Kitobni o'qish: «Криминальная патопсихология»

© ООО «Издательство АСТ», оформление

© Антонян Ю.М., Гульдан В.В., текст

Предисловие ко второму изданию

Перечитав заключение нашей работы, вышедшей в 1991 года, мы были удивлены как его прогностическим содержанием, так и сохранившейся актуальностью многих затронутых проблем. Может, со стороны авторов, это звучит нескромно, но тезис о том, что в повседневной жизни мы всё чаще сталкиваемся не с психологическими, а патопсихологичесикими феноменами преобретает аксиоматический характер. Вроде бы за 30 с лишним лет произошли кардинальные изменения окружающей среды и нашей жизни. Центры городов, одежда прохожих, витрины и прилавки магазинов, открытые веранды кафе радуют глаз, исчезли очереди и телефонные будки, возникли новые формы общения между людьми с помощью гаджетов, мессенджеров, различной аппаратуры, замещающей архаичные встречи, контакты и свидания. И вдруг оказалось, что и эта новая, такая привлекательная среда формирует совсем не привлекательные межличностные отношения, не снижает уровень тревожности, агрессивности, подозрительности, не способствует развитию эмпатии, сочувствию, ответственности, способности к прогнозированию возможных последствий своих действий. Значительное социальное расслоение, квартирный вопрос, незащищенность, неуверенность в будущем создают почву для развития невротических состояний, личностных дисгармоний, различных форм эскапизма, асоциального и криминального поведения.

Нельзя не учитывать, что представления о масштабах аморальности и преступности зависят от информированности общества о них. В советское время на общественно опасные явления ставилась печать строгой секретности, то есть болезнь загонялась внутрь.

За последние годы мы столкнулись с новыми формами преступности, в том числе за счет технического и социального прогресса, немыслимыми ранее. «Черные риелторы воспользовались появлением у граждан приватизированных квартир и, пользуясь их юридической, физической и психологической беспомощностью, лишали их жилья, а иногда и жизни».

Возник новый вид сексуальных преступлений с помощью гаджетов. Преступниками оказались вовсе не деградированные алкоголики, а люди из самых разных социальных слоев. В том числе, с высшим образованием, чиновники, школьные воспитатели. В социальных сетях, мессенджерах, находясь иногда в других регионах, они вступают в контакт с детьми, манипулируя ими, шантажируя, подкупая, и требуют присылать фото и видео обнаженных тел, гениталий, в некоторых случаях пытаются встретиться с детьми реально. Как правило, эти лица формально психически здоровы, по результатам судебно психиатрической экспертизы вменяемы, но их мотивация, с нашей точки зрения, носит патологический характер, свидетельствует о личностных растройствах, не исключающих вменяемости, личностной деградации, своеобразной анимализации сознания.

В последнее время мы также столкнулись с новым видом мошенничества, заключающимся в онлайн-манипулировании. В зоне риска оказались все: пенсионеры и подростки, лица с психическими аномалиями и формально здоровые, инвалиды и доктора наук. Орудием преступления неожиданно стала мобильная связь. Объектом манипулирования становятся жертвы – юридические потерпевшие или потерпевшие, плавно переходящие в обвиняемых, в зависимости от цели злодеев. Можно выделить два мотива онлайновых противоправных действий: корыстный и террористический. В первом случае жертвы избавляются от всех накоплений и имущества, во втором – с помощью манипулятивного индуцирования жертву направляют на совершение криминальных действий, и они становятся обвиняемыми по тяжким уголовным делам.

Можно считать, что проблема криминальной патопсихологии – изучение преступности лиц с психическими аномалиями в современном обществе по-прежнему актуальна и требует дальнейшего изучения.

Предисловие к первому изданию

В сфере наук, изучающих преступность и разрабатывающих меры борьбы с ней, накопилось особенно много проблем. Происходит это не только потому, что преступность влияет на самые различные области жизни человека и общества, но и в связи с тем, что само ее существование порождается множеством социальных противоречий, объективных и субъективных явлений и процессов. Недостаточный их учет, в первую очередь при конструировании и применении правовых норм, может существенно затруднить формирование и развитие социалистического правового государства.

К числу наиболее важных субъективных факторов, влияющих на совершение преступлений, относится нравственное и психическое здоровье населения, которое, в свою очередь, зависит от ряда обстоятельств. Однако социальный заказ общества на развернутое и углубленное познание роли психических аномалий в преступном поведении выполнен еще далеко не полностью, что препятствует повышению эффективности борьбы с таким поведением.

Изучение общественно опасных действий душевнобольных и лиц с психическими аномалиями в отечественных исследованиях длительное время было исключительно прерогативой судебной психиатрии. Можно назвать лишь несколько криминологических работ последнего времени, посвященных этой проблеме¹. Судебные психиатры, подчеркивая свою принадлежность к медицине и справедливо напоминая, что судебная психиатрия² является отраслью психиатрии, не стремились, естественно, к сопоставлению структуры и динамики, механизма и мотивации общественно опасных действий душевнобольных и преступлений лиц с психическими аномалиями со структурой и динамикой преступности в целом, механизмом и мотивацией преступных действий иных лиц. Криминологи, в свою очередь, долгое время избегали вопросов, разработка которых могла послужить поводом для упрека в биологизаторстве, неоломброзианстве. Взаимный интерес юристов и судебных психиатров возникал в основном на почве назначения и проведения судебнопсихиатрической экспертизы, устанавливающей жесткую границу между сферами компетенции.

Между тем сохраняется насущная необходимость в создании общей теории влияния психической патологии на преступность в целом и отдельные виды преступного поведения. Прежде всего это связано с большой распространенностью психической патологии среди преступников. По данным разных авторов, доля лиц с психическими нарушениями среди совершивших преступления и прошедших судебно-психиатрическую экспертизу колеблется от 30 до 68,8%³. К какой бы теоретической школе ни принадлежали исследователи, относят ли они психические нарушения к основным детерминантам преступного поведения или отводят им роль условий, способствующих реализации преступных действий, придерживаются ли «социологической», «экономической», «клинической» модели преступности, никто не отрицает факта: доля лиц с психическими нарушениями среди преступников выше, чем в общей популяции.

В наибольшей степени это относится к насильственным и так называемым дезадаптивным преступлениям. Полярность точек зрения относительно роли психических нарушений в детерминации преступного поведения связана с недифференцированным подходом к проблеме. Изучая различные виды преступных действий, можно видеть, что в одних преступлениях доля лиц с психическими нарушениями минимальна, а в других – составляет подавляющее большинство. Психические нарушения, если они имеются, могут быть и внутриличностными условиями, облегчающими формирование преступного намерения и его реализацию, и совершенно нейтральным в отношении преступления фактором мотивации и механизмов преступного поведения. Так, различна доля лиц с психическими нарушениями среди разных видов сексуальных преступлений: их меньше среди лиц, обвиняемых в изнасиловании, и подавляющее большинство среди совершающих эксгибиционистские акты или надругательство над могилой. Чем «экзотичнее» состав сексуального преступления, тем вероятнее наличие у преступника психической аномалии, ее отражение в мотивации и реализации преступных действий.

Криминологи, недооценивающие самостоятельное криминологическое значение психических аномалий⁴, оказали плохую услугу обществу и правоохранительным органам, блокируя разработку научно обоснованной программы профилактических и коррекционных мероприятий по борьбе с преступностью лиц с такими аномалиями. Перехлесты идеологической борьбы с «биологизаторскими» концепциями преступности привели на длительное время к снятию реально существующей проблемы. Сегодня это проявляется в отсутствии научных ориентиров по многим важным вопросам, связанным с профилактикой и расследованием многих тяжких преступлений, исправлением и перевоспитанием виновных на базе психолого-психиатрических знаний о личности преступника, механизмах и мотивации преступного поведения. До последнего времени не нашли законодательного решения многие уголовно-процессуальные вопросы, например вопрос об уменьшенной вменяемости.

Одним из основных аргументов в пользу отрицания роли психических аномалий в детерминации преступного поведения служили ссылки на работы судебных психиатров. Между тем в этих работах редко давалась криминологическая оценка этих аномалий. Если же такие оценки давались, то обычно они были достаточно обоснованными. Так, по мнению О. Е. Фрейерова, «среди психиатров достаточно единодушной является та точка зрения, что психически неполноценные (психопаты, олигофрены и др.) могут, конечно, совершать криминальные акты, но ни о какой биологически обусловленной тенденции этих лиц к криминальному поведению не может быть и речи, тем более недопустимо искать корни преступности, ее источники в психической неполноценности таких больных»⁵. Признание криминогенного значения расстройств психики отнюдь не означает, как мы покажем ниже, биологизации причин совершения преступлений. Мы полагаем, что психической неполноценностью действительно нельзя объяснить существование преступности. Однако эта неполноценность, как теперь установлено многими исследованиями, оказывает существенное влияние на преступное поведение.

В настоящее время можно констатировать, что большинство советских криминологов единодушны в том, что психические аномалии оказывают существенное влияние на преступное поведение, а, следовательно, и на преступность в целом. Однако сейчас подобная констатация уже недостаточна. Науке и практике необходимо знать, как, каким образом влияют аномалии психики на личность и преступное поведение, на что именно, но ответить на эти вопросы только на социологическом уровне познания невозможно. Нужны психологические, точнее, патопсихологические исследования, т. е. изучение психологических особенностей лиц с психическими аномалиями, поскольку никакие внешние или внутренние факторы не могут порождать уголовно наказуемые действия, не преломляясь через психику человека. Этот качественно новый, патопсихологический уровень и составляет основное содержание настоящей работы.

Свою главную задачу мы видели в том, чтобы раскрыть патопсихологические особенности личности и на этой основе объяснить преступное поведение лиц с психическими аномалиями, специфику его механизма и мотивации. Разумеется, эта задача может быть решена лишь на базе адекватной методологической оценки криминогенной роли патологии психики. Поэтому методологическим проблемам уделено значительное внимание, при этом акцент сделан именно на патопсихологических аспектах.

Значение патопсихологической проблематики для современных криминологических исследований и практики борьбы с преступностью приводят к однозначному выводу о необходимости выделения соответствующих вопросов в качестве самостоятельной научной дисциплины. Эта дисциплина, на наш взгляд, имеет свой предмет, методы, пределы изучения, достаточно четко очерченные теоретические и практические цели.

В монографии приведены результаты многочисленных конкретных криминолого-патопсихологических исследований. Отдельные положения и концепции, в первую очередь те, которые носят дискуссионный характер или обладают относительной новизной, проиллюстрированы развернутыми примерами. На основании теоретических выводов, эмпирических патопсихологических данных и изучения практики работы правоохранительных органов предприняты попытки разработать некоторые практические вопросы деятельности по борьбе с преступным поведением лиц с психическими аномалиями. Внесены также отдельные предложения законодательного характера, которые, как можно надеяться, будут способствовать совершенствованию названной деятельности.

Для патопсихологического изучения нами взяты такие психические аномалии, как психопатии, олигофрении в степени дебильности, остаточные явления черепно-мозговых травм, органические заболевания центральной нервной системы и шизофрения. Разумеется, в первую очередь речь идет о вменяемых преступниках. Между тем затронуты и отдельные вопросы общественно опасного поведения психически больных, поскольку это может представлять криминологический интерес для решения тех основных задач, которые ставятся в настоящей работе. Следует отметить также, что личность и преступное поведение алкоголиков здесь самостоятельно не исследуется, потому что они представляют собой специальную проблему, требующую особых подходов и решений. Однако алкоголизму уделяется необходимое внимание, если он сочетается с психопатиями, олигофрениями и другими психическими нарушениями.

Мы считаем, что патопсихологические проблемы, требующие комплексного решения, должны занять достойное место в современной советской криминологии, обогащая тем самым арсенал возможностей и средств борьбы с преступностью.

Глава I. Криминальная патопсихология как отрасль научного знания

1. Предмет и значение

Современные процессы взаимодействия, взаимопроникновения и взаимообогащения наук отразились прежде всего на тех отраслях научного знания, которые связаны с познанием человека. В итоге появились новые науки двойной, даже тройной природы со сложным предметом и новыми междисциплинарными связями, со столь же сложной методологией, разнообразными конкретными методиками, неоднозначными теоретическими и практическими выходами. Достижения таких наук способны обслуживать различные социальные нужды.

Не ставя перед собой задачи анализа всех процессов интеграции научных знаний, в результате чего образуются новые «синтетические» науки, отметим, что, например, формирование и развитие такой науки, как криминология, было немыслимо без изучения личности преступника, а следовательно, ее психологических особенностей, в том числе связанных с патологическими явлениями. Вначале, на первых этапах ее существования, данный процесс был как бы «приглушен» определением предмета, методологии и пределов исследований этой сравнительно молодой науки. Однако и тогда (вспомним Ч. Ломброзо) интерес к тем, кто совершает преступления, был достаточно велик. Сейчас, вне всякого сомнения, личность преступника занимает одно из ведущих мест в криминологических исследованиях. Интерес к ней исключительно велик, тем более что от результатов ее познания зависит эффективность борьбы с преступностью. Не случайно наиболее бурные научные дискуссии ведутся именно вокруг личности преступника.

В нашей стране на протяжении десятилетий криминология развивалась в основном как социологическая наука с ее конкретными методами познания, подходами к решению основных проблем, интерпретацией результатов исследований и самими этими результатами. Социологический аспект в изучении личности преступника превалирует и сейчас. Однако теперь уже ясно, что с помощью только социологических подходов и методов невозможно объяснить преступное поведение, а следовательно, предложить эффективные меры его предупреждения. Личность преступника должна стать объектом междисциплинарного познания: философского, социологического, психологического, этического, экономического, демографического, правового, психиатрического.

Сейчас в юридических и смежных науках возникла сложная система научных исследований личности преступника, которые стали одним из главных центров развития этих наук, например, исправительно-трудовой психологии. Дифференциация в данной системе специальных дисциплин должна переплетаться с синтетическим подходом, комплексным объединением отдельных частных учений в общую теорию познания личности преступника. Интеграция этих дисциплин должна сочетаться с дальнейшим развитием их специализации, в немалой степени определяемым прогрессом всех наук «человеческого цикла», философского учения о человеке. Целесообразность междисциплинарного исследования личности преступника, неразрывно связанная с осознанием нерешенности ряда ее проблем, вместе с тем опирается на фундамент накопленных научных знаний и относительного решения некоторых вопросов. Важно здесь и стремление изучить взаимодействие, взаимное влияние, взаимное проникновение научных теорий и методов.

Из всех наук, с помощью которых можно раскрыть природу и специфику личности преступника и объяснить преступное поведение, а это и является целью изучения данной личности, наибольшее значение имеют психология и психиатрия.

Во-первых, потому, что психология – это наука о закономерностях, механизмах и фактах психической жизни человека, изучающая процессы активного отражения человеком объективной реальности в форме ощущений, восприятий, понятий, чувств и других явлений психики. Психиатрия же – наука о проявлениях, этиологии и патогенезе психических болезней, их предупреждении, лечении и организации помощи⁶. Таким образом, и та и другая наука изучают психику человека; вторая – ее нарушения, причем как болезненные, так и более легкие изменения психики, без расстройства отражения реального мира и существенного изменения поведения.

Этот последний аспект нас интересует в первую очередь, так как преступниками могут быть только вменяемые лица. То, что личность преступника, закономерности и механизмы ее формирования, субъективная детерминация его поведения входят в предмет криминологии, является сейчас аксиомой для всех криминологов.

Во-вторых, именно в психологии и психиатрии уже накоплен значительный запас научных знаний о личности преступника, о чем убедительно свидетельствует существование таких дисциплин, как криминальная (юридическая) психология и судебная психиатрия. В последние годы криминология стала широко использовать понятийный аппарат, подходы и конкретные методы психологии и психиатрии.

В-третьих, как показывают эмпирические исследования, в том числе проведенные с нашим участием, среди преступников около 50–60% тех, кто имеет психические аномалии, не исключающих вменяемости. Особенно велика доля таких лиц среди насильственных преступников⁷. Это оказывает существенное влияние на формирование их личности, восприятие и усвоение нравственных и правовых требований, общение, реагирование на те или иные жизненные ситуации, воспитательное и карательное воздействие, возможности исправления и перевоспитания, адаптацию и образ жизни в целом. Вот почему данное обстоятельство имеет исключительное значение и предопределяет необходимость познания психологических особенностей тех, у которых выявлены психические аномалии. Преступность лиц с такими аномалиями – самостоятельная криминологическая проблема, решить которую без привлечения достижений психологии и психиатрии невозможно.

В советской криминологии имеется ряд работ по проблемам преступности лиц с психическими аномалиями, но в значительной части они посвящены несовершеннолетним правонарушителям⁸. Уголовно-правовые аспекты преступлений таких лиц исследованы А. В. Михеевой и Р. И. Михеевым⁹. Отдельные вопросы связи преступного поведения и нарушения психики освещены в работах П. Б. Ганнушкина, К. К. Краснушкина, О. В. Кербикова, О. Е. Фрейерова, Н. И. Фелинской и других отечественных психиатров, которые, естественно, основное внимание уделяли психиатрическим аспектам.

Связь между преступным поведением и расстройствами психики, криминогенность последних отмечали многие выдающиеся психиатры прошлого. Так, Э. Крепелин писал, что «среди немалого количества неисправимых преступников, бродяг и проституток… мы имеем дело с болезненными свойствами и недостатками психической конституции… Здесь можно говорить о врожденных преступниках»¹⁰. Крафт-Эбинг считал, что «преступность, как явление нравственного вырождения, и помешательство, как явление вырождения органического, остаются в социологическом смысле противоположностями. Общие точки соприкосновения этих двух явлений даются только тем, что помешательство и в клинических чертах своих может иногда обнаруживаться в виде болезненного извращения нравственности»¹¹. Другой видный ученый, Е. Блейлер, отдавая должное криминологической роли психических расстройств, в то же время предостерегал от ее преувеличения. В связи с этим он критиковал Ч. Ломброзо, хотя и признавал его заслуги в том, «что нужно исследовать и лечить преступников, а не лишь наказывать за преступления»¹².

Психологические особенности личности и поведения преступников с патологией психики в криминологической литературе сейчас еще не выделены в самостоятельную проблему. В этом смысле не составляет исключения и работа Ю. М. Антоняна и С. В. Бородина, в которой дана лишь общая психологическая характеристика таких лиц и психологические характеристики алкоголизированного, психопатизированного и умственно отсталого типов. Вообще криминологи достаточно редко обращаются к этой проблеме, поскольку, с одной стороны, познание ее сопряжено со многими объективными трудностями, в первую очередь связанными с необходимостью диагностики психических нарушений, а с другой – нужны знания и использование специальных психологических методик. Психиатры, как отмечалось, главные усилия направляют на изучение медицинских аспектов, что, разумеется, совершенно оправданно. В криминальной психологии изучаются лишь отдельные категории правонарушителей, имеющих расстройства психики, в основном психопаты и алкоголики. Дальнейшее познание преступного поведения лиц с психическими аномалиями ставит перед необходимостью перехода от уголовно-правового и социологического уровней к психологическому исследованию (характерологии, мотивации и т. д.).

Задачи познания личности преступников с психическими аномалиями в должном объеме не может решить судебная психиатрия, поскольку круг изучаемых ею вопросов иной. К ним в первую очередь относятся:

• экспертное освидетельствование и дача заключений о вменяемости или невменяемости лиц, привлекаемых к уголовной ответственности и вызывающих сомнение в их психическом здоровье у следственных органов и суда, а также о психическом состоянии этих лиц в период производства экспертизы;

• предупреждение общественно опасных действий психически больных, в том числе путем применения мер медицинского характера в отношении невменяемых и заболевших после совершения преступления;

• освидетельствование и дача экспертных заключений по вопросу о дееспособности лиц, вызывающих сомнение в их психическом здоровье у суда в гражданском процессе;

• определение в необходимых случаях психического состояния свидетелей и потерпевших, а также осужденных в период отбывания наказания?¹³

Как мы видим, практические задачи, решаемые судебной психиатрией, и связанная с этими задачами научная проблематика достаточно близки к криминологическим интересам. Вот почему данные судебной психиатрии, ее научные подходы и результаты исследований широко используются при изучении проблем личности преступника, преступного поведения и его предупреждения. Однако эта отрасль медицины не ставит своей задачей познание криминогенных черт личности, механизмов, мотивов и других субъективных обстоятельств, порождающих преступное поведение. Поэтому она, являясь отраслью медицины, сама не разрабатывает вопросы его предупреждения.

Личность и поведение преступников с психическими аномалиями не исследуются сексопатологией, имеющей своим предметом изучение клиники, терапии и профилактики многообразных расстройств половой сферы¹⁴. Она тесно связана с рядом биологических и гуманитарных наук, пользуется их достижениями, в частности психологии и права. Однако сексопатология остается медицинской клинической дисциплиной, объектом изучения которой могут быть как вменяемые, так и невменяемые люди. К тому же, что очень важно, даже если в орбиту ее интересов и попадают лица, преступное поведение которых связано с половыми нарушениями, это только часть преступников, причем сравнительно небольшая. Тем не менее данные сексопатологии очень важны для криминологии и практических нужд предупреждения половых преступлений.

По кругу интересов и решаемых задач проблематика психологии личности и поведения преступников с психическими аномалиями наиболее близка криминальной психологии, составляющей часть судебной (юридической) психологии. По мнению М. И. Еникеева, криминальная психология охватывает психологию преступления и личности преступника, а также группового преступного поведения. Здесь особое значение приобретает научно-психологический анализ структуры криминального поведения, исследование иерархической системы его детерминантов, психологическая диагностика криминально значимых качеств личности, психологическая классификация типов личности преступников. Он же справедливо отмечает совершенно неоправданное игнорирование судебной психологией аномалий психики отдельных индивидов¹⁵. Однако и в криминальной психологии исследования личности преступников с такими аномалиями заметного развития не получили. В основном этим занималась криминология, а поэтому в основном изучалась преступность правонарушителей с патологией психики и социологические аспекты их личности и поведения. Естественно, что и выводы носили социологический характер.

Следует отметить, что в прошлом личность преступника становилась предметом такого комплексного изучения. В этой связи вызывает интерес работа Л. И. Айхенвальда, в которой содержится, как поясняет сам автор, схематическое изложение книги немецкого исследователя Е. Бирнбаума аналогичного названия¹⁶. При этом криминальную психопатологию оба автора понимают как науку, изучающую связь между психическими нарушениями и криминальностью. Они делят криминальную психопатологию на три области.

1. Криминальная психопатология в узком понятии: сюда относят взаимоотношения между психопатологией и преступлением – особенно психопатологические основы, источники и составные элементы преступных явлений.

2. Психопатология кары изучает взаимоотношения между психопатологией и наказанием, карой, влияние или отражение карательных мер на психике патологических преступников.

3. Судебно-медицинская психопатология выявляет отношения между психопатологией и уголовными нормами, дает оценку психопатологических явлений в связи с этими нормами.

Из этих трех областей Л. И. Айхенвальд и Е. Бирнбаум первую признают основной, причем ее методологией считают изучение не абстрактного понятия преступления, а самого правонарушителя, принимая во внимание такие факторы, как этиология анормальности, совокупность признаков (симптоматология), диагноз, предсказание и лечение. Оба автора исходят из того, что психопатологические явления представляют собой объект криминологии, рассматривают криминальную патологию симптомокомплексов и криминогенность бредовых идей, причем толкуют их роль чрезвычайно расширительно. Большой интерес представляет предпринятый указанными исследователями анализ криминальной патологии болезненных (по терминологии авторов) типов, в связи с чем они дают характеристику различных типов преступного поведения и преступников, пытаясь вскрыть связь между отдельными видами психических нарушений¹⁷.

В интересующем нас аспекте – определении предмета и содержания криминальной патопсихологии – первостепенное значение имеет патопсихология, которая представляет собой отрасль психологической науки, пограничную с психиатрией. Ее историческое развитие уходит своими корнями в исследования И. М. Сеченова и В. М. Бехтерева. Однако, как самостоятельная отрасль знания она оформилась в 30-х годах XXв. Патопсихология изучает закономерности распада психической деятельности и свойств личности в сопоставлении с закономерностями формирования и протекания психических процессов в норме. Большое значение для развития патопсихологии имели работы С. С. Корсакова, П. Б. Ганнушкина, В. Н. Мясищева, Л. С. Выготского¹⁸.

С. С. Корсаков, в частности, писал, что случаи психических аномалий представляют интерес не только для специалистов-врачей, но и для психологов вообще и внимательное изучение признаков душевных болезней, несомненно, может доставить профессиональным психологам большую пользу даже в области чисто теоретических воззрений¹⁹. Л. С. Выготский применительно к клинике шизофрении писал, что здесь психолог находит единственный и исключительный случай такого психологического развития и изменения сознания и его функций, который проливает свет на нормальную организацию сознания и, главное, на нормальную организацию отношений сознания к его функциям и нормальный ход развития eгo²⁰. Все исследователи, изучавшие психологию лиц с психическими аномалиями, подчеркивают научную и практическую значимость такого рода работ.

Можно обоснованно предположить, что патопсихологические исследования в криминологии помогут ответить на многие еще неясные вопросы субъективной стимуляции и механизмов преступного поведения лиц не только с психическими аномалиями, но и здоровых. Напомним, что В. М. Бехтерев следующим образом определял предмет патопсихологии: «Изучение ненормальных проявлений психической сферы, поскольку они освещают задачи психологии нормальных людей»²¹. Мы не считаем, что ненормальные проявления психики изучаются только для решения проблем психологии здоровых людей. При всем том, что исследования патологической психологии действительно очень важны для развития психологии вообще, они направлены на познание самой психологии, практическим результатом чего должно быть оказание помощи лицам с психическими нарушениями.

В современной советской психологии наиболее весомый вклад в патопсихологию внесла Б. В. Зейгарник. Именно благодаря ее трудам патопсихология окончательно выделилась в самостоятельную научную дисциплину. Для нас, исследующих проблемы криминальной патопсихологии, этот факт имеет особое значение, тем более что мы намерены представить указанную научную дисциплину как часть патопсихологии в целом.

Отмечая, что патопсихология является психологической наукой, Б. В. Зейгарник считает, что она исходит из закономерностей развития и структуры психики в норме. Эта дисциплина изучает закономерность распада психической деятельности и свойств личности в сопоставлении с закономерностями формирования и протекания психических процессов в норме, она изучает закономерности искажений отражательной деятельности мозга. Следовательно, при всей близости объектов исследования психиатрия и патопсихология отличны по своему предмету. Всякое забвение этого положения (т.е. положения о том, что патопсихология является психологической наукой) приводит к размыванию границ этой области, подмене ее предмета предметом так называемой малой психиатрии. Проблемы и задачи, которые патопсихология должна решать своими методами и в своих понятиях, подменяются проблемами, подлежащими компетенции психиатров. Патопсихолог должен быть прежде всего психологом, вместе с тем хорошо осведомленным в теоретических основах и практических нуждах психиатрической клиники и клиники неврозов²².