Kitobni o'qish: «И жизнь, и слёзы, и любовь дома Рюрика»

Shrift:

* * *

Введение

По изустному преданию, дошедшему до нас из глубины веков, среди потомков арийцев, пришедших из предгорий Гималаев и расселившихся по Европе и Индии, было три брата – Скиф, Рус и Словен.

Словен поселился в лесу, где протекали реки Эльба, Висла и Дунай. От него и пошли славяне, которых древние историки называли венедами. Согласно их описаниям, славяне были высокого роста, стройные, имели русые волосы. Они выделялись среди других народов ловкостью и смелостью. Поэтому их часто привлекали к участию в войнах в качестве союзников. Славяне в лесах были непобедимы, особенно хорошо они умели устраивать засады.

Славянам не раз приходилось сражаться со своими соседями, они сами не раз совершали военные набеги. Но славяне вообще-то не совершали далеких военных походов. Они предпочитали заниматься земледелием, нежели воевать. Обычно славяне не возражали, если какие-то племена селились среди них. Но затем возникали разногласия, и славяне постепенно уходили подальше от пришельцев.

Однажды внук прямого потомка Словена, великого вождя Вандала, князь Буривой собрал всех славян с запада и с юга и повел их на восток. Там находились малонаселенные земли, реки и пастбища, леса. Славяне постепенно расселились от Балтийского моря до Черного.

Затем предания переходят к деяниям Гостомысла. Дедом легендарного Гостомысла был князь Буривой, который, согласно преданиям, поселился на берегах Балтийского моря, недалеко от озера Ильмень. Здесь находился город Славянск, основанный еще Словеном. Теперь славяне оказались соседями варягов, которые обеспечивали себе достойное существование с помощью войн. Они сначала обложили данью и славян, но Гостомысл прогнал их за море.

Гостомысл долго находился у власти; все соседи при нем признали славян, многих он сам обложил данью.

У Гостомысла родилось трое сыновей и трое дочерей. Сыновья все погибли в боях, и Гостомысл переживал, что славянский народ после его смерти останется без правителя. Но однажды ему приснился сон, будто из живота его средней дочери Умилы выросло большое дерево, которое своими ветвями покрыло всю славянскую землю.

Князь Гостомысл обратился к волхвам и кудесникам с просьбой объяснить свой сон и получил ответ, что сын, который родится у Умилы, будет славянским князем, а его потомки укрепят и прославят всю славянскую землю.

У Умилы родился мальчик, которого назвали Рюриком. Гостомысл созвал князей и старейшин всех славянских племен и велел, чтобы они после его смерти отправились за море к варягам и призвали княжить сына Умилы; последняя была женой одного из потомков Руса, брата Словена. Брак был заключен для укрепления мира между славянами и варягами – русичами.

Гостомысла после смерти сожгли на костре, который сложили на Священном Волотовом поле. Потом на этом месте насыпали высокий холм, который сохранился до наших дней. В народе его называют Гостомысловым холмом.

После смерти Гостомысла между старейшинами и князьями начался спор, кто станет править; Рюрика приглашать они не хотели. В результате начались междоусобные войны, возобновились нападения врагов на государство. Тогда князья вспомнили про наказ Гостомысла и призвали Рюрика на царство.

Славянские князья не все согласились принять Рюрика. Один из внуков Гостомысла, Вадим Храбрый, сам хотел занять княжеский престол. Но Рюрик убил его и стал единовластным князем.

Упоение абсолютом власти, романтизация ее с сильным мистическим оттенком характерна для многих эпох и многих народов. И особенно для их правителей, тех людей, кому судьбой назначено было пригубить из полной чаши этого пряно-хмельного напитка, с которым не сравнимы никакие иные наслаждения в мире.

Подобное упоение переходило вообще все мыслимые границы, когда то, чего так страстно жаждешь, получалось не в наследство-дар, а созидалось при непосредственном (а часть – доминирующем) участии владыки.

Когда получалось все то, о чем мечталось лишь в самых смелых снах, поневоле в голову начинали приходить смелые мысли (которые льстиво-искренне и преданно-горячо подхватывали приближенные), что все происходящее – не случайно, что в этом есть некий высший смысл, который избрал именно тебя из сонма претендентов, дабы вручить тебе, осененному божественными мощью, разумом и предвидением, скипетр великого владыки, призванного управлять многими и многими. Управлять, ибо без этого управления невозможно никакое разумное и творческое деяние в мире, управлять именно тебе, ибо звезды соединили нити твоей судьбы с судьбами державы, и лишь ты можешь дать всем ими желаемое, царя над ними и изливая на них мудрость своего правления.

И это чувство делало все препятствия, встающие на пути, легкопреодолимыми, скучными и неинтересными подробностями обыденности. Или, наоборот, позволяло все обстоятельства использовать в нужном для себя направлении. А если и подчиняться им, то только лишь для скорого восторжествования над ними.

И в этом, без сомнения, наличествует элемент гениальности, ибо лишь подобный человек может выбирать из суммы составляющих единственно верный путь, не искать в тяжелых трудах различные возможности реализации своих планов, а видеть эти возможности – в отличие от остального большинства – видеть их тогда, когда судьбе угодно тебе их показать; увидев, понять, что это – именно шанс, и именно твой. И суметь им воспользоваться.

Так на Руси появились Рюрик и рюриковичи, появился дом Рюрика…

Глава I. Образование государства Рюриковичей

История России, Руси, русских, славян выстраивалась в непрерывную цепочку взлетов и падений, побед и поражений, подвигов и преступлений на просторах Восточно-Европейской равнины, отличающейся холодноватым однообразием. Лето хоть и теплое, но короткое, долгая, холодная зима (снег лежит по несколько месяцев в году); ветры с Ледовитого океана, не встречая преград в виде гор, могут продуть страну холодом насквозь и не только зимой, ветры же с востока также несут зимой обжигающую стужу, летом – испепеляющую сухость зноя. На большей половине территории страны раньше были леса – от непролазных чащоб, вспоминаемых добрым словом лишь при вражеском нашествии, до рощ и дубрав, бывших основными кормильцами человека. Отсюда он брал бревна для дома, охотился, собирал лесные дары, расчищал землю под пашню (сжигал деревья: зола – лучшее удобрение).

Для того чтобы выжить в этих краях, нужно было умение и желание беззаветно трудиться, месяцами в буквальном смысле не разгибая спины, и выжить здесь могли только упорные люди, не падающие духом при каждой неудаче, умеющие радоваться каждому малому подарку природы, будь это лишний солнечный день или грибной дождик, выпавший вовремя, и издавна привыкшие работать, навалясь авралом, действуя споро и быстро, но зачастую без надлежащей тщательности и без большого желания работать качественно, а главное – долго (короткое лето и долгие зимы создавали особый ритм и почерк труда).

Здесь у человека неминуемо должно было развиться доброе отношение к соседу, с которым они попеременно выручали друг друга, дружелюбие и доброта, ибо человек не переставал быть другом, даже если его дом сгорел или урожай побил град – нет, ему следовало помочь, ибо в совместном противостоянии природе они, неродные по крови люди, уже стали братьями, скрепив свое братство общими заботами, общей работой, общим потом во имя своей семьи и своих детей.

Жилье восточных славян. Художник С. В. Иванов

А иногда и общей кровью, ибо земля, где жили наши предки, не была раем для ленивых и беспечных. Нет, это была земля, продуваемая всеми ветрами – и теми, что рождаются высоко в небе, и теми, что начинаются в далекой земле, когда незнакомые тебе люди алчно начинают думать о том, насколько скучно работать и насколько веселее – грабить.

Посмотрев же на карту, легко заметить, что Восточно-Европейская равнина, привольно раскинувшаяся на тысячи и тысячи километров, не прерывается-прикрывается ни морями, ни горами. Внутри огромного предела, ограниченного с севера океаном, с юга – Черным морем и Кавказом, Уральским хребтом на востоке и Карпатами на западе, была, по сути дела, единая бесконечная равнина.

Именно через эту равнину на протяжении веков и веков перемещались бесчисленные народы Европы и Азии, особенно – Азии, бесконечные волны конных племен которой раз за разом шли на запад, то проходя всесжигающей лавой и растворяясь где-то за горизонтом, то оседая на какое-то время, найдя здесь хорошие пастбища и народы, за чей счет можно жить. Ни одно государство Европы не знало такого многовекового давления на свои границы, пожалуй, только Испания, вынужденная в эпоху Средневековья бороться с надвигающейся арабской угрозой.

Постоянная угроза нашествия, смерти, плена, разорения воспитывала особый характер живших здесь людей, пахарей, живших всегда с мечом в одной руке, требовала особых усилий для защиты, когда на многое другое зачастую не хватало ни времени, ни сил, ни средств, особой организации жизни, когда власти подчинялись не из-под палки, а добровольно, зная, что лишь общими усилиями можно сдержать очередное бедствие, наплывающее на границы твоего мира. Но эта же открытость мира на все стороны света облегчала распространение наших предков на новые слабозаселенные территории. Целью их перемещений было не завоевание народов, а поиск новых, лучших земель. Встречаясь на них с местными жителями или с пришельцами иных племен и народов, пращуры начинали жить бок о бок с ними, обучая их всему, что знали сами, и в свою очередь учась у своих новых соседей. Отсюда берут истоки славянская и русская терпимость к иным народам, их дружелюбие, отсутствие желания покорять и властвовать. Именно это позволило слить в едином Древнерусском государстве многие языки и народы и построить Россию – крупнейшее государство мира – как государство многонациональное.

Подобное движение во все стороны, до самого предела, большой воды (будь то Тихий океан, Ледовитый, моря Балтийское и Черное), облегчалось наличием большого количества рек, больших и малых, которые, переплетаясь между собой, образуют единую кровеносную систему того древнего мира, из которого явились мы все. По рекам можно было быстро пересечь гигантские расстояния – от Балтики и Ледовитого океана до Черного и Каспийского морей, до практически всех земель, лежащих между ними. Реки связывали отдельные и зачастую не знающие друг друга древнеславянские племена в единое целое и до середины ХIХ века будут одними из основных средств общения и основным способом перевозки грузов.

Оказавшись там, куда принесло их речное течение, люди осматривались, неторопливо, с умом, ибо приходили сюда надолго, жить и работать. Они попадали в схожие с их старым, вчерашним домом природные и погодные условия – равнина была бесконечна для них. И – привычна, что немаловажно, когда затеваешь жизнь на новом месте.

Не нужно учиться на новых ошибках, каждая из которых может оказаться последней, лучше припомнить старые. Человек начинал заниматься делом во многом схожим с тем, что приходилось ему делать еще недавно, но вдали от этих мест. И поэтому были похожи жилища, организация хозяйства, орудия труда, обычаи и традиции, хотя, конечно, бывали и отличия, особенно в последнем, когда, придя на новое место, древний славянин встречал здесь местного жителя, который, учась всему ему нужному и новому у нашего предка, посвящал его в тонкости местной жизни. Ближних соседей поучить было можно – дальних сложнее: земли предков лежали в стороне от мировых океанских и морских путей.

Единственный океан был под боком – Ледовитый, но из него в те времена плыть было особенно некуда. Черное и Балтийское моря были по большому счету морями внутренними, ибо для выхода из них в океан нужно было миновать своеобразные ворота, находившиеся издавна во владении иных племен. (Через много веков ситуация уже для государства – Руси, России – усложнилась: выходы к доступным доселе морям прочно перешли в руки народов, отнюдь не расположенных к русским чрезмерно дружелюбно. Логика была проста – не можешь торговать сам, торгуй с чужой помощью, что почему-то не всегда выгодно. А наступило уже то время, когда без торговли было не прожить.)

И еще одно, также не улучшавшее ситуации обстоятельство – если многие европейские племена и народы были в зоне воздействия древних цивилизаций, то племена, в дальнейшем создававшие государства на территории Восточной равнины, варились в собственном котле и пользовались лишь своей, да случайно услышанной мудростью. А мудрость эта доходила не только с запада и юга, но, бывало, и с непредсказуемого и опасного востока – ибо через равнину проходила весомая часть Великого шелкового пути из загадочного Китая на Запад. Мудрость знания и знание мира неторопливо двигались в переметных сумках бесстрашных торговцев.

Это знание жадно и бестрепетно усваивалось нашими предками, сидевшими на своей родине подобно напряженному соколу, готовому и к отдыху, и к битве, внешне, может быть, и расслабленному, но беспечному – иногда лишь слегка напрягающему когти при порывах ветра и бесстрашно глядящему прямо на солнце. Этот сокол и станет потом любимым знаком древнерусских князей, родовой памятью помнящих, что лишь таковыми могли быть их предки.

Из глубины веков шла вера в добрые и злые силы природы, вера в то, что люди не одиноки в этом мире, но окружены теми, к кому можно обратиться за помощью в трудную минуту, и, естественно (жизнь учила этому прежде всего), теми, кому нужно противостоять с крайним напряжением всех душевных, а иногда и физических сил. Эта вера, эти верования шли из глубины веков, от первых людей, бродивших по необъятным просторам земли и пытавшихся понять окружающий их беспредельный мир. Новые символы-мысли возникшие в результате новых обстоятельств не отбрасывали старое, но включали в единое целое. Так мир потусторонний, невидимый небесный все более и более обживался. Там, по мыслям человека, начинала происходить своя сложная жизнь с привязанностями и причудами, взаимоотношением и взаимовлиянием, со своей иерархией.

Человек старался защититься и предохраниться от всех опасностей и сложностей мира, с которым ему приходилось сталкиваться. Так что еще ко временам палеолита и мезолита относятся заговоры против сил чудовищ, заговоры от зла упырей-вампиров, поклонение берегиням, призванным, как это ясно следует из наименования высшей силы, защитить и оберечь. Культ медвежьей лапы, богатыря Медвежье Ушко, образ получеловека-полумедведя – для славян, питомцев леса, это не удивительно. До сегодняшнего дня доживет прозвище медведя – «хозяин». Сохранились в племенной памяти и образы богатырей, одетых в шкуры, и то, как опоясывали огнем некое хоботистое чудовище, – охотников древности и объекта их охоты, может быть, мамонта.

Поклонялись древнейшие и древние славяне богу Роду и рожаницам (поначалу Хозяйкам Мира, Небесным Хозяйкам, которые порождают всех животных, рыб и птиц, необходимых человеку для охоты, и, стало быть, жизни). Позднее, когда для праславян главным делом становится не охота, а земледелие, то Хозяйки – мать и дочь – станут покровительницами урожая, дарительницами своевременно нужного зерну для роста дождя. Тогда же рождается и вера в главное женское божество, олицетворяющее общую силу рождающей земли, прародительницу всего живого – прежде всего членов самого племени (от времен палеолита доходит образ Великой Матери охотников), и мать сыру землю, которая в силу этого становится главной покровительницей урожаев.

Зооморфный славянский оберег

У славян всегда почетное место занимала богиня Макошь – мать урожая. Рожаниц же, часто изображаемых в виде лосих (у древних славян созвездия Большая и Малая Медведица именовались Лосихой и ее теленком), звали старшую Лада, а ее дочь – Леля. Они были связаны прежде всего с весенне-летним пробуждением природы.

Позднее, когда на смену первобытному и первоначальному матриархату (общественной организации, где главенствовали женщины: женщины были главными собирателями плодов дикой природы, берегли огонь, вели основное хозяйство в племени, дети поначалу были лишь детьми матери и всех мужчин рода, который также определялся по потомкам и предкам – женщинам) приходит патриархат (люди стали больше получать от природы, роль охотников, пастухов, землепашцев резко возросла, отцы захотели передавать созданное имущество прежде всего своим детям, а не всему роду), то возрастает и роль бога Рода, небесного бога, пребывающего в воздухе и вдувающего жизнь во все живое.

Рядом с Родом, возможно сливаясь с ним, но отличаясь лишь по имени, находится Святовит (свет и жизнь). Тут же и небесный бог Сварог и сын его Сварожич-огонь, второй его сын – Даждьбог, бог солнца и света, податель благ. Главными богами (слово-понятие «бог» пришло от скифов, до этого верховных существ славяне называли «дый», «див» – как варианты единого индоевропейского языка. Со скифами связана замена древнего наименования Сварога Стрибогом, который в дальнейшем будет считаться повелителем ветров, появление его сына Даждьбога и почти его синоним, чисто иранскозвучащий Хорст, бог светила солнца) становятся боги-мужчины, так же как в роде, в племени главную роль занимают основные добытчики и защитники – мужчины.

Последним из богов в мир славян пришел Перун – бог грозы и молнии, покровитель воинов и князей. Сословие воинов-дружинников возникнет гораздо позже охотников, пахарей, скотоводов. Для этого нужно было определенное развитие общества, способного содержать и прокормить нелегкий для себя груз – многих молодых, здоровых и не работающих на племя мужчин. И таковых становилось больше и больше, если опасность для племени со стороны соседей была близка и конкретна.

Постоянное давление Степи обеспечит рост влияния Перуна. Да и сами члены этого сословия были не прочь прибрать к рукам дополнительные привилегии и власть – благо они были реальной силой. С их усилением возрастает и значение дружинного бога Перуна. Незадолго до создания единого Русского государства культ Перуна стал государственной религией державы и еще целых два века (IX–X вв.) будет ей оставаться.

В это время князья Руси способствуют укреплению языческой религии во всей ее сложности и блеске. Происходит возрождение даже начавших отмирать обрядов и верований. Язычество из естественных попыток объяснить мир и войти с ним в гармонию, становится почти обязательным взглядом на мир. Объясняется это более настойчивыми попытками окружающих народов привнести свою веру на Русь. Верхушка Хазарии исповедовала иудаизм, арабы-мусульмане все укрупняли и укрупняли свое государство, которое вскоре станет одним из величайших в мире, расширяясь во все стороны, в том числе и на север. Византийская империя – православная – то воевала, то торговала со славянами.

Все более крепли на западе Европы католические государства. Такое резкое противопоставление язычества монотеистическим религиям (т. е. таким, где единый бог – создатель и регулятор всех проявлений жизни и космоса, природы, и человека) периодически вступало в противоречие с вполне понятным желанием властителей опереться в своем правлении и на неземную власть. Но язычество – это прежде всего вера в силы природы и надежда приспособить их к конкретным ежедневным нуждам, стержнем которого была заклинательная магия, направленная на облегчение главного занятия человека на земле – земледелия. Более же поздние монотеистические религии уже были способны построить на основе своих главных положений более жесткую систему взаимоотношений между правителем и его подданными, объявляя всякую власть священной.

Может быть, отсюда и идет периодическое желание князей славян принять новую веру, призванную подкрепить власть. А может быть, им с высоты положения было видно дальше и лучше других? Во всяком случае некий князь руссов крестится в Суроже, расположенном на юго-восточном берегу Крыма, в 790 году н. э., новгородский князь Бравлин в Амастриде в 842 году, киевские князья Аскольд и Дир – в 860 году, княгиня Ольга – в 957 году (все трое – в Константинополе), князь Владимир крестится в 988 году.

Именно с этой даты берет свое начало крещение Руси. Как и большинство князей, крестившихся до него, Владимир принял этот обряд по византийскому православному образцу – слишком тесно, не в пример с другими государствами и народами, Русь была связана с Византией. Но, думается, сыграли свою роль и отличие одной веры от другой, даже внутри первоначально единого христианства.

Крещение князя Владимира. Художник В.М. Васнецов

К этому времени уже было явственно заметно, что католическое римское христианство было для Руси по идеологическим и психологическим мотивам дальше, нежели православие.

Католицизм был менее озабочен поисками внутреннего единства, более сосредотачиваясь на делах политических. Недаром православные первосвященники никогда не претендовали на светскую власть, в отличие от римских пап, видящих в этом одну из своих главных задач на протяжении многих веков. Для православия соединяющей силой земного и небесного порядков была власть светского владыки, для католичества – духовного. Своеобразие бытия древних славян не предусматривало иного вождя, кроме государя-полководца, объединяющего усилия общинников.

В этом же контексте, возможно, стоит рассматривать и признание непогрешимости папы в делах веры в католицизме, и большая внутренняя свобода православия, выражавшая свое учение не посредством посланий одного человека – папы – но вселенских соборов, на которых право голоса, хоть и совещательного, имели и низшие церковные чины, и миряне. Вечевая общинная традиция далеких эпох военной демократии могла найти здесь большее воплощение для славян, привыкших многие самые важные вопросы жизни решать сообща.

Именно православие, принятое Русью, через поколения и поколения придает своеобразие тем чертам русского характера, изначально сформированного природой и географическими особенностями жизни, который ныне легко отличают во всем мире.

Именно этот характер позволит Руси, задавленной на долгие века чужеземным игом, все же встать в полный рост, поднять свои города и пашни из пепла и в считаные века на глазах неприятно удивленной Европы и иных государств создать великую империю…

Упоминавшиеся ранее 790, 842, 860 годы, как годы крещения отдельных русских князей, кроме того – и прежде всего – годы-этапы активизации восточнославянских племен, их попытка и стремление посмотреть мир и себя показать. Кроме этих дат-вех, скупые строки различных летописей зафиксировали еще несколько дат: в 813 году славяне осуществляют поход на остров Эгину в Эгейском море, а в 839 году посольство восточных славян прибывает к императору Византии в Константинополь и германскому императору в Ингельгейм. Кроме войн и дипломатии способом общения с миром всегда была торговля – к началу IX века купцы из славянских земель наведывались не только в Константинополь, но и в земли хазар, и в Багдад, и в Раффельштедт: Европа и Азия были им равно доступны, интересны и нужны.

Здесь стоит отметить, что и на Западе, и на Востоке знали славян как народ «росов», «русов», а тем не менее такого племени среди славян нет. В IX–X веках в верховьях Днепра, Волги и Западной Двины живет племя кривичей (часть которых, поселившись по течению реки Полоты, стала называться полочанами). На озере Ильмень и на Волхове живут славяне, между Припятью и Березиной – дреговичи, между Сожью и Ипутью – родимичи; по Десне, Сейму и Суле – северяне, по Оке, начиная от ее верховья, – вятичи (именно здесь, на земле вятичей, спустя десятилетия возникнет сначала поселение, а затем и город Москва, по обеим берегам Днепра, в среднем его течении – поляне, по течению Тетерева и Ужа – древляне. Рядом жили их соседи, тоже славяне: на Волыни – дулебы (волыняне, или бужане), по склонам Карпатских гор – хорваты, а уличи и тиверцы – от Побужья и низовьев Днепра до устья Дуная.

Все же источники недвусмысленно указывают на восточнославянских «русов» применительно к данным событиям. Правда, есть и еще масса упоминаний о каких-то других «русах», живущих в Европе – на Балтике, в Прикарпатье, Приазовье, Прикаспии, в Подунавье и в некоторых других местах, но везде тех, где некогда жили древние славяне, еще с древних времен выбравшие красный цвет в качестве боевого. Недаром «русый» первоначально означал багряный, т. е. красный; красные щиты отмечают у славянских воинов все неприятели, а все названия Руси, упоминаемые в западноевропейских хрониках, объясняются из разных языков, но означают одно и то же – «красный», «рыжий».

Стоит также отметить, что когда древнерусский летописец в скором времени поведет рассказ о создании государства Киевская Русь, то там будет идти речь о слиянии двух главных политических центров восточных славян. В Новгороде во главе этого процесса будут стоять приглашенные с берегов Южной Балтики, с тех земель, откуда некогда часть славян ушла к Ильменю, варяги, в Киеве – поляне. И тех и других летописец называет наряду с собственным племенем еще и «русью». И только их.

Славяне на Днепре. Художник Н.К. Рерих

В этом контексте может быть интересно и отметить, что поляне – это предки тех славян, что долгое время жили под властью скифов и в дальнейшем принимали одними из первых все удары Степи. А приглашенные варяги жили на западе, среди все более усиливающихся чуждых им по происхождению племен. Не является ли в этом случае понятие «рус» самоназванием славянских племен, живущих среди чужих языков и народов, – для большего противопоставления себя всем окружающим и для большего подчеркивания своих корней? Изначальным обозначением понятий «мы», «люди», не особенно нужным тем, кто проживал в родственном окружении? Действительно, какой смысл каждый день называть себя русским русскому же соседу – он и так это знает, он сам такой, а вот географическая привязка (современные – москвич, костромич, туляк) нужна ему в повседневной жизни больше – так и в названиях восточнославянских племен больше привязок к местности, чем объяснений происхождения. А вот если ты попал куда-нибудь в Африку – там ты уже не подольчанин, но русский. Может быть, это объясняет схождение термина «рус» из совершенно двух различных географических пунктов, разделенных тысячами километров – с Южной Балтики и Среднего Поднепровья?

К этому времени, к моменту образования единого государства Киевская Русь, восточные славяне прошли большой и сложный путь в своем развитии – некогда свободные охотники стали оседлыми земледельцами, среди которых в результате ума, воли, энергии, храбрости, силы, удачи выделился правящий слой – прежде всего вожди родов и племен и их ближайшее военное окружение. В их руках сосредоточились основная власть и основные богатства общины территориальной, ибо почти постоянно вынужденные искать спасения от степняков славяне периодически уходили с плодородных, но опасных земель в более глухие, лесистые, но безопасные места и там смешивались с местным населением, потом – иногда – возвращались на старые земли, и здесь происходило новое смешение (то, что к этому времени у славян преобладает территориальная, а не кровнородственная община, видно и из тех же названий племен, в то время как у большинства европейских и азиатских народов племена прозваны по языковому, родовому признаку).

В результате связи между родственниками-кровниками разрывались, начинались налаживаться связи между соседями. У славян это произошло раньше и прочнее, у иных народов – позже и не в такой мере, хотя община, основанная не на общем родстве, а на общей территории, более свойственна земледельческим народам.

Подобная община больше способствует образованию государства (у славян земля и власть обозначается одним и тем же словом). И поначалу помогала простому человеку приспособиться к этой власти, ибо между ним и правителем стояло то, что долго еще будут называть «мир» – община, которую нельзя было ни отменить, ни переступить через нее, ибо на ней, ее труде держалось все государство. Но со временем она же станет тормозом развития общества, не желая принимать то новое, что может привести к ее разрушению.

Почти все славянские племена жили к IX–X веках подобными общинами. Это легко прослеживается по ряду признаков. Как правило, принадлежность человека к определенному племени, обществу, цивилизации в древности определялась по нескольким критериям, важнейшими из которых, без сомнения, могут считаться – помимо происхождения и языка – религия, обряды погребения и брачные обряды. И это вполне объяснимо, ибо они, если разобраться, затрагивают важнейшие стороны жизни любого человека – как древнего, так и современного.

Отношение к высшим существам, взаимоотношения этих существ и человека, группы людей; вечная жизнь человека после его смерти (ибо каждая религия предусматривает для своих последователей иную, нематериальную, бесконечную жизнь – обитание не на земле, но в других сферах), отсюда все вопросы, связанные с похоронами, являются для человека важнейшими, так как от их правильного исполнения зависит его будущее существование: будет ли он мучиться, прозябать или наслаждаться. Поскольку же существование после смерти религия обещала гораздо более долгое, чем сама жизнь, то зачастую вся жизнь и состояла из подготовки человека к моменту смерти, с тем чтобы наиболее правильно выполнить все ритуалы. Брак же, отношение мужа и жены, детей и родителей, как вопросы, связанные с продолжением рода, также был в числе важнейших для жизни людей. Брачные обряды показывали, какую форму совместного проживания выбирают люди, но так как всеми поступками людей, по их мнению, управляли высшие существа, то люди, решая вопросы возобновления своего племени, следовали определенным советам своих покровителей. Боги были заинтересованы в существовании конкретного племени, поскольку его члены поклонялись этому конкретному божеству, приносили ему жертвы и поэтому строго следили, чтобы люди строго исполняли все обряды, необходимые для продления их жизни, наказывая отступников. Так что брачные обычаи – это тоже некий договор между людьми и высшими существами, а подобные договоры надлежало соблюдать.

Религиозных символов и изображений высших покровителей до наших дней дошло очень мало, особенно с древних времен: первое время люди не могли, да и не осмеливались изображать своих богов. В дальнейшем же эти изображения были почитаемы, а потому редки. Жили же люди, женились, умирали везде, поэтому ученые-археологи, объясняющие историческое прошлое по раскопанным в наши дни остаткам жилищ, различным предметам – оружию, домашней утвари, одежде – прежде всего в своей работе обращают внимание на могилы и особенности жилищ древних людей: как хоронили и какими семьями жили. Ответив на эти вопросы, можно сказать, какая религия была у этого племени, этого народа. Изучив же останки человека, воссоздав по скелету его облик, можно узнать, к какой расе и к какому типу племен он принадлежал.