Kitobni o'qish: «Звонок после полуночи»

Shrift:

Terry Gerritsen

CALL AFTER MIDNIGHT

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Серия «Иностранный детектив»

Call After Midnight

«Звонок после полуночи»

* * *

Пролог

Берлин

Если надавливать на сонную артерию в течение двадцати секунд, человек лишится сознания. А еще через две минуты наступит смерть. Эти сведения Саймон Дэнс почерпнул не из учебников по медицине, а из личного опыта. Еще Дэнс знал, что удавку следует хорошенько натянуть. Если этого не сделать, если хоть капля крови достигнет мозга жертвы, схватка будет долгой. А это подвергнет его дополнительной опасности. Ведь нет ничего опасней умирающего человека.

Крадясь в темноте, Дэнс накрутил удавку на руки и бросил взгляд на фосфоресцирующий циферблат наручных часов. С тех пор как он потушил свет, прошло два часа. Видимо, предусмотрительный убийца хотел дождаться, когда Дэнс крепко заснет. Если он профессионал, то должен знать, что первые два часа – это время наиболее глубокого сна. А значит, время для нападения пришло.

Со стороны холла донесся звук скрипнувшей ступеньки. Дэнс замер, медленно распрямил спину и остался ждать у двери под покровом темноты. Сердце учащенно колотилось в груди, но он не обращал на это внимания. Дэнс ощутил знакомый прилив адреналина, и все его чувства тут же обострились. Он натянул удавку.

В дверную скважину вставили ключ. Дэнс услышал металлический звук: зубчики ключа тихо задели механизм скважины. Ключ повернули, потом раздался глухой щелчок. Дверь медленно открылась, и в комнату проник свет из холла. Тень на полу двинулась вперед, человек повернул голову в сторону кровати, туда, где, по его мнению, спал Дэнс. Тень подняла руку. Подушки пронзили три пули, выпущенные из пистолета с глушителем. После третьей пули Дэнс взялся за дело.

Накинув удавку на шею незваного гостя, он потянул ее вверх и назад. Шнур сдавил сонную артерию идеально. Пистолет упал на пол. Пойманный издыхал, как рыба на крючке, лихорадочно стараясь ослабить удавку. Он попытался вцепиться пальцами в лицо Дэнса, но его руки и ноги вдруг начали хаотично дергаться. Через некоторое время ноги стали ослабевать, руки в последний раз попытались дотянуться до Дэнса, а потом безвольно повисли. Дэнс отсчитывал минуты. Он чувствовал последние спазмы умирающего тела – результат кислородного голодания и гибели клеток мозга – и продолжал душить.

Через три минуты он ослабил хватку, и бесчувственное тело упало на пол. Дэнс включил свет и посмотрел на убитого им человека.

Лицо в веснушках казалось знакомым. Возможно, Дэнс видел этого мужчину на улице или в поезде, но имени его он не знал. Дэнс быстро обыскал мертвеца, но нашел лишь деньги, ключи от машины и несколько инструментов, которые относились к профессии незнакомца: запасная патронная обойма, финский нож, отмычка. «Профессионал, – подумал Дэнс. – Интересно, сколько ему заплатили?»

Дэнс сбросил на пол подушки, которые лежали под одеялом, и затащил тело на кровать. Рост убийцы составлял около шести футов плюс-минус один дюйм. Тот же рост, что и у него. Хорошо. Дэнс поменялся с мертвецом одеждой. Возможно, такая мера предосторожности была излишней, но Дэнс привык все делать досконально. Он снял свое обручальное кольцо и попытался надеть его на палец трупа. Кольцо не налезало. Тогда Дэнс отправился в ванную, намылил кольцо и, вернувшись, сумел-таки надеть его на палец мертвеца. Потом Дэнс сел и выкурил пару сигарет. Он тщательно обдумывал каждую деталь, стараясь ничего не упустить.

Конечно же три пули. Осмотрев подушки, Дэнс нашел две из них. Третья, очевидно, застряла где-то в матрасе. Отыскать ее он не успел. За дверью послышались шаги. А вдруг убийца пришел не один? Дэнс схватил с пола пистолет, нацелил дуло на дверь и стал ждать. Шаги стали тише. Кто-то прошел дальше по коридору. Ложная тревога. Однако пора уходить. Глупо задерживаться дольше.

Дэнс открыл ящик комода и достал бутылку с метанолом. Он сгорит быстро и не оставит улик. Дэнс облил метанолом труп, кровать и ковер вокруг нее. В комнате не было сигнализаторов дыма и оросителей. Именно поэтому Дэнс и остановился в этой старой гостинице. Он поставил рядом с кроватью пепельницу, собрал вещи незнакомца и вместе с пустой бутылкой из-под метанола положил их в пакет для мусора. Потом поджег кровать.

Пламя вспыхнуло моментально и через несколько мгновений охватило мертвое тело. Дэнс подождал, пока обгорит до неузнаваемости.

Прихватив мусорный пакет, он вышел из номера, запер дверь и пересек холл. Дэнс не видел смысла в убийстве невинных людей, поэтому разбил стекло и дернул рычаг пожарной тревоги. Потом спустился по лестнице на первый этаж.

Скрывшись в переулке неподалеку от гостиницы, Дэнс наблюдал, как из окна его номера вырываются языки пламени. Постояльцев эвакуировали. Улицу наводнили укутанные в одеяла люди с заспанными лицами. Через десять минут подъехали пожарные машины. К тому времени номер Дэнса превратился в пылающий ад.

Через час огонь удалось потушить. К дрожащим от холода постояльцам гостиницы присоединилась толпа зевак. Дэнс принялся изучать их лица. Он делал пометки у себя в памяти. Если он увидит кого-нибудь из этих людей снова, это будет для него предупреждением.

Вдруг сквозь толпу Дэнс заметил черный лимузин, медленно ехавший вдоль улицы. Он узнал человека на заднем сиденье. Так, значит, и ЦРУ здесь. Очень интересно.

Он видел достаточно. Было поздно, а ему еще предстояло вернуться в Амстердам.

Пройдя три квартала, Дэнс выбросил пакет с пустой бутылкой из-под метанола в мусорный контейнер. Вот и все. Он выполнил то, для чего приезжал в Берлин. Он убил Джеффри Фонтейна. Теперь пора исчезнуть. Насвистывая, Дэнс шел под покровом ночи.

Амстердам

Старика разбудили в три часа ночи и сообщили новость: «Джеффри Фонтейн мертв».

– Как? – выдохнул старик.

– Пожар в гостинице. Сказали, что он курил в постели.

– Несчастный случай? Невозможно! Где тело?

– В Берлине, в морге. Сильно обгорело.

«Ну конечно, – подумал старик. – Мне следовало догадаться, что тело будет непригодно для опознания».

Саймон Дэнс, как обычно, великолепно замел следы. Итак, они снова его упустили.

Однако у старика имелся туз в рукаве.

– Ты говорил, у него в Америке есть жена, – сказал он. – Где она живет?

– В Вашингтоне.

– Я хочу, чтобы за ней следили.

– Но зачем? Я же говорю вам, парень мертв.

– Нет. Он жив. Я в этом уверен. А эта женщина может знать, где он. Я хочу, чтобы за ней присмотрели.

– Я скажу своим людям…

– Нет. Я пришлю своего человека. На которого могу рассчитывать.

Наступила пауза.

– Я добуду для вас ее адрес.

Старик повесил трубку, но заснуть снова уже не смог. Пять лет он ждал. Пять лет он искал. Подойти так близко – и снова не суметь! Теперь все зависит от того, что знает эта женщина из Вашингтона.

Старик должен дождаться, когда она выдаст себя. Он пошлет к ней Кронена, того, кто ни разу его не подводил. У Кронена свои методы получения информации – методы, перед которыми сложно устоять. И еще Кронен обладает особым талантом. Талантом убеждать.

Глава 1

Вашингтон

После полуночи зазвонил телефон.

Сара слышала этот звонок сквозь тяжелую завесу сна. Звук казался таким далеким, словно сигнал тревоги, доносящийся из очень отдаленной комнаты. Сара попыталась проснуться, но так и осталась где-то между сном и явью. Она должна ответить. Сара знала, что это звонил Джеффри, ее муж.

Весь вечер она ждала, чтобы услышать его голос. Это был вечер среды. А во время своих ежемесячных командировок в Лондон Джеффри всегда звонил домой по средам. Но Сара заболела гриппом, поэтому сегодня отправилась спать рано. В городе свирепствовала эпидемия гриппа А-69, который завезли из Гонконга. Этот грипп скосил половину сотрудников лаборатории, где работала Сара. Около часа она читала, сидя в кровати, и успешно боролась со сном. Однако сухая манера повествования статьи из свежего журнала по микробиологии подействовала на Сару лучше всякого снотворного, и вскоре она откинулась на подушки, даже не сняв очки. «Я просто немного отдохну, – пообещала она себе. – Только вздремну, и все…» И в конце концов сон овладел ею.

Вздрогнув, Сара проснулась. На столике у кровати горел ночник, раскрытый журнал лежал у нее на груди. Комната расплывалась перед глазами. Сара поправила сползшие очки и посмотрела на часы. Двенадцать тридцать. Стояла полная тишина. Может, телефонный звонок ей приснился?

Телефон зазвонил снова. Вздрогнув, Сара схватила трубку.

– Сара Фонтейн? – спросил мужской голос.

Это был не Джеффри. Внезапная тревога пронзила Сару, подобно молнии. Случилось что-то очень плохое. Сара села на кровати, прогоняя остатки сна.

– Да, я слушаю.

– Миссис Фонтейн, это Николас О’Хара из Департамента иностранных дел Соединенных Штатов. Извините за такой поздний звонок, но…

Он замолчал. Тревога Сары усилилась. Эта намеренная, хорошо отработанная пауза служила для того, чтобы подготовить ее к чему-то плохому.

– Боюсь, у меня для вас плохие новости, – закончил Николас О’Хара.

Стало трудно дышать. Сара хотела закричать: «Ну говорите же! Говорите, что случилось!» Но ей удалось только прошептать:

– Да. Я слушаю.

– Это насчет вашего мужа, Джеффри. Произошел несчастный случай.

«Этого не может быть, – подумала Сара, закрывая глаза. – Если бы с Джеффри что-то случилось, я бы это почувствовала. Я как-нибудь догадалась бы…»

– Да, пожалуйста, продолжайте.

О’Хара прочистил горло:

– Мне очень жаль, миссис Фонтейн, ваш муж… погиб.

Он замолчал, дав ей время прийти в себя. Сара зажала рот рукой, стараясь подавить рыдания. Это слишком личное, она не хотела делиться своей болью с незнакомым человеком.

– Миссис Фонтейн? – осторожно произнес Николас О’Хара. – Вы в порядке?

Сара судорожно вздохнула и прошептала:

– Да.

– Не беспокойтесь о… технической стороне дела. Я предоставлю нашему консульству в Берлине все необходимые сведения. Конечно, придется подождать, но как только власти Германии разрешат забрать тело, не должно возникнуть никаких…

– Берлин? – перебила Николаса Сара.

– Видите ли, это дело находится под юрисдикцией Германии. Полный отчет будет составлен, как только полиция Берлина…

– Но это же невозможно!

Николас О’Хара старался сохранять терпение.

– Прошу прощения, миссис Фонтейн. Тело вашего мужа опознали. Нет никаких сомнений в том, что…

– Джеффри был в Лондоне! – воскликнула Сара.

Воцарилось долгое молчание.

– Миссис Фонтейн, – произнес О’Хара отвратительно спокойным тоном, – несчастный случай произошел в Берлине.

– Наверное, это какая-то ошибка. Джеффри уезжал в Лондон. Он не мог находиться в Германии!

Последовала еще одна более долгая пауза. Сара поняла, что Николас О’Хара в замешательстве. Она так сильно прижимала трубку к уху, что в течение нескольких секунд слышала только биение своего сердца. Произошла какая-то дурацкая ошибка. Кто-то кого-то не понял. Джеффри жив. Сара представила, как он смеется над нелепыми известиями о своей смерти. Да, они будут вместе смеяться над этим, когда он вернется домой. Если он вернется.

– Миссис Фонтейн, – наконец произнес О’Хара, – в каком отеле остановился ваш муж в Лондоне?

– «Савой»… У меня где-то был их номер… Я поищу…

– Не беспокойтесь, я сам его узнаю. Мне нужно сделать несколько звонков. Возможно, утром мне будет необходимо встретиться с вами.

Чувствовалось, что Николас О’Хара взвешивает каждое слово. Его речь была спокойной, размеренной. Сухая речь бюрократа, который хорошо умел скрывать свои чувства.

– Не могли бы вы прийти ко мне в офис?

– Как… как вас найти?

– Вы поедете на машине?

– Нет. У меня нет машины.

– Я пришлю ее за вами.

– Это же ошибка, не так ли? Я имею в виду… у вас ведь случаются ошибки, да?

Хоть какая-то надежда – вот и все, о чем просила Сара. Тонкая ниточка, за которую можно ухватиться. Уже этого было бы достаточно. О’Хара мог проявить хотя бы немного сочувствия по отношению к ней. Но он лишь сказал:

– До свидания, миссис Фонтейн. Я вызову вас в офис около одиннадцати.

– Подождите, пожалуйста! – воскликнула Сара. – Извините, я сейчас плохо соображаю. Ваше имя… напомните его, пожалуйста.

– Николас О’Хара.

– А где находится ваш офис?

– Не волнуйтесь. Вас доставит туда водитель. Доброй ночи.

– Мистер О’Хара!

Сара услышала короткие гудки. О’Хара уже повесил трубку. Она быстро нашла и набрала номер лондонского отеля. Один телефонный звонок, и все станет на свои места. «Пожалуйста, – молила Сара, ожидая, пока кто-нибудь снимет трубку, – пожалуйста, я хочу услышать твой голос…»

– Отель «Савой», – ответил женский голос на том конце провода.

У Сары так сильно тряслись руки, что она едва могла держать телефонную трубку.

– Здравствуйте, пожалуйста, соедините меня с номером мистера Фонтейна, – выпалила Сара.

– Сожалею, мэм, – ответила женщина, – но мистер Фонтейн покинул отель два дня назад.

– Покинул отель? – недоуменно переспросила Сара. – Но куда он поехал?

– Он не говорил. Однако, если вы хотите что-то передать ему, мы можем отправить ваше послание по адресу его постоянного места жительства…

В конце разговора Сара всегда говорила «до свидания». Сейчас она смотрела на телефон, как на пришельца из космоса, как на вещь, которую она никогда раньше не видела. Медленно Сара перевела взгляд на подушку Джеффри. Кровать королевского размера казалась огромной. Сара любила спать, свернувшись клубочком. Даже когда Джеффри не бывало дома и в ее распоряжении находилась вся кровать, Сара спала только на своем месте.

Возможно, Джеффри не вернется домой уже никогда.

Сара останется одна в слишком большой постели, в слишком тихой квартире. Волна боли вызвала у нее дрожь. Стало трудно дышать. Ей отчаянно хотелось разрыдаться, но слезы никак не желали течь. Сара в изнеможении легла на кровать, уткнувшись лицом в подушки. Они хранили запах Джеффри, запах его кожи, его волос, его смеха. Сара обняла одну из подушек и, свернувшись клубочком, легла посередине кровати, там, где обычно спал Джеффри. Простыни были холодными.

Возможно, Джеффри не вернется никогда. А ведь они были женаты всего два месяца.

Николас О’Хара выпил третью чашку кофе и ослабил галстук, который после двухнедельного отпуска, проведенного в одних плавках, казался ему удавкой. Он вернулся в Вашингтон всего три дня назад и уже чувствовал себя измотанным. Ник надеялся, что в отпуске ему удастся набраться сил, и именно поэтому выбрал Багамы. Он прекрасно провел две недели, лежа на солнце и абсолютно ничего не делая. Ему требовалось время, чтобы побыть одному, задать себе пару нелегких вопросов и сделать выводы.

Но в конце концов Ник пришел лишь к тому, что он несчастлив.

Ему надоел департамент, в котором он работал вот уже восемь лет. Ник ходил по кругу, словно овца без пастуха. Его карьерное развитие остановилось. Но не только по его вине. У Ника не хватало терпения для всех этих политических игр, ему они были просто неинтересны. Тем не менее Ник держался за свою работу, он верил, что она имеет большое значение. В молодости Ник участвовал в маршах мира, а теперь заседал на переговорах.

Он понял, что наличие идеалов приводит в никуда. В конце концов, дипломатия строилась вовсе не на них. Она, как и все остальное, заключалась в подписании протоколов и политическом курсе правящей партии. Но хотя Ник и оформлял эти протоколы, он не понимал этой политики. Не мог. Не хотел.

В этом отношении он был плохим дипломатом. Начальство, к несчастью для Ника, это осознало, и его сместили на этот ничтожный пост, где в обязанности входило сообщать женщинам о смерти их мужей. Такой перевод по службе стал для Ника настоящей пощечиной. Конечно, он бы мог отказаться. Он мог вернуться к преподаванию в университете. Обо всем этом Ник и хотел поразмыслить. Да, те две недели на Багамах были ему необходимы.

Но сейчас придется снова заняться работой.

Ник вздохнул и щелкнул мышкой по файлу «Фонтейн, Джеффри Г.». Все утро Нику не давала покоя одна вещь. С часу ночи он сидел у компьютера, просматривая огромную базу правительственных файлов. В течение получаса он говорил по телефону со своим приятелем из консульства в Берлине, Уэсом Корриганом. В конце концов от безысходности Ник задействовал еще несколько источников. Телефонный звонок с соболезнованиями женщине, потерявшей мужа, открыл перед Ником мозаику, часть элементов которой отсутствовала.

Фактически, кроме подробных обстоятельств смерти Джеффри Фонтейна, не было известно почти ничего. Неразгаданные головоломки Нику не нравились. Они доводили его до белого каления. Когда дело касалось поиска информации или фактов, Нику не было равных. Но по Джеффри Фонтейну ему удалось отыскать очень мало. Нику казалось, будто он держит в руках воздух, ведь он не нашел ничего существенно важного, кроме самого имени.

И обстоятельств смерти.

У Ника болели глаза. Он откинулся на спинку стула и зевнул. Будучи двадцатилетним студентом, Ник любил бодрствовать по ночам. Но в тридцать восемь бессонные ночи лишь раздражали его. А еще страшно хотелось есть. В шесть утра Ник проглотил три пончика. Кофе с большим количеством сахара позволят его организму поработать еще некоторое время. Из природного любопытства Ник не мог бросить головоломку. Они всегда действовали на него подобным образом, и он приходил от этого в восторг.

Открылась дверь, и в кабинет вошел приятель Ника, Тим Гринстейн.

– Есть! Я нашел! – сообщил Тим.

Он положил на стол папку и одарил Ника широкой улыбкой, которой славился на весь отдел. В большинстве случаев эта улыбка возникала, когда Тим сидел перед монитором своего компьютера. Он работал программистом и часто устранял неполадки, если у кого-то возникали проблемы с базой данных. Из-за перенесенной в детстве катаракты Тим носил очки с очень толстыми стеклами. Густая черная борода скрывала почти все его лицо, кроме бледного лба и носа.

– Я же говорил, что добуду его. – Тим плюхнулся в кожаное кресло напротив Ника. – Попросил приятеля из ФБР достать для меня одно дело. Он ничего не нашел, поэтому мне пришлось поискать самому. Должен сказать, пришлось нелегко. У них там какой-то новичок идиот, убежденный, что свою работу он должен выполнять сам.

– Тебе пришлось проносить бумаги через охранника? – нахмурился Ник.

– Да. На самом деле бумаг больше, но я не смог вынести все. Еще я узнал, что у главного детектива имеется досье на этого человека.

Ник открыл папку и замер с открытым ртом. То, что он прочитал, порождало еще больше вопросов, ответы на которые найти, похоже, не удастся.

– Какого черта? – пробормотал Ник. – Что это значит?

– Вот почему ты ничего не нашел о Джеффри Г. Фонтейне, – сказал Тим. – До прошлого года этого человека вообще не существовало.

– Ты можешь выяснить больше?

– Эй, Ник, я думаю, мы суем нос не в свое дело. Ребятам из ЦРУ это может не понравиться.

– Что ж, пусть подают на меня в суд.

Уж кого-кого, а ЦРУ Ник не боялся. Ему как-то приходилось иметь дело с его некомпетентными работниками.

– В любом случае я всего лишь делаю свою работу. – Ник пожал плечами. – Если ты помнишь, я имею дело с убитой горем вдовой.

– Но в деле с этим Фонтейном ты заходишь слишком далеко.

– Как и ты, Тим.

Гринстейн ухмыльнулся:

– В чем дело, Ник? Решил стать детективом?

– Нет. Мне просто любопытно.

Ник хмуро посмотрел на стопку бумаг у себя на столе. Бюрократический мусор, отравляющий его жизнь. С ним еще предстояло сегодня разобраться. Дело Фонтейна сбило Ника с толку. Ему бы следовало выразить несчастной вдове свои соболезнования, сказать что-то утешительное, а потом забыть обо всем. Джеффри Фонтейн, каким бы ни было его настоящее имя, уже мертв.

Но Тим лишь подогрел любопытство Ника.

– Послушай, – Ник взглянул на приятеля, – может, ты найдешь информацию о его жене, Саре Фонтейн? Эти сведения могли бы нас на что-то натолкнуть.

– Почему бы тебе самому этим не заняться?

– Потому что только ты один в состоянии разобраться с этой чертовой базой данных.

– Да, но у тебя есть возможность поговорить с ней лично. – Тим кивнул на дверь. – Я слышал, как секретарша записывает ее имя. Сара Фонтейн прямо сейчас сидит в твоей приемной.

За пишущей машинкой сидела секретарша, женщина средних лет, с яркими сине-зелеными глазами и твердой линией рта. Она записала имя Сары и пригласила ее сесть на диван. На кофейном столике рядом с ним лежала аккуратная стопка журналов о политике. Среди них было несколько номеров с пометкой «Николас О’Хара» на обложке.

Секретарша продолжила печатать на машинке, а Сара села среди моря диванных подушек, уставившись на свои руки, сложенные на коленях. Сара еще не вылечилась и чувствовала себя не очень хорошо. Но за последние десять часов вокруг нее как будто образовался защитный слой, подобный скорлупе. Звуки и все окружающее казались очень далекими. Даже физическая боль не ощущалась так явно. Сегодня в ванной Сара ушибла ногу. Сам удар она ощутила, но почему-то ей было все равно.

Прошлой ночью после звонка боль накрыла Сару с головой. В настоящий момент она не чувствовала ничего. Только сейчас она заметила, как ужасно выглядит. Предметы ее одежды не сочеталась друг с другом. Но, несмотря на это, Сара чувствовала себя комфортно. Видимо, она автоматически выбрала любимую юбку из серой шерсти, старенький свитер и удобные коричневые ботинки. Новая жизнь пугала Сару, и она искала утешение в привычных для нее вещах.

На столе секретарши дал о себе знать селектор, потом Сара услышала мужской голос:

– Энджи? Пригласи ко мне миссис Фонтейн.

– Да, мистер О’Хара.

Энджи кивнула Саре:

– Вы можете заходить.

Сара надела очки, поднялась с дивана и открыла дверь с табличкой «Н. О’Хара». Ступив на мягкий ковер, Сара посмотрела на человека по другую сторону письменного стола.

Он стоял возле окна. Сквозь деревья светило ослепительно-яркое солнце. Сначала из-за обилия света Сара увидела лишь силуэт. Высокий стройный мужчина немного сутулился и выглядел усталым. Обойдя стол, Ник подошел к Саре. Его голубая рубашка была измята, невзрачный галстук ослаблен.

– Миссис Фонтейн, – обратился он к Саре, – я Ник О’Хара.

Сара тотчас же узнала его голос, который всего десять часов назад разрушил ее мир.

Ник протянул руку, как показалось Саре, машинально. Обычная формальность, знак того, что он готов помочь любой женщине, лишившейся мужа. Но рукопожатие было крепким. Ник повернулся так, что на его лицо упал солнечный свет. Сара отметила тонкие черты лица, заостренный подбородок, бледные губы. По ее оценке, Николасу было около сорока, возможно больше. Его волнистые темно-каштановые волосы тронула седина. Под серо-голубыми глазами залегли тени.

Ник жестом пригласил Сару сесть. Она устроилась в кресле и только тогда заметила, что в кабинете находится еще один человек. Мужчина в очках и с густой черной бородой тихо сидел в углу. Сара уже видела его в приемной.

– Приношу свои соболезнования, миссис Фонтейн, – сказал Ник, присев на край стола. – Я знаю, для вас это тяжелое потрясение. Большинство людей, когда мы звоним им, сначала не верят в случившееся. Я подумал, что будет лучше, если мы с вами встретимся лично. У меня к вам несколько вопросов. Думаю, они есть и у вас. Не возражаете, если мистер Гринстейн останется здесь? – Ник кивком указал на мужчину в углу.

Сара пожала плечами, мимоходом удивившись необходимости присутствия этого человека.

– Мы оба работаем на правительство, – продолжал Ник. – Я занимаюсь делами заграничной службы консульства. Мистер Гринстейн – из отдела технической поддержки.

– Понятно. – Сара плотнее закуталась в свитер. Ее снова начал бить озноб, к тому же болело горло.

«И почему в правительственных офисах так холодно?» – подумала Сара.

– С вами все в порядке, миссис Фонтейн? – спросил Ник.

Сара ответила ему печальным взглядом:

– У вас в офисе холодно.

– Хотите чашечку кофе?

– Нет, спасибо. Пожалуйста, расскажите, что вам известно о моем муже. Я все еще не верю, что он погиб, мистер О’Хара. Я думаю, произошла какая-то ошибка.

Ник кивнул и сочувственно посмотрел на Сару:

– Обычно все так и реагируют.

– Правда?

– Отрицание происходящего. Все через это проходят. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете.

– Но ведь вы не каждую вдову приглашаете к себе в офис? Значит, случай с Джеффри какой-то особый.

– Да, – согласился Ник, – это так.

Ник взял со стола папку. Пролистав несколько страниц, он извлек из нее одну, испещренную пометками. Почерк был очень неразборчивым.

«Должно быть, записи сделал О’Хара, – подумала Сара. – Никто, кроме самого обладателя такого почерка, не разберет, что там написано».

– После того как я позвонил вам, миссис Фонтейн, – сказал Ник, – я связался с представителями нашего консульства в Берлине. Меня обеспокоило то, о чем вы прошлой ночью сообщили мне. И я решил все проверить. – Ник сделал паузу.

Сара выжидающе посмотрела на него и встретилась с усталым, встревоженным взглядом.

– Я говорил с Уэсом Корриганом, нашим консулом в Берлине. И вот что он мне рассказал. – Ник обратился к записям на листе. – Вчера около восьми вечера по берлинскому времени человек по имени Джеффри Фонтейн снял номер в отеле «Регина». Он расплатился дорожным чеком. Установлено, что подпись подлинная. В качестве средства, подтверждающего личность, Фонтейн использовал свой паспорт. Примерно через четыре часа, около полуночи, в пожарную службу поступил звонок из этого отеля. В номере вашего мужа случился пожар. К моменту, когда пожарным удалось потушить огонь, комната уже была полностью уничтожена. По официальной версии, ваш муж заснул с непотушенной сигаретой в руке. Его тело обгорело до неузнаваемости.

– Тогда как они могут утверждать, что это он? – возмутилась Сара.

До этого момента она слушала Ника со все возрастающим отчаянием. Но последняя фраза породила надежду.

– Должно быть, кто-то украл у Джеффри паспорт, – предположила Сара.

– Миссис Фонтейн, я еще не закончил.

– Но вы только что сказали, что опознать тело невозможно.

– Давайте рассуждать логически.

– Я и так это делаю! – воскликнула Сара.

– Вы делаете выводы, основываясь на эмоциях, – возразил Ник. – Послушайте, нередко женщины, потерявшие мужа, пытаются ухватиться за подобную идею, как за соломинку, но…

– Еще неизвестно, потеряла я мужа или нет.

– Ну хорошо, хорошо. – Ник в отчаянии воздел руки к потолку. – Тогда взгляните на улики. Это серьезные улики. Во-первых, полиция обнаружила в номере его кейс. Он сделан из огнеупорного алюминия.

– У Джеффри никогда не было такого кейса.

– Содержимое кейса не пострадало от огня. Там был найден паспорт вашего мужа.

– Но…

– Во-вторых, заключение медэксперта. Патологоанатом в Берлине осмотрел тело… то, что от него осталось, и, хотя у него не было заключения стоматолога для сравнения с зубами покойного, он установил, что его рост такой же, как и у вашего мужа.

– Это ничего не доказывает.

– И наконец…

– Мистер О’Хара, – перебила его Сара.

– Наконец, – с нажимом произнес Ник, – есть еще одно доказательство, и его нашли прямо на теле вашего мужа. Простите меня, миссис Фонтейн, но, думаю, вас это убедит.

Саре тут же захотелось закрыть ладонями уши и закричать, чтобы О’Хара замолчал. До этого момента она находила силы противиться его логическим доводам, но больше не могла их выслушивать. Если он разобьет ее надежды, она этого не вынесет.

– Это обручальное кольцо. Надпись на нем не пострадала: «Сара. 14.02». – Ник оторвал взгляд от записей. – Это ведь дата вашей свадьбы, не так ли?

Из-за слез у Сары перед глазами все расплывалось. Она молча кивнула. Очки сползли с ее носа и упали на колени. Ничего не видя, Сара открыла сумочку в поисках платка, но Ник тут же протянул ей целую коробку бумажных салфеток.

– Берите сколько нужно, – мягко произнес он.

Ник смотрел, как Сара вытерла слезы и как можно деликатнее высморкалась. Под его пристальным взглядом она чувствовала себя неуклюжей дурой. Пальцы перестали ее слушаться. Очки свалились с коленей на пол. Сумочка никак не закрывалась. В отчаянии Сара нащупала на полу очки и поднялась с кресла, собравшись уйти.

– Миссис Фонтейн, пожалуйста, присядьте, – попросил Ник, – я еще не закончил.

Сара, словно послушный ребенок, снова опустилась в кресло и уставилась в пол.

– Если вы хотите поговорить насчет похорон…

– Нет, вы можете сделать это позже, после того, как тело перевезут в Штаты. Мне нужно вас кое о чем спросить. Это насчет командировки вашего мужа. Зачем он ездил в Европу?

– По делам.

– Каким именно?

– Он был… представителем Лондонского банка.

– Так он часто отправлялся в командировки?

– Да. Примерно раз в месяц он улетал в Лондон.

– Только в Лондон?

– Да.

– Миссис Фонтейн, а почему ваш муж был в Германии?

– Я не знаю.

– Но вы наверняка имеете представление.

– Я не знаю.

– А раньше бывали случаи, когда ваш муж не говорил, куда едет?

– Нет.

– Тогда почему он оказался в Германии? Должна же быть причина. Может, другой бизнес? Другая…

Сара резко подняла голову и посмотрела на Ника:

– Другая женщина? Вы об этом хотите спросить?

Ник не ответил.

– Об этом?!

– Это вполне обоснованное подозрение.

– Только не в отношении Джеффри!

– В отношении любого человека. – Ник заглянул Саре прямо в глаза.

Она не стала отводить взгляд.

– Вы были женаты два месяца, – сказал Ник. – Насколько хорошо вы знали мужа?

– Знала? Я любила его, мистер О’Хара.

– Я говорю не о любви, что бы вы ни подразумевали под этим словом. Я спросил вас, насколько хорошо вы знали вашего мужа как личность. Кем он был, чем занимался. Когда вы его встретили?

– Это было… примерно полгода назад. Я встретила его в кафе рядом с местом своей работы.

– Где вы работаете?

– В Национальном институте здравоохранения. Я исследователь-микробиолог.

Ник нахмурился:

– Какими конкретно исследованиями вы занимаетесь?