Kitobni o'qish: «Марсианин Хиро Мизуно»

Глава первая
Конец истории

Перед подписанием контракта он произнес поэтичный, хитро закрученный тост:

– Скрепляя наш счастливый союз, я торжественно прошу вас выпить этот горячий японский саке, я же выпью холодную русскую водку. И пусть отныне нашим делам сопутствует жаркая доблесть и отвага, а в планах наших пребудет ледяная мудрость и покой! Кампай!

Я давился теплым саке и думал: – Японцы неплохо притворяются, что они люди, но они конечно же марсиане. Ну как можно на полном серьёзе желать мудрости и отваги, будто мы собираемся сражаться с каким-нибудь драконом?! Ведь я всего лишь торгаш, продаю канцтовары оптом! И главное – как можно пить эту редкостную гадость, да еще подогретую!

Мы подписали контракт, убрали со стола документы, официант налил по второй. Началась неформальная часть встречи, но она тоже получилась вымученной, притворной, формальной.

– Русская зима – это красиво, но холодно. – вежливо улыбаясь, проинформировал меня Хиро Мизуно: – Очень холодно. Но очень-очень красиво!

Я в ответ тоже загнул какую-то голимую банальность про красоты японской природы, но разговор о погоде не помог, напряжение не проходило. Надо было спасать ситуацию, и я решил, что самое время рассказать ему мой фирменный анекдот про сделку нового русского и старого еврея. Эта пошловатая байка гарантированно вызывала приступы хохота у любых иностранных партнеров, даже самых замкнутых и непробиваемых. Японец внимательно слушал и кивал, но в финале, когда я произнес коронную фразу: «Все хорошо, только было больно, когда пришлось второй раз обрезание делать!», взрыва хохота не последовало. Хиро Мизуно грустно покачал головой и произнес со скорбью:

– О да, это должно быть очень больно и очень-очень обидно! Я вам искренне соболезную!

– Нет, нет, вы не поняли! Это же не со мной было, просто шутка, анекдот такой… – растерянно забормотал я. Он изумленно поднял брови, а потом все-таки растянул на лице вежливую, чуть испуганную улыбку. Очевидно, смысла шутки японец так и не понял.

Возникла неловкая пауза. Мы молча выпили. Он – холодную водку, я – горячий саке.

– О чем же с ним говорить-то?! – мучительно думал я: – О канцтоварах? О поэзии? О бабах?

К счастью, Хиро Мизуно сам продолжил разговор. Лучезарно улыбнувшись, он сообщил: