Kitobni o'qish: «Мечтательница», sahifa 11

– Вот человечек разозлится, когда явится за своим уловом, – пищал старший мальчишка, вытаскивая снасти из воды и развешивая их по кустам, – вместо рыбы – веточки!

Двое других выбрались вслед за ним и принялись скакать по песочку, кувыркаться, так что не заметили, как к ним подкрался рыбак. Изловчился – и поймал всех в сеть.

– Ой, дяденька, зачем ты нас схватил, – заплакала девочка.

– А вот будете знать, как над людьми измываться, – злобно отвечал Филипп, привязывая их к толстой ветке, – когда выйдет солнышко и поджарит вас.

– Солнышко! Нам нельзя дожидаться солнышка, – заревел и Янек, самый маленький водяной, – мы растаем!

– И хорошо, и ладно, – рассмеялся рыбак. – Мои деточки из-за вас голодают: без рыбы-то нам не прожить. Я продаю ее и покупаю хлебушек.

– Прости нас, мы больше не будем, – молили пленники, но тот оставался непреклонен.

Услышал старый водяной, как кричат его малыши, тоже пришел просить Филиппа сжалиться над ними. Скоро рассвет, а рыбак упрямствует. Но сердце у него все-таки было доброе: не смог он погубить, пусть не христианские, но все-таки души.

– Только впредь не приближайтесь к моему жилищу и не трогайте сетей! – крикнул он вслед убегающим детям.

– Уж не сомневайся, я сам за ними прослежу, – пообещал водяной-отец и увел ребятишек в реку.

С тех пор больше никто Филиппа не беспокоил.

Дети же водяного выросли разными. Старший еще больше невзлюбил людей: он старался насолить им при любой возможности. А младший, Янек, напротив, часто думал, какой хороший был бедный рыбак, что простил их, несмотря на все свои несчастья.

– Странные существа эти люди, – часто думал он и часами наблюдал за жизнью на суше, притаившись где-нибудь в тени.

Иногда в сумерках, нарядившись в костюм, он приходил в трактир и, сидя в уголке с кружкой пива, слушал их разговоры.

Любил он путешествовать по воде со сплавщиками леса, помогал им в трудных ситуациях.

Как-то раз был пасмурный дождливый день – в такие особенно любил Янек подсаживаться на плоты. На одном опасном пороге один из работников не устоял на ногах и упал в речку. Все были слишком заняты – и никто не поспешил на выручку бедняге. Только Янек, не раздумывая, бросился следом. А под водой свою жертву уже ожидал его брат Мартин.

– Отдай мне человека, – попросил Янек.

– Зачем, – удивился тот.

– Я хочу спасти его, это мой старый знакомый.

– У меня уже и горшочек для его души готов.

Мартин не спешил расставаться с добычей, но он очень любил подарки. И Янек пообещал:

– Привезу тебе отменного табачку, какой самый главный водяной, пан Йозеф, курит.

– Ладно, забирай!

Вынырнул Янек с мужичком на воздух, покричал работникам, и те подняли их на плот.

– Вот молодец, друг, спас нашего Патрика! – громко радовались все, а несостоявшийся утопленник молчал и как-то странно посматривал на Янека.

Вечером, когда сплавщики собрались в трактире – отметить удачное завершение работы и счастливое избавление товарища, Патрик вызвал своего спасителя на воздух.

– Я слышал, как ты говорил с водяным, – испуганным шепотом признался он. – Значит и ты…

– Да, это правда, водяной, – грустно склонив голову, подтвердил Янек.

– Вот это да! – было видно, что человек не совсем верит услышанному. Но сомневаться тоже не было причин.

С этого дня крепко подружились парни. Обоим было интересно узнать, как живут обитатели другого мира. А Патрику еще и крупно повезло: теперь он спокойно работал на реке, зная, что товарищ всегда поможет ему. Шли месяцы, и начал сын Адама замечать, что водяной становится все грустнее и грустнее.

– Я хочу стать настоящим человеком, – признался он после долгих расспросов. – Не любо мне жить со своими родственниками: они все время смеются надо мной и требуют, чтобы я помогал им собирать христианские души.

Задумался Патрик, как помочь горю. А скоро и случай удобный представился. Однажды пригласил его богатый пан встретить караван на границе Чехии – путь был такой дальний, что Янек не смог последовать за товарищем. Дорога лежала через лесную чащу. И вот под вечер разразилась страшная гроза. Увидел парень старую хижину: может, летним днем он и не обратил бы на нее внимания, но сейчас обрадовался и такому убежищу. В темной бедной комнате сидела у лучины древняя старуха и пряла пряжу.

– Заходи, милый, садись, – поприветствовала она гостя.

– Что-то холодно у тебя, бабушка, – поежился тот.

– Так ведь дров нарубить некому: я слаба, а родни нет.

– Я сейчас нарублю, – ответил Патрик. Отправился в сарай, наколол дров, растопил печь и, пока женщина готовила ужин (продуктов он тоже не пожалел), заготовил целую поленницу впрок.

– Спасибо тебе, добрый юноша, – поблагодарила старуха неожиданного благодетеля после сытной трапезы, – за бескорыстие открою тебе одну тайну. Спрашивай, что пожелаешь!

– Есть у меня вопрос, – Патрик не удивился, ведь и сам он знал такое, что не всякому смертному доступно. – Как водяному стать человеком?

– А ты не простой работник, раз интересуешься подобными вещами. Есть один способ: нужно, чтобы водяного полюбила девушка и согласилась выйти за него замуж.

Все время, что шел караван, думал Патрик, как исполнить желание друга: разве найдется такая девушка, что по своей воле пойдет за водяного? Думал-думал и надумал!

Вернувшись домой, парень первым делом рассказал Янеку, что сможет ему помочь.

– Только делай все, как я скажу!

На празднике в богатом селе он познакомился с двумя сестрами: статными девушками на выданье. «И мне уже жениться пора, – решил он, – если все по-моему выйдет, станем мы с Янеком братьями». Выбрал момент и пригласил красавиц на лодочке покататься, а другу наказал: «Услышишь, как зову тебя, беги не мешкая». Стояла ранняя осень: денек выдался теплый, солнечный. Выехал Патрик на середину реки и незаметно открыл в днище, пробоину, которую проделал накануне. Вода быстро набирается – до берега не успеть!

– Спасите, тонем, – закричал хитрец, а следом и девчата принялись звать. Да куда там, место безлюдное, тихое, видно, погибать придется! Тут из-за поворота Янек, бежит, только ветер в ушах свистит, прыгнул в реку и по очереди всех на берег вытащил. Разожгли костер, а пока сушились, младшая, Анна, все на храбреца поглядывала.

Так что скоро и свадьбу сыграли, да не одну, а сразу две. За сестрами приданое богатое было, и решили названные братья рядом дома выстроить – а место выбрали то, где у костра в памятный денек грелись. Так наша деревня и появилась. С тех пор, в день спасения прародительниц наших, мы этот праздник и устраиваем. И сейчас, не откладывая в долгий ящик, будем выбирать невесту водяного…

– Это самая интересная часть, – прокомментировал Индрих, – пан Богуслав никому не доверяет, сам всегда решает… – тут он замолчал, потому что поймал насмешливый взгляд рассказчика.

– Ну-ка, девушка, подойди ко мне, – я не сразу поняла, что обращается седовласый чех ко мне.

…– кто будет невестой Янека, – удивленным тоном закончил наш консультант.

Вокруг меня нарастало гудение и шум: зрители, громко переговариваясь и обмениваясь веселыми шутками, потихоньку окружили меня и моих спутников. Я ловила улыбки и взгляды незнакомых людей. Было тревожно, но Сергей был рядом, и я незаметно, повинуясь общему движению, пошла в сторону деревни.

– Это ритуал, – перекрикивая толпу, пояснил Индрих, – не бойся, но тебя, похоже, чуть-чуть искупают.

– Вы тут все с ума посходили! Осень на дворе, как это искупают? – Воскликнула я и вдруг осознала, что шума нет. Все молчали и смотрели в одну сторону – на каменный фонтан, по-видимому, изображавший ту самую легендарную сцену: двое в лодке и двое – парень с девушкой – в воображаемой речке.

Я хотела поделиться с Сергеем своим возмущением, но не успела: дюжий мужчина подхватил меня на руки и, уверенно шагнув через бортик, радостно плюхнулся в воду.

Вода была не холодной – солнце успевало прогревать ее, – но моё воображение значительно снизило градус. Да, я навсегда запомнила, что меня окунули в ледяной источник. В голове нарисовалась картинка, которую позже можно будет перенести на бумагу. Правда, Сергей на ней не улыбался во все лицо, а доблестно спасал меня от обидчиков.

– Я все запомнила, – выговорила я ему свое возмущение. – Нет, чтобы спасти несчастную жертву произвола, он еще и смеется. Вот подожди, будут тебя на костре поджаривать, я пожарных не вызову!

Правда, угрозы на него не действовали – он честно сжимал губы, потом краем глаза смотрел на меня и, весело прыснув, смеялся в сторону. От его смеха оживилась и я: тем более что в сухом одеяле, которое на меня успели набросить по дороге, было тепло и уютно.

Мы подошли к какому-то зданию, и местные женщины объяснили Индриху и Сергею, что дальше для них хода нет. Что ж, буду сушиться в помещении вместо того, чтобы наслаждаться солнышком. Странные все же здесь обычаи…

Комната, в которую мы вошли, скорее всего, служила местом отдыха: здесь были холодильник, микроволновка, кожаный диванчик. Мой взгляд остановился на красивом платье, таком же, как на всех селянках, аккуратно разложенном вместе с другими предметами туалета. Нижняя юбка, накидка, кружевная шапочка…

– Это подарок той, кого выбирают невестой водяного, – на хорошем русском пояснила пожилая женщина. – Обычно ею становится гостья праздника. Лет 30 назад только местные девушки могли претендовать на эту роль, но традиции меняются.

– Ой, какая красота! – моему восхищению не было предела. – И это мне? Насовсем?

– А как же? Разве подарки бывают на время? – улыбнулась хозяйка и направилась к выходу. – Не буду тебя смущать, милая, переодевайся и присоединяйся к празднику. Сейчас будет обед в твою честь.

Вот это да! Жизнь резко наладилась, и я из мокрого утенка превратилась в настоящую, ну не принцессу, но главную героиню точно! Подумав, что к чему, я, наконец, справилась с непривычным костюмом и предстала перед поджидавшей меня съемочной группой.

Приятно было ловить восхищенные взгляды. Поначалу я смущалась, а потом успокоилась: ну да, звезда!

– Ты очень красивая, – шепнул мне Сергей, – просто настоящая панночка из сказки.

Это было лучшее, что я услышала. Я, конечно, была растеряна. Все-таки у него была семья. Но, с другой стороны, почему мужчина не может сказать девушке комплимент? Тем более, он не один говорил мне приятные слова.

Небольшой уютный ресторан примостился в углу главной площади. Здесь, за накрытыми столами, уже были заняты почти все места. Поначалу, когда я в сопровождении новых друзей вошла в зал, стало очень тихо, и я снова занервничала, смущенная сотней взглядов, устремленных на меня. Но молчание длилось недолго – раздались слова приветствия и одобрительные аплодисменты: местные жители радушно приняли меня в свой круг.

– Располагайтесь, – к нам подошла недавняя провожатая. – Я, кстати, не представилась, пана Микаэла, супруга пана Богуслава. Полина, твое место сегодня там, – и она указала на самый длинный стол, во главе которого восседал тот самый мужчина, что искупал меня в фонтане, – подле пана Водяного.

– Вообще-то меня Яном зовут, – отозвался великан, встав и отодвинув мне стул. – Вот ведь понравилось им, как я ловко девчат купаю, уже пятый год эту роль играю.

Передо мной сразу оказалась огромная порция непонятного, но на вид вполне аппетитного блюда на большой плоской тарелке. Сразу стало ясно: такую порцию ни за что не одолеть.

– Скажите, Ян, у вас все так хорошо знают русский язык? – поинтересовалась я.

– Нет, только те, кто постарше. Мы застали время, когда в школе и в институте изучение русского было обязательным.

– Вот как. А я целый год в университете чешский изучала – думала, буду хоть что-то понимать. Оказалось – полный ноль, – призналась я. посылая в рот маленький кусочек сочного мяса.

– Отчего же?

– Уж больно быстро вы говорите.

– Это точно, – улыбнулся мужчина, – вам бы пожить здесь хоть полгодика, все бы в голове уложилось.

– Если честно, я бы и насовсем осталась.

Я была предельно серьезна. За несколько дней, проведенных в Чехии, успела влюбиться в эту красивую страну и ощущала себя как дома. Мои последние слова утонули в звуках музыки – на улице начались танцы. Было около семи вечера – час, когда приходят осенние сумерки. Площадь перед рестораном засветилась огоньками праздничной иллюминации, а вот для старинных бронзовых фонарей время еще не настало. Маленький оркестрик местных музыкантов исполнял задорную песню, под которую лихо отплясывали несколько пар.

«Вот уж на такое я точно не способна», – думала я, вместе со всеми выбивая в ладоши нехитрый ритм. Я не могла, да и не хотела остаться за столом, и вслед за остальными вышла на воздух. Рядом сразу оказался Сергей; мы стояли под навесом, прислонившись к перилам крытой веранды.

***

Когда Сергея разлучили с Полиной в банкетном зале, он недолго наслаждался обществом новых друзей и отправился побродить по незнакомому поселению, не отдавая себе отчет, куда идет. Деревня почти ничем не отличалась от любой другой в Европе: аккуратные домики, много зелени, везде порядок и гармония. На улицах было пустынно: большинство жителей принимали участие в любимом празднике. Правда, некоторые магазинчики все-таки работали. В одном из них его внимание привлекла миниатюра, на которой был запечатлен сюжет, недавно разыгранный на площади. Вполне логично, что туристам предлагали сувениры с символикой Водничкова. Картина была оформлена в рамку из малахита. «Красивое напоминание о маленьком приключении», – подумал Сергей, положил покупку в карман и, вполне довольный собой, вернулся в центр веселья.

– А почему вы выбрали этот сюжет? – Спросила Полина, чем вывела его из задумчивости.

Ее волосы пахли карамелью – он хотел бы взъерошить их, зарыться лицом в шелковистые пряди, целовать такие близкие сейчас губы… Но нельзя было дать волю чувствам, оставалось только мечтать.

– Тебе не нравится? – Сергей никак не решался преподнести ей подарок. Прямо как накануне, он не мог выбрать подходящий момент.

– Почему же? Просто в Чехии так много легенд и сказок.

– О, ну как раз в этом случае все было предопределено. Водяной – один из наиболее популярных героев. Практически в каждом селении, расположенном у воды, есть свой. Самый главный живет у Карлова моста в Праге, пан Йозеф, помнишь, он упоминался в рассказе? А в этой деревне сохранился старинный праздник – это будет любопытная иллюстрация для данной серии.

– Увижу ли я когда-нибудь этот фильм? – задумчиво протянула Полина.

– Я обязательно пришлю тебе диск, – пообещал Сергей. – Слышишь? Вальс. Разрешите пригласить вас на тур, прекрасная селянка.

***

– После выпускного в школе меня ни разу не приглашали на вальс, – призналась я.

Пока звучали первые такты и Сергей осторожно вел меня по кругу, я была напряжена: боялась подвести партнера. Но с каждым новым шагом мне становилось все спокойнее: я позволила вести себя и буквально растворилась в звуках музыки.

– Ни за что не поверю! – Сергей уж точно не был дилетантом, так верны были его движения. – Ты скользишь, будто дышишь.

За вальсом последовала медленная нежная композиция, под которую мы снова танцевали вместе. Я не видела никого вокруг и в какой-то момент положила голову на его плечо, а он так бережно придерживал меня, словно боялся нарушить волшебство чудесного вечера.

– Шеф, нам нужно выезжать, путь долгий, – к нам подошел один из операторов. – Извините, что напоминаю, но уже поздно.

– Хорошо, – голос Сергея прозвучал отстраненно, как у человека, погруженного в глубокие раздумья.

– Правда, Сережа, пора, – мне тоже не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Будь моя воля, я бы не отпустила его от себя. Наперекор рассудку, который укорял: «Невозможно, нельзя, он чужой. Через три дня тебя здесь не будет». Но он притягивал меня как магнит.

Пани Микаэла предлагала всем остаться ночевать в деревне, разместиться в домах местных жителей.

– График плотный, никак не получится, – развел руками Сергей.

Тепло попрощавшись с сельчанами, – провожали все, от мала до велика, – мы тронулись по ночной дороге в путь. Я по настоянию своего верного рыцаря устроилась на заднем сидении и скоро уснула, уютно свернувшись на мягком кресле.

***

«Не хочу отпускать ее, – думал Сергей, поглядывая в зеркало на милого пассажира, – не сейчас, когда мы только начали узнавать друг друга. Завтра же предложу остаться: правда, как объяснить, зачем? Не могу же я взять и просто сказать: «По-моему, я влюбился». Странно, раньше, с другими девушками, меня не посещали подобные сомнения. А тут другое. Легко говорить обо всем подряд – только не о чувствах. Старею я, что ли? Или умнею? И посоветоваться не с кем. Эх, Саша, Саша, как же мне не хватает сейчас твоих советов, брат!»

Следующий день прибавил Сергею хлопот.

– Как это, она не прилетела? – вот уже добрых полчаса он изводил своего второго режиссера (да и себя) этим вопросом. Он был по-настоящему зол: актриса, утвержденная на одну из центральных ролей, в последний момент не смогла вылететь в Чехию. – И что мы теперь будем делать? Это же не просто статистка – для нее и костюмы шили, искали ее по всем этим агентствам не один день.

– Успокойся, Сергей, я тебя не узнаю, – в который раз терпеливо, но уже без всякой интонации повторил его собеседник, пожилой невысокий мужчина, – ты никогда не раздражался из-за мелких неприятностей.

– Мелких? – Это Дэвид сказал зря. – Самый закрытый замок Карлштейн согласились предоставить нам на один день! На один! Конкретный! День! Никто переносить дату не будет. И что? Мы позвоним и скажем: «Извините, ребята, зря мы вас полгода уговаривали, все отменяется…» Так?

– Все, я пошел.

– Куда?

– Искать девушку!

– На улице? – Сергей не скрывал сарказма.

– Хотя бы! – Дэвид подхватил куртку и вышел из номера, хлопнув дверью, раздражение шефа передалось и ему.

Группа жила в отличной гостинице в центре Праги: по сравнению с другими европейскими столицами, цены здесь были более чем демократичными, и руководство канала могло позволить себе подобную роскошь.

Сергей остался один в просторном двухкомнатном люксе второго режиссера. Вообще-то Дэвид не претендовал на такое повышенное внимание к собственной персоне, был неприхотлив в быту и обычно разделял жилище со своим другом-начальником. На этот раз подобные апартаменты сняли специально, чтобы здесь же проводить совещания и планерки. Такие, как только что завершившаяся. Жаль, что не слишком мирно.

– Ладно, посмотрим, кого ты мне приведешь, – сказал незадачливый спорщик закрытой двери.

Сегодняшний день он никак не смог посвятить Полине (не все в этой жизни происходит так, как хотелось бы), равно как и завтрашний. Предстояла большая подготовительная работа перед ответственными съемками в Карлштейне.

«Дурак я, дурак, – ругал он себя, – чего тяну? Ведь ясно же, привязался я к Полине: и подарки, как мальчишка, ей покупаю, а отдать, отчего-то не осмеливаюсь. Страшно, конечно, вдруг она обидится или, еще хуже, посмеется надо мной. Хотя нет, не должна, не такая… А впрочем, чего гадать: такая – не такая? Выберу подходящий момент и все ей объясню. Пусть решает: как скажет, так тому и быть».

Сегодня она согласилась одна сходить в зоопарк, но ему показалось, что она расстроилась. Радовало, что перед выходом Полина попросилась поехать на съемки вместе с ними: значит, и ей не хотелось расставаться с ним? Или, ослепленный нахлынувшими чувствами, он готов выдавать желаемое за действительное?

Уговорились, что Полина приедет за ним в отель вечером и подождет, пока он не освободится.

– Я не буду мешать, – пообещала она, хотя ему и в голову не приходило, что его русская гостья может стать помехой. И вот теперь выходило, что зря он ее отпустил: все равно дела не шли.

«Снять интерьеры крепости, а потом смонтировать с эпизодами из другого замка, – думал Сергей, как выйти из положения, – плохой вариант. Халтура! Конечно, нужно было подстраховаться, найти дублера, но кто же знал, что актриса, с таким воодушевлением взявшаяся за дело, заболеет?»

Входная дверь открылась без стука, заставив Сергея отвлечься от самообличительных мыслей. На пороге стоял улыбающийся во весь рот Дэвид. Он, видимо, пытался сохранить серьезную мину, но ему это никак не удавалось.

– Вот! – торжественно произнес он, поглядывая на кого-то в коридоре.

– Что?

– Нашел!

Глава 5

Я – принцесса!

– Я не понимаю, к чему вся эта таинственность? И почему «нашел»? Я не терялась, просто решила прийти пораньше: все посмотрела, часов пять или шесть бродила по этим бесконечным дорожкам среди вольеров, нащелкала классные кадры, устала – и к вам! – Я уселась в удобное кресло, взяла первый попавшийся журнал и, сделав вид, что читаю, время от времени поглядывала на мужчин.

Если честно, я уже не могла обманывать себя отговорками: да, меня просто до неприличия сильно тянуло к Сереже. Вместо того, чтобы спокойно гулять по великолепному пражскому зоопарку, я просто выжидала, когда прилично будет прийти к нему в гости.

Мое нервозное состояние могло объяснить, что я не сразу заметила, что они как-то странно переглядываются. Я выключила свои мысли, сосредоточилась, и перевела этот беззвучный диалог примерно так:

– Да ладно? Шутишь?

– Ничуть! Она!

– Не согласится.

– Куда денется?

– Точно?

– На все 100!

– А что вы на меня так странно смотрите? – Наконец не выдержала я. – Думаете, я не вижу ваших гримас?

– Принцесса, не откажите в просьбе несчастному старику, – Дэвид взял меня за руку и проводил к столу. Напротив сел Сергей и подхватил:

– Не вели казнить, вели слово молвить.

– Клоуны, да говорите толком! – Вообще-то мне стало очень смешно, но я пока сдерживалась.

– Вот это по-нашему: сразу к делу, – потирая руки, Дэвид присел на краешек стола.

– Сыграешь роль Элишки?

– Кого? Как это «сыграешь»? – я немного занервничала, но волна воодушевления уже пробежала по телу.

– Понимаешь, завтра очень важный день: съемки в Карлштейне, а актриса не прилетела. – Сергей как будто догадался, что словесная атака не прибавляет мне уверенности.

– Но у вас документальное кино.

– Верно. А разве ты ни разу не видела, что в исторических фильмах есть и поставленные игровые эпизоды? Понимаешь? Вот такой нам и нужно завтра инсценировать!

– Я не смогу. – Хотела сказать одно, а вырвалось совсем другое. Вот трусиха!

– Почему? Тебе и говорить почти ничего не придется. Мы сейчас все отрепетируем, не бойся, все получится!

И тут началось! Я просто не успела испугаться или усомниться в правильности своего решения. Да мне, похоже, и не нужно было решать: Дэвид выскочил в коридор и через несколько минут вернулся с костюмершей, которая осторожно несла зачехленное средневековое платье.

– Мы будем в холле, позвоните, – Сергей буквально вытащил своего помощника из комнаты, оставив меня примерять наряд.

– Одной бы мне ни за что не справиться…

Показалось, или мы провозились целую вечность? Я осторожно разгладила складочки струящейся серебристой ткани, и, подняв глаза, изумленно замолчала, – из отражения на меня смотрела какая-то сказочная героиня! Платье было длинное, до пят, и сшито, будто по мне! Открытый лиф с отрезной талией под грудью, узкие рукава со свободными кружевными отворотами на запястьях, драгоценный темно-зеленый пояс, свободно лежащий на бедрах.

– Это не я! – Я коснулась зеркальной поверхности, и подумала, что сейчас отражение исчезнет – но оно осталось.

– Красота… – восторженно прошептала моя помощница и поспешила набрать номер, чтобы пригласить мужчин.

Оставшуюся половину дня я вживалась в роль принцессы: училась ходить, как подобает аристократке, держать осанку, величественно кивать подданным, которых пока играли осветители и операторы. Правда, часто приходилось делать перерывы: я никак не могла серьезно воспринимать последнее задание и начинала смеяться, разрушая рабочую обстановку. Сергей ругал меня, но не долго, и сам принимался хохотать вместе с остальными.

Долго ли, коротко ли, но все эпизоды были выстроены и отыграны по времени. Кроме поразительного выходного платья в моем гардеробе обнаружились и наряды попроще.

– Не всегда Элишка была принцессой, – объяснял Сергей, пока шла репетиция, – до 21 года ее считали простолюдинкой.

– Простая девушка, прямо как я? – мне все казалось смешным.

– Наверное, как ты, – а вот Сергей во время работы из всех сил старался быть серьезным и строгим режиссером.

– Ты бы мне хоть рассказал, что это за история такая про барышню-крестьянку.

– Непременно, вот только закончим работу, – пообещал он.

Около восьми вечера мы попрощались с группой и вышли на улицу. Было тепло и безветренно, над городом висели легкие облака: в лучах заходящего солнца их оттенки едва заметно (как на акварельной картинке) перетекали от серо-фиолетового до нежно-персикового.

– Погуляем? – Сергей подал мне руку.

– С удовольствием.

Мы дошли до Влтавы и залюбовались возвышающимся над рекой Пражским градом. Готические башни собора святого Вита, резиденция королей и сады были красиво подсвечены, что делало их еще более таинственными и сказочными. Никуда не хотелось идти, и, присев на скамью, мы спокойно наслаждались волшебством вечера.

– А теперь, как и обещал, я расскажу тебе историю Элишки из Карлштейна.

ЭЛИШКА ИЗ КАРЛШТЕЙНА

В тот час, когда нежное апрельское солнце, выглянув из-за тучки, позолотило кроны могучих кленов, в старом замке появились на свет две девочки.

У старшего брата, Всеслава, черноглазая темноволосая Луция. У младшего, Боромира, зеленоглазая хрупкая Элишка.

Княжеский род этот был знатным, но обедневшим, и две семьи жили в древнем изрядно обветшавшем замке на берегу реки.

– Малышку, которая родилась сегодня в этом доме, ждет счастливое будущее, – предсказала старая женщина, что попросилась на ночлег накануне. Собравшиеся к вечерней трапезе слуги внимательно слушали странную гостью. – Она породнится с самим королем.

– Но ведь у нас двойная радость: оба хозяина стали отцами, – вмешалась одна из работниц, – о каком из младенцев вы толкуете?

– Этого мне знать не дано, – задумчиво ответила ведунья, – видимо, выбирать будет судьба.

Новость о пророчестве быстро разнеслась по замку и достигла господских покоев.

– Неужели мы снова обретем былое величие? – обрадовался Всеслав. – И как можно полагаться на волю случая? Я позабочусь, чтобы моя дочь исполнила пророчество: пускай под этой крышей останется только одна девочка.

Коварный князь, ослепленный гордостью и тщеславием, был уверен, что никто не услышит его слов. Он даже не обратил внимания на темную тень, которая поспешила прочь от дверей его комнаты.

– Беда, мой господин, Всеслав замыслил дурное дело. – Принес грозную весть старый монах, что доживал свои дни в стенах замка и учил грамоте обоих братьев. Младшего, Боромира, он любил, как родного сына.

Монах рассказал о страннице, ее предсказании и предательской задумке старшего княжича. Погоревал молодой отец, и решил спрятать Элишку подальше от злодея. Так, не успев узнать отца и мать, оказалась маленькая княжна в доме у чужих людей.

Кузнец Ярек сражался под командованием старого князя, деда девочки, во время войн за веру. После подписания мира он поселился в тихом местечке на окраине городка Карлштейн, что вырос у подножия старинной и некогда процветающей крепости. Никогда этот мощный бастион не покорялся врагу, и люди, живущие в его окрестностях, были такими же надежными и верными.

– Не волнуйся, друг мой, я позабочусь о крошке, – заверил юношу мастер. – Будет моим шалунам сестренкой: где семеро, там и восемь!

И потекли спокойные годы: Элишка росла, не ведая, кто она на самом деле.

Девочка отличалась от остальных детей: ласковая, задумчивая, она редко принимала участие в шумных играх. Любила бродить по лесу, что со всех сторон окружал город, собирать цветы, разговаривать с птицами и слушать их пение.

Ярек понимал, что княжескую дочку нельзя воспитывать как собственных пострелят. Он отправил ее в воскресную школу, где Элишка выучилась грамоте. Любого гостя, что посещал дом, она просила приносить книги и читала каждую свободную минутку.

Однажды Элишка ушла далеко от дома и поднялась на высокий холм, где не росли деревья – вся крепость лежала перед ней как на ладони.

Он был суров, бастион, построенный императором Карлом много столетий назад. Казалось, его стены вросли в скалу и стали с ней единым целым. Он был красив – и самая высокая башня, что неусыпным стражем возвышалась над окрестностями, и зубчатые стены укреплений, и острые шпили жили в полной гармонии с окружающим миром. Девочка задумалась и не сразу заметила, что уже не одна.

– Здравствуй, дочка, – послышался низкий грудной голос – рядом стояла незнакомая пожилая женщина.

– Добрый день, матушка.

– Чья ты будешь? Что-то не припоминаю, хотя и правду сказать, давненько я не бывала в ваших краях.

– Я Элишка, дочь кузнеца Ярека.

– Наверное, младшая?

– Да. А вы знаете отца?

– Конечно! – странница задумалась. – Но что такая маленькая девочка делает далеко от дома? Не будут ли ругать тебя родители?

– Нет, меня никогда не ругают. А здесь я просто гуляю.

– Ну, тогда пойдем, проводишь меня до города.

– Хорошо, – девочка и женщина направились по тропинке в низину, – а вы, наверное, много повидали, раз ходите из края в край?

– О, да, я обошла все земли королевства и не раз пересекала его границы. Если хочешь, расскажу тебе о соседних краях.

– Очень хочу, – обрадовалась девочка. По блеску ее глаз легко можно было понять, что трудно сыскать более благодарного слушателя.

Всю дорогу до жилища кузнеца незнакомка отвечала на многочисленные вопросы юной спутницы. Княжна была любознательна: все, что могли дать уроки в бедной приходской школе, она пытливо дополняла из доступных источников. А что могло быть лучше впечатлений наблюдательного путника? До последнего поворота, за которым начинался город, оставалось несколько метров, когда женщина остановилась и, прервав беседу, пристально посмотрела на Элишку.

– Вот что, девочка, запомни то, что я сейчас скажу. Ты не останешься здесь навсегда: пройдет несколько лет, и через город будет проезжать твой суженый. Узнаешь его по примете – колечку с зеленым камнем. Никому не говори об этом, забудь на время. Как увидишь камень, вспомнишь мои слова. Теперь ступай, скажи отцу, что Ангела кланяется ему и навестит ваш дом ровно через год.

Элишка выполнила просьбу женщины, а та, как и обещала, вернулась следующим летом. Прожила месяц-другой, да и осталась в Карлштейне насовсем.

– Стара я стала, бродить по свету, – приговаривала она, – пора и успокоиться.

Люди со всей округи приходили к Ангеле за советом: много она повидала на своем веку, столько знаний накопила, что простому смертному и не откроются. Из трав да кореньев готовила отвары, мази, снадобья целебные. Гадала и предсказывала будущее. Но об этом последнем даре ведали не все.