Kitobni o'qish: «Голос, зовущий в ночи»

Shrift:

* * *

Девушку я узнала сразу. Впервые я увидела ее недели три назад. Мы с Владаном возвращались от Тарика, его давнего приятеля. Тарик – хозяин ресторана, куда мы время от времени с удовольствием наведывались. Был солнечный день, какие выпадают только в начале осени, когда воздух уже прохладен, с намеком на близкие холода, а вокруг буйство красок, и астры под солнечными лучами алеют, словно назло скорой унылой серости.

В общем, настроение у меня было прекрасное. Надо сказать, в последнее время я чувствовала себя счастливой, и поводов для этого хоть отбавляй. Первый и, само собой, главный: теперь мы с Маричем были парой. Не могу сказать, что мы особо продвинулись в создании ячейки общества, поскольку так и не съехались, продолжая жить каждый в своей квартире. Владан о совместном ведении хозяйства не заговаривал, и я помалкивала. Хотя только об этом и мечтала. Впрочем, мои мечты устремлялись куда дальше, я видела себя законной женой в окружении ватаги ребятишек (я всегда хотела иметь троих детей, наверное, потому, что у меня ни братьев, ни сестер не было). Но торопить Марича я боялась, точнее, опасалась все испортить этой своей торопливостью. Тем более что главный приз я уже получила: мы были вместе и расставались крайне редко. Что еще надо для полного счастья? То есть много чего, как выяснилось, но девушка я скромная и пока довольствовалась тем, что есть.

Никаких дел у нас в тот день не было, вот Владан и предложил пообедать у Тарика. По пути домой он выглядел крайне довольным, заговорщицки мне подмигнул, так что я не сомневалась: очень скоро мы окажемся в его постели. Если честно, я бы предпочла свою квартиру, но и против его не возражала. Тем более что мне удалось-таки придать его берлоге более или менее жилой вид. Владан, наблюдая за моими трудами, кривился, но помалкивал, что вызвало глубочайшее удивление у Маринки, его бывшей.

– Что делается! – со смешком сказала она, заглянув в квартиру и обнаружив новый матрас и плотные шторы на окнах. – И он еще не пытался смыться?

– Пока нет, но я не наглею. Начала с матраса. То, что старый никуда не годится, даже Владану пришлось признать.

– Начать с матраса – идея отличная, – кивнула Маринка. – Вы, поди, все время на нем проводите.

– Мы себя не ограничиваем, – кивнула я, а она фыркнула:

– Не могла не съязвить.

– Учусь у старших товарищей.

Вообще-то мы с Маринкой дружим, данное обстоятельство вызывает недоумение у всех, в том числе и у меня. Но что есть, то есть.

Сидя в машине, я чуть передвинулась и прижалась к плечу Марича, а он меня поцеловал. Поцелуй был коротким и сопровождался улыбкой, из тех, что редко кому доводилось видеть на его лице. И я подумала: мой возлюбленный счастлив, как и я. Хотя сомнения в этом факте меня не оставляли. Вдруг он жалеет о том, что произошло между нами? Но в тот самый момент волю подобным мыслям я не давала, пребывая в предвкушении блаженства (имела к тому все основания).

Вот тут мой взгляд и остановился на проходившей мимо девчонке. Мы как раз угодили в пробку. Улочки в районе, прозванном Ямой, узкие, кривые и, само собой, в ухабах и рытвинах. Как говорится, наши дураки и здесь смогли добраться до наших дорог и очень даже преуспели. Машин между тем в этом богом забытом месте становилось все больше и больше, так что пробки теперь обычное дело.

Владан чертыхнулся, а я продолжила наблюдать за девчонкой. Ей было лет пятнадцать, хотя наверняка не скажешь. Бледное лицо с темными кругами под глазами скорее бы подошло девице гораздо старше, но тоненькая фигурка, рюкзачок со стразами и короткая юбочка в клетку говорили о том, что передо мной наверняка подросток. Волосы у корней черные, в середине фиолетовые и почти розовые на концах, длинная неровная челка закрывала половину лица. Нос, бровь и верхнюю губу украшали железные кольца.

Я невольно вздохнула. В моих мечтах о детях явно отсутствовал пункт о чаде-подростке со вкусами, отличными от моих. «У нас все будет по-другому», – поспешила я себя успокоить, но не особо преуспела.

Тут я поняла, что девчонка идет не одна. Впереди двигался мужчина в плаще и шляпе, надвинутой на самые глаза. Он повернулся и по-хозяйски кивнул девчонке, предлагая ускориться. На вид ему было лет сорок пять, вот я и решила: это ее отец.

– Нелегко ему, должно быть, приходится, – вслух подумала я, продолжая наблюдать за этой парой, пока мы еле-еле тащились по кривому переулку.

– Кому? – не понял Владан, а я кивнула на девочку.

– Думаю, отец с ней намучился.

Марич вдруг засмеялся.

– Что? – спросила я с вызовом, гадая, с чего вдруг его так разбирает.

– Ты решила, что тип в плаще – ее отец? Хреновый из тебя сыщик.

– Я видела, как он смотрел на нее. Они совершенно точно вместе, хоть и держатся на расстоянии. Девчонка строптивая, не желает идти рядом.

– Я думаю, девчонке пофиг, а вот мужик не хочет, чтоб их видели вместе. Спорим, свернут в первую же подворотню.

– Ты хочешь сказать… – начала я, и в этот момент мужчина в плаще, воровато оглядываясь, юркнул в подворотню, а вслед за ним свернула и девочка.

Владан кивнул.

– Девчонка – наркоманка, это видно за версту. Дядя решил недорого получить удовольствие, а для нее это самый простой способ добыть деньги.

– Ей лет пятнадцать! – испуганно сказала я.

– Судя по тряпкам, может, и меньше. Хотя выглядит изрядно потасканной. Значит, уже давно на дури.

– И ты говоришь об этом вот так спокойно?

– А как еще? Выскочить из машины и заорать: «Куда, на хрен, катится этот мир?!» Народ решит, что я с утра набрался. А в остальном это мало что изменит.

– Господи, какой мерзавец, – пробормотала я и, вовремя спохватившись, добавила: – Я этого типа имею в виду…

– Слава богу, я уже думал, что попал под раздачу. Милая, ты забыла, где мы находимся. Это Яма. Хотя сомневаюсь, что в прочих местах намного лучше.

– И что, мы должны стыдливо отворачиваться? Делать вид, что это нас не касается?

– Меня точно не касается. И тебя, кстати, тоже. Я не Бэтмен, чтоб биться со злом в одиночку, а ты не Женщина-кошка. Хотя, справедливости ради, что-то кошачье в тебе есть.

Он улыбнулся, но, против обыкновения, его улыбка благотворного действия не возымела.

– Это совсем не смешно, – сказала я.

С минуту он смотрел на меня исподлобья, чертыхнулся едва слышно и, притормозив возле тротуара, вышел из машины.

– Куда ты? – бестолково заголосила я, но к тому моменту он уже скрылся в той самой подворотне.

Я немного поерзала, глядя в окно, готовая зареветь с досады. Какого черта я полезла с этим разговором? Владан в гневе такого натворить может… Гневался он, само собой, на меня, но огребет по полной дядя в шляпе. Неизвестно, что это за тип. В любом случае его следует сдать в полицию, а не калечить.

Я торопливо покинула машину и бросилась к подворотне. Владана обнаружила в глубине двора за трансформаторной будкой. Дядя, успевший потерять шляпу, отползал в сторону, вытирая разбитое лицо, девчонка нервно шмыгала носом. Владан сунул ей в ладонь купюру, и она припустилась прочь, чуть не сбив меня с ног. Марич, ухватив меня за руку, потащил со двора.

– Ты дал ей денег? – пробормотала я.

– Дал. Само собой, она их на наркоту потратит, зато это на сегодня избавит ее от необходимости иметь дело с охочими до девчонок дяденьками. Можешь считать, что мы совершили доброе дело.

– Его надо было сдать в полицию, – сказала я, хотя за пять минут до этого уже ругала себя за длинный язык.

– Давай сдадим, – кивнул Марич. – Он напишет заявление, что я напал на него среди бела дня. Псих, наверное.

– Если девочка…

– Уймись, Полина! – рявкнул он. – Девчонке полиция нужна так же, как и мне. И даже меньше. Если у тебя возникла идея исправить человечество, то она бесперспективна в силу своей полной бредовости.

– По-твоему, лучше оставить все как есть?

– По-моему, человек – кузнец своего счастья. Такой ответ тебя устроит? Можешь удочерить девчонку и еще десяток ей подобных. Свою жизнь гарантированно испоганишь, а их вряд ли спасешь. И давай закроем эту тему, – вздохнул он, устраиваясь за рулем.

– Извини, – покаянно сказала я, сообразив, что это наша первая ссора с того момента, как мы вместе.

– Вот на хрена было день портить, – досадливо покачал он головой, но тут же обнял меня и поцеловал. По-настоящему.

И девчонка была забыта. Хотя нет, время от времени непрошено являлись воспоминания, и я, не отдавая себе в том отчета, высматривала ее на улицах.

И вот теперь она лежала передо мной в гробу. Смерть сделала ее лицо спокойным, почти умиротворенным. Кожа из-за умело нанесенного макияжа казалась фарфоровой, точно прозрачной. Теперь было видно, она совсем ребенок, мало похожий на ту девчонку, обвешанную железом, которую я помнила. И все-таки это была она. На фиолетовых волосах веночек из белых цветов. Вряд ли ей вздумалось бы надеть такой.

Возле гроба стояли ее родители. Мать, худую, будто высохшую женщину, поддерживал под локоть высокий мужчина. Костюм на нем, казалось, вот-вот лопнет по швам, оттого я решила, что он с чужого плеча или очень давно пылился в шкафу. Мужчина то и дело растерянно оглядывался, точно не понимая, что происходит. Народу собралось немало. Родственники, соседи и случайные любопытные. Вроде меня. Сюда я пришла вместе с Тамарой, она работает в баре неподалеку от нашей конторы. Крикливая толстуха с доброй душой, обладательница огромного бюста, с которым могло бы соперничать лишь ее безграничное любопытство.

Владан с утра уехал по делам, о которых не пожелал мне рассказать. Если честно, подобные отлучки меня пугали. Не так много я знала о той части жизни моего возлюбленного, которую он предпочитал не афишировать, но и того, что знала, для беспокойства хватало с лихвой. После вот таких отлучек он запросто мог исчезнуть на несколько дней, а то и недель. Где его носит, оставалось лишь гадать, одно несомненно: там точно слишком опасно. Таким, как он, легких заданий не поручают. Отец Марича из боснийских сербов. Мать русская, и до подросткового возраста он жил в нашем городе. Как раз в этом самом районе. А потом вместе с родителями оказался в Боснии. Как пишут в романах – в самый разгар событий. Родители его погибли, а он… в общем, хватил лиха через край, оттого голова его давным-давно седая, хотя до преклонных лет ему еще далеко. Ходили упорные слухи о его связях с нашими спецслужбами, а я смогла убедиться: возникали они не на пустом месте. Оттого и боялась.

В общем, в то утро Владан уехал, я довольно скоро начала беспокоиться, не выдержала и позвонила ему на мобильный. Механический голос равнодушно произнес: «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети». Я едва не заревела с досады. Беспокойство росло с каждой минутой, я начала грызть ногти, что уж вовсе никуда не годилось. Владан терпеть не мог, когда я лезла в его дела. На звонки он не ответит, и на мои вопросы, когда вернется, тоже. Следовало успокоиться и терпеливо ждать.

Вот я и отправилась к Тамаре в бар напротив. Послушать новости и отвлечься от своих мыслей. Тамара, опершись на стойку, смотрела телевизор. На экране толстенькая дурнушка на глазах телезрителей стремительно превращалась в красавицу.

– Мне, что ли, на какую-нибудь передачу податься? – произнесла Тамара, заметив меня. – Глядишь, обрету свое женское счастье.

– Если вы имеете в виду свою внешность, лучше не надо, вы и без того выглядите роскошно, – подхалимски заявила я.

– Так-то оно так, – кивнула Тамара, поправляя выдающийся бюст. – Но с личной жизнью полная жопа. Катастрофа, я хотела сказать. Зато у тебя, как я понимаю, она бьет ключом. Матрас новый купили. А старый что, не выдержал?

Я закатила глаза, предпочитая не отвечать, а Тамара вдруг заявила:

– Смотри у меня, – и сердито погрозила пальцем.

– Куда? – опешила я.

– Не куда, а просто. Вот только посмей ему в душу плюнуть.

– Что это вы выдумали? Плевать кому-то в душу вообще не в моих правилах. А Владана я люблю… – Тут я махнула рукой. – Это вы не хуже меня знаете.

– Знаю, но все равно переживаю. Потому что такие, как ты, для мужиков – чистое наказание.

– Да почему?

Но ответа на свой вопрос я не получила, у Тамары зазвонил мобильный.

– На проводе, – буркнула она, послушала звонившего и спросила: – Сегодня? Прямо сейчас? Что ж ты раньше молчала? Бегу. – Она сунула мобильный в карман и сказала мне: – Пошли.

– Куда?

– Девчонку хоронят на соседней улице.

– Девчонку? – зачем-то переспросила я, едва успевая за Тамарой, которая, покинув бар, теперь запирала на ключ входную дверь.

– Да не помню я ее фамилию. Отец грузчиком на рынке работает. И мать там, у Симы Якута в продавцах. Девчонку не раз видела, зовут ее Джульетта, оттого имя и запомнила.

– Да уж, такое имя грех не запомнить, – согласилась я.

Тамара, несмотря на свой вес, бойко устремилась к соседней улице, мне пришлось ускориться, чтобы от нее не отстать.

– Мать у нее из тех краев, где такие имена в чести.

– Из Италии, что ли? – не особо поверила я.

– При чем тут Италия? То ли из Башкирии, то ли из Бурятии. У меня тетка из Уфы, угадай, как зовут?

– Дездемона? – съязвила я.

– Я что, тебе уже рассказывала? – удивилась Тамара, но шаг не сбавляла.

– Правда Дездемона?

– Чего мне врать-то?

– Интересно. А мальчиков Отелло называют или везет только девочкам?

– Про мальчиков не скажу. Дядька мой из Актюбинска, слышала про такой город?

– Конечно, – кивнула я.

– Вот… там с Дездемонами негусто.

Тут мы свернули на соседнюю улицу, и я увидела внушительную толпу возле ветхого домишки в три окна с покосившимся невысоким забором. Рядом стояли автобус и катафалк, прозрачно намекая на то, по какому случаю собрались люди. Церемония прощания, судя по всему, заканчивалась, Тамара шествовала сквозь толпу, и я трусила за ней, не очень понимая, зачем это делаю. Излишним любопытством я, конечно, страдаю, но похороны его уж точно никогда не вызывали.

Через пару минут мы оказались возле самого гроба, я взглянула на лицо покойницы… Меня словно в грудь ударили. Вот тогда и припомнилась наша встреча. Я смотрела на девочку, не в силах пошевелиться. Заиграла музыка, мать Джульетты испуганно вскрикнула, вцепившись в руку мужа. Двое мужчин, подхватив крышку, накрыли гроб под громкие крики матери. Тамара оттащила меня в сторону, чтобы дать дорогу мужчинам, которые несли гроб к катафалку.

– Надо бы на кладбище проводить, – вздохнула она, – да бар надолго не оставишь.

Родственники загрузились в автобус, вслед за катафалком он тронулся с места, народ начал расходиться. Тамара болтала со знакомыми, я в растерянности топталась рядом.

– Пошли, – позвала она меня, когда на улице остались лишь несколько старушек. Возвращались мы не торопясь. Тамара горестно вздыхала. – Пятнадцать лет… матери какое горе… она и так вся больная… Хорошо хоть, еще ребенок есть, мальчишка лет восьми. За бабку держался, видела? Живи теперь и бойся, а ну как и его не убережешь?!

– От чего девочка умерла? – с трудом сглотнув ком в горле, спросила я.

– От чего здесь молодые умирают? То ли передоз, то ли дрянь какую-то подсунули. По мне, вся наркота – отрава, но и среди тех, кто ее толкает, народ разный. Иные ничем не брезгуют, лишь бы денег побольше сорвать.

В баре мы выпили чаю, больше о девочке не заговаривая. Появились посетители, и я отправилась в офис, где, устроившись за столом, разглядывала стенку напротив в ожидании Владана. Наконец он появился. Вошел, поцеловал меня в макушку и сел напротив.

– Чего вид кислый?

– Девочка умерла, – вздохнула я. – Та самая, что мы встретили. Представляешь, ее звали Джульеттой.

На лице Марича читалось недовольство, он поспешно отвернулся.

– Чего ты молчишь? – спросила я.

– А что я должен сказать? Смертность среди наркоманов высокая? Еще какие-нибудь мудрые изречения?

– Владан…

– Стоп, – перебил он. – Мы уже говорили об этом. Тебе жаль девчонку, мне тоже жаль. И девчонок, и мальчишек.

– Но ведь с этим надо что-то делать, – промямлила я.

– Ага. Кто-то наверняка что-то делает. По крайней мере, существует целая структура, призванная с наркотой бороться. Вот и борются. Возможно, даже с успехом. Но если у них не всегда получается, то рядовым гражданам, каковыми мы и являемся, в такие дела лучше вовсе не соваться. И давай на этом закончим, не то я отправлю тебя в долгосрочный отпуск куда-нибудь на Мальдивы.

– Мне кажется, мы могли бы… – начала я, но Владан отрезал:

– Пусть не кажется.

Ночевать я осталась у Марича. Утром выяснилось, что закончился кофе. Владан, узнав об этом, махнул рукой, мол, невелика беда, но меня, как обычно, тянуло на подвиги.

Выглянув в окно и убедившись, что Тамара уже на рабочем месте, я позвонила ей и попросила приготовить двойной эспрессо.

– Я прибегу через пять минут.

Стянула волосы в хвост, накинула ветровку и припустилась в бар, пока Владан принимал душ. Переходя дорогу, обратила внимание на женщину. Она стояла в паре метров от нашего офиса, держа дамскую сумочку обеими руками, и нервно оглядывалась. Тамара выставила на барную стойку два стаканчика с кофе и кивнула в сторону окна, выходившего на наш офис.

– По вашу душу.

– Женщина? – сообразила я.

– Ага. Ткнулась в дверь, теперь вот стоит уже минут пятнадцать. Видать, очень вы ей нужны.

– Она на машине приехала? – спросила я.

– Машину не видела. Похоже, так пришла. Должно быть, кто-то из местных, хотя я ее первый раз вижу. Интересно, чего ей от Владана понадобилось?

Мне тоже было интересно. Взяв кофе, я направилась к офису, женщина, заметив меня, шагнула навстречу.

– Вы Полина? – спросила неуверенно.

«Точно из местных», – приглядываясь к женщине, решила я. Чужакам в голову не придет передвигаться здесь пешком, у района слишком дурная слава, а машины поблизости не наблюдалось. То, что она знает мое имя, лишь подтвердило догадку.

– Да, – кивнула я в ответ на ее вопрос. – Вы к Владану?

– Мне очень надо поговорить с ним, – заволновалась она. – Вы не беспокойтесь, если надо, я подожду.

– Он сейчас придет, – заверила я и припустилась в квартиру возлюбленного.

На лестничной клетке я столкнулась с Маринкой, которая жила в этом же подъезде. Ярко-красный тренч, небрежно повязанный платок, высоченные каблуки. Выглядела она на миллион баксов. Не то что я…

«Я моложе, – поспешно напомнила я себе и мысленно фыркнула: – Нашла чем гордиться».

– Чего с утра носишься? – хмуро осведомилась Маринка, задержав взгляд на бумажных стаканчиках в моих руках.

– Забыли кофе купить, – вздохнула я. – А ты куда собралась?

– На кудыкину гору, – ответила она, не спеша спускаясь по лестнице.

Тут же возникло желание позвонить папе. Я точно знала: они встречаются. Но насколько продвинулись в своих отношениях, оставалось лишь гадать, потому что задавать вопросы на эту тему я, по неизвестной причине, опасалась. Непрошеное вторжение в личную жизнь. Но тут вдруг не выдержала и сказала:

– Папе привет.

– Непременно передам, – не оборачиваясь, съязвила Маринка.

Сказать, что я ревновала отца, было бы неправдой, и против Маринки как его подруги и даже, возможно, жены я ничего не имела. Беспокоило другое. Я знала: Владана она любит, а значит, выходило, что с отцом встречается с горя или из-за вполне понятного желания не быть одной. А мне, само собой, хотелось видеть рядом с папой женщину, для которой он самый главный человек на свете.

В общем, я тяжко вздохнула, глядя ей вслед. Владан успел принять душ и теперь готовил завтрак, неизменную яичницу и кашу. Попытки разнообразить репертуар энтузиазма у него не вызывали. Он поцеловал меня, взял бумажный стаканчик с кофе и сделал пару глотков, а я сказала:

– Нас ждет клиент, то есть клиентка.

– Красивая? – спросил Владан серьезно.

– Боюсь, немного не в твоем вкусе, – так же серьезно ответила я и заговорила совсем другим тоном: – Мне кажется, она из местных, пришла пешком, машины я не видела.

– Тогда это вряд ли клиентка. Местные наш гонорар не потянут, – усмехнулся он.

– Мне кажется, она рассчитывает на твою помощь. И очень взволнована.

– Перспектива не радует, – вновь усмехнулся он, раскладывая яичницу по тарелкам. – Предупреждаю сразу: бесплатно работать не буду, – взглянул он на меня исподлобья.

– А если…

– Не буду, – отрезал он. – Сколько раз повторять: я принципиальный лентяй, и заставить меня работать может только огромный гонорар. Скидок мы не делаем и благотворительностью не занимаемся. Неплохо бы сообщить об этом в письменной форме в доступном месте, можно прямо на двери, чтоб люди зря не надеялись.

На его слова я внимания не особо обращала. Может, ему и хотелось, чтобы другие считали его циничным типом, который работает исключительно за деньги. Но я-то знала: помогал он многим, и многие в Яме ему были благодарны. Оттого его авторитет здесь так высок, что я могла позволить себе ночную прогулку по местным переулкам без малейшего беспокойства о последствиях данного весьма неразумного шага.

– Ты завтракай, а я пока напою ее чаем, – сказала я. – Уж очень она волнуется.

– То есть ты завтракать не собираешься? Сядь и поешь, – перешел он на приказной тон. – Надеюсь, еще десять минут она подождать способна. А на нет и суда нет.

Надеется, что женщина не выдержит и уйдет? Этого я как раз и боялась. Если честно, в клиентах мы не особо нуждались, но женщина почему-то вызывала у меня беспокойство вкупе с неуемным желанием помочь, хотя я понятия не имела, в чем там дело.

Я решила не тратить время на болтовню и занялась завтраком. Владан, кстати, тоже ускорился.

– Посуду я потом вымою, – пискнула я, и, к моему облегчению, мы наконец отправились в офис.

Женщина нервно прохаживалась по узкому тротуару.

– Здравствуйте, – пролепетала она, когда мы приблизились.

Владан кивнул и направился к дверям офиса, достал ключи, потом распахнул дверь, вновь кивнул, предлагая женщине войти. В кабинете мы заняли свои привычные места, он за своим столом, я за своим, слева от него. Женщина опустилась на стул возле его стола. Кресло и диван она проигнорировала, хотя в кресле ей, безусловно, было бы удобнее.

– Может быть, чаю? – предложила я.

– Воды, если можно.

Я подала ей воды, она сделала несколько глотков, отставила стакан в сторону, а Владан тут же сказал:

– Слушаю вас.

– Я… – испуганно начала женщина и вдруг замолчала, Владан смотрел на нее исподлобья, и я решила: она сейчас сбежит. Я, скорее всего, именно так и поступила бы, доведись мне оказаться на ее месте.

– Вы не волнуйтесь, – вздохнула я. – Как вас зовут?

– Екатерина Юрьевна Данилова.

– А это…

– Я знаю. Вас здесь все знают, – добавила она.

– А пришли-то вы по какой нужде? – вздохнул Владан.

– Нам необходима ваша помощь, – выпалила Екатерина.

– Нам – это кому?

– Фонду «Жизнь без наркотиков». Возможно, вы о нас слышали?

Физиономию Марича при этих словах заметно перекосило, так что сомнений не было: он о Фонде слышал, а вот я, к стыду своему, нет. Хотя старалась быть в курсе того, что здесь происходит. И теперь гадала, что это за Фонд такой.

– В мае этого года, – внезапно воодушевясь, продолжила Екатерина, – убили нашего председателя и основателя Фонда Ольгу Михайловну Васину. Я уверена, вам об этом известно. – Владан кивнул. – Прошло несколько месяцев, а следствие до сих пор топчется на месте. Никто не арестован, убийцы разгуливают на свободе, и никому нет до этого дела. Мы не сомневаемся, что виновных так и не найдут, а дело закроют. Поэтому мы решили обратиться к вам.

– Боюсь, вы не по адресу, – хмуро сказал Владан.

– Почему? – растерялась женщина.

– Я подобными делами не занимаюсь. К тому же ваш Фонд мои расценки не потянет.

– Но… Владан Стефанович, вы живете в этом районе, и то, что здесь происходит, не может оставить вас равнодушным. Убийство Оли – чудовищное преступление.

– Согласен. Но это мало что меняет. Идет следствие, и, вполне возможно, убийцу найдут и отправят туда, где ему самое место.

– Этого не случится… Оля основала Фонд, чтобы помочь людям избавиться от наркозависимости. У нас есть успехи. Конечно, Оля нажила себе врагов. Она не боялась говорить правду о том, что происходит в городе. И о том, что правоохранительные органы покрывают торговцев наркотиками, тоже. И вы думаете, эти люди будут искать ее убийц? Мы уже отчаялись… – Она закрыла глаза ладонью, пытаясь сдержать слезы. – Знаете, она была очень чистым, светлым человеком. Мы так ее любили… И нам ее очень не хватает. Теперь мы по-настоящему понимаем, как много она делала. Замену ей найти невозможно. Мы будем продолжать ее дело, но это… это трудно. И… пока ее убийца на свободе… Ради бога, помогите нам.

Владан выслушал все это с показным равнодушием, которое меня здорово разозлило, а женщина, окончательно смешавшись, добавила:

– Конечно, наш Фонд совсем не богат, но у нас есть спонсоры, с одним из них я недавно говорила, и он сказал, что готов заплатить любые деньги, лишь бы убийца был найден.

– Вероятно, он имел смутное представление о том, сколько придется заплатить, – проворчал Владан. – В любом случае мы не ведем расследование параллельно со следственным комитетом.

– Можно тебя на минуточку? – поднимаясь, сказала я Маричу.

Он взглянул недовольно, однако последовал за мной, хотя и с заметной неохотой.

– Ты даже не знаешь, в чем дело, а уже отказываешь, – зашипела я, когда мы оказались на улице.

– Знаю, и очень хорошо. Потому и отказываю.

– Не желаешь связываться с местными наркобаронами? – в моем голосе, против воли, появились язвительные нотки.

– Не желаю, – кивнул Владан.

– Ты что, боишься? – растерялась я и тут же поняла: говорить этого уж точно не стоило. Но слово, как известно, не воробей…

– Ты меня на слабо берешь, что ли? – усмехнулся Марич и, развернувшись, пошел в кабинет.

Само собой, я припустилась следом, мысленно ругая себя на чем свет стоит. Владан сел на свое место и сказал женщине:

– Рассказывайте. – Достал монетку в один евро, которую всегда таскал в кармане, и принялся вертеть ее в руке.

– Рассказывать? Да, конечно, – заторопилась женщина. – Оля… ей постоянно угрожали. Все эти негодяи, что торгуют здесь отравой. Она ведь не только помогала тем, кто успел подсесть на эту дрянь, она била тревогу, постоянно обращаясь к властям, а в прошлом году даже к президенту. Вы, наверное, слышали.

– Даже видел, – кивнул Владан. – Ее обращение несколько раз показывали по телевизору.

– Вот именно. После этого грозить ей напрямую перестали, но вы же понимаете, что за люди занимаются сбытом наркотиков. Они стали давить на наших спонсоров, на тех, кто помогал нам… Нам даже пришлось переехать. Из-за того, что подняли аренду практически в два раза. Я разговаривала с хозяином помещения, и он честно признался: ему угрожали.

– Давайте перейдем к убийству, – когда вдруг возникла пауза, предложил Владан.

– Да… конечно. Мне очень трудно говорить об этом. Была суббота. У нас проходил благотворительный концерт. В Летнем кинотеатре, на Погодина. Оля неважно себя чувствовала и поехала домой. Она жила неподалеку от вас, улица Революции, 41. Дом небольшой, но двухэтажный, достался им от родителей. Им – это ей и брату. Олег на тринадцать лет моложе Оли. Они рано остались без отца, а потом и мать умерла, когда Оле было двадцать шесть, а Олегу тринадцать. Она практически заменила ему мать. Он хорошо учился, занимался спортом, ему прочили блестящую спортивную карьеру.

– Чем он занимался?

– Легкой атлетикой.

Я кивнула. В нашем городе много лет существует школа олимпийского резерва, и чемпионов там воспитали немало.

– В общем, все складывалось хорошо, пока однажды… Олег возвращался с тренировки, неподалеку от дома на него напали наркоманы. Отобрали мобильный и какую-то мелочь. Будь он другим человеком, отдал бы им все, что они хотели, но он… он стал сопротивляться. И его жестоко избили. Несколько дней в реанимации… жизнь ему спасли, но он стал инвалидом. До сих пор передвигается в инвалидной коляске. Оля всегда была человеком с активной гражданской позицией, а после этого случая… в общем, она организовала Фонд, потому что очень хорошо знала, какое это зло – наркотики. Олег ей во всем помогал, они продолжали жить вместе. Семью Оля так и не завела. Думаю, не хотела оставлять Олега, у мужчин она пользовалась успехом. Она была очень красивой, – давясь слезами, произнесла Екатерина и торопливо достала из сумочки фотографию. Положила ее перед Владаном. Он взглянул и передал ее мне. Я не назвала бы Ольгу красавицей, но глаза у нее были удивительные. На ум сразу пришли недавние слова Екатерины: «чистый, светлый человек». Девушка застенчиво улыбалась, глядя прямо в объектив. Волосы заплетены в косу, легкий макияж подчеркивал ее мягкость и нежность. Я невольно вздохнула.

– Сколько ей было лет?

– Через месяц исполнилось бы тридцать четыре.

«Господи, как несправедливо», – хотелось сказать мне, но я лишь кивнула, вернув фотографию.

– В общем, они жили с братом. Ее комната на втором этаже. Брат туда подняться не мог, лестница узкая, и оборудовать ее не получалось, а в инвалидной коляске… вы понимаете…

– Брат тоже был на благотворительном концерте?

– Конечно. Они приехали домой, Оля поднялась к себе, чтобы переодеться и принять душ, а Олег стал готовить ужин. Он старается помогать во всем сестре, и вообще… они оба очень стойкие люди… никогда не опускают руки. Я, наверное, сумбурно рассказываю? – испуганно спросила она.

– Продолжайте.

– Олег приготовил ужин, Оля так и не спустилась. Он начал беспокоиться. Слишком много времени прошло. Возможно, она прилегла и уснула. Она много работала и зачастую просто валилась с ног. Он ей позвонил, телефон оказался отключен. Олег подождал еще немного. Все это время он ее звал, надеясь, что она откликнется. Но потом стало ясно: происходит что-то странное. Не может она спать так крепко, что не слышит ни звонков, ни его криков. Он позвонил мне. Я приехала, но к тому моменту Олег уже выбрался на улицу и обратился за помощью к соседям. Сосед поднялся на второй этаж… Оля лежала на кровати, ее задушили. В комнате все перевернули вверх дном. Что-то искали. Когда я приехала, сосед успел вызвать полицию… – Она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами. – Это ужасно. До сих пор не могу поверить.

– И брат ничего не слышал?

– Он был в наушниках. Слушал музыку.

– Вот как… Вы сказали, в комнате что-то искали. Деньги?

– Наверное. Оля пыталась бороться с местной мафией, и я подумала: вдруг у нее оказался какой-то компромат?

Владан пожал плечами.

– Но вы об этом не знали? У вас с ней были близкие отношения?

– Да, – кивнула Екатерина. – Но… Ольга была удивительно деликатным человеком. А еще она очень переживала за всех нас и не стала бы подвергать кого-то опасности.