Kitobni o'qish: «Любовь очень зла»

Татьяна Полякова
Любовь очень зла

– Так больше продолжаться не может, – заявил он.

Я закусила губу и уставилась в окно. Улица выглядела вымершей, возле аптеки горел фонарь, дальше переулок тонул в темноте, свет фонаря высвечивал лишь часть тротуара. Ночь стояла безлунная, и звезд тоже не видно, весь день шел дождь со снегом. Я поежилась, кутаясь в шубу.

– Ты озябла? – спросил Сережа, протягивая ко мне руку.

Меня всегда поражало, сколько нежности таится в его жестах, когда он касается меня. Я зажмурилась и произнесла вслух то, о чем думала все это время:

– Господи, почему мы не встретились раньше?

– Лили, – он торопливо обнял меня, – послушай. Послушай меня, пожалуйста. Сейчас мы поедем ко мне. Утром ты позвонишь мужу и потребуешь развода. Вот и все. Это единственно правильное решение.

Я невесело усмехнулась, касаясь ладонью его лица. У него очень красивое лицо, я смотрела на него, и по моим щекам катились слезы.

– Все, едем ко мне, – заявил он, я перехватила его руку, когда он поворачивал ключ в замке зажигания.

– Сережа, – голос мой звучал едва слышно. Я сглотнула комок и попросила как можно спокойнее: – Отвези меня домой.

– Домой? – сдвинув брови, спросил он и повторил с горечью: – Домой? Лили, я тебя прошу… черт возьми, так больше продолжаться не может. – Он перешел на крик, а я вновь отвернулась к окну.

– Уже поздно, – сказала я со вздохом. – Боюсь, что Виктор вернулся.

– К черту Виктора. Мне плевать, вернулся он или нет. Было бы здорово, загнись он где-нибудь по дороге… – Я укоризненно посмотрела на него, а он повторил упрямо: – Да… именно так, было бы здорово. – Он покачал головой, сжал мою ладонь и сказал, тщательно выговаривая каждое слово: – Я хочу, чтобы ты ушла от него. Сегодня. Сейчас. И я не хочу больше ждать.

– Мы уже обсуждали это, – тихо ответила я, кивнув. – Ты знаешь, милый, это невозможно.

– Нет, я не знаю. Я не знаю. Никуда этот мерзавец не денется, рано или поздно ему придется дать тебе развод.

– До развода может и не дойти, – заметила я, глядя Сергею в глаза. – Ты совсем не знаешь моего мужа. А я знаю его слишком хорошо. Виктор способен на многое.

– Согласен, нервы он нам потрепать может… Ну и что? Лично я к этому готов. Он смирится в конце концов.

– Только не Виктор, – вздохнула я. – Он… он страшный человек. Я говорю это не просто так. Пойми, я развелась бы с ним задолго до встречи с тобой, еще три года назад… если б могла. Когда я заговорила с ним об этом впервые… ты не представляешь, как он вел себя. Он точно спятил. Нанял людей следить за мной, не сомневался, что у меня есть любовник… Он был убежден, что именно в этом причина моего нежелания жить с ним. Я знала, что он скверный человек, но даже я не думала, что он способен… Тогда я была одна, и он постепенно успокоился. Даже пытался поговорить со мной, понять причину моего отвращения к нему. Сейчас все будет по-другому. Как только он узнает о тебе… Сережа, дело даже не в том, что я боюсь еще раз пережить этот кошмар, хотя, конечно, боюсь, но каждую минуту думать о том, что с тобой может что-то случиться… – Я не договорила, стиснула рот рукой и зажмурилась.

Сергей обнял меня за плечи и прижал к груди.

– Ты преувеличиваешь, – сказал он укоризненно. – Не убьет же он нас…

Я молчала. Как я могла объяснить ему? Какие слова найти? Я неоднократно пыталась втолковать близким людям, что за человек мой муж. Родителям, друзьям и Сергею, конечно, тоже, и всякий раз видела недоумение в их глазах. Они не понимали.

– Послушай, – облизнув губы, начала я, вдруг решившись. – Я не рассказывала, с чего все началось, то есть почему я так ненавижу и боюсь собственного мужа. Я… Я ведь любила его. Я действительно любила его, я…

– Успокойся. – Сергей осторожно поцеловал меня, а я достала платок и торопливо вытерла глаза.

– Мы с ним познакомились в больнице… Я заканчивала институт, а по вечерам подрабатывала санитаркой. Его привезли в реанимацию после острого сердечного приступа. Мне было жаль его, сорок лет, а врачи сомневались, смогут ли спасти ему жизнь. Потом операция и… Он довольно долго пробыл в отделении, однажды мы разговорились… В общем, обычная история… Он шел на поправку, мы болтали о всяких пустяках, он мне нравился. Потом Виктор выписался, я радовалась за него и даже не предполагала, что мы будем встречаться и дальше. На следующий день он ждал меня возле института. Я чувствовала себя не очень уверенно из-за разницы в возрасте. В больнице я не задумывалась об этом, он казался ужасно беспомощным, и… вдруг все стало по-другому. Человек с большими деньгами и большими возможностями, мне все это было непривычно и, говоря по правде, пугало, но он смог меня убедить, то есть… я не знаю, как объяснить. Мне казалось, он страдает. За год до этого у него погибла жена. Я вообразила, что его сердечная болезнь – последствие этой утраты. В общем, я много что успела вообразить и убедила саму себя, что он прекрасный человек – чуткий, добрый, умный. И вышла за него замуж. А через полгода узнала, что у него роман с секретаршей. Она даже собиралась родить. Я узнала об этом случайно. Трудно передать, что я тогда чувствовала. Скорее всего, недоумение. Да, наверное. Он любил меня, он действительно любил меня и в то же самое время… Я не могла понять, да и не хотела, наверное, и прямо сказала ему об этом. Конечно, он все отрицал. А через несколько дней эта девушка попала под машину и погибла. Возможно, он смог бы убедить меня в том, что это несчастный случай, если бы накануне я совершенно случайно не подслушала разговор по телефону. Он разделался со своей любовницей, которая через месяц должна была родить ребенка. Его ребенка. Я была в ужасе. Я… я хотела одного: развестись с ним. Вот тогда мне и пришлось узнать, что за человек мой муж. Кое-какие слухи, точнее, намеки до меня доходили и раньше. Многие считали гибель его первой жены весьма подозрительной. У них был общий бизнес, точнее сказать, руководила всем жена, и Виктор в какой-то момент начал тяготиться этим. А потом она разбилась на машине, как утверждали, в нетрезвом виде. Для милиции все было предельно ясно, и никакого расследования не производилось. Только вот одно смущало людей, хорошо знавших погибшую: спиртным она никогда не злоупотребляла и уж тем более не садилась за руль, если хоть немного выпила.

– Ты хочешь сказать, он убил свою жену? – хмуро спросил Сергей.

– У меня нет доказательств, – пожала я плечами. – Жена Виктора погибла, а через полтора года погибла его секретарша, стоило мне узнать об их связи. Понимаешь? Потребовав развода, я переехала к подруге. Ее встретили после работы в переулке, запихнули в машину и увезли за город. Высадили в лесу, на какой-то проселочной дороге. Слава богу, обошлось без увечий, просто напугали до смерти, намекнув, что она еще легко отделалась. Я перебралась в гостиницу, не желая рисковать благополучием близких людей. В ту же ночь в номер ворвались двое мужчин, я даже не успела понять, в чем дело, с меня сорвали одежду, привязали руки и ноги к кровати, заклеили рот скотчем и удалились, оставив на двери табличку «Не беспокоить». Я пролежала так почти сутки. Эти типы появились вновь и освободили меня. Я была в таком состоянии, что даже позвать на помощь не могла. Через час позвонил Виктор и заявил, что мне следует вернуться домой.

Сережа прижал меня к себе, целуя мои волосы.

– Дорогая, все, что ты рассказала, ужасно. Я понимаю твои страхи. Боже мой, через что тебе пришлось пройти! Но тогда ты была одна, теперь все будет по-другому. Клянусь, я…

– Неужели ты не понял? – воскликнула я в отчаянии. – Он просто убьет нас или сделает что-нибудь похуже. Последний раз, когда мы ссорились, он поклялся упечь меня в сумасшедший дом. Если честно, я верю его угрозам.

– Но что же нам делать?

Я покачала головой.

– Лили, – его руки вновь оказались на моих плечах, – я люблю тебя, я совершенно не способен жить без тебя, все это сводит меня с ума. Каждый раз, когда ты возвращаешься к этому типу… Я готов убить его. Да, черт возьми, я готов убить его, лишь бы мы были вместе.

– Сережа, что ты говоришь?

– Я говорю то, что думаю. За три месяца мы виделись лишь одиннадцать раз, урывками, никогда не зная, сможем ли встретиться вновь. Я хочу, чтобы ты была моей женой. Тайные встречи, свидания в машине – это все не для меня. Доверься мне. Допустим, твой муж пользуется большим влиянием, но и я, слава богу, человек в городе не последний…

– Я даже подумать боюсь, что он узнает о тебе… – зажмурившись, перебила его я. – Он не успокоится, пока не уничтожит тебя.

– Допустим, допустим, все так и есть. Но на свете существуют города, помимо этого. Мы уедем. Черт с ним, с бизнесом. Начну с нуля на новом месте. Лишь бы ты была рядом.

– Он найдет нас…

– Лили, – Сергей встряхнул меня за плечи. – Этот тип тебя загипнотизировал. Безвыходных ситуаций не бывает. Я люблю тебя, ты любишь меня – это главное. Слышишь? Мы справимся.

– Отвези меня домой, – попросила я.

– Лили…

– Отвези меня домой, – повторила я.

– Это какое-то безумие, – качая головой, с горечью сказал он. – Пойми, так не может продолжаться. Я не выдержу, я в самом деле убью этого подонка.

Я сжала его пальцы.

– Может, нам повезет, – сказала я грустно. – Может, случится что-нибудь и мы…

– Что случится? – усмехнулся Сергей.

– У него больное сердце. Надо подождать.

– О чем ты говоришь? Чего ждать? Очередного приступа?

– Это грех, я знаю, и вместе с тем единственный выход.

– И сколько ждать? Год, два, пять?

– Сережа…

– Пойми ты, это же глупо. Я хочу быть с тобой сегодня, мне невыносима мысль о том, что наше счастье зависит от какого-то мерзавца.

– А мне невыносима мысль, что из-за меня твоя жизнь подвергнется опасности. Он ни перед чем не остановится. Я прошу тебя, я тебя умоляю, давай будем осторожны. Если с тобой что-то случится, я не переживу, я не хочу и не могу жить без тебя, я… Пожалуйста, отвези меня домой, я боюсь опоздать.

Сергей молча отвернулся и завел машину. Один темный переулок сменил другой. Сергей нарочно выбрал окольный путь и ехал медленно. Я его понимала, придвинулась ближе, касаясь щекой его плеча, и закрыла глаза, пытаясь представить, что мне действительно не нужно возвращаться.

Мы выехали на проспект. Казино, украшенное яркой иллюминацией, мелькнуло справа, поворот, образцовая улица с новыми домами, зеленые лужайки, дорожки, выложенные плитами.

– Останови здесь, – тихо сказала я.

Сережа покорно остановил машину, я быстро открыла дверь и, стараясь не смотреть на него, сказала скороговоркой:

– До свидания. Я позвоню.

Он схватил меня за руку:

– Лили…

– Пожалуйста, уезжай, – быстро попросила я. – Вдруг кто-нибудь увидит. – Торопливо захлопнула дверь и пошла к своему дому, то есть к дому своего мужа.

Машина Сергея не тронулась с места, я все-таки оглянулась – черный «Мерседес» стоял в нескольких метрах от поворота, свет фонаря не доходил до него, надеюсь, машину не заметят.

Я ускорила шаги, кутаясь в шубу. Было холодно, несмотря на конец марта. Снег уже успел сойти, но ночью морозы были еще по-зимнему суровы. Я прислушивалась, ожидая, когда заработает двигатель, но тишину нарушали лишь мои торопливые шаги.

Соседние дома тонули в темноте. За три года жизни здесь я лишь несколько раз видела своих соседей. Напротив нашего находился дом сына губернатора, оттуда иногда слышалась музыка, чей-то смех, я видела машины за чугунными воротами, но самого хозяина – никогда. Говорят, он женат и у него есть дети. Надеюсь, им счастливо живется за этими стенами. Вот и наш дом. Я невольно замедлила шаги. В окнах второго этажа свет, выходит, я все-таки опоздала.

Я беспомощно огляделась и тут возле соседнего дома заметила чью-то тень. Человек торопливо свернул за угол. Я шагнула к калитке, настороженно вглядываясь в темноту. В доме напротив не светилось ни одно окно, улица была совершенно пустынна, мне стоило поторопиться, но силуэт, мелькнувший на мгновение, показался мне знакомым. Я еще раз взглянула на окна своего дома и прошла мимо калитки, дошла до угла высокой ограды и опять огляделась.

В окошке над гаражом горел свет, значит, Виктор приехал недавно. Я вздохнула, вернулась к калитке, но почти тут же пошла обратно, потом немного постояла под фонарем. Поискала перчатки, в кармане их не оказалось, так же как и в сумке, должно быть, я оставила их в машине Сергея.

Я еще раз взглянула на светящиеся окна своего дома и, вздохнув, сделала шаг к калитке. Кто-то коснулся моего локтя, я вскрикнула и обернулась.

– Не пугайся, – сказал Сергей. – Это я.

Я попыталась улыбнуться.

– Господи, ты меня напугал. Почему ты не уехал?

– Не знаю. Ты боишься идти домой? – спросил он.

– Вовсе нет. Просто я… не тороплюсь туда. Вот и все.

– Твой муж вернулся, и ты боишься идти домой, – сказал он сурово и взял меня за руку.

– Он не тронет меня, если ты это имеешь в виду, – пряча глаза, сказала я. – Я что-нибудь придумаю. Лишь бы он не узнал о тебе.

– Лили… – Пальцы его сжались, причиняя мне боль.

– Пожалуйста, не начинай все сначала, – отчаянно попросила я и заспешила к калитке.

Сережа остался стоять, сунув руки в карманы пальто. Я оглянулась и робко помахала ему, надеясь, что никто не обратит внимания на его одинокую фигуру.

Я открыла входную дверь и вошла в освещенный холл. Откуда-то из коридора возник охранник, я вздрогнула от неожиданности, потому что целиком была поглощена предстоящей встречей с мужем, а о существовании в доме этого типа как будто забыла, хотя делать этого, разумеется, не стоило. Я сделала шаг и сказала с испугом:

– Здравствуйте. Виктор Павлович вернулся?

Могла бы и не спрашивать, если охранник в доме, значит, муж здесь. Парень кивнул, глядя на меня без всякого выражения. В доме он жил два года, но его голос я слышала от силы раз десять, зато присутствие ощущала постоянно. Впрочем, мне он особенно не досаждал, предпочитая находиться вблизи супруга.

– Виктор Павлович в гостиной, – тихо сказал он.

– Что? – не поняла я.

– В гостиной, – повторил парень. Лицо совершенно отсутствующее, точно у глухонемого. Светлые глаза смотрят не мигая, он едва заметно склонил голову, в данном жесте был некий намек на почтительность, но утверждать это я бы не стала, невозможно представить, что за мысли бродят в голове человека с таким выражением лица.

У моего мужа довольно большая охрана, но этого парня он почему-то выделяет. Только Данила постоянно живет в доме и везде сопровождает Виктора. Охранник поднял шубу, брошенную мною в кресло, и определил в шкаф, заботливо повесив ее на плечики. В мою сторону он даже не смотрел, но в каждом его движении мне виделась скрытая угроза. Шуба куплена на хозяйские деньги, а хозяйское добро следует беречь. Интересно, с его точки зрения, я тоже хозяйское добро? Конечно, как же иначе? Только в отличие от шубы я доставляю беспокойство. Должно быть, он в курсе наших дел, раз живет с нами в одном доме.

Я замерла возле телефона и уже в пятый раз набирала несуществующий номер, делая вид, что не могу дозвониться, исподтишка продолжая наблюдать за парнем. В общем-то, мне нет до него дела, просто я изо всех сил оттягиваю встречу с мужем.

– Черт, – пробормотала я, бросив трубку.

– Что-то с телефоном? – спросил охранник.

– Нет-нет, – торопливо ответила я. – Не смогла дозвониться, все время занято.

Он кивнул, вроде бы соглашаясь. Я была больше не в состоянии видеть эту тупую физиономию… Наверное, я несправедлива к парню, у него довольно приятное лицо, то есть оно могло бы быть приятным, если б не это отсутствующее выражение. Ничего нет страшнее пустых глаз.

Я еще раз оглядела холл, ища предлог ненадолго задержаться здесь, но надобность в этом отпала, потому что в холле появился мой муж.

– Ты еще здесь? – спросил он охранника, игнорируя мое присутствие.

– Я как раз собирался уходить, – ответил тот, достал из шкафа куртку, надел ее без видимой спешки, но очень быстро и шагнул к двери. – До свидания, – сказал он тихо и исчез.

Муж исподлобья разглядывал меня, стоя напротив.

– Куда ты отправил его ночью? – спросила я. – Или это страшный секрет?

– Это не секрет. Я дал ему выходной, чтобы поговорить с тобой. Да-да, поговорить. Черт возьми, мне стыдно перед собственным охранником, потому что…

– Виктор, – вздохнула я, – если не возражаешь, я пойду спать. Уже поздно.

– Правильно. Половина первого. Не самое подходящее время для прогулок. Ты не находишь? Разумеется, ты гуляла одна в каком-нибудь парке или просто бродила по улицам…

– Вот видишь, ты и так все знаешь, – пожала я плечами, покидая холл.

Он бросился за мной, схватил за руку.

– Нам надо поговорить.

– Я не хочу ни о чем говорить, – покачала я головой.

– Нам надо поговорить, – повторил он.

– Мы можем говорить только о разводе, – усмехнулась я.

– Нет. Ты с ума сошла.

– Тогда я отправляюсь спать, если ты не возражаешь.

Схватив за плечи, он встряхнул меня и прошептал зло:

– Нам надо поговорить.

Рот его перекосило от ярости, и слова давались ему с трудом, я отступила на шаг, опустила голову, разглядывая паркет под ногами, и обреченно согласилась:

– Хорошо.

Он молчал, пока мы поднимались по широкой лестнице в гостиную, по неизвестной мне причине муж предпочитает выяснять отношения здесь. Стеклянная дверь на балкон была распахнута настежь. Я поежилась и сказала укоризненно:

– Ты опять курил? Тебе нельзя.

– Незачем делать вид, что тебя заботит мое здоровье, – не сдержался он, я кивнула:

– Меня заботит свое.

Я закрыла дверь на балкон и встала поближе к камину, наблюдая за огнем. Огонь завораживал, и я на мгновение забыла о присутствии мужа. Он разлил коньяк в рюмки, залпом выпил свою, стиснул лицо ладонями и замер в позе исступленного отчаяния. Судя по предварительной подготовке, разговор грозит затянуться до утра.

Я с неохотой отвела взгляд от огня и устроилась в кресле по соседству, терпеливо ожидая, когда немая сцена подойдет к концу.

– Где ты была? – подняв голову, спросил Виктор.

Я пожала плечами.

– У Жанны. Возвращалась пешком.

– В такой час и в такой холод?

– Я не пуглива, ты знаешь.

– У тебя кто-то есть? – Теперь он нервничал так, что кусал губы и не замечал этого. – У тебя есть любовник? – повторил он резко.

– Хочешь кого-нибудь нанять следить за мной? – усмехнулась я. – Что ж, деньги у тебя есть, отчего бы их и не потратить. Вдруг в этот раз тебе повезет больше и удастся что-нибудь раскопать. Какую-нибудь малость. Например, парень подошел ко мне на улице спросить который час, или просто случайный прохожий оказался рядом. На худой конец, и это сойдет, правда?

– Прекрати, – сказал он и повысил голос: – Прекрати. – После чего схватился за сердце. Любимый жест. Он довольно долго использовал эту уловку, удачно водя меня за нос.

– Ты плохо себя чувствуешь, – сказала я, поднимаясь. – Поговорим завтра.

– Нет, – поморщился он, поднял на меня глаза и смотрел не меньше минуты, к его взглядам я давно привыкла и теперь лишь утомленно вздохнула. – У тебя действительно никого нет? – пробормотал он. – Действительно? – Я отвернулась. – Тогда почему?.. – начал он.

– Что – почему? – усмехнулась я.

– Почему ты ведешь себя как… – Он точно споткнулся, закусил губу, затравленно глядя на меня.

– Продолжай, – пожала я плечами, он молчал, я погладила ручку кресла, перевела взгляд на огонь, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Я слежу за домом, за твоей одеждой, за тем, чтобы ты вовремя принимал лекарство, я бываю с тобой на приемах, когда это необходимо, а ты раз в месяц посещаешь со мной театр. По-моему, у нас образцовая семья. Разве нет?

Он взмахнул рукой, бутылка полетела на пол, пнул ногой стеклянный столик, тот опрокинулся, а Виктор шагнул ко мне.

– Знаешь, кто ты? Ты… Ты невероятно жестока, ты способна свести с ума. Чего ты добиваешься, хочешь поскорее стать вдовой? – Он вновь схватился за сердце, но это не произвело на меня особого впечатления. – Было бы честнее, скажи ты это прямо. Почему ты вышла за меня? Надеялась, что я скоро подохну и ты получишь мои деньги? Ты врала, притворялась, и все из-за паршивых денег, а теперь доводишь меня скандалами, надеясь, что так я поскорее отправлюсь в могилу? – Он склонился ко мне, лицо его пылало, глаза налились кровью, его трясло как в ознобе, а я подумала, что человеку с больным сердцем стоило бы поберечь себя. Может, и нет никакой сердечной болезни и все это очередной фокус?

Он продолжал кричать и даже замахнулся. Я оторвала взгляд от своих рук и посмотрела ему в глаза. Он попятился и, захлебываясь словами, выдохнул:

– Ничего ты не получишь, ничего. Я перепишу завещание. У тебя не будет ни копейки.

Я поднялась с кресла и направилась к двери.

– Я уезжаю к родителям, – сказала я спокойно. – Пожалуйста, займись разводом, все нужные бумаги я подпишу.

– Стой! – рявкнул он, сделал два торопливых шага и схватил меня за плечо.

– Убирайся к дьяволу вместе со своими деньгами, – прошипела я. Виктор опять замахнулся, а я засмеялась. – Хочешь меня ударить? – спросила я насмешливо, рука его бессильно опустилась.

– Извини, – пробормотал он. – Все это… так больше жить невозможно.

– Ты прав, – кивнула я. – Давай разведемся.

Он весь как-то сник, на глазах появились слезы.

– Я не могу без тебя, – сказал он жалобно. – Понимаешь? Ты хоть что-нибудь понимаешь? Ты любила меня? Или все дело в моих деньгах?

– Было бы просто чудно, подавись ты ими однажды, – вздохнула я и попробовала уйти, но он вцепился в мою руку.

– Что случилось? – перешел он на жалобное поскуливание. – Почему мы живем, как чужие люди? Ведь мы любили друг друга.

– Сомневаюсь, – усмехнулась я. – В том, что ты любил меня, разумеется. Мне как-то трудно представить, что от большой любви можно спать еще с кем-то.

– Лили…

– Замолчи. – Все-таки он смог вывести меня из равновесия, теперь и я кричала: – Тебе надо знать, что случилось? В самом деле, что? Сущая ерунда. Ты просто завел любовницу, которая собиралась родить тебе ребенка. Я, правда, тоже собиралась, но ведь детей много не бывает, когда у мужчины большие деньги. Так, что ли?

– Лили, я тебе клянусь, все это клевета…

– Разумеется. Ребенок не твой, секретарша тоже не твоя, а под машину она кинулась, чтобы испортить тебе настроение? Ах нет, конечно, для того, чтобы я, узнав об этом, лишилась ребенка и заодно способности когда-либо иметь его. Чертова баба, вот она кто, а ты невинная жертва обмана.

– Я клянусь тебе…

– Прекрати! – крикнула я.

– Прошло три года, – больно сжимая мои пальцы, заговорил он. – Неужели ты никогда меня не простишь?

– Не знаю, – честно ответила я и попыталась вырвать руку, но он крепко держал ее.

– Лили, послушай, еще не все потеряно, есть отличные клиники, я узнавал… Почему ты отказываешься от помощи? Ведь за эти три года… Я так люблю тебя, я все для тебя сделаю. Поедем за границу, вот увидишь… – Он обнял меня, я попыталась отстраниться и зажмурилась, почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы.

– Мне никто не поможет, – прошептала я. – Никто. Я не хочу жить… не хочу… как ты мог… ты… я так любила тебя, и ничего, ничего не осталось… Как ты мог? – Очередная истерика была не за горами. Просто удивительно, во что вроде бы разумные люди способны превратить свою жизнь.

– Лили, милая, послушай. – Он опустился передо мной на колени, это его излюбленная поза. – Я люблю тебя, я все для тебя сделаю, пожалуйста, Лили.

– Нам надо развестись.

– Нет! – испуганно вскрикнул он, вышло это почему-то комично. – Мы попытаемся… вот увидишь, все будет хорошо.

– Мы уже пытались. Сотни раз. Ты обещал быть терпеливым, и я старалась забыть, честно старалась, только ничего не получается, ничего… Все бессмысленно. А теперь еще и деньги, ты помешался на них, без конца упрекаешь меня. Мне не нужны твои деньги, я хочу вернуться к своим родителям.

– Прости меня, прости, я сам не знаю, что говорю… Я с ума схожу от страха, что потеряю тебя. Лилечка, ты же знаешь, мне недолго осталось… – В этом месте он, как всегда, зарыдал, за три года я видела этот номер раз пятьдесят. – Потерпи, а потом я избавлю тебя от своего присутствия и ты устроишь свою судьбу как захочешь, я не буду мешать, я только надеюсь, что оставшееся мне время… – Он не мог говорить, уткнулся в мой подол и громко всхлипнул. А у меня вновь возникло чувство, что меня водят за нос. Я вздохнула, рука невольно потянулась к его голове. Я гладила его волосы и думала, что он в очередной раз меня облапошил.

Наконец Виктор поднялся с колен и заключил меня в объятия.

– Я хочу, чтобы ты в самом деле переписал завещание, – сказала я, когда он немного успокоился. – Твои обвинения действуют мне на нервы.

– Ты с ума сошла? – нахмурился он. – Кому я должен оставить деньги, как не любимой жене? – Он деловито поставил столик на место, достал непочатую бутылку коньяка, две рюмки. Нет, не похоже, что его здоровью что-то угрожает.

– Оставь все любимым братьям.

Он скривился:

– Ну уж нет… Хочешь кофе?

– Тебе нельзя кофе, – устало напомнила я, вновь устраиваясь в кресле.

– Ерунда, – отмахнулся он и прошел в кухню, откуда вернулся с подносом, на котором стояли две чашки кофе, апельсиновый сок и печенье в вазочке, печенье – мое любимое.

– Пить кофе в час ночи, – покачала я головой.

– Завтра отоспимся, у меня выходной, – сообщил он весело, затем лицо его посерьезнело: – У тебя в самом деле никого нет?

Его настойчивость меня беспокоила. Обычно ему хватало единичного ответа, но это было раньше, когда я не знала Сережу и при всем своем рвении Виктор не мог отыскать повода для ревности, неужели теперь что-то пронюхал?

– Пожалуйста, не начинай все сначала, – попросила я.

– Да-да, конечно… – Он выпил коньяк, запил его кофе и прошел к камину. Только тут я обратила внимание на конверт, который лежал на каминной полке. Виктор повертел его в руках и протянул мне с видом фокусника. – Тут фотография. Не хочешь взглянуть?

– Нет, – покачала я головой.

– Почему?

– Я не интересуюсь фотографиями.

– И все же, – с улыбкой змея-искусителя заявил он. – Я бы хотел, чтобы ты взглянула на это.

Я открыла конверт и вытряхнула фотографию себе на колени. Сердце мучительно сжалось. Так и есть. Я и Сергей. Мы сидим за столиком, кажется, в теннисном клубе. Спокойно, все не так уж и скверно. Разумеется, если у этого мерзавца нет еще фотографий.

– И что? – спросила я, поднимая глаза. Муж застыл напротив в позе напряженного ожидания.

– Кто этот молодой человек?

– Понятия не имею, мы не знакомились. Должно быть, он член клуба или чей-то приятель. Мы случайно оказались за одним столом.

– Ты уверена? – с издевкой спросил муж.

– Надо поклясться на Библии?

– У тебя руки дрожат. Слышишь, милая, у тебя дрожат руки. Так это твой любовник? Из-за него ты хочешь развестись со мной? Отвечай, ну? – Он встряхнул меня за плечи, но я сбросила его руки.

– Убирайся к дьяволу! Ты просто психопат. Тебе очень хочется застать меня с кем-нибудь в постели? Чертов извращенец. Я доставлю тебе это удовольствие.

– Я все вытрясу из этого типа, – перешел муженек на зловещий шепот. – И если окажется, если окажется… Ты очень пожалеешь. Я твоего щенка…

– Замолчи! – вскакивая, заорала я. – Замолчи, что ты болтаешь? Ты спятил…

Он сделал шаг ко мне, а я сама не помню, как толкнула его. Он налетел на столик, не удержался на ногах и упал, ударившись головой об угол камина, глухо простонал и, кажется, потерял сознание.

Я бросилась к нему и испуганно вскрикнула, заметив кровь на облицовке камина.

– Виктор, – позвала я, опустившись перед ним на колени. – Виктор, ради бога…

Он схватил меня за руку, а я опять вскрикнула, на этот раз от боли.

– Если ты с ним спишь, я его убью, – заявил он, а я попятилась.

– Ты сумасшедший, ты… ненавижу тебя… – Я бросилась вон из комнаты, с трудом соображая, что делаю, споткнулась на лестнице и едва не упала, схватила шубу, выбежала на улицу и, только оказавшись за воротами, понемногу пришла в себя и направилась к перекрестку.

Бродить ночью по улицам, да еще в такой холод, – чистое безумие, я с тоской посмотрела на окна своего дома. Возвращаться мгновенно расхотелось. На камине была кровь, что, если Виктор… Чепуха, судя по всему, этот мерзавец прекрасно себя чувствовал. Я поежилась, поплотнее запахнула шубу и направилась в сторону реки. Немного постояла на мосту, опершись на перила. Ни машин, ни прохожих. Я хотела позвонить Сереже, но тут же отбросила эту мысль, еще одного выяснения отношений я не переживу.

Было ветрено, стоять на мосту вскоре сделалось невозможно, и я, смирившись, побрела к дому. Чем ближе я к нему подходила, тем медленнее передвигала ноги. Что, если уехать к родителям? Первый автобус в 6.20, до этого времени можно посидеть на вокзале, там тепло… Завтра к вечеру туда явится Виктор, и все вернется на круги своя, а до этого момента мне предстоят ненужные объяснения с мамой, укоризненные взгляды отчима… Я вздохнула и решительно зашагала к калитке.

Дверь в дом оказалась не заперта, это меня удивило, впрочем, возможно, я сама забыла ее закрыть, а Виктор не удосужился проверить.

Я вошла в холл, сняла шубу, все время прислушиваясь. В доме стояла тишина, ни шагов, ни шороха, вообще ни звука. С большой неохотой я поднялась на второй этаж, свет горел только в гостиной, дверь была слегка приоткрыта. Заглянув в гостиную, мужа я там не обнаружила и прошла к себе. Разделась, набросила халат, все еще прислушиваясь. За стеной, в спальне мужа, тишина.

Я вышла в коридор и громко позвала:

– Виктор.

Он не ответил. Я направилась в ванную, но в последний момент передумала и спустилась в гараж. Машина Виктора стояла там. Что за чертовщина? Если он в доме, почему не отвечает? Поднимаясь по лестнице, я позвала еще раз:

– Виктор… – и вновь не услышала ответ. Боже, как мне надоели его фокусы. Я опять заглянула в гостиную, она, вне всякого сомнения, была пуста. Чертыхаясь, я пошла к себе, чувствуя странное беспокойство, и вдруг подумала, что я, скорее всего, одна в этом огромном доме, охранника Виктор отпустил, и сам куда-то испарился, а входная дверь была открыта… Не помню, чтобы муж любил совершать пешие прогулки, особенно в такую ночь. Если машина в гараже, значит, он дома.

Я постучала к нему в спальню, не дождавшись ответа, вошла, включила свет. Комната пуста, не похоже, чтобы он сегодня вообще сюда заглядывал. Беспокойство нарастало.

– Виктор, ты дома? – крикнула я. – Пожалуйста, ответь мне.

В кухне что-то со звоном упало, я бросилась туда, торопливо включила свет. Ваза, до сей поры стоявшая на холодильнике, теперь валялась на полу, разлетевшись вдребезги. Я хотела убрать осколки, но, неизвестно чего испугавшись, выскочила из кухни, забыв выключить свет, и вбежала в свою спальню. С трудом отдышалась и подумала, что самое время выпить валерьянки.