не только веселились, но и одновременно решали свои политические и экономические проблемы с нужными гостями. Сегодня вилла все еще задорно напоминает о шикарном прошлом. И не растеряла своего шика и аристократизма благодаря идее превратить ее в один из самых красивых и очаровательных отелей Северной Италии, да и вообще Европы. Теперь возможные проблемы с финансированием ремонта и реконструкции исторической недвижимости решены.

Стараясь сохранить первоначальную планировку, нынешние хозяева превратили виллу в прекрасное место для проживания изысканных гостей, которые могут разместиться в 31 комнате, среди которых – четыре исторических сьюта. Вряд ли стоит говорить, что вся мебель здесь – находка для любого антикварного аукциона Европы. Плюс собственный ресторан с шефом по имени Антонио Санна.

В том, как расписаны потолки в некоторых частях здания, искусствоведы видят уникальное произведение искусства, которое, оказывается, кроме виллы Luppis, встречается только в одном месте – в польском городе Кракове.

Если мы отправимся туда целой компанией – не только с друзьями, но и с родней, – то можно занять как минимум на неделю всю виллу. Стоить это будет примерно €50 тыс. на всех. На самом деле это цена, сопоставимая с ценой фрахта хорошей яхты на тот же срок. Только эта яхта по имени Luppis рассекает не волны, а зеленые сады собственного парка, который насчитывает 6 гектаров.

Родственники и друзья любят поесть и попить. К этому вспомнилось, что на вилле на самом деле целых два ресторана. Так что голодным никто не останется. Блюда, кстати, здесь называют в честь великих художников парижской школы – например «Василий Кандинский».

В парке находится плавательный бассейн, окруженный вековыми деревьями, теннисный корт, беговая трасса и гимнастический зал. Скучать здесь, так или иначе, не придется. Дело в том, что до города Удины – 15 км. Здесь, может быть, вы заинтересуетесь судьбой удивительного народа под названием «удины», который исчез с этой земли вместе со своим языком и культурой.

До Триеста всего 110 км, то есть, если нет пробок, можно доехать за час с лишним. В древнеримский город Аквилея ехать всего минут тридцать-сорок. До приморского курортного города Линьяно с золотыми песками ровно столько же, сколько до красавицы Венеции, – 50 км. Меньше часу езды и в том случае, когда вы – на своей машине, и тогда, когда пользуетесь гостиничным автобусом-шаттлом. Для горнолыжников здесь сезон довольно продолжительный, ведь Доломиты – это Южный Тироль, Итальянские Альпы. До горнолыжного курорта Пианкавалло отсюда всего 45 минут на машине. А можно заняться гольфом на площадках в Авиньяно или все в том же Линьяно.

Но на самом деле ближайший городок Одерцо столько вам расскажет об истории края, о славных древнеримских воинах и об их нравах, что можно далеко не ездить. Римляне называли город Opitergium и оставили нам развалины своего форума, термальные бани и улицу Мозаики.

Иногда Джорджио и Стефания Луппис проводят для желающих курсы художественной фотографии. Три дня, с пятницы по воскресенье, они совместно с потрясающим фотографом Алессио Джузеппе Веронезе (у него степень магистра изобразительных искусств, а точнее, фотографии) проводят семинар с практическими занятиями. Причем занятия проводятся в том числе и в области фотопечати – автоматической и ручной, что наиболее интересно. Забыли, наверное, каково стоять в комнате, освещенной красным светом, у увеличителя? Здесь вам могут напомнить. Учат работать с искусственным и естественным светом, с цветом, с чувствительностью пленки. Учат правильно работать с камерой – от компактных камер до среднеформатных 6 ́ 6. Кстати, обучение прерывается шопингом и винными дегустациями. Наиболее успешные ученики поощряются хорошим вином, просекко…

По моим наблюдениям, к творческому началу в человеке здесь обращаются отнюдь не случайно. Живя хотя бы неделю в таком окружении (и природном, и архитектурном), человек, если только в нем осталось место для понимания прекрасного, так или иначе попытается выплеснуть впечатления. Кто-то в литературной форме, кто-то вспомнит, что в детстве он неплохо рисовал и у него до сих пор где-то лежат краски и палитра… А кто-то потянется и за камерой.