Kitobni o'qish: «Измена. Ты об этом пожалеешь»
Глава 1. Да или нет? Семья или развод?
Соня
– Проходите на кресло, – говорю я фразу, почему-то так нелюбимую всеми женщинами.
Молодая женщина, не обращая внимания на мои слова, без умолку трещит с медсестрой, как будто не слышит.
– А летом мы с пупсиком на Бали летали. Там такая красота… А еще пусик обещал, что Новый год мы встретим в Париже…
– Женщина, на кресло! – громче говорю противным голосом, включая поликлиническую врачиху.
– Да-да, иду, – она послушно раздевается, но все равно ее рот ни на секунду не закрывается.
Я закатываю глаза. Вот послал же Бог трындычиху под конец смены. Я уже сто раз пожалела, что согласилась подменить бывшую коллегу в этой дорогущей клинике. Не то чтобы мне было тяжело работать, но клиенты здесь специфичные.
Все сплошь и рядом жены, любовницы, дочери денежных мешков. Они принципиально не признают личных границ доктора, требуют к себе исключительного внимания и полного сервиса вроде обращений: дорогая, милая, солнышко и тому подобное.
На этом, собственно, отличие платных и бесплатных услуг заканчивается. Я делаю ту же самую работу, что и в бесплатной поликлинике.
– Мой пусик сказал, что если я забеременею, то он разведется со своей старой клушей и женится на мне. Я так старалась, так старалась… – продолжает верещать молодуха.
– Молодых тебе мало? – вырывается у меня. Терпеть не могу таких вот стервочек, что на чужое падкие.
– Да молодые все нищеброды, а вот мой пупсик – богач. Профессор, преподаватель в элитном институте. Он по всему миру катается.
У меня неприятно колет сердце. Совсем как мой Игнат. Да нет, не может быть. Игнат любит меня и нашего долгожданного сыночка Матвея. Видимо, это кто-то из его коллег. Интересно, кто это такой шалун?
Наверняка я его знаю. Я знаю практически всех коллег Игната. Они часто бывают у нас дома и никогда не уходят, не отведав моего фирменного пирога или ватрушек. О моем гостеприимстве среди преподавателей его вуза легенды ходят. Многие набиваются в гости просто так, проверить. А я и рада, горжусь своим домом и семьей и всегда готова к приему гостей.
Но кто же все-таки заделал дитя этой юной и не очень умной особе? А то, что она беременна, нет сомнений. Срок маленький, но уже хорошо прощупывается.
– А в эти выходные, представляете, мой пусик что-то наплел своей карге. И мы на все выходные рванули в Питер, в шикарный отель. Это было волшебно!
В моей голове прогремел взрыв. Именно в эти выходные мой Игнат заявил, что у него симпозиум, и уехал. Я пытаюсь отвязаться от невозможной мысли.
Да нет же, нет! Что, в нашем городе мало институтов? Или вот таких пусиков? Вагон и маленькая тележка!
Я отхожу к столику с инструментами. Пытаюсь выровнять дыхание, привести себя в чувство. Бессмысленно перебираю руками зеркала. Внезапно звонит телефон. Противный трезвон модной попсовой песни.
– Ой! Пусик звонит! – вопит девица. – Подайте телефон!
Я беру в руки телефон и обреченно смотрю на фотографию своего мужа. Чуда не случилось. Это он!
“Твою ж… кочерыжку”! – ругаюсь я про себя и выпускаю телефон из рук.
Смотрю, как разбегаются трещины по лицу моего мужа, и понимаю, что вот так треснула сейчас моя семейная жизнь.
Я молча подаю телефон девице.
– Вы его разбили! – визжит она, дрыгая ногами на кресле.
– Выскользнул…– пожимаю плечами.
– Ну ничего, мне мой пусик еще купит! – самодовольно заявляет она. – Ну что там? Я уже могу вставать?
– Минутку…
Я решаю сложную задачу…
Одно неосторожное незаметное движение – и этого ребёнка не будет.
Никто не поймет, что я это сделала. Срок слишком маленький.
Всего лишь одно движение…
Да или нет? Семья или развод?
Глава 2. Пусик, тебя ждет сюрприз!
Соня
– Поздравляю, вы беременны, – тихо говорю я побелевшими губами.
С ума сойти! Я поздравляю любовницу мужа с беременностью! Дикое желание вцепиться ей в волосы, расцарапать рожу и пинками выгнать из кабинета, подавляю усилием воли. Уж чего-чего, а силы воли мне не занимать. В любой ситуации я остаюсь спокойна и собрана. Никто не знает, что у меня в душе и на сердце.
Кроме Игната. Он всегда читает меня как раскрытую книгу. Перед ним мне нет нужды надевать маску. Он – моя душа, моя жизнь, мое сердце. Он был рядом, когда я узнала страшный диагноз нашего сына. Он поддерживал меня, внушал мне надежду, помогал вставать утром и жить.
“Пока мы живы, все поправимо”, – говорил он. Он качал Матвейку по ночам, давая мне немного отдыха. Он искал лучших врачей, профессоров для нашего сына, договаривался ценой неимоверных усилий. Возле дома одного знаменитого и очень занятого профессора он простоял всю ночь в декабре, чтобы выловить его утром и уговорить посмотреть Матвея. И добился-таки своего!
Мы вместе пахали как проклятые, чтобы обеспечить лучшую жизнь нашей маленькой семье. Не имея поддержки от родителей, мы могли надеяться только на себя. Мы всегда были вместе! Да над нами друзья смеялись, сиамскими близнецами называли.
Ради его карьеры я не стала писать диссертацию и осталась на уровне районного врача, чтобы обеспечить ему надежный тыл. Взяла все заботы о Матвее и доме на себя.
“Одного профессора в доме вполне достаточно”, – смеялась я. Мы вместе писали статьи, книги, научные труды, чтобы он получил это высокое звание.
Он моя опора, поддержка, моя любовь. Первая и единственная. Я думала, у нас все взаимно, что мы не можем жить друг без друга, что это навсегда…
– У-й-ю-ю-х!!! – визжит блонди на ультразвуке. Я морщусь от громкого звука. – Я знала! Я знала, что у меня получится! Теперь пусик – мой! Пусть старая карга и дальше печет свои пироги и варит борщи! Она не заслуживает такого мужчины! Рядом с ним должна быть я!
– А ты, значит, заслуживаешь? – резко спрашиваю я хамку. – Чем это, интересно? Не отвечай, я знаю. Только, милочка, мужчина, если хочет быть с женщиной, то никакая жена его не остановит. А если находит отмазки, то не очень-то хотелось ему. Жена рядом всю жизнь была, наверняка и дети есть. А ты влезаешь в чужую жизнь, нахрапом рушишь ее. На чужом несчастье счастья не построишь, дорогуша. Как бы не пришлось локти кусать потом.
Сидит, моргает нарощенными своими ресницами. Тупая как пробка. Не знает, как реагировать. Привыкла, что за бабки ее везде облизывают и говорят только то, что она хочет слышать. Дура!
– Вот направление на узи, на анализы. Лаборатория работает с 6 утра. Сдать кровь, мочу. И записаться на прием, – бросаю я, сую ей бумажки и выхожу из кабинета, не прощаясь. Если я еще хоть на минуту останусь рядом с этой тупицей, произойдет смертоубийство.
Иду по коридору. Все вокруг роскошное, блестящее, чужое. Так хочется оказаться в своем маленьком уютном кабинете в родной поликлинике. Сейчас бы акушерка Катя мне налила успокаивающего чаю, сказала бы, что ничего страшного не произошло. Ну, подумаешь, муж загулял, бывает. Но ее нет рядом. У меня вообще никого близкого рядом нет. Я одна в этой холодной дорогой клинике.
Захожу в туалет и даю волю слезам. Так больно. Сердце рвется на части. Душа горит в огне предательства, сморщивается, черствеет, обрастает холодной ледяной броней. Мой такой уютный, счастливый мир рушится, оставляя после себя сожженные руины. Разум требует возмездия, справедливости, а сердце просто рыдает от боли.
Но у меня есть Матвей, мое солнышко, моя радость. И пусть моя любовь к мужу не подлежит восстановлению, любовь к сыну даст мне сил двигаться дальше.
Я даю себе еще пять минут поплакать и беру себя в руки. Все, на сегодня хватит! Меня ждут пациентки. Не стоит сейчас расклеиваться и жалеть себя. Я переживала и худшие времена и справилась. Справлюсь и сейчас.
– Софья Дмитриевна, вы в порядке? – спрашивает меня молоденькая медсестра-акушерка Света.
– Да, Светочка, все хорошо, – спокойно отвечаю я.
– Вы на Вику внимания не обращайте. Она глупая, молодая, жизни еще не видела. Думает, если забеременеет от папика, так жизнь за хвост поймала. Мы тут часто таких видим. Потом сидят ревут в три ручья, да на аборты бегут, дуры.
– А эта… Вика… она часто сюда ходила? – мне нужно собрать как можно больше информации о сопернице. Как говорится, врага нужно знать в лицо. А я даже уже и не в лицо знаю, а в то место, куда мой муж свой стручок сует.
– Да, бывала… все забеременеть не могла, консультировалась. У нее-то все в порядке. Видимо, у партнеров проблемы были. Хоть бы сейчас не додумалась на аборт побежать, когда папик ее бросит.
– А кто она? Вообще по жизни, работает, учится? – продолжаю я осторожно расспрашивать медсестру, словно бы просто чтобы поддержать разговор.
– Прыгает из койки в койку, ищет, куда свою п… ой, простите, красоту пристроить. Работает вроде моделькой где-то. Обычная, каких тысячи. Приехала в Москву за красивой жизнью, да обломалась. Но цепкая. Будет добиваться своего, по головам пойдет.
– Вот как, значит… – задумчиво говорю я.
Значит, вот на кого ты нас променял, Игнат. На тупую охотницу за толстосумами. И это после двадцати лет брака! После нищеты, болезни нашего ребенка, всех проблем и жизненных неурядиц, которые мы встречали вместе плечом к плечу. И выстояли, не сдались, поднялись с колен. Сейчас бы жить да радоваться, но ты решил по другому, пусик. Что ж, тебя ждет сюрприз!
Глава 3. Не подведи, Юлька!
Соня
– Ты представляешь? Я же ей чуть выкидыш не сделала! До чего дошла! Сама потом перепугалась и ушла в туалет от греха подальше, – жалуюсь Юльке, моей подруге детства.
– Да уж, кто бы мог подумать! Игнат и любовница, да еще и беременная. Вы же всегда вместе за ручку, как школьники, держались. Вам завидовали все. Как так вышло-то?
– Да откуда я знаю, Юль! Видимо, под старость лет наскучило за ручку, захотелось за сиську силиконовую подержаться. Ты знаешь, как она меня называет? Карга, старуха.
– Да тебе всего-то сорок два! У тебя Матвею три года! Ты молодая мать! – возмутилась подружка.
– Уже сорок два, Юль, уже! Закончилась, видать, моя молодость.
– А у него, значит, началась? Ему-то сорок пять уже!
– Ох, не говори! Старый дурак! Тоже мне, по молодухам скакать горазд, а у самого давление и лысина уже пробивается, а все туда же. "Пусик"! – передразниваю я любовницу Вику.
– Ну ничего, Сонь, начнешь все сначала…
Я медленно отпиваю свой капучино и задумчиво смотрю в окно. Октябрь в этом году дождливый, промозглый. На улице моросит мелкий противный дождь. Небо затянуто тяжелыми серыми тучами. На душе у меня под стать погоде – мрачно и тяжело.
Первый шок уже прошел, боль притупилась, но теперь непрерывно, тянуще терзает. Как дождь. Кап-кап-кап. Разъедает, с ума сводит своим постоянством. Я не сопротивляюсь. Пусть. Черпаю силы из этой боли, взращиваю в себе обиду, опираюсь на нее. Мне понадобится много сил для моего плана.
Мы сидим в нашем любимом кафе. Совсем недавно мы с Игнатом здесь отмечали нашу годовщину свадьбы. Двадцать лет! С ума сойти! Как отдала я этому похотливому кролику свое сердечко в двадцать лет, так до сих пор не вернул.
Нет, конечно, тогда он не был блудливым кроликом. Он был львом, тигром и очаровательным мерзавцем в одном лице. Я как увидела эти синие, как небо после дождя, глаза, так влюбилась сразу и навсегда. Не могу представить рядом с собой никакого другого мужчину. Я однолюбка. И, наверное, так и помру с его именем на устах. Но сначала я должна отомстить. Иначе как сыну в глаза потом смотреть буду?
– Да как же сначала-то, Юль? – с тоской спрашиваю я. – Я ведь все молодые годы ему отдала, всем пожертвовала ради его карьеры. Сама никем не стала. Сижу вон уже пятнадцать лет в поликлинике. Как сначала-то начать, в мои-то годы?
Моя цель – максимально разжалобить подругу. Мне очень нужна ее помощь. Понимаю, что это нечестная манипуляция, но что поделать. Юлька очень уж принципиальная. Не факт, что сразу согласится.
– Да ты чего?! – вытаращила глаза на меня подружка. Она никогда не видела меня такой. Кажется, я переигрываю, – Ты чего ноешь-то, как бабка старая?! Подумаешь, мужик! Не стоит он того! Ты еще ого-го! Матвея вон родила, на ноги поставила, несмотря на его диагноз. Ты же всегда боец была, чего расклеилась?!
Да, определённо я переиграла. Подружка не верит, что я так убиваюсь по блудному мужу. И про Матвея она правду сказала. У моего сыночка врождённое заболевание суставов. Врачи говорили, что он никогда не сможет ходить, но мы с этим справились.
Ему сделал операцию лучший доктор страны. Мы не пропустили ни одного дня реабилитации. Массаж, бассейн, лечебная гимнастика и так по кругу. И мы победили! Матвей ходит! Конечно, это еще не конец, но прогнозы очень оптимистичные. Если продолжать лечение и укрепление суставов, малыш сможет полностью вылечиться и жить, как все дети: бегать, прыгать, играть.
– Но ты же понимаешь… а Матвей? Как это на нем отразится сейчас? Ему еще как минимум год нужно проходить реабилитацию, и стоит это все недешево. Где мне денег взять на все? И жить где-то надо еще. Это ведь несправедливо! Мы вместе квартиру зарабатывали, вместе ему карьеру делали. А теперь вот он себе другого ребенка решил сделать, а наш уже и не нужен.
– Да, я помню, как ты по ночам ему статьи писала…– говорит подружка. – А что ж поделать? Нет, ты, конечно, можешь его простить и жить, как раньше…
– Нет, нет, не будет этого! Ты что? Он же, блудливый сучонок, предал меня, ноги об семью вытер! Как жить-то с ним? Да я ж прибью его.
– Так, а что ты хочешь-то? Не понимаю… – Юлька совсем сбита с толку. – Ты что… Ты хочешь его… – шепотом говорит она, делает большие глаза и оглядывается, не слышит ли кто.
– Да типун тебе на язык, – сплевываю я, – пусть живет. Но вот жизнь эту я хочу ему попортить основательно. А то что это, я буду в нищете прозябать с ребенком, которому необходимо дорогостоящее лечение, а он со своей телкой по Мальдивам кататься да шиковать на профессорскую зарплату. Несправедливо, скажи?
– Несправедливо, – соглашается Юлька, – давай подадим на раздел имущества. Квартиру поделим, машины, сбережения. Все пополам.
Юлька моя – высококвалифицированный юрист. Уверена, она с легкостью отсудит у Игната половину имущества. Только меня такой вариант не устраивает.
– Зачем мне полквартиры, Юль? Как я жить буду в половине квартиры? А на другой половине он со своей чучундрой размалеванной да их младенцем? Нет, не хочу так.
– Да продашь долю и купишь себе что-нибудь, – объясняет она мне, как дитю неразумному.
– И так не честно! Мы с Матвеем вдвоем остаёмся, а нам половину и ему половину, – упираюсь я.
– Ну, мы попробуем и ребенку долю выделить. Или тебе квартиру, а ему все остальное. Я сейчас так не скажу, мне нужно документы посмотреть. Но теоретически это возможно, – говорит Юля, юрист в ней сразу же включился.
– И так не хочу. Мне машина тоже нужна и деньги! – заявляю я.
– Так, а что хочешь-то, Сонь?! – кричит возмущенно подруга. – С ума меня свести?
Вот сейчас и пришло время озвучить мой план. Ну, Юлька, не подведи!
Глава 4. Отраву тебе варю, козлина.
Соня
– Что ты хочешь, Сонь? – спрашивает возмущенно подруга.
– Я хочу все, Юль! – торжественно заявляю я.
– Все-е-е? – тянет подруга.
– Да, именно! Я хочу оставить его без штанов, без работы, без всего! Хочет начинать новую жизнь – пусть начинает с нуля. Почему я должна в чем-то ущемлять себя и Матвея? Только потому, что он морковку свою в штанах держать не умеет? Не я планировала новую жизнь с молодой потаскушкой и новым ребёнком! Я уже рассчитывала на спокойную сытую старость. А если у него молодость в старой жопе играет, то пусть и начинает все сначала.
– Если бы я тебя не знала, Сонь, я бы сказала, что это неправильно. Но я знаю, сколько сил ты вложила в его успех. Поэтому скажу, что это справедливо. Но как это сделать?
– Я уже все придумала, Юль. Ты просто подыграй мне в нужный момент.
– Если это что-то противозаконное, то я пас! – моя честная, принципиальная Юлька никогда не пойдет на нарушение закона. Но это же не нарушение, это просто "немного сказать лишнего".
– Все будет по закону, – уверяю я, – ладно, пойду. Мне еще ужин семье готовить.
– Ужин? Ты не собираешься его выгонять?
– Ни в коем случае! Как же я тогда все заберу, если сейчас поругаюсь? Нет, я до сих пор послушная, домашняя, удобная жена.
– А ты сможешь? – с сомнением спрашивает Юлька. – Я б не смогла, я б все глаза выцарапала, отрезала бы все хозяйство к чертям собачьим! Сковородкой бы так приложила бы, чтоб забыл, как зовут!
– Смогу, Юль. Я ради Матвея все смогу! Я сильная, ты же знаешь! – говорю я, но совсем не уверена в своих словах.
– Ну, ты мужик, уважаю! – шутит подруга и крепко меня обнимает. – Только голову не теряй и береги себя. Если Игнат узнает, что ты его за нос водишь, разозлится.
– Не узнает, – говорю я, – ему не до меня будет эти дни. Уж поверь мне, он их запомнит надолго.
По дороге домой забираю Матвея из специализированного детского садика для деток с проблемами опорно-двигательной системы. Снова и снова любуюсь, как он резво перебирает ножками, и благодарю Бога за то, что мой сын ходит.
Матвейка рассказывает про свои детские дела, и я внимательно слушаю, даю советы, смеюсь над забавными случаями. Мой сладенький, милый мальчик! Я так люблю тебя, моя поздняя радость, мое счастье!
Как печально, что папа наш решил разрушить нашу семью, причем так подло, исподтишка. Если бы Игнат пришел и честно рассказал, что влюбился в другую, то я бы, может, поняла и приняла. Но он молчит и делает вид, что все в порядке. Если бы не случайность, я бы никогда и не узнала, какие ветвистые рога у меня выросли.
Мы заходим в аптеку, покупаем гематогенки и еще по мелочи и идем домой.
Дома я первым делом встаю за плиту, готовка и уборка всегда меня успокаивали. А мне нужно сейчас быть в форме. Чувствую себя шпионом, который ни взглядом, ни словом не должен выдать себя.
Руки двигаются сами по себе, ритмично доставая, насыпая, перемешивая. На своей кухне я могу двигаться с закрытыми глазами. Это мое самое любимое место в квартире. Здесь я творю свои кулинарные шедевры, пью чай по вечерам с Игнатом, обсуждая прошедший день, готовлю завтрак и утренний кофе, пеку пироги, наполняя дом ароматами уюта и счастья.
Слышу поворот ключа в замке. Сердце замирает, а потом начинает стучать как бешеное. Мне становится страшно. Я не готова. У меня ничего не получится! Поздно! Игнат уже входит на кухню и привычно целует меня в щеку.
– М-м-м, как вкусно пахнет! – говорит, как обычно.
Я неимоверным усилием воли беру себя в руки и улыбаюсь.
"Отраву тебе варю, козлина! Чтоб не встало у тебя больше ничего, кроме волос на голове"!
– Твой любимый плов, – мурлыкаю вслух.
Разглядываю его исподтишка. Знает уже или нет о беременности любовницы? Был у нее сегодня?
– О, как заманчиво! Я сейчас быстро поужинаю и к Сашке пойду. Он руку то ли вывихнул, то ли сломал, посмотреть надо. Но я быстренько, – говорит с сожалением.
Ага, понятно. Значит, Сашка, дружок его закадычный, прикрывает его. Вспоминаю, что у Сашки последние полгода всегда что-то приключается, а также у Димки и у Егора. Эта троица дружит еще со школы. И, конечно, Игнат, как супермен, тут же мчится их спасать. Значит, его друзья в курсе его похождений. А ведь они тоже были частыми гостями в нашем доме. Я их ватрушками кормила. Иуды! Как только эти ватрушки поперек горла не встали!
– Да ты что? Ох, какой ужас! Может, в больницу его? В травмпункт? – ужасаюсь я.
– Да ты что, Сонь, Сашку не знаешь? Он же больниц боится как огня, мне только и доверяет. Посмотрю, если серьезное что-то, отвезу в травмпункт на рентген.
– Ну да, ну да. Иди конечно! – понимающе киваю.
Значит, задержится часа на три, не меньше, а скорее больше. Там же очереди в травмпункте всегда. Я накрываю на стол. Посреди стола ставлю корзинку с ароматными спелыми сливами. Любит их, засранец. Сижу, подперев голову рукой, и умильно смотрю, как он ест. Прям картина маслом! Идеальная жизнь глупой оленихи.
– Ну, я побежал… – Игнат промакивает губы салфеткой.
– Скушай еще сливку, – прошу я.
Игнат закидывает сладкий фрукт в рот и надевает пальто.
– Я быстро, любимая, – целует он меня на прощание.
– Я буду ждать, – шепчу я.
Когда дверь закрывается, вытираю щеку от его поцелуя и смотрю на часы. Засекаю время.
Глава 5. Слежка началась!
Соня
Я засекаю время. Так, у меня примерно час–полтора. Успею! Беру в руки телефон и набираю Кирюху.
– Привет, зелень!
– Оу, привет, тё! – отвечает он мне в тон.
– Дело есть! – некогда мне разговоры говорить, сразу перехожу к главному.
– Излагай!
Кир – это сын моей старшей сестры Тамары, мой любимый племянник, пятнадцатилетний компьютерный гений. Мы с ним неплохо ладим, и, надеюсь, он не откажется помочь своей дремучей тетке, которая телеграмм с ватсапом путает и свободно ориентируется только в приложении онлайн-банка, в счетах за ЖКХ.
– Надо сделать так, чтобы все сообщения дяди Игната дублировались на мой телефон. Сможешь помочь?
– Ого, тё, ты решила вывести его на чистую воду? Загулял?
– Хочу почитать его переписки и понять, что он на день рождения хочет, а то не могу подарок придумать, – нелепо вру я.
– Не убедила, – ржет Кирилл. – Ну, ок, сделаем!
– Только маме ни-ни, – предупреждаю я.
– Само собой! – соглашается племяш. – Жди, через полчаса наберу!
Я иду проверить Матвея. Малыш сладко спит, положив маленькие ручки под щечку. Поправляю одеялко, целую теплую, пахучую щечку и выхожу поскорее. Вдруг Кир позвонит, разбудит!
Меряю шагами гостиную, пытаюсь угадать, чем сейчас занят Игнат.
То, что он сейчас не в постели кувыркается, это точно. Старое доброе слабительное наверняка уже подействовало, и теперь ему небо с овчинку кажется. Ох, и не повезло им сегодня. Надеюсь, хоть до Вики успел доехать, чтобы она тоже успела оценить масштаб неприятности.
Я хотела еще Виагры добавить, но Игнат бы догадался. Он же все-таки не дурак. А рассекречивать себя раньше времени я не собираюсь. У меня еще много сюрпризов припасено. А главный приз оставлю на закуску. То-то Игнат счастлив будет.
Интересно, она ему уже рассказала о своей беременности? Или ждет более подходящего момента?
Звонит телефон. Кирилл. Вот шустрый мальчик!
– Смотри, вот тебе видосик, – мне приходит очаровательная заставка с поцелуйчиками и надписью “открой меня”. Палец сам тянется кликнуть по ней.
– Только не тапай! – предупреждает Кирилл. – Это для жертвы.
– Что? Какой еще жертвы? – спрашиваю я в недоумении. – Откуда ты знаешь?
– Тё, жертвами называют тех, кого ты хакать будешь, то есть взламывать, – терпеливо объясняет племяш.
– Хорошо, поняла.
– А вот тебе прога, – мне снова приходит файл. – Это установи на свой телефон.
– А поцелуйчики куда? – не понимаю я. – Как я со своего телефона незаметно к дяде Игнату их установлю?
– Тё, просто отправь ему файл по ватсап. Он его откроет, и пока будет тупить в видос, прога загрузится. Уведомления о его смс будут приходить тебе на емейл, – объясняет Кирилл мне, как трехлетнему ребенку, но я все равно мало что поняла. – У тебя ведь есть емейл?
– Конечно есть! – возмущенно говорю я.
– Ну, мало ли… – тянет вредный подросток, – я там еще геолокацию добавил. Не благодари! Адью, удачки!
Кирилл отключается, а я смотрю на милые поцелуйчики на заставке видео. Вот и превратилась я в подозрительную шпионящую жену. Всегда считала, что читать чужую переписку – это низко и подло, а теперь собираюсь внаглую следить за собственным мужем.
"Но ведь не просто так я такой стала!", – напоминаю себе. – Игнат сам виноват! Что толку, что я слепо верила ему? Никогда не проверяла телефон, не следила, не доводила подозрениями. Он этого не оценил, вот так ему и надо!".
Но все равно мне сложно сделать этот последний шаг к моральному падению. Я медлю. Конечно, когда я все это придумывала, это казалось просто, а сейчас кажется мерзким. Хочется бросить все и просто уйти. Но тогда, получается, Игнат останется безнаказанным?
Будет жить в свое удовольствие с молодухой. А меня выбросят, как старую ненужную вещь. Еще и смеяться будут над моей глупостью и доверчивостью.
Я вспоминаю обидные слова “старуха” и “карга”, которыми награждала меня эта зеленая чувырла, и все сомнения испаряются. Да я себя уважать перестану, если не проучу муженька как следует!
Я убеждаю себя, что буду читать только те сообщения, что касаются меня и его измены, а другие не буду, и нажимаю "переслать". Жду с замиранием сердца. Но сообщение еще не прочитано. Наверное, не до этого сейчас любимому.
Слышу поворот ключа в двери и мгновенно падаю на диван перед бормочущим телевизором.
– Привет, – Игнат заходит в гостиную, – что смотришь?
Я смотрю на экран и вижу рекламную заставку. Что же там идет-то? Наверняка, какая-то романтическая комедия.
– Да вот… – расплывчато отвечаю я, – забыла, как называется. Но интересно, смешно. Хочется перед сном чего-то легкого.
Реклама заканчивается, и я с ужасом наблюдаю, как Ганнибал Лектор зловеще улыбается очаровательной Клариссе. Да уж, очень смешное кино, обхохочешься!
Я кошусь на Игната. Но, кажется, его занимают совсем другие мысли. Лицо его приобрело зеленоватый оттенок. Он непроизвольно болезненно морщится и прижимает руку к животу.
– Милый, с тобой все в порядке? – заботливо интересуюсь, – как Сашка?
– Кто? А, Сашка… Сашка в порядке, небольшое растяжение. А вот я, кажется, отравился.
– Ох, ох! – заквохтала я, – Как же так? Ведь все свеженькое было… может быть, сливы?
– Может, и сливы…– пожимает плечами муж и пулей срывается в туалет.
– Точно сливы… – бормочу я и иду искать Смекту для лечения болезного.
Ничего, Игнат, это только цветочки…
Глава 6. Клава Коха и Даня Минохин
Соня
– Это еще цветочки, Игнат, – приговариваю, открывая свою почту, – ягодки потом будут!
Ага! Молодец, Кирюха, не наврал. Письма с смс сыпятся одно за другим.
"Как себя чуствуешь пусик? Тебе очень плохо?"
Заботливая крутизадка попалась! Хоть и безграмотная.
"Все в порядке, зая"
Да, конечно, учитывая, что пишешь ты, на толчке сидя.
"Как малыша назавем? И когда ты подашь на развод со своей очкастой чирепахой?"
С фига ли? Я очки вообще не ношу!
"Сама выбери, зай"
"ну пуууусик…"
Ну, пусик, блесни интеллектом, придумай имя нагулянному дитяти.
"Мы еще даже не знаем, кто там: девочка или мальчик."
"Если мальчик, то Даня, как Минохина. А если девочка, то Клава, как Коха"
Ну, е-мое! Мне даже жаль становится этого еще неродившегося ребенка. Какая же дура у него мать будет!
Пауза.
Видимо, Игнату тяжело переварить тупость своей любовницы. Ничего, Игнат, крепись. Тебе еще с ней жить. С ней и с вашей Клавой Кокой.
"Пуууусик!
"Пусть так…"
Лаконично, ничего не скажешь.
"Пусик, а мы на Мальдивы хотим! Мне малыш сказал…"
Манипуляции в ход пошли…
"Зай, тебе нельзя летать, съездим в Сочи"
"У, отстой! когда?"
Нет, ну ты посмотри на него! Неделю назад я сказала мужу, что Матвею неплохо было бы съездить на море. На что он мне ответил, что с деньгами сейчас не очень. Лекции ему урезали и еще там что-то. Поэтому на море в этом году мы не поедем. Я из-за этого и согласилась выходить на подработку в платные клиники. Хотела нам отпуск устроить, сюрприз сделать. А оно вон что! Деньги есть, только не для нас с сыном.
Читаю дальше:
"Недельки через две…"
Быстренько же собрался, подонок!
"Когда ты выгонишь свою каргу? Я хочу жить с тобой в нашей квартире…"
Посторонний звук отвлекает меня от увлекательного чтения. Через мгновение осознаю, что это я скриплю зубами от злости…
Нет, моих сил больше нет!
Быстро скрываюсь в спальне Матвея. Находиться рядом с мужем мне сейчас категорически нельзя. Боюсь, что его ничего не спасет от моего гнева. Даже я. И мой такой прекрасный план полетит к чертям.
Игнат знает, что если я в комнате Матвея, значит, сынок проснулся и надо вести себя крайне тихо, поэтому заходить не станет.
Я ложусь рядом с сыном, прикрываю глаза и начинаю считать дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох. Раз-два, раз-два. Тело трясет мелкой дрожью, слезы катятся из глаз. Пусть. Сейчас пять минуток поплачу и хватит.
Зарываюсь носом в макушку Матвейки, вдыхая родной запах. Становится легче. Железные тиски, сковывающие мое многострадальное сердце, немного расслабляются.
– Ничего, – говорю я себе, – ничего. Все проходит. И это пройдет. Я выдержу.
Мои мысли переходят в другое русло. Две недели, у меня всего две недели… Нужно ускориться.
Теперь я отрешенно обдумываю свои дальнейшие действия. Как компьютер, обрабатываю данные, пишу программу. Программу по уничтожению моей семьи и моего мужа.
Слышу, как Игнат чертыхается в туалете. Улыбаюсь удовлетворенно, сквозь слезы. Сиди, любимый, там тебе самое место. Знаю, что действие слабительного будет длиться еще часов шесть.
– Спокойной ночи, Игнат, – шепчу я и проваливаюсь в спасительный глубокий сон.
– Сонечка, посмотри, что это! – будит меня испуганный голос мужа.
Глава 7. Мы не молодеем.
Соня
– Сонечка, посмотри, что это такое?! – Игнат протягивает мне что-то, я спросонья не могу понять что.
Протираю глаза, приподнимаюсь на локте. Игнат протягивает мне расческу, в которой застряло штук двадцать темных волос.
– Это расческа, Игнат, впервый раз увидел? – зеваю я, откидываю одеяло и аккуратно встаю, стараясь не разбудить Матвея.
Иду на кухню и наливаю себе стакан воды. Игнат плетется следом со своей расчёской и скорбным выражением на красивом, подлом, мужественном лице.
Супруг уже принял душ, побрился, на работу собрался.
– Сонь, волосы! У меня никогда не выпадало столько волос, – причитает Игнат.
– Ну, милый, все когда-то случается в первый раз. Мы все-таки не молодеем. У тебя вон уже лысинка намечается, – успокаиваю я его.
– Лысина?! У меня лысина?! – ужасается Игнат и мчится в ванную.
Я иду следом. Наблюдаю, как он с помощью двух зеркал пытается разглядеть свою макушку.
– Давай сфоткаю, – предлагаю я, внутренне потирая руки.
– Не надо, – мрачно говорит Игнат, – и так вижу…
– Ну что ты, любимый, я тебя и так люблю, не переживай, – я подавляю брезгливость и прижимаюсь к мужу. Он отстранено приобнимает меня, но мыслями где-то далеко.
Что, Игнатик, не нравится чувствовать себя старым?!
– Ну что поделать, милый, тебе уже сорок пять. Отец твой вон давно уже лысый как коленка. Гены, – добавляю я ложку дегтя в непомерное самомнение мужа.
Игнат всегда гордился своими густыми черными волосами. Даже легкая седина на висках только придавала ему шарма. Конечно, перспектива облысеть не очень его радовала, но теперь не ему решать.
– Ну, хочешь, я тебя запишу к Севастьянову? Он замечательный трихолог, он поможет… Витаминки, может, какие-нибудь…
– Поможет? – Игнат воспрял духом.
– Наверняка, – успокаиваю я его, – к нему все наши старички ходят…
Я готовлю завтрак, кормлю Игната, бужу Матвея и собираю в садик. Все как обычно, обычное утро в нашей семье. Только вот Игнат не догадывается, что ему объявлена холодная война.
