Албанер

…Однако скрыть невозможно правду,

      И свет в темноте не удержать.

Моисей Каланкатуйский "История Албании", глава III

Глава первая

Как только Шамону, главе рыцарского войска албанского царства, стало известно, что Артабан готовит нападение на Дербент, он сразу же дал знать об этом своему государю. Это означало, что вскоре его страшные драконы, пролетев над Дербентом, пересекут границу и вторгнутся на территорию Албании. Поэтому его войско должно были встретить их прямо на границе и любыми средствами предовратить их вторжение, выстроив на горе Хачен лучников и копьеметателей, а если будет возможно – и метательные орудия.

Прежде Ваче всегда торжественно, со всей уверенностью в победе провожал Шамона и его рыцарей на войну, тем более, что они всегда выражали свою готовность сразиться с врагами. Однако на этот раз он почему-то с сомнением покачал головой.

Это не ускользнуло от внимания Шамона. Начальник рыцарей, готовый немедлено выступить в поход, приостановился и, обернувшись у царю, спросил:

– Государь, похоже, что у вас не очень хорошие предчувствия. Могу ли я спросить, что же этому причина?

На вопрос, застывший в его глазах, царь не мог не ответить. Он сказал:

– Шамон, честно говоря, я уже заранее уверен, что, пошли бы я сражаться с драконами не одних только рыцарей, но и всех жителей страны, то нас ждало бы поражение. Потому что еще никто в мире, ни один самый могущественный царь не смог одолеть этих чудовищ.

После этого царь надолго замолчал. Убедившись, что царь совершенно убежден в силе и непобедимости драконов, Шамон, не скрывая своего интереса, продолжил:

– Тогда что же вы считате нужным предпринять?

– Не знаю, Шамон. На мой взгляд, чтобы мы победили, должно случиться настоящее чудо....

– Чудо? – переспросил Шамон и. Уставившись в одну точку, надолго задумался. Затем снова взглянул на Ваче и сказал:

– Но, Ваше Величество, как же так получается? Ведь вы не очень-то верите в чудеса и магическую силу волшебников и колдунов?

Увидев, что царь медлит с ответом, Шамон снова продолжил:

– Государь, ведь у всех царей всегда были и есть свои личные астрологи и маги, с которыми они при надобности советуются. Не могу понять, правильно ли то, что что вы не допускаете их в свой дворец? Мне кажется, что пока Албания не погибла, вам следовало бы пригласить сюда магистра Ордена Черной Ночи, ассирийца Надовара

Царь Ваче, продолжая колебаться, еще долго задумчиво смотрел на Шамона. Затем проговорил:

– А по моим сведениям, и Елисей известен своими чудесами. Ему подвластны все тайны белой магии. Говорят, что к тому же он хороший лекарь, да и мзду у сельчан деревни, где сейчас живет, не берет. О его чудесах тоже многие говорят.

– Ваше Величество! И я тоже слышал о чудесах иерусалимца Елисея. Рассказывают, что он очень добрый и благородный волшебник. Однако, Ваше Величество, для того, чтобы мы смогли раз и навсегда избавиться от этих драконов, нам сейчас нужен именно такой свирепый и беспощадный маг, как Надовар. Он будет вам служить с таким рвением и преданностью, что Елисея вы не подпустите даже близко к своему порогу.

– Поживем-увидим, – почему-то с сомнением смерив взглядом Шамона, царь проводил его до двери.

***

Надовар приехал во дворец не один. Перед царем Ваче предстали его жена Ифрита, еще два мага и несколько рыцарей его Ордена Черной Ночи. Надовар с ног до головы было одет во все черное. Набросив на голову черный капюшон, он поклонился царю.

Ваче тоже поприветствовал мага и обращаясь к нему, сказал:

– Надовар, говорят, что ты величайший волшебник в мире. Хотя я в этом не очень-то уверен, но был вынужден выслушать совет моего самого могучего рыцаря. Поэтому своим приходом во дворец ты обязан Шамону.

Царица и все придворные и рыцари обратили свои взгляды на мага. Но заметив, что Надовар продолжает хранить молчание, Ваче продолжил:

– Наверно, Шамон разъяснил тебе, какая теперь на тебя ложится отвественность. Газакские драконы должны быть уничтожены прямо на границе, чтобы они уже были не способны продвинуться в пределы страны. Если твои хваленые чудеса не помогут нам, я прикажу отрубить тебе голову.

Сказав это, царь, уселся поудобней на троне и сказал:

– А теперь можешь показать мне свою чудотворную силу прямо здесь.

Надовар поклонился царю. Затем надолго замолчал, закрыв глаза, словно углубившись в себя. Ожидающее молчание повисло и во дворце.

Вдруг Надовар повернулся и впился глазами в стоящую рядом Ифриту. В ответ она, изучающе оглядев каждого из присутствующих, вновь обратилась лицом к Надовару. Тут ее зеленые глаза, засверкав, начали испускать ослепительно яркий свет. Надовар, растопырив пальцы, протянул свою правую руку к ее глазам. Свет из глаз Ифриты был так ярок, что трудно было увидеть, как его пальцы быстро двигаются перед ними. Затем, как будто вынув какой-то мелкий предмет из ее левого глаза, он положил его на открытую ладонь своей левой руки. То же он проделал с ее правым глазом.

Перед присутствующими ожила странная картина: словно Надовар вынул глаза Ифриты из своих орбит и теперь держал их на своей ладони. Когда маг отвел свою руку от ее глаз, и Ифрита повернулась лицом к царю, все ахнули: вместо глаз в глазных орбитах помощницы Надовара виднелась лишь бесцветная пустота. Тут Ифрита, как ни в чем не бывало смотревшая на царя, разразилась громким хохотом. От трескучего звука ее голосовых связок мигом погасли все горевшие здесь многочисленные свечи в канделябрах и факелы. Весь дворец погрузился во мрак..

Испуганные придворные начали перешептываться, гадая, что это могло бы значить?

Внезапно в темноте послышался негодующий окрик царя:

– Что тут происходит? Почему погас свет?

Едва он это сказал, как темноту озарили лучи двух изумрудов, что лежали в ладони Надовара. Осветив тронный зал ярким зеленым светом, они вдруг взлетели вверх и как две птицы помчались в сторону Ваче. На полной скорости подлетев к до смерти напуганному царю, они в один миг впечатались в его корону. Когда царь осторожно прикоснулся к месту, куда они вонзались, из изумрудов вылетели и, постепенно угасая, разлетелись огненные искры.

Царь, придя в еще больший гнев, закричал:

– Слуги! Сейчас же зажечь свечи и факелы!

Затем, обращаясь в темноту, он с недовольством воскликнул:

– Слушайте, Надовар, вы переходите все дозволенные границы!

Дворцовая прислуга, освещая себе проход свечами, бросились исполнять приказание. Но не успели они добраться до настенных подсвечников и факелодержателей, как светильники загорелись сами по себе и ярко осветили дворцовый зал.

Придворные, только что, затаив дыхание, с изумлением наблюдавшие за происходящим, теперь перевели свои взоры на царя. До недавних пор его голову украшала обычная золотая корона, а теперь на ней ярко сияли еще два огромных изумруда.

После этого все обратили свои взгляды на Надовара и Ифриту. Все заметили, что глаза колдуньи, как ни в чем не бывало, были на прежнем месте, и никаких лучей из них уже не исходило. Сам же маг, равнодушно скрестив руки, молча взирал на царя.

Ваче протянул руки к короне и, осторожно сняв ее, внимательно осмотрел вделанные в нее драгоценные камни. После этого он взглянул на мага и сказал:

– Да, Надовар! Для чуда, что ты показал, у меня нет никаких слов. В бесценности изумрудов, что ты вставил в мою корону, я тоже не сомневаюсь. Но все это меня не так уж и интересует. Я жду от тебя только такого волшебства, которое могло бы спасти нас от нападения газакских драконов и навсегда избавило бы мою страну от этого бедствия.

Надовар сдержанно поклонился царю и спокойно сказал:

– Ваше Величество! Позвольте мне как можно скорее приступить к действиям. За свои чудеса я несу полную ответственность. А за неудачу готов ответить собственной головой.

Царь внимательно окинул взглядом мага. Затем, обратившись к своему царедворцу, приказал:

– Так, сейчас же разместите Надовара и его людей в лучших царских покоях. Считайте, что это мои самые приближенные вельможи и оказывайте им всякое почтение! Шамон, присмотрите, чтобы все было выполнено, как следует.

Затем, обращаясь к залу, он добавил:

– Господа, теперь можете быть свободны!

Присутствующие, кланяясь Ваче, стали расходиться.

Первыми в сторону выхода направились Надовар со своей супругой, за ними последовали его рыцари. Отдав царю и свой низкий поклон, Шамон последовал за гостями.

Когда тронный зал покинул последний из присутствовавших, царица повернулась к царю лицом и потрогала невиданные изумруды, украшавшие его корону. Затем, прижавшись к мужу, прошептала ему на ухо:

– Государь! Ах, если бы с помощью Надовара сбылась бы и моя мечта родить тебе наследника! Ведь если он смог превратить человеческие глаза в драгоценные камни, а потом заставить их впечататься в твой венец;, то наверное, сможет исполнить и это мое желание.

Ваче взглянул на любимую супругу и вздохнув, ответил:

– Хоть бы так оно и было.

Одним из обстоятельств, больше всего беспокоивших царя, было то, что у него до сих пор не было наследника. Хотя он все еще сомненевался в чудотворных способностях Надовара, сейчас в его душе забрезжил лучик надежды.

На другой день царица пригласила к себе Ифриту. Сначала она хотела переговорить с ней, как женщина с женщиной и поделиться своей бедой. Длительное бесплодие принижала царицу в глазах и придворных, и подданных. Хотя Ваче и не думал ее упрекать, чувствовалось, как растет его разочарование. Лицо Ваче давно не посещала улыбка…

При виде златотканого платья, бриллиантового ожерелья и бриллиантовых серег, украшавших царицу, у Ифриты перехватило дух.

Тем не менее, горделиво вскинув голову, на просьбу царицы она небрежно ответила:

– Ваше Величество, для меня это все равно, что выпить стакан воды. Очень скоро вы в этом убедитесь.

Ободренная царица даже не нашлась, что сказать в ответ, и просто растерянно кивнула Ифрите.

Вторая глава

Надовар вместе со своими рыцарями двигался в сторону дербентской границы. За ним следовали глава рыцарского войска Шамон и его подчиненные.

Шамон обещал царю Ваче, что с помощью Надовара он даже близко не подпустит драконов шаха Артабана к пределам Албании. Маг, сознававший лягшую на ответственность, выглядел очень озабоченным. А Шамон, сгоравший от любопытства, чем же обернется эта затея, в тоже время был очень обеспокоен. Ведь если Надовар не уничтожит этих ужасных чудовищ, царь найдет своего военачальника даже под землей и отрубит ему голову. Как-никак это он, расхвалив приезжего кудесника, привел его во дворец.

Проделав большой путь, объединенные рыцарские войска остановились на границе с землями, принадлежавшими Айтугану, нахорару (князю) Дербента. По большому счету, эта территория входила в состав Албании. Однако в последнее время князь стал вести самостоятельную политику, что привело к ухудшению их взаимоотношений…

Едва войска начали разбивать походный лагерь, как все увидели, что Надовар, отпустив повод, скачет в сторону холма неподалеку от границы. Видно было, что на ходу он читает какие-то заклинания и совершает в воздухе какие-то странные движения руками и ногами. Наблюдая эту картину, все рыцари и сам Шамон в изумлении застыли на месте.

Вдруг все ахнули – со стороны горы Хачен на небольшой высоте сюда летела какая-то гигантская хищная птица, размерами крыльев во много раз больше, чем крылья горных орлов и ястребов. Подлетев, она тяжело приземлилась на вершину холма и застыла на месте.

Надовар повернул своего коня назад и вернулся в лагерь. Он подошел к Шамону и, поглядывая на птицу, сказал:

– Этого моего ястребочка зовут Фалькона. Он живо расправиться с этими драконами.

Все еще не придя в себя от изумления, Шамон не смог сдержать улыбки:

– Это-то – "ястребочек"? Да величиной он, может, даже больше, чем те чудовища!

После того как был разбит лагерь, по просьбе Надовара в ближайшую деревню были посланы гонцы, чтобы достать для птицы овец и коров. Надовар пояснил, что это надо, чтобы он не скучал. Едва Фалькона увидел отару овец и несколько коров, которых к нему гнали, он встрепенулся, и полетел им навстречу. Рыцари едва успели в ужасе отскочить от него в сторону. Он с клекотом стал разрывать их на части и когтями, и клювом. Окаменевшие от шока животные даже не сопротивлялись, а только блеяли и мычали от ужаса.

– Проголодался в дороге, – усмехаясь, сказал Надовар Шамону. – Это для него всего лишь легкая закуска.

В это время со стороны Дербента появился какой-то всадник, галопом скакавший к лагерю. Когда он неожиданно пересек границу, рыцари Шамона перекрыли ему путь и заставили спешиться. Этот человек представился им как посланец главы дербентской пограничной службы и попросил отвести его к их начальнику.

Шамон отдыхал в своем походном шатре, когда к нему пришел один из рыцарей и сообщил о приезде дербентского посланца.

Он, недолго думая, приказал, чтобы его привели к нему.

Приведенный к нему человек со всем почтением поклонился Шамону и рассказал о причине своего приезда:

– Многоуважаемый Шамон! Наш начальник очень обеспокоен скоплением ваших войск на границе. Если вы готовитесь к войне, я сообщу об этом своему руководству. А если у вас совсем другие намерения, то могли бы мы вам в чем-то помочь?

Шамон улыбнулся и ответил:

– Можете быть совершенно уверены, что нападать на Дербент мы не собираемся. Даю вам слово рыцаря. Напротив, мы прибыли сюда, чтобы предовратить бедствие, грозящее и вашей, и нашей стране.

– Многоуважаемый Шамон, а можно спросить, что это за бедствие?

– У нас есть сведения, что парфянский разбойник Артабан, захвативший Газаку и объявивший себя ее шахом, собирается наслать на нас своих огнедышащих драконов. Сначала они нападут на Дербент, а потом должны полететь в Албанию, чтобы смести ее с лица земли.

Посланец из Дербента выпучил глаза на Шамона и сказал:

– Что вы говорите? По- моему, для вашего беспокойства нет никаких причин. Мы видели этих драконов. Когда они в прошлый раз пытались приземлиться на землю Дербента, Касира, дочь визиря князя Айтуйгана, превращенная Дервишем Адамом в гигантскую летучую змею, ни разу не дала им ни приземлиться, ни полететь в Албанию. Кроме того, после этого она неведомо как нашла в Газаке их свежую яичную кладку и съела их яйца до единого. Вряд ли они после этого сунули бы сюда свой нос. Во всяком случае, они уже четыре года, как здесь не появлялись.

Он с любопытством спросил:

– А где теперь эта Касира?

– Никто этого не знает, многоуважаемый Шамон. Она два года, как исчезла.

Шамон был ошеломлен. Новость, сообщенная дербентцем, все меняла Но, на всякий случай, надо было еще раз проверить информацию, доставленную ему из надежного источника – его лазутчиком, давно засланным во дворец Артабана. Поблагодарив гостя за ценную информацию, он отпустил его.

Шамон немедленно отправился в соседний шатер, где поселился Надовар.

Войдя к нему, он сразу же спросил у мага:

– Скажи-ка, Надовар, а что ты знаешь об этих драконах?

Надовар напрягся, освежая память, но ничего не вспомнив, ответил:

– Что-то такое слышал. Кажется, они живут в Газаке на вершине какой-то горы, окруженной вулканами. Вот и все.

– Ты же маг! Разве тебе трудно это узнать? Вон сколько привез во дворец разных древних книг с непонятными записями и рисунками. Сам же мне показывал и хвастался, что там заключены все тайны мира. И еще открыл там свою аптеку.

Надовар удивленно спросил:

– Что-то ты много вопросов задаешь, Шамон. Что случилось?

– Мне надо знать точно, действительно ли драконы скоро нападут на Албанию, или это ошибка? Человеку, который сообщил мне эти сведения, я полностью доверяю. Но сейчас мне нужна полная уверенность.

Надовар ответил:

– Хорошо, Шамон! зайди ко мне попозже. Хорошо, что я взял с собой гадальную книгу и гадальные кости.

Через некоторое время маг сам прибежал к нему:

– Это правда, Шамон! Сегодня поздней ночью должны вылупиться из яиц их птенцы. Это будут еще более могучие и страшные драконы, чем их родители. Едва они появятся на свет, сами драконы умрут, а их детеныши до рассвета вырастут и превратятся в еще более гигантских чудовищ. Они сразу же расправят крылья и вылетят из Газаки в Дербент. А после того, как они разрушат Дербент, они нападут на Албанию и выжгут ее дотла. Боюсь, что тогда ни Фалькона, и никакое другое существо с ними не справится. Тем более, что он просто обожает крокодилья яйца. Он ест их на глазах у крокодилов с таким чавканьем, что они просто лопаюся от злости.

Сказав это, Надовар стал громко хохотать:

– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

Шамон вскипел от ярости:

– Чего хохочешь, как шут? Разве сейчас время для этого?

Надовар, затаив злобу, тут же перестал смеяться и внимательно посмотрел на Шамона:

– Твой лазутчик сказал правду. Надо действовать.

Шамон надолго задумался. Если верить в то, что птица Надовара справится с теми драконами и успеет уничтожить их яйца, или только что появившихся птенцов, то от этой       угрозы могут навеки избавится не только Албания, но и другие соседние страны, Конечно, если у него нет еще других таких чудовищ.

– А с чего ты взял, что эти твои гадальные кости говорят правду? – с иронией сказал Шамон. – Почему я должен верить каким-то костяшкам?

Надовар вспыхнул:

– Для чего ты привел меня в во дворец, Шамон? Чтобы надо мной насмехаться? Если не веришь, то отправляйся к Елисею. Хоть он мне и враг, но разбирается в астрологии, магии и гаданиях не меньше! Его уважают на Востоке куда больше, чем меня.

Теперь уже совсем озлобившись на Шамона, Надовар вышел из шатра. Он был готов придушить Шамона, осмелившегося поднять голос на главу ордена Черной Ночи. Но Шамон еще был ему нужен. Но то, что сейчас мелькнуло в его мыслях, можно было бы отложить до поры, до времени.

Шамон, пытаясь разрядить обстановку, вышел за ним и сказал:

– Ну что ты, Надовар? Кто не знает, что ты величайший маг в мире? – Сменив тему, он добавил: – Хорошо, но как ты найдешь, где они находятся?

Надовар посмотрел на небо и ответил:

– Как только стемнеет, я полечу на Фальконе в Газаку. Если хочешь, поедем со мной.

Хотя Шамон с удивлением вытаращил на него глаза но, уходя от прямого ответа, он сказал:

– Хорошо, до наступления сумерек я об этом подумаю.

Помощник Шамона Игласион был всегда бесконечно ему предан. Шамон нередко делился с ним своими тяготами и просил совета. Шамон не хотел говорить Игласиону, что сам лететь в Газаку не собирается. Глава рыцарского войска не раз слышал, что оттуда еще никто не возвращался. Ехать туда у него и мысли не было. Зато Игласион, всегда готовый исполнить любой его приказ, был самой лучшей кандидатурой на полет на крыльях Фальконы в этот ад. Если бы он целым и невредимым вернулся назад, то хотя бы самым подробным образом рассказал Шамону о положении в Газаке.

Конечно, в душе Шамон опасался, что находясь с ним в близком контакте его подчиненный мог бы подпасть под влияние коварного Надовара. Но другого выхода у него не было. Еще долго поразмышляв, посылать ли своего помощника в Газаку или нет, в конце концов он решился и вызвал Игласиона к себе. Сказав, что в Албании нет другого такого человека, кому бы Шамон так доверял, он поручил ему слетать с Надоваром в Газаку. Несмотря на то, что при этих словах у помощника подкосились колени и его бросило в пот, он волей-неволей согласился выполнить это поручение. С трудом волоча ноги, Игласион отправился в свой шатер и не выходил оттуда до самих сумерек.

***

Шамон вышел из своего шатра и осмотрелся. Его воины, группами собравшись у шатров, упражнялись в фехтовании, ожидая когда их начальник отдаст им приказ о начале военных действий.

Он бросил взгляд на знакомый холм, возвышавшийся на границе с Дербентом. После беседы с магом он видел, как стоявший там Фалькона, наклонившись, грустно ковыряется окровавленным клювом в остатках своей пищи. Он еще подумал:"Да, кажется, маловато мы ему дали корма. Вон он какой огромный и, наверняка ненасытный!" Но теперь Фальконы там не было… Шамон очень удивился. Он быстро зашагал к шатру Надовара. Откинув входную занавесь, он вошел внутрь и с тревогой спросил у сидящего на подстилке и что-то читающего Надовара:

– Что-то я не заметил твоего Фалькону на своем месте. Разве он не должен был тебя ждать?

Надовар оторвал взгляд от какого-то фолианта в переплете из черной кожи и подняв глаза на вошедшего гостя, спокойно ответил:

– Не беспокойся, Шамон, он прилетит еще затемно. Скорей всего, захотел поохотиться где-нибудь поблизости. Тут должно быть немало пастбищ.

– А что, если он не прилетит? – с волнением спросил Шамон.

Маг, холодно посмотрев на него, ответил:

– Я же не могу держать Фалькона на цепи. До полета в Газаку я не хотел бы его обижать.

Вконец разозленный Шамон сел на ковер рядом с Надоваром и сказал:

– Как бы то ни было, Надовар, если до прихода ночи он здесь не появится, ты за это ответишь! – угрожающе посмотрел Шамон на мага.

После долгого молчания Надовар впился в Шамона своим магнетическим взглядом, а затем начал совершать перед ним странные дугообразные движения, приговаривая:

– Успокойся, успокойся, совершенно успокойся.

Этими движениями, взглядом, голосом и словами он привел Шамона в такое сонное состояние, что теперь напоминал лунатика с раскрытыми глазами. Надовар с усмешкой смотрел на только что буйствовавшего человека и думал, что отныне глава албанского рыцарского войска находится в его полной и безраздельной власти.

Однако дальнейшие события показали, что маг глубоко заблуждался.

***

Фалькона, сделав круг на деревней, устремилась к находящися у лесной опушки пастбищам, где сельчане пасли свой скот. В это время Елисей собирал в лесу хворост.

Когда со стороны пастбищ и деревни послышались громкие крики сельчан, мычание и топот испуганного скота, бегущего в разные стороны, встревоженный Елисей поднял голову. Чтобы узнать, что происходит, он громко позвал своего питомца и помощника Албанера, который должен был быть поблизости. Увидев, что он не отзывается, он еще больше встревожился и пошел к опушке леса, откуда слышался этот несусветный шум.

Немного вдалеке, на низинном пастбище он увидел, что какой-то чудовищных размеров ястреб, паря в воздухе на небольшой высоте, пытается ухватить своими когтями одну из коров, а размахивающий в воздухе мечом Албанер не дает ему к ней приблизиться. Затем он увидел, что ястреб уже оставил корову в покое и теперь атакует Албанера, а тот от него отбивается.

Испугавшись, как бы ястреб не поранил Албанера, Елисей вынул свой меч из ножен и побежал в сторону пастбища, чтобы прийти ему на помощь.

Тем временем, раскрыв свои гигантские крылья, ястреб приземлился и теперь клацая своим огромным клювом пытался схватить и проглотить Албанера. Албанер, размахивая в воздухе мечом, стал отступать в сторону леса, а птица от него не отставала.

Не доходя до леса, Албанер на миг отошел чуть назад и, развернувшись, помчался к растущей на опушке высокой ветвистой сосне. Вложив свой меч в ножны, он ухватился за ее ствол, а затем, проворно взобравшись на дерево, стал лезть к кроне.

Ястреб, будучи не способен войти в лес, начал искать его среди густых ветвей. А Албанер, уже добравшийся до самой вершины дерева, достал свой меч. Потом, одной рукой опираясь на ствол, а в другой держа свой острый меч, начал ударять по тянущемуся к нему клюву. Чтобы увернуться от его меча, ястреб нагнул свою голову и вошел в лес, очевидно, собираясь напасть на Албанера сзади. Низко пригибаясь, он зашагал между растущими близко друг от друга деревьями и остановился прямо под веткой, на которой стоял Албанер. Увидев тянущийся к нему клюв, он, не раздумывая, снова вложив меч в ножны, прыгнул на спину неизвестно откуда взявшегося гигантского ястреба. Хватаясь за пух, толстый, как бечевка, росший на его спине, он пополз к шейной части ястреба Гигантская птица заволновалась и начала дергаться всем телом. Но было поздно. Албанер добрался до ее шеи и обхватил ее обеими руками. Затем он уселся на ее верхний позвонок и свесил ноги по сторонам.

Когда ястреб окончательно осознал, что произошло, он снова стал дергаться и неуклюже подпрыгивать, чтобы сбросить с себя Албанера. Тогда он вынул свой меч и ткнув острием в его затылок, повелительно сказал:

– Успокойся. Теперь ты у меня в руках.

Птица хотела как можно быстрей выбраться из леса, чтобы расправив крылья, взлететь в воздух и любым способом сбросить с себя Албанера.

Елисей, все это время пристально наблюдавший за происходящим, и глядя, как ястреб пытается взлететь в воздух, побежал вслел за ними. В это время до его слуха донесся топот копыт. Увидев перед собой собственного коня, он быстро прыгнул в седло и поскакал за ними, не отрывая взгляда от ястреба и сидящего на нем Албанера.

Фалькона, чувствуя, что оседлавший его незнакомый юноша не собирается оставлять его в покое, всеми средствами пытался от него избавиться. Сделав несколько больших кругов в небе, он или поворачивался набок или пытался достать его своим клювом, но каждый раз Албанер доказывал ему свое превосходство острием своего меча, ударяя по клюву и приговаривая:

– Не дергайся, дурачок, Все равно я слезу с тебя только тогда, когда сам захочу.

Эти слова повергали ястреба в полное отчаяние. Осознав свое полное бессилие, Фалькона, будучи вынужден полностью подчиниться его воле, полетел к холму на границе с Дербентом. Надеясь, что Надовар избавит его от этого незнакомца, он сел на свое прежнее место и стал пугливо озираться, ища глазами шатер мага.

Узнав о возвращении Фальконы, Надовар с волнением вышел из своего шатра и посмотрел на холм, на который он должен был сесть. Однако картина, которую он увидел, взволновала его еще больше. На спине гигантского ястреба сидел какой-то неизвестный юноша. Когда маг торопливо зашагал в их сторону, из другого шатра выскочил Шамон, уже предупрежденный своими рыцарями и, тоже поглядывая на холм, поспешил вслед за ним. Внезапно до его слуха донесся громкий топот копыт. Прямо сюда со стороны села, находившего поблизости, кто-то быстро скакал. Недоуменно пожав плечами, Шамон догнал Надовара и вместе с ним поднялся на холм. Едва ступив ногой на вершину, он устремил взгляд на сидящего на Фальконе незнакомца. Обнажив свой меч, Шамон с негодованием закричал:

– Эй, ты кто? Как ты посмел сесть на нашу птицу? А ну, слезай, если тебе дорога твоя голова!

Тот ничего не ответил и посмотрел куда-то в сторону. Оглянувшись, Шамон и Надовар немного поодаль от себя увидели какого-то старца, сходящего с лошади.

Оба опешили: это был не кто иной, как Елисей.

Старец подошел к ним и внушительно взглянув на главу албанских рыцарей, сказал:

– Шамон, погоди немного и убери свой меч!

Конечно, и Надовар, и Шамон уже давно знали Елисея. Оба много слышали и о его чудесах, и что он большой знаток белой магии и великий лекарь. У первого не было причин испытывать к нему неприязнь, а второй, едва завидел своего злейшего врага, скрестил руки и сохранил молчание.

Увидев, что Шамон не спешит вкладывать свой меч на место, Елисей подошел к нему вплотную и повторил:

– Я сказал тебе- погоди! Все равно тебе с ним не справиться.

Чтобы успокоить Елисея, тот вложил меч в ножны и сказал:

– Привествую тебя, Елисей! А кто этот парень и что он делает на Фальконе?

– Этот юноша не из тех, что тебе известны. Это сын Вачагана и мой питомец царевич Албанер. И еще – он храбрейший и достойнейший среди всех рыцарей. Таких еще не было на свете.

Шамон испытующе посмотрев на Албанера, гордо восседавшего на Фальконе, обернулся к Елисею:

– Елисей, ты знаешь, как я тебя уважаю. Скажи этому выходцу из царского рода, чтобы он спустился с Фальконы и подошел к нам. Уверяю тебя, никто его даже пальцем не тронет.

Елисей позвал:

– Албанер, поди сюда.

Пока Албанер спускался с Фальконы, Шамон искоса поглядывая то на него, то на Елисея, удивленно сказал:

–А я-то думал, что он у князя Пайтаракана. А оказывается.. Смотри, Елисей, упаси бог, если с помощью своего колдовства ты задумаешь вернуть ему корону и посадить на трон…

Святой Елисей, сперва посмотрев на Шамона, а потом на стоявшего поодаль Надовара, с горькой улыбкой ответил:

– Шамон, моя цель в том, чтобы нести людям Слово божье. Если я и совершал какие-то чудеса, все это деяния, совершенные по воле Господа. Я не из тех, кто, поклоняясь черному ангелу, хотят погрузить мир в тьму.

Сказав это, Елисей с отвращением посмотрел на Надовара.

Когда Албанер приблизился к ним, Надовар, только что став свидетелем того, как он приручил его непобедимого Фалькону, постарался скрыть свое огорчение. Но он все же фыркнул на Елисея:

– Говори, говори, да не заговаривайся.

Однако увидев перед собой Албанера, Шамон, не давая Надовару продолжить, положив руку на плечо царевича, сказал:

– Елисей все про тебя рассказал. Предлагаю тебе присоединиться к нам в битве с газакскими драконами. Если свою доблесть, о которой говорил Елисей, ты проявишь и здесь, я лично сообщу об этом царю Ваче. Я уверен, что он, не раздумывая, включил тебя в ряды рыцарского войска. Молчавший до этого Надовар, посмотрев на Албанера, сказал:

– Ты учень уверенно сидел на Фальконе. Это доказывает, что ты и в самом деле необычный юноша.

Затем, повернувшись к Шамону, сказал:

–Шамон, мне пришла в голову одна мысль, я еще тебе о ней расскажу.

Елисей, почувствовал, что маг затеял что-то дурное, связанное с Албанером. Решив, что им пора возвращаться в свою деревню, он обратился к Шамону с просьбой

– Шамон, птица в вашем распоряжении. Если ты не против, мы поедем домой.

. Однако не успел Шамон собраться с ответом, как Надовар, взяв его под руку, отвел в сторону:

– Послушай, Шамон, до сих пор никто не мог взять верх над Фальконой. Этого Албанера никак нельзя упускать из рук. Елисей не позволит ему остаться с нами. Ты же глава рыцарей Ваче, так воспользуйся этим. Будет хорошо, если ты сделаешь так, что ему придется остаться здесь,

Шамон тихо ответил магу:

– Не думаю, что он захочет остаться.

– Захочет! – тихо ответил маг. – Разве он станет возражать, если речь пойдет о спасении Албании и ее народа? А ты обратил внимание, как от страха перед ним Фалькона даже пошевелиться не смел? Шамон, поверь мне, он самый лучший воин, какого можно послать в Газаку!

Тот на некоторое время погрузился в размышления. Он вспомнил, что собирался ночью послать туда вместе с Надоваром своего явера Игласиона.

В том, что без ведома газакских драконов Фалькона, разбив своим клювом их яйца, уничтожит их, он все еще был не уверен. Поэтому лучшего варианта, чем этот, не было. К тому же его помощник остался бы с ним рядом, избавившись от необходимости ехать в край, откуда еще никто не возвращался.