Kitobni o'qish: «Пророчество ведьм»
Название: Пророчество ведьм
Автор(-ы): Валентина Гринкевич
Глава 1
Небо за окном начинало светлеть. Ночь отступала, и из темноты шагнули вперед серые силуэты зданий и деревьев. Улицы были еще пусты, не считая нескольких ворон, деловито ищущих что-то в мокрой траве.
Сквозь тяжелый мутный сон пробилось глухое дребезжание будильника. Просыпаться не хотелось. Телефон вибрировал где-то под подушкой, Нина нашарила его рукой и нажала кнопку отбоя.
Нужно вставать, варить кофе, кормить кота и собираться на работу… Нина села на смятой постели, потянулась и грустно зевнула – она, как и большинство нормальных людей, ненавидела будильники.
За окном серело утро. Девушка отодвинула тяжелую штору в сторону и выглянула на улицу, чтобы оценить масштаб трагедии, преподнесенной к этому раннему часу погодой. Тяжелое низкое небо, мокнущие тучи, черный влажный асфальт, редкие прохожие…
Мамочка тянет в садик упирающегося малыша. Мальчик в оранжевой шапке и с ярким зонтом в руках как единственный герой, осмелившийся бросить вызов серости и непогоде. Одному ему не справиться… Нина оставила колебания и встала с кровати, полная решимости бороться с серостью вместе с незнакомым малышом.
Кот уже сидел на столе и пытался поймать ее взгляд. Девушка открыла шкафчик, достала яркую коробку сухого корма, потрясла им перед усатой мордой. Кот даже не шелохнулся. В его взгляде читалось презрение: «Сухой корм? Ты серьезно?»
– Сволочь ты, Маркиз, хоть и красивый.
Нина вздохнула, погладила кота и достала из холодильника синий пакетик кошачьей консервы.
Пока закипал чайник, быстро одним пальцем пролистала в телефоне новостную ленту – ничего интересного. Перед зеркалом в прихожей набросила на себя куртку, обмотала вокруг шеи объемный голубой шарф (привет малышу) и вышла в холодный апрель.
Работала Нина в главном управлении статистики ведущим специалистом. И звучит не очень, и на деле не лучше. Работу свою Нина не любила. Не так чтобы совсем не любила, не так чтобы все бросить и уйти в закат, но и радости или чувства собственной нужности не испытывала.
Обычно до офиса она добиралась пешком. Можно было проехать пару остановок на автобусе или на своей старенькой Пежо, но Нина любила идти не торопясь, белыми кроссовочками по асфальту, подставляя лицо свежему ветру и вдыхая весенний воздух полной грудью. Дорога занимала минут сорок, по меркам их города – недалеко. За это время можно настроиться на рабочий день, распланировать будничную рутину.
«Хорошо, хоть дождя нет», – подумала она, плотнее запахнув куртку и вставив в уши наушники.
Нина не имела ни мужа, ни детей, ни сожалений по этому поводу. Вместо этого у нее были светлые волосы, голубые глаза, стройные ноги и кот Маркиз.
Мимо проезжающий автобус выдал ей неприятные брызги в лицо. Девушка остановилась. Да что это такое? Сколько можно ходить пешком на скучную работу? А ей хотелось летать на драконе. Прижаться щекой к прохладной волшебной чешуе, разогнаться за пару секунд до сотни, взмыть в облака, сделать круг над городом и умчаться в эльфийский лес на прогулку со своим единорогом. Нина была мечтательницей.
На ступеньках офисного здания перед большой зеркальной дверью топтался невнятный паренек. Пушистая темная шевелюра, широкие синие джинсы, натянутый по самый нос воротник свитера.
– Девушка, не проходите мимо!
Нина остановилась, бездумно протянула руку, взяла белый ламинированный квадратик визитки, рассеянно поднесла к глазам и прочитала:
«Не волнуйся. С рассветом всё закончится».
Перевернула карточку:
«По любым интересующим вопросам вы можете обращаться в волка».
И больше никакой информации: ни телефона, ни адреса. «Ерунда какая-то». Но, так как урны в поле зрения не оказалось, машинально сунула визитку в карман.
Глава 2
В кабинете еще никого не было. Нина бросила сумку на стул, включила рабочий компьютер и нажала кнопку на электрическом чайнике. Пока программа загружалась, потянулась за телефоном. На экране мигало непрочитанное сообщение:
«Привет, принцесса. Позвони».
Нина усмехнулась. Разговаривать с Пашкой не хотелось, но она все же набрала номер. В ухе раздались короткие гудки. Сбросила, настучала ответ: «Все принцессы пока заняты, но ваш звонок очень важен для нас, вам ответит первая освободившаяся принцесса, оставайтесь на линии».
Чайник закипел, компьютер загрузился, коридоры офиса постепенно наполнялись звуками шагов и голосов. Нина включила радио, открыла сохранённую в экселе таблицу и погрузилась в колонки цифр.
Прошло, наверное, часа два. Девушка заработалась и потеряла счет времени, как вдруг из динамика стоящего на подоконнике старенького радио после очередного заезженного трека раздался приятный мягкий мужской голос:
– День добрый, в эфире снова ваш любимый ЛетавЕц, и сегодня я вам расскажу одну очень странную, но тем не менее правдивую до последнего слова историю…
Голос негромкий, но проникал будто в самое сердце. Новая радиостанция? Да нет, вроде та же, что и обычно. Незнакомый ведущий? Скорее всего. Нина почти уверена, что слышит этот голос в первый раз, еще и имя такое необычное – ЛетавЕц. Она бы запомнила. Эта радиостанция крутится на работе с утра до вечера. Голоса ведущих, все их шутки, прибаутки, конкурсы, хочешь не хочешь, а въедаются в память намертво, так же, как и все новомодные песенки надолго застревают в голове и звучат там без твоего согласия в самый неподходящий момент.
– В ночь перед Радоницей Василёв брат, пьяница каких свет не видывал, после гулянки на кладбище пошел. Чего его туда понесло, никто объяснить не мог, сам он говорит, что к деду ходил, к тому, который недавно умер. А на кладбище сидит ворон большущий на кресте – весь седой, клюв белый, а глаза человеческие. Смотрят эти глаза ему в лицо, в самую душу заглядывают, все нутро его грешное насквозь видят. Волосы на голове мужика от страха зашевелились и дыбом встали, бежать хочет, а ноги будто к земле приросли. Вдруг каркнул ворон ему прямо в лицо и, взлетая, так задел крылом, что мужик, не удержавшись, упал в свежевырытую яму, приготовленную для завтрашних похорон. Как выскочил оттуда, как домой бежал – ничего не помнит.
Нину от этого странного рассказа пробрал озноб.
– Знаете, что это за ворон? Это же Крыжатник, самый что ни на есть. Крыжатником, от слова «крыж», то есть «крест», на кладбище становится покойник, чей надмогильный крест или сама могила по каким-то причинам были повреждены до совершения сорокадневных поминок. Но к людям Крыжатник не враждебен, кроме вандалов, которые приходят на кладбище за всякими непотребствами. А еще он на дух не переносит пьяных…
Нина сидела, боясь пошевелиться, глаза ее округлялись, по телу побежали мурашки. Что это еще за кладбищенская хрень с утра пораньше?
Из оцепенения ее вывел скрип открывающейся двери. В кабинет заглянула старательно и высоко начесанная голова Елены Ивановны:
– Лисицына, зайди к Трофимову.
В животе неприятно заныло от тревожного предчувствия. Начальника Нина не любила и побаивалась. Хорошие новости от него прилетали редко. В основном ее ждал или новый неприятный запрос от вышестоящих, или выволочка за неправильно оформленный старый. Но делать нечего – придется идти.
Трофимов Сергей Иванович был красноморд, рыж и довольно упитан. Нина каждый раз представляла, как она заходит в кабинет, вальяжно плюхается в кресло, закидывает ногу на ногу и по-хамски интересуется: «Чё?»
Это помогало справиться с волнением. В реальности она присаживалась на краешек стула, теребила край кофточки и ждала, пока он закончит орать в телефонную трубку и обратит на нее свой начальственный взор.
Вот и сейчас Нина заглянула в кабинет, увидела, как он прижимает трубку щекой к плечу и что-то строчит в ежедневник. Трофимов поднял на нее взгляд и сделал знак садиться.
– Да, Евгений Сергеевич, да, конечно. Да, сами съездим и проверим. Конечно, не может такого быть… Намудрили, видимо, что-то переписчики…
Нина сидела и покорно ждала, разглядывая потрепанную мебель и картину, висящую на стене позади кресла начальника. На ней был изображен зубр на входе (или на выходе?) из леса. Взгляд зубра выражал печаль, Нина тоже вздохнула.
– Конечно, Евгений Сергеевич, понабирают студентов, а те, может, и не ездили никуда, написали ереси из головы, везде бардак!
Нина опустила взгляд на руки и покрутила колечко вокруг пальца. Колечко было старое, с большим синим камнем. Нина не любила украшения, но это – память о бабушке. Синий камень в серебре. Мама говорила – сапфир, но Нине не верилось. Откуда у бабушки сапфир? Жили небогато, если и было чего, так явно не камни драгоценные. Но даже если это и не сапфир, кольцо Нине все равно нравилось. «Маникюр не мешало бы сделать», – подумалось ей.
– Так вот, Нина Александровна.
Она вздрогнула и посмотрела на начальника. Тот уже закончил разговор по телефону и разглядывал ее в упор. «Какой неприятный взгляд», – мелькнула мысль, и Нина отвела глаза.
– Давно ли ты была в Беловежской пуще?
– Давно не была. В детстве, лет в десять, наверное, последний раз.
– А съездить хочешь?
– Вообще-то не очень.
– Ну в саму пущу можешь и не ехать, нужно посетить агрогородок Димитровичи. Там во время последней переписи ерунды наворотили, ничего не сходится. По телефону чушь какую-то несут. В местном сельсовете поднимешь бумаги, сверишь с отчетом, запишешь как надо. А то аномалии у них там… В мозгах у них аномалии! Везде бардак. Работать не хотят.
Нина работать тоже не хотела, тем более в Димитровичах. Глушь, наверное, дороги нормальной нет, гостиницы нет. На машине, что ли, поехать и в ней переночевать? А ночи в апреле еще холодные. В сельсовете этом наверняка какая-нибудь «баба Настя» работает глуховатая.
– Лисицына! Не витай в облаках! Тебе задание понятно? Сходи к Елене Ивановне, выпиши командировку, она там тебе объяснит, что к чему.
Оформив все необходимые документы и получив у начесанной секретарши увесистую папку с отчетом, который надо было сверить и подкорректировать, Нина покачивалась на сиденье городского автобуса по дороге домой. В наушниках играла Земфира, девушку клонило в сон. Вдруг автобус резко остановился на светофоре, и ее взгляд через мокрое от дождя стекло уперся прямо в рекламный билборд. На огромном щите был изображен искрящийся золотой дракон на черном звездном фоне и объемная, выступающая за края надпись: «Летавец FM».
Нина приехала домой, поужинала и принялась собираться в командировку. «Пашка! Пашке же я так и не перезвонила!» – вспомнилось ей. С Пашей у нее был вялотекущий роман без обязательств. Ну, или секс по дружбе, как посмотреть. Вообще-то, конечно, эту интрижку пора было заканчивать. Оба прекрасно понимали, что их отношения зашли в тупик, звонки становились все реже, шутки всё натужнее.
Она набрала его номер еще раз. Прослушала любезную девушку, которая пояснила, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, и нажала отбой. Написала ему сообщение, что уезжает на два-три дня в командировку. Сходила к милой пожилой соседке, живущей этажом ниже, оставила ей вторые ключи от своей квартиры с указаниями, как и чем кормить Маркиза. На этом Нина решила, что все неотложные дела сделаны, включила ноутбук и плюхнулась вместе с ним на диван досматривать сериал. На чем ехать в эти неладные Димитровичи, сколько времени займет поездка и что придется там делать?
«Завтра. Я обо всем подумаю завтра», – повторила она себе привычную мысль.
Глава 3
Нина проснулась утром оттого, что в один глаз ей узким лучом светило солнце, а другой щекотали усы Маркиза. Вспомнила про командировку и поморщилась. Не вставая с постели, откинула шторы, освобождая окна, солнце мгновенно затопило всю комнату. Погода хорошая. «Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день», – мысленно пропела она. А раз дождь маловероятен, значит, можно добираться на поезде, не брать свою старушку Пежо и не разбивать совсем уже в хлам и без того хрупкую подвеску на проселочных дорогах. Тем более бензин ей все равно никто не оплатит, а билеты на поезда и автобусы очень даже да.
Она открыла сайт БелЖД на телефоне и посмотрела расписание. Электрички ходят часто, можно завтракать, собирать рюкзак и ехать за билетами.
Вокзал в ее городе красивый и современный. Мягким синим цветом мерцало огромное табло с расписанием. Вежливые женщины за большими прозрачными стеклами касс продавали билеты, пахло картошкой фри и санитайзером.
А вот поезда, в отличие от вокзала, красивыми и современными не были. По возрасту они были явно старше Нины и особым комфортом не отличались. Она зашла в вагон, огляделась. Людей было не так уж и много, дачный и ягодный сезон еще не начался, так что можно спокойно выбрать себе свободное место возле окна и провожать мечтательным взглядом медленно проплывающие мимо столбы, деревни, поля и леса, не опасаясь, что кто-нибудь вторгнется в твое личное пространство громкими разговорами или запахом пота и перегара.
Под стук колес и плавное покачивание поезда Нина задремала.
Ей снилась деревня. Они сидели жарким июльским днем на лавочке под навесом, от бабушки вкусно пахло пирожками и яблоками. На клумбе перед домом пестрели ярко-оранжевые бархатцы вперемешку с огромными белыми ромашками. Стрекотали кузнечики.
Бабушка жила в небольшой деревне Брестской области в той же стороне, куда сейчас направлялась Нина. Деревенька совсем крошечная, всего три улицы, колхозная ферма и маленький продуктовый магазин. Нина улыбалась во сне – ей было хорошо и спокойно.
Поезд остановился на станции, проводница предупредила, что остановка всего несколько минут, но Нину это не особенно заботило. Она закинула одну лямку рюкзака на плечо и легко спрыгнула с блестящих, отполированных тысячами ног металлических ступенек вагона прямо на перрон. Волосы растрепал приятный ветерок, в глаза светило апрельское солнце. Нина вдохнула полной грудью загородный воздух и закашлялась – поезд, тронувшись, обдал ее неприятным запахом мазута.
Девушка вертела головой в поисках перехода через пути на вокзал, если можно назвать вокзалом невысокое одноэтажное строение местной станции. Редкие пассажиры разбредались кто куда, волоча за собой синие клетчатые сумки на колесиках.
На станции у неприветливой билетерши Нина выяснила, что до Димитрович ехать километров десять через лес на пригородном автобусе.
Остановка доверия не внушала. На ней не было ни души, расписание проржавело и висело криво на одном гвозде. Нина прищурилась, силясь разобрать облезшие цифры, но максимум, что она поняла: автобус когда-никогда здесь все-таки останавливается.
Устав ходить туда-сюда и вглядываться то в одну, то в другую сторону дороги в ожидании пригородного транспорта, девушка присела на ободранную скамейку, достала телефон и приготовилась к долгому ожиданию. Спустя час просмотра новостей Нина сначала услышала приближающийся шум мотора, а потом увидела, как из-за поворота выехала старая белая легковушка неопределенной модели (по крайней мере, Нина таких не знала).
Вскочила и замахала руками, привлекая к себе внимание. Машина остановилась напротив, водительское стекло со скрежетом опустилось, показалось мягкое рыжее лицо мужчины. В первую очередь в глаза бросались его большие уши. Казалось, что они подвижные и вот-вот вздрогнут, сгоняя мух.
– Чего машешь? Куда тебе? – проскрипел он и слегка улыбнулся, разглядывая девушку с ног до головы.
– Мне до Димитрович, но я это… Наверное, автобуса подожду, обозналась, думала, знакомый едет. Вы езжайте, езжайте, я как-нибудь сама, – как-то неуверенно пробормотала Нина и даже сделала полшага назад.
– Ага. На автобусе. Когда он еще будет, тот автобус? Может, только к вечеру и то, если не сломается. Ломаются они у нас как бабы… – он громко по-лошадиному заржал над собственной шуткой. – Впрочем, ладно. Да не бойся ты! Садись, подвезу, тут ехать недалече. Да говорю тебе, не бойся, садись.
Нине ехать не хотелось. Хотя особого страха не было. Но ждать на пустой остановке надоело. Она с сомнением еще раз осмотрела машину и водителя. Сделала шаг вперед, открыла дверь и села на заднее сиденье.
Минут пять ехали молча. Нина смотрела по сторонам. Лес был красивый. Кое-где начинала зеленеть трава, на открытых полянах все было усеяно белыми весенними цветами, косые лучи солнца пробивались сквозь деревья и золотили стволы и ветки.
– Тебя как звать-то? Бабку приехала навестить? Будущее наследство осмотреть? Нет там ничего, кроме покосившихся хат да заросших бурьяном садов.
– Я не к родственникам, а по делу еду. Зовут меня Нина, а вас?
– Виктор Вазила, – он помолчал. – Какое там может быть дело? В деревне почти и не осталось никого.
– Как никого? Да и не деревня это. Агрогородок, шестьсот человек проживает согласно переписи.
– Какой переписи? Древних славян? – опять неприятно заржал он. – Некого там переписывать, четыре бабки полоумные, церковь старая да священник-пьяница – вот и все население.
«Сумасшедший какой-то, – подумала Нина. – Вот же угораздило», – и поежилась. Благостное настроение начинало улетучиваться. Машина подпрыгивала на ямах и ухабах, дорога действительно становилась все более неухоженной, лес густел и темнел, солнце спряталось.
Легковушка выехала из чащи на развилку и встала.
– Все, голубушка, приехали. Мне к бабе Вере надо заскочить, копша у нас совсем распоясался, касны стали в стаи собираться… Тебе туда, тут всего ничего осталось, пешком дойдешь.
Мужчина махнул рукой, показывая направление. Вдалеке за деревьями и вправду виднелись крыши домов.
Нина вышла и поежилась, солнце спряталось, под куртку начинал пробираться холод. Машина рывком тронулась и, тарахтя, скрылась за поворотом. Девушка осталась стоять на дороге одна. Потопталась на месте, вытягивая голову и пытаясь разглядеть поселок впереди, отбросила сомнения и решительным шагом направилась вниз по дороге.
Копша, касны? Что-то такое рассказывала ей бабушка в своих сказках. Нина любила бабушкины сказки. Жутковатые, волнующие, как будто даже не сказки, а воспоминания. Самыми страшными были истории про Багника. На Полесье много болот, и детям с раннего детства рассказывали страшилки, чтобы отвадить их от опасных мест.
– Багник – это старейший злой дух, – говорила бабушка страшным голосом. – Живёт он в самом темном лесу, в самом болотистом месте. Ему подчиняются меньшие злые духи, которых он направляет вредить людям и красть для него маленьких детей. Багник угрюм и почти неподвижен, толстый и безглазый, покрыт грязью и тиной, на глаза людям показывается редко и только в недобрый час: на рассвете либо в полночь.
Маленькая Нина замирала от ужаса, представляя, как страшный Багник хватает ее за ноги и тянет в трясину, пряталась под одеяло, но все равно просила бабушку рассказывать еще и еще.
Глава 4
Деревня как деревня. Ну не агрогородок, конечно, на шестьсот человек, но и не четыре хаты. Нина шла по улицам, кстати, асфальтированным. Рассматривала дома, начинающие расцветать сады, кое-где припаркованные машины. Люди тоже встречались. Детей не видно, хотя, наверное, они в школе. А вот за воротами и школа. Так, где у них тут может быть сельсовет? Наверняка где-то в центре, надо спросить дорогу у местных, чего зря кругами ходить?
Здание сельсовета было кирпичным, двухэтажным, довольно старым. Оно же включало в себя и библиотеку. Интересно, в таких местах кто-то еще ходит в библиотеки?
Нина поднялась на покосившееся крыльцо, подергала входную ручку – закрыто. Хм… Почему это вдруг? Будний день, рабочее время – и никого нет. Странно. Сошла с крыльца, попыталась подняться на носочки и заглянуть в окно. Окна были темные, пыльные, немытые – ничего разглядеть не удалось. Девушка обошла здание с другой стороны, подергала ручку. Тоже закрыто. Глядя на покосившуюся дверь с облупившейся краской и пробивавшуюся прямо посреди бетонного крыльца траву, Нина подумала, что в последний раз читатели заходили в эту библиотеку лет двадцать назад, не меньше.
Она вернулась к входу в сельсовет, не зная, что ей теперь делать.
– А вы у сельсовет прыехали? – спросила проходившая мимо пожилая женщина в платке. – Так сёння не буде никога. Паехали у город яны с утра. Заутра прыходьте, сёння уже не вернуцца, – говорила она на типичной для этой местности смеси русско-белорусско-украинского языка.
– Ааа… эмммм… а почему же меня не предупредили по телефону? А завтра точно будет открыто?
– Не, ну пра заутра не ведаю. Видзела, як Галька… Ну, Галина Иванауна дзверы зачыняла, и усе в машину садились, казали, што у горад паедуць, – сказала бабуся, махнула рукой и, бормоча себе что-то под нос, пошла дальше.
– Хорошо, спасибо, – сказала Нина вслед удалявшейся женщине, но та уже явно потеряла к ней всякий интерес.
Ну что ж, придётся, наверное, оставаться здесь на ночь. Любопытно, есть ли тут гостиница? Надо гуглить. Нина достала из кармана телефон, батарея показывала половину заряда. Не мешало бы подзарядить, вот только где? Вбила название деревни в поисковик, полистала ссылки. Гостиницы здесь, конечно же, нет, да и зачем она нужна в деревне? Есть агроусадьба «Под липами». Так… баня, беседка, мангал… Ого! Ну и цены, командировочных здесь явно не хватит. Жилье под липами было Нине не по карману, надо искать что-то другое.
И еще не мешало бы перекусить. Здесь должен быть продуктовый магазин. Нина вышла на дорогу и огляделась по сторонам. Да, вон какой-то вездесущий «Родный кут». Девушка зашла в торговый зал, осмотрела небогатый ассортимент, купила бутылку минеральной воды и пакет с печеньем. Рассчиталась смятой в кармане купюрой и вышла на улицу. На глаза попалась окрашенная в голубой цвет деревянная скамейка прямо под зацветающей черемухой. Нина села и задумалась: что ей делать дальше?
Из магазина вышли две женщины, остановились и начали привычный им разговор ни о чём: когда сажать чеснок и будут ли еще заморозки в мае, надо покрасить забор, и сарай совсем покосился, а дети так редко приезжают, если и приезжают, то помощи от них не дождешься, им лишь бы внуков оставить на все лето…
Нина рассеянно слушала разговор, хрустела песочным печеньем и, жмурясь, подставляла лицо полуденному солнцу. Одуряющий сладкий запах черемухи приятно щекотал нос.
Девушка доела свой нехитрый перекус, выбросила в урну пустую пластиковую бутылку из-под воды, покрутила головой вокруг и увидела впереди, в самом центре деревни на пригорке, церковь.
«Религиозный объект можно использовать как центр коммуникации», – усмехнулась она свои мыслям. Наверняка там есть разговорчивые бабки. А даже если и нет никого, можно просто из любопытства пойти посмотреть, все равно делать пока нечего, а других достопримечательностей вокруг не наблюдается.
Встала и бодрым шагом направилась к кирпичной ограде. Видно, что церковь очень старая и давно не обновлялась. Стены деревянные, покрашены в синий цвет. Такой прям неожиданно яркий, как васильки, как летнее небо. Единственный небольшой купол, наверное, задумывался золотым, но на деле был лимонно-желтым. Вообще цвета постройки поражали своей неестественностью, нарочитостью, как беседки в детском садике.
Девушка зашла в церковный двор за ограду. Территория ухоженная, крыльцо хоть и старое, щербатое, но чисто выметенное. Дорожки выложены квадратной серой плиткой. Между плитками пробиваются вездесущие одуванчики. Поднялась по ступенькам и потянула на себя тяжелую дверь. В лицо ударил сладковатый запах жженых свечек. Интересно, про эту церковь Вазила говорил, что она заброшена, а священник – пьяница? Хм…
«Вазила – какая смешная фамилия», – мысли в голове Нины скакали с предмета на предмет, как летние кузнечики. Бабушка рассказывала в детстве про вазилу – белорусского покровителя лошадей. «Вазила похож на высокого человека, но с лошадиными ушами и копытами. Носит длинное черное пальто и живет в конюшне. Заботится о лошадях, лечит, а в полнолуние по ночам приносит им с дальних пастбищ особенную траву, от которой животные делаются сильными и рослыми».
Церковь стояла пустая – утренняя служба закончилась, вечерняя еще не началась. Через узкие высокие окна солнце упиралось в пол косыми колоннами и мягким светом освещало иконостас. Внутри солнечных колонн плавали пылинки.
Справа от входа в церковь, как бы в сенях, приютился торговый киоск. На столике, покрытом белой скатертью, возвышались пирамиды свечек, так же аккуратно были разложены образки и какие-то церковные книги. За столом, уткнув нос в брошюру, сидела старушка в красном платке.
– Здравствуйте, подскажите, пожалуйста, где тут в деревне можно на пару дней остановиться, кроме агроусадьбы? Может, кто-то недорого комнату сдает? Или это у вас не практикуется и мне обязательно нужно в город возвращаться?
– Здравствуй, внученька, – бабулька подняла голову и взглянула на вошедшую через толстые стекла очков. – Чего же сразу в город? У Марыськи дом большой, а живет одна. Бывает, сдает летом комнаты студентам, что на практику в колхоз приезжают.
– Отлично, – воодушевилась Нина. – А где Марысю искать?
– Да тут недалеко. Вниз по улице со стороны магазина, белый кирпичный дом за зеленым забором. Скажи, баба Нюра прислала.
Поблагодарив бабу Нюру, Нина купила свечку и зашла внутрь. С любопытством огляделась: церковь совсем небольшая, побеленные стены, высокий потолок, деревянный, местами вытертый пол. Скрипнули под ногами доски. Отовсюду с икон на нее в упор смотрят благостные лица. Пристально смотрят, глаз не сводят, прямо в душу, на самое ее дно. В ушах начал нарастать высокий звон, закружилась голова, на лбу выступила испарина, виски будто сдавило обручем. Девушка быстро подошла к квадратному подсвечнику, воткнула свечку за упокой бабушки и, даже не зажигая ее, быстрым шагом бросилась на выход.
Баба Нюра проводила ее удивленным взглядом.
На улице Нине стало легче. Прохладный ветер освежил голову, звон в ушах стих. Она решила не оставаться и не рассматривать отдельно стоящую деревянную колокольню. Может, как-нибудь в другой раз.
Под высоченной старой липой на кирпичной ограде возле ворот девушка заметила кота. Животное было огромных размеров, весь угольно-черный, с блестящей гладкой шерстью, хвост, как у соболя, а глаза горят странным оранжевым огнем. Красавчик – глаз не отвести. Нина остановилась рассмотреть его получше. Она никогда не видела таких больших котов, хотя ее домашний Маркиз тоже был не из мелких.
Кот не сводил с нее оранжевых глаз, но как только она сделала шаг к ограде, чтобы рассмотреть его поближе, поднялся на все четыре лапы, потянулся, выгнул спину и спрыгнул в кусты. Исчез, будто его и не было. Девушка подумала даже, уж не привиделся ли он ей. Таких больших, наверное, и не бывает.
