Изобретено в СССР

Мы знаем про много достижений СССР, но как-то чаще вспоминаем про космос, немного про атом. Эта книга охватывает массу других областей. Нет, есть там и про атом, и про космос – причём весьма подробно. Есть физика, медицина. горное дело, кораблестроение. Всё то, где СССР был первым в мире, где за ним шли другие.

Написано очень хорошим языком, профессиональный журналист. Что удивительно – Тим Скоренко ярый западнист, СССР очень не любит и постоянно ругает. Даже умудрился вставить в книгу ряд обязательных баек про тяжкую жизнь учёных в СССР. И вообще, там где дело касается отдельных судеб и личностей временами заметно предвзят и необъективен. Недостоверен, вставляет информацию без проверки. Зато что касается именно техники – тут очень скурпулёзная проработка. При этом в целом книга вышла как раз восхваляющая СССР. Прямо сквозь страницы течёт та буйная энергия советских людей, которые могли и делали то, что никто не мог. И даже не пытался. там. К примеру очень забавно вышло с тем же Берией – якобы гад и сволочь, но в ряде глав так и проскакивает: тут участвовал, здесь помог, там без него не получилось бы. Хотя жалко, что Берию, одного из создателей атомного проекта, именно из этой главы старательно вытравили.

И тем не менее книгу советую. Чтобы прочитать и восхититься нами и Советским Союзом. Ну а то, как автор рассказывает небылицы про страшную жизнь в СССР… я это пропускал. Примерно также. как раньше пропускали в книгах обязательные абзацы про торжество коммунизма и светлый лик товарища Брежнева.

Удивительно, но сначала заинтересовалась этой темой, и тут же нашла эту книгу. Замечательно и интересно написано. Данные факты надо знать. Особенно полезно для развития детей, но и для общего кругозора отличное чтение.

Попалась на полках книжных магазинов такая книга, которая меня сразу заинтересовала. Сейчас среди молодёжи бытует мнение, что СССР нечем было похвастаться, кроме космоса и ракет, а всё остальное бездумно копировалось с опозданием на 10-20 лет. О том, в чём СССР был первым, знают "не только лишь все". Впрочем, при ближайшем рассмотрении мне показалось, что книга была написана всё-таки скорее с целью в очередной раз донести именно эту бытующую точку зрения. Просто книга рассчитана на технически грамотную аудиторию со слабой гуманитарной подготовкой. Чтобы совершить идеологическую диверсию, нужно отвлечь внимание аудитории на фактические детали, которые должны быть безупречно точными. В это время можно вкрадчиво, небольшими дозами проводить идеологическую промывку мозга.

Сразу предупреждаю, что по сути книги я ниже не скажу ни слова. Всё написанное ниже можно рассматривать в качестве попытки скорректировать однобокий авторский взгляд на советскую историю, идеологию и образ мысли. Заранее приношу извинения, если нижеследующий текст покажется вам излишне резким.

С первых же страниц книги на читателя обрушивается антисоветская пропаганда о том, что в Советском Союзе авторское право был уничтожено одним росчерком ленинского пера. На стр. 9 пишется: "Иначе говоря, изобретателю теперь разрешалось только называть изобретение своей фамилией. Он терял право самостоятельно разрабатывать использовать то, что он сам придумал."

Стоит начать с того, что авторское право - это и есть право считаться автором произведения или изобретения. Авторское право является неотчуждаемым, нельзя ни продать, ни подарить это право. Право считаться автором не имеет срока действия и действует даже после смерти - никто другой не имеет права присвоить авторство себе.

Право распоряжаться произведением или изобретением как собственностью называется исключительными и смежными правами. Но проблема в том, что эти права автоматически автору не принадлежали не только в Советском Союзе, но не принадлежат и сейчас. Исключительные права определяются договором между нанимателем и наёмным работником и обычно принадлежат они тому, по чьему заказу работал автор произведения или изобретения. Всё, что делается наёмным работником на рабочем месте или по указанию работодателя, принадлежит работодателю. В Советском Союзе единственным нанимателем могло быть только государство, а государство при найме определило, что исключительными правами на результаты труда наёмных работников владеет оно. Так что ничего необычного тут не было и Ленин одним росчерком пера ничего не уничтожал - он лишь зафиксировал в законе то, что имело место фактически, явно обозначив единственно возможного владельца исключительных прав, который только мог быть в пролетарском государстве (на самом деле сформировался госкапитализм, но об этом отдельный разговор).

Таким образом в правах были поражены не изобретатели, а капиталисты. Немыслимо, чтобы в пролетарском государстве результаты труда одного человека присваивались другим человеком. Поэтому результаты труда присваивались государством, которое, по крайней мере формально, представляло интересы всего трудящегося населения страны.

О том, что интересы трудящегося населения могут расходиться с интересами капиталистов, можно найти пример на страницах этой же самой книги. Так, на стр. 228 автор пишет о Поморцеве, который изобрёл один из ранних вариантов кирзы, ещё до революции 1917 года: "Но предложение Поморцева делать из кирзы обувь разбилось об экономическую невыгодность: кирза была дешёвой и прибыль фабрикантов от армейских контрактов в случае перехода с кожи на кирзу упала бы в несколько раз. Так что до сапог Поморцев дело так и не довёл, а в 1916 году он скончался, и кирза, казалось бы, ушла в историю". В 1930-х годах, уже при советской власти, другой вариант кирзы - на основе каучука, разработал Плотников. В этот раз фабрикантов не было и изобретение принесло реальную пользу народу, а не "фабрикантам".

Стоит отметить, что разного рода "непризнанных гении" - явление не только отечественное. За границей подобные истории случаются отнюдь не реже. Можно, например, вспомнить о том, что основоположник анитисептики Игнац Земельвейс за свои взгляды на необходимость мыть руки перед операциями был помещён на принудительное лечение в сумасшедший дом и умер не признанным.

На стр. 10 автор пишет: "Отныне и впредь советские изобретатели чаще всего получали за работу, порой многолетнюю, приносившую прибыль в бюджет страны миллионы, скромное однократное вознаграждение в виде премии". Тут можно наблюдать характерное для творческой интеллигенции суждение, что есть как бы две касты: высокоинтеллектуальная и сверхполезная интеллигенция, и прочий трудовой плебс. Как будто только изобретатели приносят в бюджет страны миллионы. Но ведь и рядовой строитель на стройке приносит миллионы в бюджет страны: он строит то жильё, в котором будет жить интеллигенция. Кроме того, надо понимать, что не каждое изобретение, пусть даже оно было первым в мире или опередившим своё время, приносит больше пользы, чем какое-нибудь простое рацпредложение. Если выстроить в очередь всех, кто так или иначе внёс свой вклад в общее благо страны, так ли очевидно, что этот конкретный изобретатель окажется в начале этого списка? Ведь может оказаться, что от простого шахтёра экономический эффект окажется больше, чем от этого изобретателя или от десятков его менее талантливых коллег, которые не изобрели вообще ничего, а просто делали дело, которое кто-то должен делать?

На стр. 11 автор верно ухватывает суть: "Проблема заключалась в том, что в СССР отсутствовало частное предпринимательство как таковое... любое внедрение должно было сперва понравиться нескольким начальникам разного уровня, а затем получить одобрение ряда государственных комиссий. А другого пути просто не существовало". С этим утверждением я полностью согласен, бюрократия тормозила инновации. Только вот автор предлагает бороться с бюрократией силами буржуазии, а я считаю, что бороться с бюрократией нужно было путём всё более полной передачи власти сверху на места - усилением власти Советов.

На стр. 15 говорится о том, что в СССР неплохо финансировались: 1. оборонная промышленность, 2. космос, 3. фундаментальная наука, 4. тяжёлая промышленность, 5. "стройки века".

Хочется однако заметить, что это те области, в которых нынешняя буржуазная Россия пока ещё сильна во-многом просто по инерции. Нынешний вклад в эти области несравним с советским, из-за чего эти направления экономики в целом скорее находятся в стагнации. Из остальных областей, которые при СССР были в упадке, в нынешней буржуазной России хорошее развитие получили, пожалуй, только торговля и транспорт. В СССР была плохая лёгкая промышленность и плохие бытовые товары, но они были свои. Сейчас же все бытовые товары и продукция лёгкой промышленности заводится из-за границы. А ведь для того, чтобы получить хорошую промышленность и хорошие бытовые товары, нужно иметь для начала хотя бы плохие, но свои. Когда есть плохое, его можно улучшать и доводить до ума. Когда нет даже плохого, то улучшать нечего. Например, в городе Уфа, где я живу, на месте швейной фирмы "Мир" сейчас стоит торгово-развлекательный комплекс "Мир". Из швей очень легко сделать продавцов в бутиках, а вот продавцов научить шить одежду может оказаться уже совсем не просто. Торговля стала настолько привычным делом, что проникла даже в сферы образования и здравоохранения. Многие коммерческие учебные заведения и медицинские клиники обучением и лечением не занимаются, по-сути они просто торгуют дипломами и справками, которые нужны для трудоустройства.

На стр. 69 автор радуется тому, что атомная бомба не была создана в СССР до начала Великой Отечественной Войны: "В общем-то история показала, что отказ был к лучшему - неизвестно, что случилось бы, имей СССР ядерную бомбу до начала войны". Подобным образом может рассуждать только человек, который добровольно сокращает своё почти славянское имя Тимофей до западного Тим. Он твёрдо уверен, что ничего хорошего не получилось бы, потому что умеет сравнивать настоящую историю с выдумкой из своей головы. Мне почему-то кажется, что имей СССР к началу войны ядерную бомбу, то Гитлер не напал бы на СССР, СССР не понёс бы огромные человеческие и экономические потери. Не было бы ни сотен сожжённых деревень, ни голодающих сирот, ни блокадного Ленинграда, ни разрушенного до основания Сталинграда. То есть, в моём понимании наоборот - отказ от разработки ядерного оружия привёл к худшим последствиям, а не к лучшему.

На стр. 194 автор, рассказывая о черенковском детекторе, пишет: "Но почему-то у меня в памяти осел другой факт. В то время как Павел Черенков учился, работал, защитил кандидатскую (1935) и докторскую (1940), его отца, крестьянина Алексея Черенкова, сперва раскулачили, а потом в 1938-м, осудили и расстреляли по сфабрикованному делу за "контрреволюционную деятельность". Такие дела".

Во-первых, понятно - почему. Потому что автор рукопожатный либерал и не мог, рассказывая о советском изобретатели, удержаться от того, чтобы не пнуть советскую власть при удобном случае. Ничуть не обеляю период, когда НКВД возглавляли Ягода и Ежов, этот период был действительно самым мрачным в истории Советского Союза. Однако хочется заметить следующее: раскулачиванию подвергали не крестьян, а кулаков, по-сути - сельскохозяйственных капиталистов, которые занимались эксплуатации местного населения или, если говорить политкорректно, бизнесом на селе. Не могу рассуждать, справедливо ли раскулачили Алексея Черенкова, или он попал под каток, но одно могу сказать точно: вряд ли после раскулачивания Алексей Черенков воспылал любовью к советской власти. Поэтому основания вести "контрреволюционную деятельность" у него вполне могли быть. Опять же не берусь говорить о том, вёл ли он на самом деле контрреволюционную деятельность или нет. Для того, чтобы рассуждать о справедливости раскулачивания и обвинении в контрреволюционной деятельности, нужно ознакомиться с материалами дела. В отличие от рукопожатных либералов, я не могу сказать, что дело было сфабриковано, не ознакомившись с его материалами.

Во-вторых, насколько мне известно, в то время наказание за уголовные преступления были намного мягче, чем за политические. Считалось, что рядовой трудящийся не будет совершать преступлений против власти, которая отстаивает его пролетарские интересы. Но из-за того, что разница в наказании была существенной, в каждом деле обязательно искали политическую подоплёку. Открутил болт из рельс - значит хотел пустить состав под откос, значит хотел причинить экономический ущерб стране. Рассказывать о том, что тебе нужно было грузило для рыбалки, было в таких случаях бесполезно.

В-третьих, на стр. 494 автор честно признаётся: "Кроме того, я не историк. Я журналист." На стр. 498 он пишет: "Поскольку моя книга не является научным исследованием и к ней не предъявляются жёсткие требования по списку источников и точности их обозначения, я позволил себе не нагружать этим ни издательство, ни типографию, ни читателя". То есть автор не является историком, но вставляет в книгу замечания, которые напрямую к теме книги не относятся и для которых он не готов привести источники.

В-четвёртых, на стр. 495 автор отвечает на несколько распространённых вопросов, среди которых ему часто задают такой: "Кто проплатил книгу - Фонд Сороса или ещё какая-то зарубежная контора? Никто. Тему "Изобретено в России и СССР" я давно, с 2011 года, хотел раскрыть в серии статей, затем идея переросла в книгу, я написал предисловие, а в 2016-м неожиданно познакомился с издателем - генеральным директором "Альпины нон-фикшн" Павлом Подкосовым, который предложил опубликовать книгу. Так что это моя личная инициатива, и никаких денег, кроме положенных по договору роялти, я за неё не получил." Я на это могу заметить лишь следующее: для того, чтобы получать деньги от Фонда Сороса, совсем не обязательно писать на заказ по утверждённому заданию. Человека можно использовать, что называется "в тёмную". Человек просто пишет то, что хочет, а инвесторы заметят и профинансируют того, кто пропагандирует желаемую ими точку зрения. Когда человек пишет искренне, а не за деньги, ему не приходится идти против своей совести, да и результат получается лучше. Поэтому профинансировал кто-то книгу, или нет, остаётся лишь догадываться. Может быть действительно профинансировал, потому что книга уникальная и никто другой в это время подобной книги не писал. А может быть кто-то ещё писал книгу на схожую тему, но профинансировали именно этого автора, просто потому что он мыслит в либеральном ключе (кстати, коммунисты были либералами - они установили правовое равенство граждан вне зависимости от пола или вероисповедания).

На стр. 202-205 автор перечисляет предметы бытового пользования и указывает, через сколько лет после изобретения за границей эти предметы появились в СССР: 1. Туалетная бумага изобретена в 1857 г., получила широкое распространение в 1890-е годы, в СССР появилась в продаже в 1968 г., 2. Холодильники за границей стали продаваться 1913 г., в СССР - в 1949 г., 3. Пылесосы за границей стали продаваться 1905 г., в СССР - в 1937 г., 4. Стиральные машины за границей стали продаваться 1904 г., в СССР - в 1950 г.

Автор пишет: "Вы скажете: была революция, война - понятно, почему мы отставали. На самом деле не очень-то понятно, но давайте я ещё приведу примеры, когда мы продолжали отставать в мирные и сытые годы". А мне не понятно другое: почему перечисленные изобретения, появившиеся ещё до Первой Мировой Войны, и до Февральской и Октябрьской Революций, не появились в царской России? На самом деле понятно: деньги есть у господ, но в их домах вместо туалетной бумаги, холодильников, пылесосов и стиральных машин имелись биде, погреба, домработницы и прачки. У крестьян и рабочих биде не было, уборкой своего дома и стиркой своей одежды они занимались сами, а денег на всякие излишества у них попросту не было. Трудовых людей в то время больше волновали совсем другие проблемы: им элементарно не хватало хлеба и земли, на которой его можно было вырастить. Ещё их беспокоило сословное неравноправие, ограничение в правах по половому признаку и по вероисповеданию. Буржуазная Февральская революция не решила ни одного из этих вопросов, в результате произошла коммунистическая Октябрьская. Капиталисты прошляпили тот момент, когда они могли закрепиться во власти. А автор просто в очередной раз демонстрирует своё непонимание реалий того времени, пытаясь с нынешним сытым капиталистическим аршином подойти к измерению тех времён, когда людей волновали совсем другие вопросы.

Далее на стр. 206-208 идёт перечисление копий иностранных бытовых приборов, в разное время сделанных в СССР: пылесосов, фотоаппаратов, радиопиёмников, видеомагнитофонов, утюгов, швейных машин. Прежде всего мне хотелось бы узнать, насколько достоверно известно, что это именно копии? Как часто вывод о копировании делается лишь на основании внешнего вида, а в каких из указанных случаев достоверно известно, что скопирована была и конструкция? Мне всё-таки почему-то кажется, что копировали прежде всего внешний вид и общую компоновку, а не бездумно всё вплоть до винтика: в конце-концов, в СССР была принята метрическая система единиц (а это болты, гайки, подшипники только стандартных размеров), имелась собственная номенклатура производимых узлов (например, электродвигателей), электронных деталей и материалов (пластмасс и сталей). Скопировать без перепроектирования просто не получится. Да и в конце-концов, зачем изобретать велосипед? Изделия не оборонной важности, можно выбирать лучшие решения и использовать их. Оригинальность - не самоцель. В нынешней буржуазной России утрачена даже способность к копированию (фильмы Бондарчука - не в счёт), потому что проще завести из-за границы готовую продукцию и накрутить маржу. Максимум, на что способен наш бизнес - организовать отвёрточную сборку из готовых импортных компонентов. СССР на этом фоне выглядит гораздо выгоднее.

На стр. 212-213 автор сравнивает СССР и США по количеству доступных в продаже моделей легковых автомобилей. Лишний раз упоминается о том, что в СССР нельзя было купить грузовик или автобус. При этом совершенно упускается из вида несколько обстоятельств.

Во-первых, частного предпринимательства в СССР не было. СССР был первым государством, в котором попытались ликвидировать эксплуатацию трудящихся капиталистами (эксплуататорами при этом стали бюрократы, но об этом нужно говорить отдельно). Покупать грузовик или автобус в такой ситуации просто бессмысленно: зарплаты рабочего на бензин для такой игрушки не хватит, зарабатывать на нём нельзя, ездить на работу на нём накладно.

Во-вторых, в отличие от США, в СССР не было столько дешёвой нефти. То, что СССР получал доходы за счёт продажи нефти за границу - в основном миф. Был период высоких мировых цен на нефть, когда советское руководство не смогло удержаться от соблазна поправить экономику за счёт нефти, но в целом в СССР всегда был дефицит нефти. Например, именно поэтому в СССР для обогащения урана придумали использовать центрифуги, которые запитывали от гидроэлектростанций, а в США использовали в несколько раз менее эффективный метод диффузионного обогащения и поначалу энергию для этого завода вырабатывали из нефти - денег на военные нужды там тоже не жалели.

Во-третьих, в СССР был принят совершенно иной подход к транспортной инфраструктуре: предпочтение отдавалось общественному транспорту, а большинство социально-значимых объектов (детские сады, школы, поликлиники, гастрономы, аптеки) располагались в шаговой доступности. Не в последнюю очередь это было сделано именно из соображений экономии нефти. Поэтому в СССР городской общественный транспорт был в значительной мере электрическим (трамваи, троллейбусы, метро, пригородные поезда), а железные дороги были электрифицированными почти полностью. Из-за такого упора на общественный транспорт, произошёл один курьёзный случай. Приехавший в Москву писатель-фантаст Роберт Хайнлайн отказывался верить, что в Москве проживает 8 миллионов человек. Исходя из оценки интенсивности уличного движения он считал, что в Москве проживает не более 750 тысяч человек.

Поэтому я хорошо понимаю возмущение пелевинского человека-орануса тем, что в СССР легковые автомобили приобрести было тяжело. У человека-орануса нет потребностей, а есть только капризы. Личный автомобиль у него превращается в самостоятельную ценность, а не в средство решения проблем. Проблема доступности детских садов превращается всего-лишь в транспортную проблему, которую легко решить при помощи личного автомобиля. К тому же автомобили создают рабочие места и положительно влияют на экономику: нужны автозаводы, нужны нефтедобывающие компании, нужны нефтеперерабатывающих заводы, автозаправки, автосервисы, страховые компании, дорожные инспекторы, автоинструкторы, дорожные службы. Врачи и учителя не нужны. Чистый воздух и тишина на улицах тоже не нужны.

На стр. 279 автор рассуждает, что "Строго говоря, первой ракетой, достигшей границы космоса, была V-2 ("Фау-2"). Запущенный 20 июня 1944 года тестовый образец MW18014 поднялся на высоту 176 километров, преодолев, таким образом, линию Кармана, находящуюся на 100 километрах и считающуюся нижней границей космоса. Так что полигон Пенемюнде, откуда она отправилась в полёт, условно можно назвать первым космодромом. Другое дело, что Пенемюнде никогда не предназначался для космических запусков - это был научно-исследовательский центр и испытательный полигон, и запуск проводился не для достижения космоса, а для другой цели."

Следуя такой логике, можно считать космодромом любую подводную лодку, имеющую на борту баллистические ракеты. На самом деле полёт в космос - это не достижение нижней границы космоса и даже не её преодоление, а достижение первой космической скорости. Полёты по баллистической траектории, пусть они и проходят через космос, считаются суборбитальными, а не космическими.

Космодромом можно считать лишь те сооружения, которые предназначены для запуска космических аппаратов с первой космической скоростью или выше. Так что V-2 совершила лишь баллистический полёт, а Пенемюнде - не космодром.

На стр. 359 автор радуется, что советский проект посещения Луны космонавтами провалился. Авария с потерей Лунохода-1, произошедшая 19 февраля 1969 г. "стала звеном в цепочке событий, которая привела к окончательному закрытию бесполезной пилотируемой лунной программы СССР и движению в сторону совместных проектов, начиная с "Союза - Аполлона"". Надо полагать, что американский проект пилотируемой программы был полезным, а советский - нет. Странно, что все предыдущие советские космические проекты почему-то оказались полезными, а этот - нет. Видимо у США бесполезным проектом был проект орбитальной станции Skylab. Тоже ведь не удался. А если бы удался, то был бы полезным. Так и представляется, как автор рассказывал бы о том, что в рамках пилотируемой программы было добыто столько научных данных, в том числе о действии космической радиации на человеческое тело, сколько не под силу ни одному автомату.

На стр. 411 автор пишет: "Я уже не раз писал в книге, что меня расстраивают такого рода достижения. Мы не первенствовали в разработке бытовой техники, качественной мебели, автомобилей, игрушек - в общем, потребительских товаров, улучшающих жизнь простого гражданина. Зато в области технологий, которые ввиду своей опасности для человечества не применялись никогда, мы гордо несли знамя пионеров. Но что было, то было."

Автор только упускает тут из вида, что во-первых на территории США не было такой разрушительной войны, какая была в Европе и затронула СССР. Один разрушенный Перл-Харбор не сравнится даже с одним Сталинградом, не говоря уже о том, что Перл-Харбор был военной базой, а в СССР страдали мирные жители деревень и городов. США находился на периферии войны, обладал богатыми запасами нефти, а потому мог себе позволить и военные проекты и гражданскую продукцию.

Во-вторых, что касается технологий, несущих опасность человечеству, то пионерами были скорее США, которые испытали чудовищное оружие, сбросив его на два города. Военной необходимости в этом не было - к тому времени Япония уже была сломлена. Необходимостью было продемонстрировать перед СССР свою военную мощь и получить более выгодные позиции на переговорах по послевоенному переустройству.

В-третьих, у США имелись секретные планы ядерной бомбардировки крупнейших городов СССР, поэтому остановить США могло только понимание того, что безнаказанно сделать это у них не получится. Это сейчас, когда у России есть стратегическое ядерное оружие и системы ПВО, можно рассуждать о том, чего не хватало гражданину для комфортной жизни и почему военная отрасль финансировалась лучше бытовой сферы. СССР же приходилось выбирать между жизнью и комфортной смертью. По-моему выбор очевиден - умирать мало кто хочет.

Подводя итог, хочется сказать, что не стоит зацикливаться на озвученном выше негативе. По отношению к общему объёму книги он составляет мизерную часть. В целом, если вы готовы терпеливо воспринимать подобные авторские замечания, не относящиеся к основной теме книги, то книга будет вам интересна. Если вы разделяете мнение автора на советскую историю, то книга тем более должна вам понравиться.

Автор молодец, что собрал из разрозненных фактов некую энциклопедию, но по каждому конкретному случаю (где-то больше, где-то меньше) углубиться уже не получилось. В целом, формат википедии, где вы можете получить направление для дальнейшего поиска и проверки всех фактов. Советская историография и идеологическая изоляция советской науки, сделала много для того, чтобы сегодня нужно было проверять каждый случай «изобретения» на предмет его действительной инновационности в контексте истории мировой науки

Отличная книга по глубине и охвату. Рекомендую прочесть ее, как и первый том этого же автора-"Изобретено в России История русской изобретательской мысли от Петра I до Николая II". Автору удалось дать общую картину изобретательства в нашей стране, а также интересно и динамично описать историю конкретных изобретений.