Аустерлиц

Начать нужно с того, что эта книга – это просто хорошая проза. Здесь есть разные детали, которые могут показаться избыточными, однако они работают на общую цель. Пересказывать текст смысла большого не имеет, поскольку нужно, чтобы он раскрылся при чтении сам перед вашими глазами. Путешествовать вместе с автором по Западной Европе и уголкам его памяти крайне увлекательно.

Советую почитать. но можно пролистать, кому не нравится. очень много эмоций читаешь на одном дыхании так переживала за их историю рекомендую прочестьэто даже слишком сладко. Очень понравился роман.

Рекомендую. Как всегда все на высоте, невозможно оторваться от чтения. Я подсела на этого гениального автора. не могла разгадать что происходит до самого конца.

Герой этой книги живет, под собою не чуя страны, не имея ни родины, ни привязанностей, ни будущего. Изучает архитектуру (только старую), и замораживает в себе все воспоминания о детстве. Прячется от всего, что может столкнуть его с той реальностью родом из прошлого. В детстве (4 года) он потерял родителей, попал в чужую страну и был воспитан в странной семье. И все же, спустя много десятилетий, он решил начать розыски, откуда он родом и кто его родные. Герой очень прустовский, но если герой-рассказчик у Пруста живет реальными воспоминаниями, что делает его живым в настоящее время через прошлое, то герой Зебальда пытается вспомнить хотя бы что-то. Он находит в итоге ниточки, ведущие в детство. Вот только более живым от этого не становится ни сам герой, ни его прошлое. Да, герой, скорее мертв, чем жив. Неудивительно, что и в своих поисках, он ходит больше по пустынным музеям, старым кладбищам, да обращает внимание больше на детали, вроде мертвых голубей в заброшенной голубятне и навсегда погасших ламп в старой библиотеке. Сам про себя он неоднократно говорит, что его мысли и чувства парализованы. И ничего помочь ему не может.

Стиль книги тоже очень прустовский, такой тягучий и нарочито красивый, который одни читатели сочтут очень приятным на вкус, как те самые чудесные мадленки, а другие скажут, что читать это невозможно. Еще одной особенностью текста является его очень убедительная документальность, пусть и с приставкой «псевдо». История выдуманная, но представлена очень хронологически и пространственно точно, а также с большим количеством «архивных» фотографий. Так что в голову читателю закрадываются сомнения, а может быть и правда был такой Жак Аустерлиц, который в несколько приемов поведал автору историю своей жизни. Герой проводит время в архивах и библиотеках, автор тоже явно провел в этих местах немало времени, изучая историю довоенной Праги, а также историю Холокоста.

Лично у меня книга вызвала двоякие ощущения, от начала книги, всех культурологических отсылок и образов был в восторге, все это противопоставление монументального (архитектура) и незначительного (личная жизнь индивида), «кафкианское» описание здания Дворца юстиции в Брюсселе с коридорами, которые никуда не ведут, а также размышления о том, что здания прочнее историй. Даже начинали рождаться в голове строки будущей рецензии в стиле: «Архитектура – лучшее воплощение запечатленной истории…». Смущали разве что некоторые спорные с точки зрения науки вещи (в искусстве явно автор больше разбирается, чем в естественных науках). Но потом, началась собственно история героя, и мой восторг постепенно испарился. Да там много важных тем, таких как тема потери и нелюбви, много уделяется внимания преследованию евреев на оккупированных немцами территориях с 1939 года. Из романа я впервые узнал про детские поезда, что вывозили детей из стран Восточной Европы в Великобританию в период с конца 1938 года по сентябрь 1939. Однако в целом, книга мне показалось неровной, а история героя не слишком интересной. Открытия, к сожалению, не случилось.

Многое и у меня с этим городом связано. Именно в такой момент мне книга в руки и попала. очень трогательная история любви, наверное, такого рода сюжет совсем не характерен для данного жанра. И проходя через все этапы принятия неизбежного – будете снова и снова закрывать и, через 5 минут, возвращаться к чтению.