Kitobni o'qish: «Ронан Бойл и Мост загадок»

Shrift:

Для Оливера

Thomas Lennon

RONAN BOYLE AND THE BRIDGE OF RIDDLES

This edition published by arrangement with Levine Greenberg Rostan Literary

Agency and Synopsis Literary Agency.

Печатается с разрешения Levine Greenberg Rostan Literary Agency и Synopsis Literary Agency.

Офис Финбара Дауда
Заместителя комиссара
Специальный отдел Тир На Ног
Коллинз-хаус, Килларни
Керри, Ирландия
23 июня
Кому: стажерам Специального отдела
От: офиса заместителя комиссара
Вежливое предупреждение!
Коробка с этим дневником была отправлена в отделение полиции в Голуэе лейтенантом Ронаном Бойлом. Посылка весила 18 килограммов, листы были сшиты кое-как.
Материалы Бойла охватывают несколько лет службы и заканчиваются вместе с его исчезновением – семь сред назад. Документы открыты для ознакомления в соответствии с Законом о свободе информации в Ирландии 1997 года. Комиссар надеется, что вы почерпнете из следующих страниц определенный опыт, что поможет стажерам избежать судьбы Бойла, которая, судя по всему, ужасна. Даже если Бойл жив, мы по нему все равно очень сильно скучаем. За любую информацию, способную привести к безопасному возвращению Ронана Бойла в штаб-квартиру Специального отдела в Килларни, гарантируется вознаграждение. Вопросов задавать не станут.
Напоминаем, что полная или частичная перепечатка рукописи или ее вольное цитирование с целью «нам с ребятами поржать» будут преследоваться в полном соответствии с ирландским законодательством и законодательством фейри.
Часть из принадлежащих Бойлу комментариев, похоже, была нацарапана в темноте и включена в текст максимально близко к оригиналу. Доказательства на бумаге, однако, слегка запутывают дело, поскольку полицейская лаборатория в Дублине подтвердила, что чернила состоят из человеческой крови – самого Бойла и кого-то еще, – а также из крови двух взрослых лепреконов мужского пола и одного сорта помадки.
Коротко: на последующих страницах представлено мнение и точка зрения Ронана Бойла (посмертно?), лейтенанта Специального отдела Тир На Ног. Они не отражают мнение и точку зрения ни Гарда Шихана, ни правительства Республики Ирландия.
С наилучшими пожеланиями и надеждой, что вас не придется преследовать по всей строгости закона,
Ф.Д., З.К.

Глава первая
Мой ближайший друг

6 декабря

В Ирландии почти никогда не бывает снега. Потому что Ирландия у нас в умеренном климате. Лучшее, на что стоит надеяться Snow-wise¹, – что им слегка припорошит улицы. Если бы ирландский снег был пармезаном в вашем спагетти, вы бы подозвали официанта и сказали ему: «Еще, per favore², этого слишком мало».

Но в четверг, 6 декабря, метель выдалась на славу.

Когда телефон зажужжал в четыре тридцать утра, я все еще лежал в глубокой коме. Предыдущим вечером мы отмечали уход на пенсию капитана Джона Фирнли. Этот прекрасный человек после того самого скандала стал для меня настоящим отцом. Тогда, два года назад, я сидел на металлическом шкафчике в его кабинете, поскольку лишних стульев здесь не водилось. Фирнли предпочитал, чтобы всякий, у кого есть к нему дело, старался выложить его так быстро, чтобы не было необходимости садиться, но для меня в первый же день сделал исключение.

– Собираюсь сделать корзину. Классно? – сказал он, вручая мне половину сэндвича с тунцом. Его глаза светились добротой.

На самом деле он, скорее всего, произнес: «Собираешься сделать все безукоризненно, сынок?», но это не точно. Фирнли отличался таким ядреным акцентом, что его даже ирландцу невозможно разобрать, не говоря уже о нормальных людях. Взяв сэндвич, я надкусил его. Никогда прежде не пробовал сэндвича с тунцом – но запах показался заманчивым.

– Спасибо, сэр, – произнес я, пока щеки заливало румянцем, а на глаза наворачивались слезы.

– Саурон, латук, высокий стаут, – пробормотал он в ответ, взъерошивая мне волосы. Судя по всему, это означало: «Все нормально, сынок, поплачь, легче станет».

Но я, несмотря на свой жалкий вид, не плакал. Дело было в другом: в списке вещей, на которые у меня аллергия, только что появился тунец. Если у вас пищевая аллергия типа моей, то ничего лучше в этих обстоятельствах, кроме как вытолкнуть все обратно, вы не придумаете. Именно это я и сделал. Наступила пауза. Фирнли не поднял шум, не стал меня осуждать, его глаза по-прежнему светились добротой.

– Идрис Эльба, Идрис Эльба, – сказал он, протягивая свой носовой платок.

Я почти уверен, что это значило: «Вытри себя, вытри себя».

Потом дал мне два евро на «Фанту» из автомата – уж такие они, герои серых житейских будней.

Сейчас, два года спустя, на часах четыре тридцать утра, и мой мобильник издает требовательное «дзыыыынь». Окна квартиры, где я живу, выходят прямо на Голуэй. До рассвета еще часа четыре, не меньше.

Зажатый между бьющими о дамбу волнами и стеной косо летящего снега, Голуэй выглядит как планета, которую я не отважился бы посетить без скафандра.

Спал я примерно три часа и, взглянув в зеркало, ожидал увидеть там безрадостную картину. Но, к своему приятному удивлению, выглядел вполне неплохо. Наверное, потому что пока не надел очки. После этого оказалось, что я действительно все тот же Ронан Бойл, близорукий и долговязый, а учитывая три часа беспокойного сна, еще и более мрачный, чем обычно.

Голос на другом конце трубки мгновенно вырвал меня из дремоты. Это был тот таинственный офицер по имени Пэт Финч с отвратной физиономией, так густо испещренной набухшими ярко-красными венами, что она походила на нарисованную монахом из какой-нибудь средневековой психушки карту преисподней. Пэт Финч выглядел как ходячий сердечный приступ – если бы сердечные приступы поглощали целыми днями рыбу с картошкой и крыли на чем свет стоит стартовую расстановку игроков в футбольном клубе Роскоммона³. Но за всем этим таилась одна несомненная истина – Пэт Финч просто был крайне неприятным человеком.

Таких, как он, меньше всего хочешь услышать в какое угодно время, особенно в четыре утра. Но вот он, собственной персоной, на другом конце трубки. Или, скорее, в моем мозгу, поскольку вопит он очень громко.

– Это Бойл из Голуэя? – проревел Финч.

– Так точно, – ответил я. – Но здесь два Бойла, сэр. Подозреваю, что вам нужен другой, Конор, старший сержант. Я младший, Ронан, интерн из отдела улик.

– Тот мелкий и тощий?

Сначала я даже растерялся, не зная, что ответить. Да, по общему мнению, я был довольно стройным. Не благодаря строгой диете, разумеется, а вследствие множества жестоких аллергий, да и повар из меня никудышний.

– Полагаю, да, – ответил я.

– НУ ТАК ТАЩИ СВОЙ ТОЩИЙ ЗАД СЕЙЧАС ЖЕ В КЛИФДЕН, БОЛВАН! – И смачно фыркнув, как боров с набитым макаронами ртом, он отключился.

«Клифден?» – спросил я сам себя, потому что больше спрашивать было некого. Долорес, моей соседки, нигде не видно. (Она мой опекун уже два года, с момента скандала. Долорес – известный в Голуэе уличный музыкант и одна из самых красивых скрипачек, какую вы когда-либо видели. Она к тому же очень популярна, то есть я почти все время предоставлен сам себе. Меня это устраивает: Долорес, конечно, прелесть, но хозяйка из нее так себе, да и с детьми обращаться не умеет.)

Быстро добраться до Клифдена оказалось проблемой, потому что водить я не умел, машины не было, да и я понятия не имел, что это вообще такое – Клифден. Оказалось, это даже не город, как подумал сначала. Это руины замка на побережье Коннемары, до которых я в итоге добирался почти два часа на автобусе. К тому моменту метель превратилась в дождь (Ирландия в умеренном климате, вы же помните), и о снеге почти ничего не напоминало.

Позднее я сказал бы, что та поездка к замку Клифден навсегда изменила мою жизнь. События следующих нескольких часов настолько сбили меня с толку, что я чуть не забыл про то, что этот день, шестое декабря, был моим пятнадцатым днем рождения.

Когда приехал, у обочины уже стояло несколько полицейских машин и холеный армейский джип, который я не заметил бы, если бы не блестящие шины. Его зеленая камуфляжная окраска идеально сливалась с полем позади. Номерной знак джипа выглядел странно – черный с золотым, с арфой и цифрой 7.

«Кто это, черт возьми, раздает такие номера почти без цифр?» – спросил я себя тогда. К слову сказать, я задаю вопросы самому себе восемьдесят пять процентов времени.

Забыл упомянуть, что замок Клифден правильнее назвать «руинами замка Клифден», и в таком состоянии он пребывает последние лет девяносто. Но произносить «руины замка Клифден» слишком долго, и никто себя этим обычно не утруждает.

Когда я бегом, сквозь замерзающую под ногами кашицу, добрался до замка, Пэт Финч вылез из джипа и поспешил навстречу. Его вариант полицейской формы был мне определенно незнаком.

Взглянув на его лицо, словно выросшее из ночного кошмара театра Кабуки, у меня перехватило дыхание.

– Ты, что ли, Бойл? – выкрикнул он на ходу.

Я кивнул.

– Мальчишка, просто прекрасно. Ладно, дуй за мной, – произнес Пэт с недобрым блеском в глазах. – Надо найти капитана, а пока сунь в нос эти штуки. Поверь мне, для твоего же блага.

Финч дал мне пару обычных оранжевых затычек, и я послушно вставил их в ноздри, как и было сказано. Если бы это мне приказал сделать какой-нибудь придурок с Эйр Сквер, то был бы послан далеко и надолго. Спорить с Пэтом Финчем почему-то не хотелось.

Мы пролезли через руины, и офицер щелкнул фонариком, ведя меня вниз, в глубины замка, по покрытой плесенью спирали каменных ступеней. Мы оказались среди каких-то помещений, которые, должно быть, служили кладовыми в то время, когда замок еще функционировал. Тут было прохладно, но хоть дождь не лил. Облачка пара вылетали из наших ртов, потому что носы были надежно заткнуты теми оранжевыми штуковинами. Сам не знаю почему, я сказал Финчу: «В таком месте только сыр и хранить, да?». Когда нервничаю, несу всякую чушь. А прямо сейчас мой живот наполняло ощущение неминуемой опасности.

Мы вошли в одну из пещер, и я последовал за Финчем, который направился к удивительно маленькому месту преступления, освещенному фонарями. Вокруг суетилось несколько местных полицейских офицеров, что-то ищущих в темноте с фонариками. Одеты они были в ту же странную форму, что и Финч, каждый вдобавок держал в руке деревянную шилейлу⁴, и это тогда показалось мне странным.

Я тут же понял, почему Финч просил заткнуть нос: лепреконы, особенно когда они пойманы в ловушку и напуганы, начинают жутко вонять. Защитный механизм как у скунсов, хотя со скунсами у них нет ничего общего.

Так я встретил своего первого лепрекона.

Едва увидев маленького человечка, я закашлял так сильно, что затычки вылетели из носа, и ноздри тут же наполнил запах самого отвратительного рыбного супа, какой только можно представить. Если подать такой избалованным французским заключенным, они точно поднимут бунт. Пока я шарил вокруг, пытаясь найти их, Пэт Финч, подтянув ремень, заметил: «Ну и несет от него. Сразу видно, что мелкая тварь лжет», – и наградил лепрекона увесистым пинком. Тот зашипел в ответ.

Раньше я никогда не видел настоящего лепрекона, поэтому сделал то, что сделал бы на моем месте любой нормальный человек: издал пронзительный вопль.

Я думал, что все еще сплю и на самом деле преспокойно лежу сейчас в уютной кроватке в Голуэе. Чтобы проверить, сон ли это, ударил себя каблуком по голени, и вспыхнувшая резкая боль на секунду отвлекла меня от озноба, заодно подтвердив, что я точно не сплю.

Тут Пэт Финч пнул меня по другой голени.

– Ай! – вскрикнул я.

– Просто подтверждаю, – сказал Финч. – Ты не спишь. Теперь держи глаза открытыми, а рот закрытым. Если он попытается всучить тебе золото, не вздумай брать. Никогда не бери золото у этих тварей.

Я кивнул, морщась от пульсирующей боли, на этот раз в обеих голенях.

Сидевший под стражей лепрекон, судя по всему, был мужского пола и ростом сантиметров семьдесят. (Тогда я еще не знал, что чем меньше лепрекон, тем он могущественнее. Хоть и не встречал лично, но слышал рассказы о Рэгналле – короле Тир На Ног, самом уродливом существе на свете размером не больше младенца.)

Этот лепрекон был относительно маленьким по меркам своего народа, но при этом взрослым мужчиной. Как зовут этого маленького монстра, мы пока не знали, ведь всем известен один факт: чтобы узнать имя фейри, нужно его угадать, а на это обычно уходит уйма времени.⁵

Физиономия лепрекона напоминала картофелину, которой удалось чудом заделать ребеночка вместе с другой картофелиной, а потом это картофельное чадо росло лет этак тысячу, страдая от дикого запора. Свекольного цвета борода существа была вымазана в пепле, а глаза сужены в насмешливо-ядовитые щелочки из-за дыма зажатой в зубах глиняной трубки⁶, которую лепреконы столетиями не выпускают изо рта.

Руководила всем капитан Шиобан де Вале´ра, дальний потомок Имона де Валеры, одного из президентов Ирландии – серьезная симпатичная женщина с собранными в тугой пучок черными волосами. Она носила высокие ботинки с кожаными наколенниками и помахивала самой потрясающей шилейлой из всех, что я видел⁷. Сделанная из дубового корня, твердая как свинцовая труба, трость была фиолетового цвета. Когда капитан крутила шилейлой в воздухе, раздавался приятный жужжащий звук. Сейчас она, нахмурясь, расхаживала рядом с лепреконом (как я узнал позднее, это обычное выражение ее лица).

– Домнелл Бесстрашный? Брайан Лысый? – шептала она, пытаясь угадать имя. Все знают, что, узнав имя лепрекона, мы сразу получим над ним огромное психологическое преимущество.

– Да бросьте. Ему зачитали его республиканские права. Пусть он просто скажет Бойлу, где подменыш, делов-то, – проворчал Пэт Финч. Республиканские права – это права, которыми обладает чудесный народец, когда находится за пределами Тир На Ног, на территории Республики Ирландия.

Капитан повернулась в мою сторону, и ее разномастные глаза прошили меня насквозь. Один глаз у нее был зеленым, а другой – карим, и к этому еще надо было привыкнуть.

Ее форма тоже отличалась от стандартной полицейской. Длинное кожаное пальто со значком с надписью на ирландском CAPTAEN⁸ – догадаться, что это значит, нетрудно. Спину перехватывала лента, усеянная золотыми крючками-карабинами, на которых офицеры Специального отдела Тир На Ног носят боевые шилейлы. На поясе болталась озадачивающая россыпь всякой всячины: маленький фонарик, патронташ с глиняными трубками – как раз подходящего для лепреконов размера, – стандартный полицейский тазер, две сигнальные ракеты, фляжка с виски и еще две небольшие сигнальные ракеты со словами на ирландском, которые на тот момент мне были неизвестны.

По правде говоря, обо всем, что я тогда не знал, можно было написать внушительную книгу. Это я отчасти и пытаюсь исправить в своем дневнике. Как и все ирландские дети, естественно, я слышал о малом народце – лепреконах, фир дарриг, гарпиях и тому подобных существах, – которые обожают вредить людям и приходят из Тир На Ног, где обитает весь чудесный народец. Но, как и большинство впечатлительных детей, я полагал, что все эти сказки не более чем выдуманные истории, которые сочиняют и всячески приукрашивают не просыхающие в пабах старые развалины с остекленевшими от выпивки глазами.

Но, уверяю вас, что в тот самый день, когда я и думать забыл о своем пятнадцатилетии, я был готов узнать.

Тир На Ног на самом деле существует.

А малый народец – вовсе не дружелюбные эльфы, готовые по первому требованию наполнить сладостями ваши ботинки, пока вы спите. Эти мелкие шутники совсем не дураки выпить и стащить у вас нос, заменив его репкой, если они решат, что могут извлечь из этого лишний евро. Более того, видов их гораздо больше, чем я мог представить, и узнай вы, как часто и свободно проникают они в наш человеческий мир, спали бы куда беспокойнее. Одни из них совершенно очаровательны. Другие просто ужасны. По мере участия в работе Специального отдела Тир На Ног я буду знакомить вас со всеми деталями моего обучения. Кроме тех дел, конечно, которые еще расследуются штаб-квартирой отдела в Килларни.

Пока капитан де Валера расхаживала из угла в угол, я заметил у нее на поясе еще кое-что неожиданное – сумку с табаком и маленькие наручники с изображенным на них древним кельтским символом. Лепреконов нельзя заковать в наручники, пока вы не отвлечете их изысканными стихами, которые подчеркнут то, как сильно они рискуют, и сыграют на присущем всякому уважающему себя лепрекону нарциссизме. Умение быстренько сочинить в экстренных ситуациях что-нибудь эдакое весьма ценится при отборе кандидатов в Специальный отдел.

Наконец Шиобан де Валера шагнула ко мне, подняв свою пурпурную шилейлу. Я отшатнулся назад, но тут же понял, что она собирается всего-то вычислить мой рост, а не огреть дубинкой. Пользуясь шилейлой как линейкой, капитан измерила расстояние между плечами и бедрами, словно собираясь сшить мне костюм. Ну, или заказать гроб.

– Отлично, Финч, – произнесла Шиобан де Валера. – Он тощ, как жердь, и прекрасно подойдет, если я права.

– Ронан Бойл, судя по нашим архивам, самый худой полицейский за всю историю, – пожал плечами Пэт Финч. – Интерн, только что из Голуэя.

Если никто из вас не слышал о себе раньше ничего подобного, то, скажу я вам, слышать такое и в самом деле неприятно. В животе будто все начало переворачиваться, когда стало понятно, что меня хотят использовать как шест здесь, в руинах замка Клифден, глубоко под землей, да еще и в Коннемаре, где меня никто не знает. Кто-нибудь вообще скажет об этом Долорес, моему опекуну и самой прекрасной скрипачке в мире?

– Этот лепрекон подменил человеческого ребенка поленом, – сказал мне Пэт Финч, еще раз легонько пнув подозреваемого. – И капитан де Валера считает, что без тебя нам здесь не обойтись.

– Он выкрал малыша из Республики и заменил его этим, – подтвердила капитан, подняв на редкость уродливое полено. На деревяшке были детские вещи, а в верхней части вырезано пугающее подобие лица. На небольшой ветке, торчащей оттуда, где полагалось быть руке, болталась бирка с надписью: «Вещдок А».

Когда капитан подняла полено, лепрекон торжествующе хихикнул, довольный своей выходкой, пуская из наглого маленького рта густые колечки дыма, словно дьявольский паровой котел. В его карманах позвякивала целая куча золота.

Шиобан де Валера мечтательно взмахнула шилейлой. «Когда я увидела это полено, столь искусно сделанное, что его и впрямь не отличишь от человеческого ребенка, сразу поняла: под силу такое только самым лучшим резчикам Тир На Ног», – сказала она, расхаживая в полумраке пещеры. Я заметил вылетавший из ее ноздрей пар и догадался, что затычки она не носит. Привыкла, должно быть, к этому мерзкому запаху.

– Такую великолепную работу мог проделать только Таг с Парящих озер, и я уверена в этом, – решительно произнесла капитан, бросив деревяшку одному из младших офицеров, стоящих по кругу у места преступления. – Упакуйте предмет и пометьте: подменное полено, вырезанное Тагом, величайшим мастером среди лепреконов, а не этим жалким любителем. Он даже из куска торфа не смог бы ничего соорудить. Забирайте его, ребята, мы закончили.

В пещере вспыхнуло странное сияние. Я повернулся и увидел лицо маленького монстра, пылающее жаром. От него поднимался пар, а сам лепрекон трясся так, будто стальной чайник, забытый в микроволновке кем-то, кто никогда не читал инструкций и не знал, что чайники в них засовывать не стоит.

Шиобан де Валера повернулась и улыбнулась мне самой изящной улыбкой, какую вы только можете представить. Мгновение спустя это существо вскочило на ноги, рассыпая повсюду золото и вопя на всю пещеру: «ТАГУ С ПАРЯЩИХ ОЗЕР ТАКОЕ ПОЛЕНО НЕ СНИЛОСЬ ДАЖЕ В САМЫХ БЕЗУМНЫХ МЕЧТАХ! ПОТОМУ ЧТО ЕГО СДЕЛАЛ Я! Я, РАУРИ, УБИЙЦА ЕДИНОРОГОВ!».

Тут капитан развернулась, сбив шляпу с головы лепрекона своей шилейлой, и протянула ему руку. «Ага. Раури, Убийца Единорогов. Приятно познакомиться», – прошептала она ему на ухо, обворожительно улыбаясь.

Странное существо, отныне занесенное в архивы как Раури, Убийца Единорогов, было в ярости. Мало того, что его обманом заставили выдать свое имя, он еще и лишился шляпы. А это для всякого представителя чудесного народца самое тяжкое оскорбление.

Сейчас же подскочил один из офицеров с фотоаппаратом, чтобы сделать несколько снимков лепрекона в фас и профиль. Другой измерил его рост и длину бороды специальной бронзовой штукой, а третий, нагнувшись, натер углем подошвы ботинок, сняв отпечатки. Позднее я узнал, что обувь лепреконов – одна из самых искусных вещей и в нашем мире, и в Тир На Ног. Эти существа веками совершенствуют искусство ее изготовления. Застежки на обуви обычно делают из чистого золота. По традиции, короли и королевы лепреконов никогда не танцуют – даже на свадьбах и ceili⁹.

Некоторые полагают, будто танцевать для королевских «особ» ниже их достоинства, но на самом деле ботинки лепреконов с золотыми инкрустированными драгоценными камнями пряжками просто слишком тяжелы и часто весят больше хозяина. Что касается угольных отпечатков подошв, которые делал офицер, – такова стандартная процедура регистрации нового лепрекона в архивах Специального отдела Тир На Ног. Рисунок подошвы ботинок каждого существа уникален и неповторим, как снежинки или человеческие отпечатки пальцев.

Раури, Убийца Единорогов, был в бешенстве и сделал то, что обычно лепреконы делают, когда очень злы, – с треском сломал свою трубку. Несколько офицеров от удивления даже раскрыли рты.

– Отправь отпечатки в Килларни и, пока будешь там, проверь, не пропадали ли за последнее время в Тир На Ног единороги, – сказал Пэт Финч офицеру, пока Раури беспокойно ерзал на месте, снова закипая от злости и плача над сломанной трубкой.

На тот момент я еще не понимал, но вероятность, что этот лепрекон действительно окажется «убийцей единорогов», почти равнялась нулю. Ростом обычный единорог около пятнадцати ладоней от копыт до холки¹⁰, да и рог у него на голове не для красоты. Да, с его помощью единороги умеют превращать даже самую мутную воду в кристально чистую, но вообще это серьезное оружие – и не в последнюю очередь для убийства лепреконов. Эти рога или «лозоходцы», как называют их сами единороги, прочные и острые, как алмаз, и могут с легкостью проходить через бронированный танк, словно это и не сталь вовсе, а кусок размякшего сырного сэндвича, забытого в рюкзаке после долгой, чудесной прогулки к пляжу.

Лепреконы вообще обожают хвастливые имена типа Раури, Убийца Единорогов. Чем громче звучит, тем лучше. Позже я познакомлюсь и даже подружусь с Оуэном, Прекраснейшим с Сахарных Болот и Эйлин, Чьи Манящие Глаза Сияют Словно Десять Тысяч Изумрудов на Солнце (на самом деле ни то, ни другое). В любом случае это абсолютно нормальные имена для маленьких существ, как если бы у нас была «Шейла, Лучшая в Пении, чем Адель». Лепреконов удивляют скучные человеческие имена, и они считают их (может быть, вполне справедливо) признаком нашей низкой самооценки.

Капитан де Валера как бы случайно коснулась одной из трубок, висящих у нее на поясе. Раури, словно умирающий от голода человек, так и впился в нее глазами, которые снова наполнялись слезами.

– Хочешь новую трубочку? – спросила она его, прекрасно зная, что ответ будет «тысячу раз да».

– Так точно, мисс. Раури, Убийца Единорогов с удовольствием взял бы одну из ваших! У вас их и так слишком много! – запричитал он со своим лепреконским акцентом, сильно походившим на говор жителей Дингла, если им хорошенько вдохнуть гелия.

– Расскажи мистеру Бойлу из Голуэя как следует, куда ты спрятал ребенка, и посмотрим насчет трубки, – ответила капитан.

Глаза лепрекона метнулись туда-обратно. Ему, как видно, очень не хотелось рассказывать про ребенка, но обещание новой трубки было слишком заманчивым.

– Я имел полное право подменить этого уродца! – закричал он наконец. – Родители тупого младенца поймали меня на конце такой жалкой радуги, какую и представить сложно. Я сразу сказал им, что золота не дам, но если они меня отпустят, то пошепчусь с лошадями на скачках в Баллинроб. Узнаю, какая из них собирается выиграть дерби на следующий день, и они разбогатеют как двадцать султанов.

Капитан де Валера легонько стукнула меня по затылку шилейлой: «А ты чего не записываешь, Бойл?».

Порывшись в карманах брюк, я вынул блокнот и стал прилежно записывать показания лепрекона. Технически это была моя первая работа на службе в Специальном отделе Национальной полиции Ирландии по контролю преступности среди волшебного народца.

– Я сдержал слово, – продолжал Раури. – Эти дураки освободили меня, и я поспешил на ипподром в Баллинроб, остановившись ненадолго пропустить по кружечке с моим приятелем Майком – троллем, он живет под мостом на Роб-Ривер.

– Под каким мостом? – заинтересовалась капитан.

– Каменным, с развилкой на Креа-роуд, – захныкал Раури, не сводя глаз с трубки, которую капитан крутила в пальцах. – Идите и спросите Майка. Он подтвердит, что я был на пути в Баллинроб и сделал все, как и обещал этим дурням.

Пэт Финч кивнул одному из офицеров: «Отправьте машину на Креа-роуд и проверьте, подтвердит ли тролль Майк его показания». Офицер кивнул и вышел¹¹.

– Ну так вот, мы отлично проводили время с Майком, а затем он надумал присоединиться ко мне, и уже вдвоем отправились на ипподром. Там увидели, что лошади еще не спят и волнуются, ведь скачки на следующий день. Мы с Майком решили, что как минимум можем проявить дружелюбие и угостить славным крепким виски этих бедных тупых животных. Спустя где-то час напиток сделал свое дело: лошадям стало куда веселее, и виски вместе с craic¹² лились рекой до утра.

Пока я записывал показания, рука замерзла окончательно, и ручка выпала из ладони, покатившись по каменному полу. Пытаясь хоть немного согреть пальцы, я дул на них, но дыхание было немногим теплее в этих промозглых пещерах, и это мало помогало. Капитан де Валера бросила на меня раздраженный взгляд, хотя, может быть, она всегда так смотрела: ее разные глаза и постоянно недовольное выражение лица обещали, что скоро мне опять достанется шилейлой.

– Прошу прощения, – выдавил я, найдя наконец ручку. – Сейчас продолжу.

Пэт Финч хмыкнул и подтянул ремень в бесконечных попытках спасти живот от падения на землю. Капитан тем временем методично набивала трубку табаком из кисета на поясе. Губы Раури задрожали, он потянулся к трубке, но Шиобан де Валера твердо отвела его руки дубинкой.

– Вернемся к теме, – сказала она. – Ребенок-то где?

– Ну, мы с Майком и лошадьми немного выпили, и они все нам рассказали: одна из них по кличке Держи Меня Крепче, Маленький Танцор завтра в дерби¹³ придет первой. Мы поблагодарили их и ушли. И если Майк слопал еще одного коня поменьше, Бинго Было Его Имя… Ой, не могу вспомнить, было ли это на самом деле, и не знаю, зачем вообще об этом сказал…

– Мне съездить на ипподром и проверить, была ли съедена лошадь? – спросил я во внезапном порыве оказаться полезным.

– Так точно, мистер Бойл, – сказала капитан де Валера. – Еще свяжись с ребятами, которые сейчас направляются к Майку, и скажи им, чтобы пошарили под мостом, нет ли там лошадиных костей. За сожранную ломовую лошадь полагается штраф 50 евро, а за скаковую он отправится на год в Джой, – многозначительно заметила капитан, ткнув лепрекона в грудь концом своей шилейлы.

Джой – это подземные камеры тюрьмы Маунтджой в Дублине, которую все называют просто «Джой».

В надземных камерах общего режима обычно держат преступников-ирландцев. Эти места я хорошо знаю, можете мне поверить: в плохо освещенной приемной мне доводилось проводить третий четверг каждого месяца. После скандала мои родители, Брендан и Фиона Бойл, оказались здесь в качестве заключенных с номерами 477738 и 477739. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Кроме надземных, в Джой есть девять подземных уровней с тюремными камерами, озером и даже конюшней для чудесного народца, шири, банши, лепреконов, единорогов и всех прочих, которые нарушили законы Республики Ирландия. Первые три уровня охраняют не так тщательно, нижние шесть предназначены для более опасных преступников. После нескольких лет службы мне довелось увидеть только первые четыре этажа. Девятый, как говорили, специально отведен для банши, увидеть которых для человека значит навлечь на себя неминуемую гибель. В результате самые нижние этажи тюрьмы поручили охранять лепреконам.

– Майк вернулся под мост, а я к родителям того мерзкого ребенка, – продолжил Раури. – Рассказал им про нужную лошадь, и они в тот же день пошли на ипподром, чтобы поставить на кобылу все деньги.

– И она проиграла! – выпалил я с жаром человека, который слишком много смотрел в детстве «Шерлока Холмса» по ящику. – Потому что была слишком пьяна, а напоили ее вы!

– Да нет, кретин, – огрызнулся Раури, – выиграла она. А пьяными были все лошади, ну, кроме той, что сожрал Майк. Может, и не сожрал, я не помню. Родители этого злобного уродца и правда – как я и обещал, – стали богаче двадцати султанов, поэтому мне показалось, что будет справедливо взять с них комиссионные за свои труды, но они почему-то были против и вознамерились прибить меня клюшкой для хёрлинга. Я смылся оттуда, затаился в ближайшем колодце, а под покровом ночи прокрался в дом и подменил их ненаглядное чадо этим великолепным поленом. СТО ПРОЦЕНТОВ ИМЕЛ НА ЭТО ПРАВО! ДА ВЫ ПРОВЕРЬТЕ!

В воздухе на мгновение повисла гнетущая тишина. Капитан де Валера взглянула на Финча: «Он прав. Напишите родителям ребенка о Соглашении второго уровня с чудесным народцем, и Раури получит штраф в сто евро за подмену».

– Слушаюсь, мэм.

– Ребенка ты спрятал там, где я и подозревала? – спросила капитан маленького человечка.

– Так точно, мэм. Внизу, в темнице, – пробурчал лепрекон, после чего она наконец вручила ему набитую ароматным табаком трубку.

Раури чиркнул спичкой по носу и зажег ее, втягивая струйку дыма. Он торжествующе хихикнул, когда Шиобан де Валера повернулась ко мне с точно тем же недовольным выражением лица.

– Темница. Этого-то я и боялась. И именно туда тебе придется лезть, Ронан Бойл, – сказала капитан.

– Сделаю все, что смогу, мэм, – пролепетал я, но мой голос звучал слабее, чем хотелось бы. Я слишком долго таскал в носу затычки, плюс холодный воздух в пещерах, да и спал всего три часа.

– Ты же еще мальчишка, – вздохнула она, пристально разглядывая узкую щель в стене пещеры. – Ты вообще в курсе, что такое темница?

1.Английский туроператор, организующий элитный отдых на горнолыжных курортах по всему миру (Прим. пер.).

2.Пожалуйста (ит.).

3.Графство на севере Ирландии (Прим. ред.).

4.Терновая трость, с которой уважаемые джентльмены прогуливались в городах; традиционнoe оружие, средство ирландского боя (Прим. ред.).

5.Позднее, когда буду работать в Специальном отделе, я создам специальное приложение для угадывания имен фейри, и это поможет сэкономить кучу времени.

6.Трубки курят все лепреконы, и мужчины, и женщины, – отвратительная привычка. А еще самый легкий способ поймать лепрекона – оставить рядом с камином глиняную трубку. Так люди частенько поступают до тех пор, пока до них не доходит, что лепреконы совсем не милые. За несколько лет работы в отделе я всего два раза сталкивался со случаями, когда люди и правда получали от лепреконов горшочек с золотом без привязанных к нему нитей. Никому не под силу превзойти лепреконов в дьявольской изворотливости и готовности пойти на многое, чтобы славно обмануть ничего не подозревающую жертву. Кроме этого, они больно кусаются, могут испускать жуткую вонь и так больно ударить вас по коленной чашечке медной шилейлой, что она треснет. Операцию по замене коленного сустава обычно покрывает страховка Специального отдела, потому что это происходит очень часто.

7.В основном шилейла нужна для боя. Но когда ею не дерутся, то используют как посох.

8.Капитан (пер. с ирланд.). – (Прим. ред.).

9.Праздник с танцами или вечеринка.

10.Ладонь равна 10 сантиметрам.

11.Под каждым мостом в Ирландии живет тролль, что на первый взгляд звучит ужасно, потому что в основном они питаются козами и непослушными детьми. Но с 1963 года ирландские тролли находятся под защитой Республики Ирландия и Фонда охраны дикой природы, потому что за ними безжалостно охотились и почти полностью истребили. В обмен на эту защиту Шэрон, королева троллей, заключила с ирландским правительством соглашение, что живущие под мостами тролли будут поедать только очень больных козлов и самых непослушных детей, из которых все равно ничего путного не вырастет. В основном они сдержали свое обещание в этой части, отчего поголовье коз в Ирландии стало куда здоровее, а дети – более вежливыми и послушными.

12.Веселая болтовня, сплетни.

13.Вид ипподромных состязаний (Прим. ред.).