Kitobni o'qish: «Спецагенты в шоколаде»

Валя Филиппенко

Shrift:

Литературно-художественное издание

* * *

Часть первая. И целой конфеты мало!

Спецзадание

Карамельное солнце выкатилось из-за горизонта и повисло над городом. Свои бока ему тут же подставили качели и лавочки на аллее, капоты машин и витрины магазинов. В окнах одного из них было устроен целый сладкий парк развлечений: с аттракционами, американскими горками, аквапарком, замками и даже небоскрёбами. На лужайке у фонтана стояло несколько скамеек и пластиковыми листьями махали друг другу клёны. Большая мармеладка в форме медвежонка, в огромных солнцезащитных очках, сидела на лавочке, улыбалась утру и принюхивалась к весеннему воздуху.

– А-а-а-э-э-эх… хорошо.

Вокруг фонтана, похрустывая тростниковым сахаром, гуляли конфеты и ириски, вафли и сахарные трубочки, а мармеладка развернула огромную газету и будто спряталась за ней. Из-за паруса газеты торчали только круглые уши и лапы. В «Сладких новостях города Шуге» писали о футбольном матче между мятными и лимонными карамельками (выиграли лимонные со счётом пять – два), миграции мармеладных фламинго к шипучему озеру и прогнозе на лето. Лето обещало быть жарким.

– Так-так, – свернула газету мармеладка и забарабанила пальцами по лавочке. Это помогало ей думать. Рядом с ней вдруг оказалась зефирка, упакованная в прозрачный целлофан. Она поправила края упаковки и, не глядя на соседку, процедила:

– Приём, приём. Агент «В глазури» прибыла в пункт назначения.

Мармеладка наклонила голову и сострадательно взглянула на коллегу.

– Воздушная моя… Сколько раз я вам говорила: не называйте себя агентом в публичных местах.

Тут с другой стороны лавочки рядом с мармеладкой уселся настоящий великан! То есть шоколадное яйцо. Внушительных размеров спецагент приложил руку к голове и сообщил:

– Специальное подразделение «Ми-ми-ми-шесть»…

Но мармеладка перебила и его, цыкнув:

– «Сюрприз»! И вы туда же!

Пара прохожих конфет оглянулась на странную компанию. Мармеладка сладко им улыбнулась пухлыми губами и глянула на спецагентов. Тут из-за дерева шагнул леденец.

– Не подскажете, как пройти к кассе? – иронично спросил агент «Петушок». Мармеладка окатила его осуждающим взглядом и подвинулась – но совсем чуть-чуть. Плоский и высокий, «Петушок» не мог занять много места. Леденец с благодарностью поклонился и присел. Мармеладка продолжила:

– Для вас есть задание. Кодовое слово «масло».

– Опять тортами будут закидывать памятник? – подняла брови «В глазури» и глянула на «Петушка», ища у него поддержки.

– Нет. В этот раз всё намного интереснее. В галерее хотят похитить картину. И грабителей нужно остановить.

– А при чём тут масло? – спросил «Сюрприз».

– Ну, картины пишут акварелью, гуашью, а ещё – масляными красками. Разве это… не очевидно? – ответила мармеладка. Агенты переглянулись и пожали плечами. – Ладно, просто запишите себе «масло», и давайте перейдём к делу.

– О-о-о-у-у-у-м-м… – Спецагенты понимающе замычали, и зефирка даже сделала пометку в своём блокноте.

Мармеладка же достала из-под сложенной газеты три папки и раздала их «Сюрпризу», «Петушку» и «В глазури». Нырнув в документы и бегло просмотрев страницы текста и фотографии, агенты закивали и спрятали бумаги. Вместе с мармеладкой они встали с лавочки и подошли к стеклу витрины, за которым шумела улица.

– На этот раз, пожалуйста, не попадайтесь лишний раз на глаза птицам и не вызывайте подозрения у людей. Китайские спецагенты – печенья с предсказаниями – могут не маскироваться, но вы всё же конфеты.

– Будет сделано! – стукнул себя по бокам «Сюрприз», затарахтев игрушкой внутри, и ушёл в картонный лес. За ним поспешила зефирка, а леденец сладко потянулся в лучах тёплого солнца, пробивающегося сквозь стекло витрины, и оглянулся: рабочий день в магазине был в самом разгаре, толпы детей и мам гуляли по этажам, а также вдоль витрин и боксов с конфетами, выбирая любимые сладости. Кассовый аппарат шипел и пищал, а колокольчик на входной двери радостно звенел. «Петушок» хотел было спросить мармеладку, будет ли она в следующий раз в образе червя или, может быть, вставной челюсти, но… мармеладки и след уже простыл.

А гости и покупатели тем временем заполняли залы магазина и не знали, что порой сладости попадают в их дома не просто так.

Воришки

В это утро спецзадание получили не только сладости. Из маленького склада, спрятавшегося в тупике узкой улицы на окраине города, доносился храп. Накрыв лицо кепкой и закинув ноги на стол, в кресле громко храпел сторож. От этого его кепка чуть подпрыгивала, а ещё на окне трепыхалась занавеска и махал страницами журнал учёта. В крошечной комнате с заложенным кирпичом окном среди стеллажей и коробок также жили три швабры. А за окном шумел разговорами и делами день. Но спящий в кресле не проснулся, даже когда со скрипом открылась дверь. Она впустила в комнату свет и шум дороги, а вошедший мужчина маленького роста и крепкого телосложения сдёрнул с охранника кепку и бухнул на стол несколько картонных коробок.

– Рота, подъём! – со смехом крикнул пришелец и прыжком уселся на подоконнике. – Открывай.

Охранник, чуть не свалившись с кресла от резкого движения, подскочил и стал искать канцелярский нож. Но на столе не было ничего, кроме журнала и затупившегося карандаша. Тогда Крепыш – так звали посетителя склада – кинул охраннику связку ключей и довольно потёр ладони.

– А что там? – высунув язык и протыкая скотч ключом, спросил соня. Его и правда звали Соня, хотя мама и папа когда-то дали ему имя Саша.

– Сервелат. И салями. Отборный продукт.

Скотч под ключом хрустнул, трещина побежала по рыжей липкой полоске, но за раскрывшимися створками первой коробки оказались не палки колбасы, а… зефир. Соня усмехнулся и достал одно воздушное облачко, покрытое шоколадом.

– На салями непохоже.

Крепыш заглянул в коробку и скорчил недовольную мину. Выхватив зефир и отбросив его назад, он отвернулся к заложенному кирпичами окну и уткнулся в телефон. Грубый голос вырвался из телефона, грабитель стал выяснять с ним отношения, а Соня… выцепил из коробки несколько шоколадных сладостей и сунул их в карман. Он осмотрел и другие коробки, но, поймав строгий взгляд напарника, достал из стола скотч и заклеил вскрытую посылку.

– Так… Эти… «шоколадные купола» мы вернём и ещё посмотрим, у кого стоматолог лучше! Соня, ты проверил прогноз погоды на завтра? Нашёл целлофан? Заправил машину? Ты вообще помнишь про день икс?

– Да… почти, – заулыбался Соня, переминаясь с ноги на ногу: он не мог сесть на стул, потому что не хотел раздавить зефир. – Не целлофан, правда, – бумагу упаковочную. Лежит в кузове. Тётя Люда пойдёт пить чай в 13:45 – мама сказала, это перерыв у всех смотрителей в музее, тогда и посетителей совсем нет. Тут-то мы и…

– Тут-то я и ворвусь в галерею. А ты будешь отвлекать смотрителей. Понял?

– Понял.

– Колготки купил?

– Купил, – покраснел Соня и достал из ящика стола капроновые колготки в рубчик. На упаковке кокетливо улыбалась девушка, вытянув одну ногу вперёд, а другую подогнув под себя. Соня с восторгом взглянул на неё.

– Отрезай эти… ноги… или как их там. Одну тебе, другую мне. И дырки для глаз не забудь сделать.

Соня послушно кивнул и привалился плечом к двери, потому что Крепыш уже стоял в дверях и недовольно сопел, прижимая к себе коробки.

– Расплатиться со мной зефиром. Ну я им… – закипел грабитель и со злости пнул швабру. Дверь за ним закрылась, а Соня аккуратно достал из кармана лакомство и положил добычу на стол. Улыбка на его лице сияла карамельным солнцем.

– Приём, приём. Агент «В глазури» прибыла в штаб грабителей, – это зефирка прошептала в рацию, когда Соня вышел из каморки. – План А провалился: коробки с «Сюрпризом и «Петушком» отправили назад. Но мне удалось выбраться!

– Нам просто не повезло, – затарахтел «Сюрприз» в рацию. – А какой у нас, кстати, план Б?

План Б

Весенний мелкий дождь стучал по козырьку подъезда и крыше «газели». На складе в полной боевой готовности сидел Соня, высунув язык и неловко прорезая ножницами дырки в колготках. Крепыш крутил рычажки у радиоприёмника, развалившись в кресле и грызя ногти.

– Аномально жаркое лето ожидается в этом году… – гудел приёмник.

Соня глянул на салфетку, под которой лежал оставшийся зефир, и нахмурил брови. «А вдруг растает?» – подумал он.

Агенту «В глазури» и правда было жарковато: зефирка тяжело вздыхала, чуть отодвинув край обёртки и отложив наушники-рацию в сторону.

– План Б такой, – зашептал из микрофона «Сюрприз». – Когда завербованный нами голубь стукнется в окно и отвлечёт главного, «В глазури» выпрыгивает из укрытия и нападает на охранника. Это должно остановить похищение картины. Другого варианта у нас нет.

Зефирка устало прошептала:

– Это не сработает… Я бы ещё предложила план В.

– Кхм, – буркнул в наушниках «Петушок». – Ты не веришь, что у нас что-то получится?

«В глазури» молчала, и за неё, как всегда, вступился шоколадный друг. «Сюрприз» забасил:

– Почему это, шоколадные подштанники в дырочку? Все мы друг в друга верим. Но что верно, то верно: запасной план никогда не помешает.

Тем временем Крепыш, плюясь, рассказывал Соне, что сладости были «приятным бонусом» и буквально подарком и что этим утром таки им отгрузили целый грузовик карбонада и колбасы.

– Видишь, как с ними надо? Сюрпрайз-сюрпрайз, говорят. Ничего не отправляли. Разбойники…

– Так это же мы разбойники, – глупо захихикал Соня.

– Ты у нас не разбойник, ты у нас шутник. А вместе мы художники. Потому что похищаем искусство, – ехидно скривился Крепыш.

– То есть золотой орёл с ворот был искусством? – искренне удивился Соня.

– Да. И за него мы получили пятьдесят килограммов колбасы. А вот за эту картину получим гораздо больше.

– Кому нужны персики с листьями на холсте? Это разве красиво?

– Ты ничего не понимаешь. Такие картины вешают дома и показывают гостям. Это признак хорошего вкуса. А ещё для нас это верный знак, что нужно расти, масштабироваться. Понимаешь?

Соня кивнул, хотя ничего не понял. А Крепыш глянул на часы и вздохнул. Был только полдень.

– И зачем я так рано приехал?

– Может, на выставку сходим? Посмотреть? – искренне спросил Соня и ненароком посмотрел на салфетку. Крепыш кинул на него злобный взгляд:

– Что ты там прячешь? А?

Соня попытался отвлечь босса и протянул ему его колготки – часть с прорезью для глаз.

– Примерь, пожалуйста. Там ли глаза прорезал?

Крепыш взял колготки и стал натягивать их на голову, а Соня украдкой достал зефир.

– Слышишь? Кажется, придётся следовать плану Г! Не таять! Помощь «Петушка» в галерее всё же понадобится! – взволнованно зашелестела «В глазури». И, уже зажатая в кулаке Сони, продолжила докладывать в рацию: – Приём, приём! Мы выдвигаемся на место преступления!

– В рот мне конфету… А какой у нас всё же план Г? – кричал ей из рации «Сюрприз», взволнованно раскачиваясь из стороны в сторону.

Хруст и трепет

Грабители выбрались из склада в смешных масках из колготок и с рулоном синей упаковочной бумаги в руках. Они забрались в грузовик, на бортах которого были нарисованы продукты: хлеб, сыры, колбасы, сосиски и помидоры с листьями салата, – машина якобы перевозила еду для кафе и столовых. А при музее как раз был кафетерий. Соня сунул зефир в бардачок, а Крепыш достал карту. На бумажной схеме города были поставлены несколько крестиков и галочек.

– Смотри. Мы подъезжаем к галерее со служебного входа. Ты якобы разгружаешь коробки…

– С колбасой? – уточнил Соня, хихикнув.

– С колбасой. Заносишь одну коробку внутрь, собираешь смотрителей на «дегустацию», и, пока ты им рассказываешь про сервелат, я выношу картину. Понял?

– Понял. А как я пойму, что пора уносить колбасу и уезжать?

Крепыш скривился – так, что даже колготки сморщились, – и прогудел:

– Как только на часах будет 13:50, просто извиняешься и уходишь.

– А колготки мне когда снимать?

Это был вопрос, которого Крепыш не ожидал. Он явно не продумал ответ на него, но, чтобы не показывать свою растерянность, щёлкнул напарника по носу и забарабанил пальцами по бардачку.

– Колготки снимай сейчас. И надевай маску медицинскую. У тебя есть? Чего сам не додумался?

Зефирка, которая как раз устроилась в маске, словно в гамаке, поспешила с неё слезть. Рука Крепыша нырнула в бардачок и достала необходимое средство гигиены. А Соня вынул спецагента и спрятал в карман.

Часы показывали 13:30. Грабители выбрались из машины и открыли кузов. Соня с трудом поднял коробку с сервелатом, а Крепыш спрятался за рулоном синей бумаги и потрусил за охранником. При ходьбе Соня чуть шелестел – теми самыми конфетами – и с такой нежностью сам вслушивался в этот звук, что чуть не споткнулся о порожек и не упал с грузом. Крепыш хмыкнул и спрятался в какую-то подсобку. Оттуда он зашипел:

– Ну же! Шагай в столовую.

Соня послушно пошёл по коридору и открыл дверь с нужной табличкой. А там уже накрывали столы к обеду. На скатертях стояли тарелки с супом, корзинки с хлебом и какие-то волшебные вазочки с конфетами. Соня, как нетрудно догадаться, был сладкоежкой. Именно поэтому, едва увидев горки конфет, он тут же оцепенел и забыл, зачем пришёл в музей.

– Сынок, тебе чего? – спросила его пожилая буфетчица и поставила на стол поднос с компотом.

– Я… я на дегустацию привёз…

– А что привёз? – уточнила буфетчица.

Соня бросился к выходу, к машине, и стал носить оттуда коробки с колбасой, пока не заполнил ими буфет. За работой он пытался вспомнить план, но мог думать только о конфетах. Тут в столовую вошли смотрительницы. Загудел чайник, застучали ножками стулья; дамы расселись. Соня попытался открыть одну из коробок, но руки у него тряслись. Он потянул носом воздух, луч из окошка упал на печенье, лежавшее в вазочке, и всё, что смог сделать Соня, ― это достать зефир из кармана. Чтобы успокоиться.

– Зефир? А у нас много пастилы. Персиковой! – заулыбалась буфетчица. Другие смотрительницы тоже заулыбались, и каждая сделала шаг в сторону, открывая вид на вазочки со сладостями на столах. Все дамы взяли по одному нежно-оранжевому бруску. С палочками пастилы в руках они были похожи на волшебниц. Соня тоже с приятным музыкальным шелестом открыл зефир. На секунду в столовой наступила полная тишина, потом раздались сладкие, довольные вздохи, и одна из сотрудниц музея вдруг сказала:

– А ведь в Индии советуют начинать обед со сладкого. Мы всё правильно делаем!

– А какой зефир у вас? – поинтересовалась другая смотрительница, рассматривая фантик в руках Сони. – Кажется, был в глазури… Ммм… А у нас пастила персиковая, и знаете почему?

Соня отрицательно покачал головой: он всё ещё наслаждался вкусом любимого зефира и даже тихонько мычал, чего не было слышно из-за маски.

– А мы вам покажем, родненький. Пойдёмте-ка!

И дамочка в строгом костюме и с конфетой в руках потащила Соню за собой. В пустом музее эхом отзывался стук её каблучков. Картины словно склонились к смотрительнице и охраннику и рассматривали последнего, но дамочка уверенно шла вперёд и на ходу рассказывала Соне историю музея и полотен.

– А вот тут у нас девочка. С персиками… – продолжила она. Вместе с Соней они только что вошли в большой зал и увидели… Крепыша, заворачивающего картину в упаковочную бумагу. Ну прямо готовая шоколадка!

– Это что такое?! – ахнула смотрительница. И опустила руку. Крепыш замер, а Соня вдруг выдал то, чего от него никто не ждал:

– Это… часть дегустации. Картину как конфету упаковываем. Девочку, хе-хе, с персиками. В этом… в буфете! Красиво?

Дама тяжело сглотнула, поправляя очки и пытаясь понять, как ей реагировать на происходящее. А Крепыш быстро закивал и поправил на картине «обёртку». Синюю, прямо как у конфеты! Схватил Соню за руку, и вместе они поспешили из музея.

Bepul matn qismi tugad.