Kitobni o'qish: «Кипрские хроники. Memento Mori, или Помни о смерти. Книга 1»

Shrift:

Об авторе

Юлия Ельнова-Эпифаниу – русская писательница, прожившая большую часть жизни на небольшом средиземном острове с богатейшей историей, овеянной мифами и легендами, – Кипре. Столкновение менталитетов, традиций и жизненного уклада всегда порождает интересные и необычайные события и приключения. Именно действительность в духе «свой среди чужих, чужой среди своих» подтолкнула к написанию серии рассказов и повестей, описывающих судьбы людей из разных уголков мира. Волей слепого случая земной путь героев привёл их на остров богини любви и красоты Афродиты, а возможно, и трагически оборвался там. Прототипами персонажей послужили реальные личности, смерть которых, пусть иной раз страшная в своей нелепости и непредсказуемости, тем не менее наводит на мысль о некоем неизбежном фатуме или роке, к которому человека безрассудно влечёт его собственный неосознанный выбор на перепутье жизненных дорог…

Кипрские хроники
Memento Mori, или Помни о смерти. Рассказы и повести

Каждое утро думай о том, как надо умирать. Каждый вечер освежай свой ум мыслями о смерти. Воспитывай свой разум. Когда твоя мысль постоянно будет вращаться вокруг смерти, твой жизненный путь будет прям и прост. Твоя воля выполнит долг, твой щит станет непробиваемым.
Из заповедей японских самураев

В основе каждого повествования лежит реальное происшествие (или: инцидент, факт, случай). Однако все описанные события, персонажи, их характеры и судьбы являются художественным вымыслом автора. Всякое сходство с реальными событиями и лицами случайно.

Сжигающая любовь

Любовь – самая сильная из всех страстей, потому что она одновременно завладевает головою, сердцем и телом.
Вольтер

Глава I

– Кáрмен! Кáрмен! – звал в нетерпении женский голос.

Крики, доносящиеся с улицы, с лёгкостью проникали внутрь через распахнутое окно и, казалось, наполняли невыносимым пронзительным звуком всю комнату.

– Да тише ты, не ори! – раздражённым шёпотом, высунувшись наружу, ответила молодая и очень красивая девушка. – Сейчас выйду!

С видимым усилием она накинула на голое тело лёгкое цветастое платьице, сунула ноги в бамбуковые сандалии, мельком взглянула на своё сонное лицо и взлохмаченные волосы в зеркало и, равнодушно махнув рукой, вышла из дома. Во дворе, стоя как раз под тем самым раскрытым окном, через которое так хорошо доносился уличный шум, её ждала другая молодая девушка, в чём-то в точности похожая на неё: тот же невысокий рост, то же стройное миниатюрное тело и те же выразительные азиатские черты лица. Даже длинные чёрные волосы, волной ниспадавшие каждой из них на плечи, были приблизительно одной длины. С одного мимолётного взгляда их легко можно было бы принять за сестёр, но, задержись взгляд ещё хотя бы на секунду дольше, никто бы уже не осмелился сказать, что между двумя этими молодыми особами есть хоть что-то общее: так разительно отличалось впечатление, возникающее у постороннего наблюдателя, глядевшего на них.

Та, что ожидала на улице, была обыкновенной и типичной жительницей своей страны… Но та, что только что вышла из дома, представляла собой незаурядное зрелище. В каждом движении её, в каждом жесте сквозило что-то необыкновенно женственное. Все её невысокое тело было так удачно и пропорционально вылеплено, что, казалось, не оставляло возможности найти в нём хоть какой-нибудь изъян. Длинные, совершенной формы ноги и естественная гордая осанка компенсировали единственный возможный недостаток – рост, придавая ей визуальность высоты. Все её лицо выражало какое-то трогательное изящество: миндалевидные глаза казались огромными для её аккуратного маленького и нежного личика, а точёный носик и высокие скулы выдавали в ней некую врождённую аристократичность, словно азиатская царица Томирис сошла со страниц истории! Впрочем, в чертах её лица также прослеживалась явная примесь крови, очевидно, испанской…

– Ну что ты так раскричалась? – протянула она все ещё сонным и от этого хрипловатым голосом. – Ты же знаешь, она просыпается от всякого шума. Я и так из-за неё всю ночь не спала. Боже! Неужели это никогда не закончится?!

– Не волнуйся так. Конечно же, закончится, – ответила притворно утешительным голосом её подруга. – У меня племянник только до года так по ночам орал, а в полтора уже спал до утра как миленький. Так что тебе недолго уже терпеть осталось. Конечно, если к тому времени вы не успеете заиметь второго ребёночка, – тут же с ехидцей ввернула она.

– Ты это о чём? – с раздражением отреагировала замученная бессонными ночами юная мать. – Ещё детей?

Да никогда в жизни! Если бы знала, что меня ждёт, то и этого маленького чудовища бы не было. Все соки из меня высосала. Не представляю, как я смогу теперь принадлежать самой себе? Это что же, теперь и есть моя жизнь?..

– А Бенли, между прочим, в ней души не чает, – вставила вторая. – Говорит, что она – вылитая ты, такая же красавица, и всем рассказывает, как ты прекрасно вошла в роль матери и что у вас будет ещё, по крайней мере, пятеро детей…

– Бенли – чокнутый! – грубо прервала её Кáрмен. – После свадьбы совсем другим человеком стал. Говорит только о детях да о семейных ценностях. Носится, как кот с маслом, с этим визжащим комочком. Всё, что его сейчас волнует, – это где достать деньги на свинью к крестинам.

Собирается праздновать это из ряда вон выходящее событие с учётом всех существующих традиций и готов в долги войти, лишь бы только накормить всех своих голодранцев-родственников! – злобно и с нескрываемой иронией рассмеялась она.

– А знаешь, – задумавшись, тихо сказала её подруга, – тебе ведь все завидуют. Кто бы мог подумать тогда, в университете, что из первого красавчика и гуляки Бенли выйдет такой заботливый муж и отец. В него и тогда были влюблены все девчонки с нашего курса, несмотря на то что все считали, что у него на уме только развлечения и весёлая жизнь.

– Пожалуйста, вот пусть и забирает его к себе любая. И желательно с этим кричащим кульком, – с неподдельным отвращением на лице ответила Кáрмен. – А я его больше видеть не могу! Я уже по горло сыта семейной жизнью!

Нервным жестом она откинула упавшую на лицо прядь волос и бросила неприязненный взгляд в сторону открытого окна.

– Ну тогда тебе будет интересно послушать о том, с чем я к тебе пришла, – интригующим тоном объявила её собеседница. – У меня есть чудесные новости!

На тонких чертах Кáрмен отобразилось удивление, с некоторой примесью озадаченности и недоверия:

– Новости… у тебя? Какие у тебя ещё могут быть новости?.. – и она высокомерно повела плечами. – Впрочем, давай, не томи! Это маленькое чудовище может проснуться в любой момент, – поторопила она.

– Так вот, – с торжественным видом начала её подруга. – Мне уже давно осточертела эта безденежная жизнь, и несколько месяцев назад я отвезла документы в Манилу – в одно агентство, занимающееся трудоустройством за границей. Представляешь, сегодня мне позвонили и сказали, что меня приглашают на работу!

На этих словах она запрыгала на одном месте, хлопая при этом в ладоши.

– Это что, как тётка Бенли ездит? – ошарашенно спросила Кáрмен.

– Да так пол-Филиппин ездит! И неплохо, между прочим, зарабатывают, – вторая половина фразы прозвучала с особым удовлетворением.

– И куда же ты едешь? – заинтересованно протянула Кáрмен.

– Да пока не знаю! Все равно куда – лишь бы подальше отсюда. Деньги оправдают любое местопребывание. А когда вернусь… – но закончить ей так и не удалось, потому что Кáрмен в нетерпении дёрнула её за руку.

– Слушай, Люс, а мои документы ты смогла бы туда отвезти? Ты когда теперь там будешь?

Глаза её собеседницы вначале широко распахнулись от удивления, а затем загадочно сузились, как бы пряча какие-то потаённые мысли.

– А зачем тебе? Бенли же для тебя старается, зарабатывает. Неужели тоже нужда заела?

– Да при чём здесь нужда!? Я жить так больше не могу! – закричала она в исступлении. – Мне нужна назад моя свобода, или я скоро сойду с ума!

– Но как же ты думаешь ехать? Он же тебя так просто не отпустит. Вы же, можно сказать, ещё молодожёны… – как-то странно усмехнулась Люс.

– Ещё чего, не пустит! Постараюсь убедить его, что делаю это ради его распрекрасных свиней. Ну ты ведь мне поможешь? – Кáрмен снова требовательно схватила свою подругу за руку. – Ты отвезёшь мои документы в Манилу? Самой мне туда сейчас никак не добраться…

Люс медленным движением осторожно освободила свою руку и отвернулась в сторону, как бы о чём-то раздумывая. Её лицо, скрытое от глаз Кáрмен, отражало бурю быстро сменяющих друг друга эмоций. Затем, словно спохватившись, она резко повернулась и обняла свою подругу, поспешно заговорив:

– Конечно же, моя дорогая Кáрмен, я сделаю ради тебя всё, что ты попросишь. Ты же знаешь, я – единственный человек, который тебе всегда поможет в трудную минуту. Я обязательно отвезу твои документы и сделаю это как можно скорее.

Теперь черты её лица выражали безмятежное спокойствие и полную уверенность в некоем мгновение назад принятом и только ей одной известном решении.

Кáрмен между тем, окрылённая открывшимися перед ней перспективами, в считанные минуты переменилась и из уставшей раздражённой девушки превратилась в полную сил и энергии будущую завоевательницу мира. Даже громкий плач грудного ребёнка, внезапно разорвавший наступившую тишину, на этот раз не смог вызвать у неё обычного приступа раздражения.

Обе девушки ещё немного помолчали. Застыв с мечтательным выражением лица, каждая думала о чём-то своём. Затем Кáрмен, попрощавшись, направилась к дому. Она плавно шла окрылённой походкой человека, которому только что выпал второй шанс начать жизнь заново.

Глава II

Прошло несколько дней. В окутанной полумраком комнате Кáрмен сидела перед зеркалом, рассматривая своё отражение. В углу в маленькой кроватке мирно посапывал ребёнок. Последние лучи солнца, проникавшие в окно через тонкую занавеску, окрашивали все окружающие предметы в какой-то мягкий и таинственный розовый цвет. Лицо Кáрмен, освещённое этим светом, казалось ещё более привлекательным и манящим.

Медленным движением она провела рукой по своей щеке, затем по шее и плавно опустила её на грудь. Глаза её, казалось, смотрели куда-то сквозь зеркало – таким отрешённым и затуманенным был её взгляд. Стараясь не производить ни малейшего шума, в комнату осторожно вошёл молодой человек и сразу же направился к детской кроватке. Его лицо, обращённое к ребёнку, выражало саму нежность и отеческую заботу. Постояв немного над младенцем, он тихо подошёл к Кáрмен и обнял её за плечи. Девушка, очевидно, блуждавшая мыслями где-то вдали, не почувствовав в комнате присутствия другого человека, резко вздрогнула и полуобернулась.

– А, это ты, Бенли… – как-то разочарованно проговорила она, нехотя возвращаясь к действительности.

Молодой человек притянул её к себе сильными мускулистыми руками и с нескрываемым обожанием заглянул в лицо.

– Ты стала ещё красивее, Кáрмен, – с нежностью прошептал он. – Материнство тебе к лицу…

Он ласково провёл рукой по её лицу тем же самым жестом, что и несколько минут назад сама Кáрмен, и задержался на её груди. Лицо девушки при этом как-то нетерпеливо поморщилось, и, отстранившись, она потянула его за собой прочь из комнаты.

– Да, ты права, малышка так неспокойно спит, не будем её тревожить, – заботливо прошептал он, плотно закрывая за собой дверь спальни. – Думаю, с крестинами лучше не торопиться. Пусть Сюзи подрастёт, окрепнет. Да и я смогу собрать бόльшую сумму, и тогда мы сможем купить не одну, а парочку свиней, чтобы отметить этот праздник как можно достойнее.

Видно было, что мысли о предстоящем событии вызывали у него приятное волнение и радость. Он искренне не замечал, что каждый раз при подобных рассуждениях на лице его любимой жены застывала маска смертельной скуки.

– Как дела в школе? – безразличным голосом бросила она первую попавшуюся фразу, чтобы сменить ненавистную ей тему.

– Всё нормально. Мне всё нравится. Вот только зарплата школьного учителя по физическому воспитанию оставляет желать лучшего, – со смехом добавил он. – Ну ты и сама это знаешь. Мы все это знали ещё с университета: чтобы дойти до нормальных денег, нужно иссушить себя теорией и экзаменами, закончить на мастера, а потом ещё сесть за докторскую. Откровенно говоря, всё это не по мне… Я люблю живой спорт, а не по книжкам!

При этих словах он небрежно похлопал себя по рельефным мускулам.

– Вот только жаль, что я до сих пор не смог осуществить твою мечту и купить тебе небольшой автомобиль, – сказал он уже посерьёзневшим голосом, снова обнимая жену. – Я чувствую себя таким виноватым, что не могу дать тебе того, чего ты достойна…

Послушно дав себя обнять, Кáрмен нахмурилась ещё больше от напоминания о недостижимости желанной игрушки. Вся жизнь в маленькой Авроре показалась ей ещё более пресной и тоскливой. Рутина и обыденность – вот что ждёт её в этом унылом филиппинском городишке. И в тот же миг её внезапно озарила мысль о том, как приступить к осуществлению её недавно созревшего плана, который должен будет привести её к долгожданной свободе.

Она нежно обвила руками шею своего мужа и заговорила самым искренним голосом, на который была способна:

– Милый мой, Бенли, ну о чём ты говоришь? В чём же ты можешь быть виноват передо мной? Это я чувствую себя совершенно никчёмной от того, что никак тебе не помогаю в твоих стараниях для будущего нашей маленькой Сюзи.

От неожиданности Бенли опешил:

– Кáрмен! Ты же кормящая мама! Ты недавно родила ребёнка и полностью посвящаешь себя обязанностям по его уходу. Никто не ждёт от тебя чего-то большего!

– Ах, Бенли!.. Прошли те времена, когда женщина сидела дома и занималась только хозяйством и детьми.

Современная женщина должна быть полноправным партнёром своему мужу. В конце концов мы вместе заканчивали университет… А знаешь, – после небольшой паузы добавила она, – я восхищаюсь твоей тётей Джанет…

– Ха! Тётей Джанет! Да она же полжизни провела неизвестно где, родных детей годами не видела….

– Зато она смогла обеспечить им достойное будущее! – деловито ответила Кáрмен. – Её старший сын, если я не ошибаюсь, сейчас учится в Маниле на адвоката.

– Но Кáрмен, – Бенли озабоченно вглядывался в лицо своей жены, – не хочешь ли ты сказать, что тоже способна на такое?! Оставить меня, нашу маленькую Сюзи и всё ради чего? Денег?..

– Нет, конечно! – Кáрмен рассмеялась так, как будто сама подобная мысль показалась ей полным абсурдом. – Ты же прекрасно знаешь, что я без вас умру.

Просто, – добавила она вкрадчиво, – я чувствовала бы себя намного лучше, если бы смогла хотя бы как-то помочь тебе в подготовке к крестинам… Я знаю, для тебя так важно, чтобы всё прошло самым наилучшим образом. Если бы я могла заработать какие-то деньги и мы смогли бы позволить себе купить не только свиней, но и корову… О, ради этого я бы пожертвовала несколькими месяцами разлуки! – давя внутри себя смех, притворно присовокупила она.

Закончив ключевую фразу, Кáрмен умолкла в ожидании реакции мужа. Стараясь не переиграть, она рассеянно смотрела в сторону, в то же время пытаясь угадать, правильную ли она выбрала тактику. Бенли тоже молчал. Казалось, он напряжённо о чём-то думал. Затем он резко поднялся и подошёл к открытому окну. До Кáрмен донеслись его тихие слова:

– Да, ты права… Ты совершенно права. В конце концов это всего лишь несколько месяцев. А потом мы сможем сразу же устроить крестины, и не придётся брать ни у кого взаймы…

Кáрмен изумлённо уставилась на спину мужа. От столь лёгкой победы она внезапно ощутила смесь разочарования и скуки. «И стоило столько дней мучиться и думать, как завести разговор?..» – подумалось ей, и она перестала больше вслушиваться в его бормотание.

– Кáрмен, – наконец громко произнёс Бенли, всем телом разворачиваясь к жене, лицо его выражало вымученную решительность, – я завтра же поговорю с тётей Джанет и выясню, каким образом я мог бы получить работу за границей. Мне повезло, что у меня такая умная и великодушная жена. Да, мы пожертвуем несколькими месяцами разлуки, но, когда я вернусь, я смогу осуществить все наши замыслы: справить крестины, подарить тебе авто и, может быть, даже начать свой небольшой бизнес…

– Но Бенли… – только и нашлась, что сказать опешившая Кáрмен. – Я имела в виду, что ехать-то должна я…

– Об этом не может быть и речи, – твёрдо произнёс её муж. – Я никогда не позволю себе воспользоваться твоей добротой и жить за счёт женщины, как делают, к моему стыду, большинство филиппинских мужчин. Возьми хотя бы мужа тёти Джанет: в то время как его жена зарабатывает на всю семью в чужих краях, он не работает годами, а только и делает, что меняет любовниц. Мужчины, имеющие сильных характером жён, берущих на себя все тяготы по содержанию семьи, постепенно перестают быть мужчинами.

– Да, ты совершенно прав, мой дорогой: рядом с сильной женщиной мужчина неизбежно становится слабым, – быстро заговорила наконец пришедшая в себя Кáрмен, пытаясь ещё успеть вернуть ситуацию под контроль. – Но в нашем с тобой случае это совершенно исключено! Посмотри на себя, – в её голосе послышались соблазняющие нотки. – Кто может быть более мужественным, чем ты?.. Да и потом, я полностью тебе доверяю…

Но или Кáрмен перестаралась с обольстительной манерой речи, или на Бенли так подействовала одна только мысль о возможном с ней расставании, – как бы там ни было, а дальнейший разговор пришлось отложить, так как дело вскоре приняло совсем неделовой оборот…

Глава III

От сознания того, что план её явно разваливался на глазах, Кáрмен перестала спать ночами. Недооценив твёрдости характера своего мужа и силы его любви к ней, она попала в расставленную ею же самой ловушку. Все её дальнейшие попытки заговорить на тему возможности её поездки на заработки Бенли обрезал на корню. Сам же, очевидно, не на шутку вознамерился осуществить задуманный Кáрмен план и уже делал к этому некоторые шаги. От всего происходящего у Кáрмен шла голова кругом. Люс, как назло, исчезла, и с того самого дня, как она в полной эйфории уехала в Манилу, от неё не было ни слуху ни духу. Неизвестно было даже, передала ли она в агентство документы Кáрмен. «Скорей всего, эта чокнутая и не подумала этого сделать! – со злостью мнилось Кáрмен. – Улетела себе, небось, давно… У неё же от радости явное умопомрачение произошло!» Впрочем, это было не совсем похоже на Люс: уехать в другую страну на столь длительный срок и даже не позвонить, чтобы попрощаться?.. Она же столько раз уверяла Кáрмен, что считает её своей лучшей подругой. Ей, Кáрмен, конечно же, всё равно, что там считает эта несчастная дурочка, но всё же… Что-то здесь было не так, но что именно, Кáрмен уже не могла разобрать, так как всё снова виделось в чёрных красках, да и настроение было ни к черту.

…Дни шли за днями, незаметно сменяя один другой, когда однажды утром раздался неожиданный телефонный звонок.

– Могу я поговорить с миссис Пинсон? – послышался в трубке приятный женский голос с налётом официальности.

– Да, это я, – настороженно ответила Кáрмен, – я слушаю вас.

– Меня зовут Сюзанн Лопес, и я звоню вам из «Фил-рекрут», агентства по трудоустройству в Маниле. У нас имеются ваши документы, и мы хотели бы знать, заинтересованы ли вы ещё в возможности получить работу за рубежом?

От услышанного у Кáрмен перекрыло дыхание, и последующая пауза, видимо, показалась её собеседнице несколько долгой.

– Алло, алло, миссис Пинсон! Нас, кажется, разъединили?

– Да, да! То есть нет, нет! – наконец закричала Кáрмен, нервно сжимая в руках телефонную трубку. – Я очень заинтересована в работе!

– Очень хорошо. В таком случае я должна сообщить вам, что к нам поступила заявка на вас, и потенциальный работодатель просит об интервью с вами через Skype. Вы могли бы завтра утром подойти в наше агентство?

– О-о! – жалобно протянула Кáрмен, и сердце её упало, – я живу очень далеко от Манилы… Аврора… – начала лепетать она не совсем связно, – десять часов поездом… У меня нет такой возможности…

– Ну что ж, – деловито прервал её женский голос, – я передам это клиенту и сообщу вам о результате.

Послышались короткие гудки. Кáрмен в растерянности уставилась на телефонную трубку. И тут её обуяла паника: «Что я наделала?! Я должна была сказать, что приеду, что найду способ! А теперь она больше не перезвонит!.. И я даже не знаю, как с ними связаться! Какое это было агентство?.. И как её там фамилия: Лорес, Долорес? Или это имя?»

Кáрмен в отчаянии не находила себе места. Люс всё-таки сдержала своё обещание и, хоть и не попрощавшись, передала её документы. И вот он, долгожданный шанс! Он был так близко! А она, Кáрмен, сама же всё испортила!

Девушка судорожно сжимала и разжимала руки, не зная, что предпринять. В какой-то момент до неё донёсся захлёбывающийся вопль её дочери. Ребёнок, должно быть, проснулся и плакал уже довольно давно, судя по истерическим ноткам в его криках, но Кáрмен даже не замечала этого. Наконец она медленно поднялась и шагом приговорённого человека направилась в комнату, откуда доносился плач.