Kitobni o'qish: «4 любовника и подруга»

Смелая, как нож,

А ноги в танго.

Где моя любовь

Второго ранга.

Слова из песни «Ненавижу!» Глюк’oza

– Сейчас ее выход, – сказала Сонька и взглянула на меня со значением, я пожала плечами и развернулась к сцене, устраиваясь с комфортом. Дело непростое: стулья в заведении были громоздкие и крайне неудобные: низкая спинка и огромные подлокотники, должно быть изобретенные с умыслом, чтобы посетители подолгу не засиживались.

Сказать откровенно, ресторан «Клеопатра» я терпеть не могла, хотя последнее время он пользуется в городе популярностью. Вот и сегодня, несмотря на более чем нескромные цены, которые я увидела в меню, почти все столики в зале были заняты, а на тех, что еще свободны, красовались бронзовые таблички с надписью «Стол заказан».

Меня раздражало здесь все: и цены, и названия блюд, претенциозные и попросту глупые, полумрак в зале, тяжелая мебель и стены с позолотой. А больше всего раздражала Сонька, которая меня сюда затащила.

С Сонькой мы дружим с детства, ее отличительные черты – любопытство и крайняя доверчивость. Все новое вызывает у нее бурный восторг, который ей непременно хочется с кем-нибудь разделить. В «Клеопатру» она попала месяц назад, и с тех пор дня не проходило, чтобы она не вспоминала о совершенно невероятных способностях девицы, которая выступала здесь с номером «чтение мыслей на расстоянии, предсказания и прочее». Сонька утверждала, что девица буквально творит чудеса, ввергая одних посетителей в легкий шок, а других в буйный восторг. Судя по количеству граждан, не одна Сонька впечатлилась талантами прорицательницы, половина присутствующих явилась сюда не за тем, чтобы поужинать, они жаждали зрелищ и теперь, как и я, устраивались поудобнее, развернувшись к сцене. Впрочем, большая часть присутствующих – представительницы прекрасного пола, а женщины, как известно, любопытны.

Я считала чтение мыслей ловким фокусом и идти сюда не спешила, но Соньке в конце концов удалось меня уговорить, и сейчас я заранее готовила пространную речь, чтобы по возможности вразумить дуреху, хотя и сомневалась, что мои слова на нее подействуют. Явились мы в ресторан вдвоем, и мужская компания за соседним столиком уже минут пятнадцать проявляла к нам повышенный интерес, один тип с плоской физиономией даже успел мне подмигнуть, продемонстрировав в улыбке золотые коронки, чем сразу же завоевал мою симпатию. В ответ я свела глаза у переносицы и высунула язык. Подействовало, но ненадолго. Нахмурившись поначалу, плосколицый через пять минут опять сверлил меня взглядом. Правда, сейчас он тоже развернулся к сцене, за что девице, выступавшей под звучным именем Эсмеральда, следовало сказать спасибо.

– Итак, дамы и господа, встречайте: прекрасная Эсмеральда.

Раздались аплодисменты, мужчина во фраке, только что произнесший эти слова, указал рукой на занавес из красного с золотом бархата, но прекрасная Эсмеральда не появилась.

Поскучав немного с протянутой рукой, тип во фраке застенчиво улыбнулся и мелкими шажками направился за кулисы, откуда снова возник через полминуты.

– Прошу прощения, господа, Эсмеральда еще не готова предстать перед вами. Сегодня не совсем удачное расположение звезд… но, несмотря на это, мы увидим ее выступление буквально через пятнадцать минут. А пока наши прелестные девушки не дадут вам скучать.

Грянула музыка, и на сцену выскочили девчонки в минимуме одежды, который с лихвой компенсировали длинные заячьи уши, падавшие девицам на плечи. На трусиках с блестками красовались хвосты из белого меха, хотя уши были розовые.

Девицы взвизгнули и поскакали по сцене, время от времени взбрыкивая, мужчины взирали на это благосклонно, женщины – с недоумением.

– Ужас какой-то, – пробормотала Сонька, косясь на меня.

– Брось, девчонки стараются. Для такого заведения этот номер в самый раз.

– В «Карусели» кордебалет классный, а здесь полное дерьмо, – поерзав, сказала Сонька, словно извиняясь. Она обещала мне незабываемый вечер и теперь чувствовала себя виноватой.

– А мне нравится, – сказала я, желая ее подбодрить.

– Правда?

– Ага.

Сонька улыбнулась и перевела взгляд на сцену.

– Привет! – гаркнули у меня над ухом, я повернулась и увидела парня лет двадцати семи. Среднего роста, очень худой, он напоминал фигурой подростка, у него были русые волосы до плеч и аккуратная бородка. «Художник», – бог знает почему решила я, впоследствии оказалось, что так оно и есть, в общем, провидческий дар был не только у Эсмеральды.

Сонька тоже повернулась и, увидев парня, потянулась к нему с поцелуем, вполне невинным, кстати, из чего я заключила: он, скорее всего, просто ее приятель. Вот тут провидческий дар меня подвел: оказалось, не просто.

– Юрик, – мяукнула Софья. – Вот так сюрприз. Ты ж дорогие кабаки терпеть не можешь.

– Принципы приходится пересматривать, – пожал он плечами.

Сонька повернулась ко мне:

– Это мой брат, двоюродный, зовут Юрой. Он практически гений и борец за социальную справедливость. Но до его картин публика еще не доросла, оттого трудится он в рекламной фирме, вывески там малюет.

– Спасибо, сестренка, – раздвинув рот до ушей, сказал Юра, поглядывая на меня с любопытством.

– А это Аня, моя подруга, я тебе про нее рассказывала.

– Ага, – хмыкнул он.

– Так что ты здесь забыл, друг мирового пролетариата? – с усмешкой спросила Сонька.

– Заглянул посмотреть, как буржуи деньги просаживают, – хмыкнул он.

– Тогда садись с нами.

– Я на пять минут. На самом деле здесь моя любимая девушка работает.

– Зайцем скачет?

– Не-а. Мысли читает.

– Эсмеральда? – Сонька вытаращила глаза.

– Эсмеральда, – фыркнул Юрик. – Вообще-то ее Иркой зовут. Кстати, мысли она и вправду читает, мои-то уж точно.

– Познакомишь нас? – заволновалась подруга.

– Только не сегодня. Меня ребята в машине ждут. Заскочил занять у подружки деньжат. Ты, кстати, деньгами не богата?

– С ума я сошла, что ли, тебе в долг давать? – хмыкнула Сонька. – Я хрупкая девушка, сама зарабатываю себе на жизнь.

– Ты зануда, – засмеялся Юрик, кивнул нам на прощание и направился к коридору, который вел за кулисы.

– Лоботряс, – пожала плечами Сонька.

– Я и не знала, что у тебя есть двоюродный брат, – заметила я.

– Его отец – брат моего папаши, предки Юркины развелись, так что мы встречались не очень часто, хотя последнее время почти дружим. Он вообще-то неплохой парень, правда, картины у него скверные, ни фига не поймешь. Я приставать стала, что там к чему, а он отвечает: «Это мои впечатления». По-моему, он сам толком не знает, что пишет. Нет бы пейзажи рисовать, речка там, лес… тут хоть видно: хорошо нарисовано или плохо. А Юрка намалюет кругов да квадратов, вот и думай, дурака он валяет или правда гений. Чувствуешь себя идиоткой, ей-богу. Ты куда? – встрепенулась Сонька, заметив, что я поднимаюсь.

– В туалет, – ответила я и направилась в тот самый коридор, где недавно скрылся Юра.

Двигалась я не торопясь, жалея, что поддалась на уговоры подруги и пришла сюда. Отец обещал вернуться с работы пораньше, могли бы сейчас пить чай на веранде и любоваться звездами, это куда приятнее, чем сидеть здесь с неясной целью. Я поравнялась с чуть приоткрытой дверью без таблички и услышала женский голос:

– На твоем месте я бы не стала терять времени.

– Чего ты хочешь? – грубо осведомился мужчина.

Говоривших я не видела, зато слышала довольно хорошо.

– Того же, что и ты, дорогой. Решить проблему раз и навсегда.

Тут скрипнула соседняя дверь, и в коридоре появился мужчина, голоса рядом мгновенно стихли, а я прибавила шаг, заметив на лице незнакомца, шедшего мне навстречу, ту самую ухмылку, за которой, как правило, следует предложение познакомиться. В общем, я юркнула в дамскую комнату и в ожидании, когда освободится единственная кабинка, принялась разглядывать себя в зеркале. Из кабинки появилась девушка, окинула меня неприязненным взглядом и стала мыть руки, а я попыталась отгадать, чем ей не угодила. Выходя из туалета, я едва не столкнулась с высокой женщиной в вечернем платье. Ее длинные темные волосы были собраны в замысловатую прическу, женщина оказалась очень красивой, но красота ее настораживала. Женщины с таким взглядом на счет «один» разбивают мужские сердца, на счет «два» – превращают сильный пол в домашних собачек с тапками в зубах, а на счет «три» – выбрасывают их из своей жизни пинком под зад. В общем, выглядела она заправской стервой неопределенного возраста и с шальными деньгами. Я чуть притормозила, пропуская ее, дама взглянула на меня без интереса и вдруг нахмурилась, а я вздохнула: сегодня не мой день. Отведя взгляд, я поспешила дальше, но обернулась и убедилась, что женщина все еще стоит в дверях, наблюдая за мной. Она криво усмехнулась и наконец-то исчезла за дверью, а я вернулась в зал, где Сонька лениво жевала, с тоской поглядывая на сцену. Длинноухих зайцев сменили девушки в мужских рубашках, перетянутых широким ремнем, и в шляпах. Танцевали они, кстати, очень неплохо и были приняты публикой на «ура». Я как раз устраивалась на своем стуле, когда в зале появились новые посетители. Впереди шла девушка с ярко-рыжими волосами, мужчина, шедший чуть сзади нее, повернулся, и я досадливо чертыхнулась. Видеть его здесь, впрочем, как и в любом другом месте, в мои планы не входило. Видимо, прочитать мои мысли Соньке труда не составило. Проследив мой взгляд, она шепнула:

– Илья с новой подружкой. Говорят, он их меняет чаще, чем носки. Слушай, вы так и не помирились? – перегнувшись ко мне, спросила Сонька, хотя могла бы сообразить, что данная тема у меня отклика не найдет.

– Мы с ним не ругались, – отрезала я.

– Чего ты тогда на него взъелась?

– Есть причина.

– Глупость это, а не причина.

– Ты не могла бы заткнуться? – вежливо осведомилась я. Сонька вновь перешла на шепот:

– Ой, он сюда идет.

Так и есть, Илья неторопливо приближался к нам, устроив свою девушку за столиком неподалеку. Я помнила его веселым, озорным мальчишкой, с которым запросто пошла бы в разведку, настолько была уверена в его дружбе, правда, несколько лет назад свои взгляды мне пришлось пересмотреть. В юности он слыл шпаной, хотя особых грехов за ним не водилось, так, всякие глупости: то подерется с кем-нибудь за правое дело, то на спор пройдется по карнизу, к возмущению старушек и недовольству участкового. Когда-то меня его бесшабашность восхищала, а упрямство, с которым он отстаивал собственное мнение, вызывало уважение. Теперь ни от того, ни от другого следа не осталось.

– Добрый вечер, – произнес он со слегка заискивающей интонацией, косясь на меня. Я отвернулась, а Сонька запела:

– Привет, Илья. Решил отдохнуть?

– Да. Говорят, здесь какая-то ясновидящая… – Он вновь перевел взгляд на меня. – Любопытно посмотреть…

– Нам тоже, – кивнула Сонька. – Но сегодня звезды не на месте, и ее выход задерживается. Мы уже ждать замучились.

Илья кивнул и вдруг спросил:

– Как твои дела, Аня?

– Катись, – не поворачивая головы, ответила я. Сонька замерла, жалобно глядя на Илью, тот опустил голову, вроде бы размышляя.

– Аня, я… – начал он со вздохом, а я повторила:

– Катись.

Он развернулся и отправился восвояси.

– Ты чего, с ума сошла? – заныла Сонька. – Человек подошел поздороваться. В конце концов… слушай, ты мне скажешь, что у вас произошло?

– Нет.

– Почему? – растерялась она.

– Потому что тебя это не касается.

– Ну и характер, – покачала она головой. – Как только я тебя терплю. Илья хороший парень, ты сама не раз говорила…

– Заткнись.

– Свинья, – обиделась Сонька, но тут на сцене появился тип во фраке и вторично объявил:

– А сейчас, дамы и господа, великолепная Эсмеральда.

Ожидая подвоха, публика не торопилась аплодировать. Занавес раздвинулся, и на сцену вышла женщина в золотой тунике. Иссиня-черные волосы падали на плечи, на голове был обруч в виде двух переплетенных змей, в руках что-то вроде скипетра со стеклянным набалдашником. Женщине было лет тридцать, хотя она могла быть и моложе, возраста ей прибавлял грим. Подведенные черным глаза, маленький рот с яркой помадой. Слой пудры не мог скрыть бледности лица. Девушка казалась хрупкой и даже болезненной и совсем не соответствовала моим представлениям о ясновидящей. Я-то ожидала увидеть уверенную в себе особу, вроде той, с которой столкнулась возле туалета. Признаться, при взгляде на ту роковую красотку у меня мелькнула мысль, что она, возможно, и есть Эсмеральда. А та, что сейчас стояла на сцене, выглядела беззащитной девочкой, которую зачем-то нарядили в яркие тряпки. Тут она заговорила, и в зале стало тихо. Меня поразил ее голос, низкий, грудной, он совсем не подходил ей, казалось, женщина на сцене послушно открывает рот, а говорит за нее кто-то другой. Это выглядело странно и почему-то беспокоило.

Говорила она о неблагоприятном расположении звезд и прочую чушь в том же духе, все это отдавало дешевым фарсом. Я не особенно вслушивалась, сидела и хмурилась, пока Эсмеральда не задала вопрос: есть ли в зале добровольцы? Сонька, конечно, тут же подняла руку, но ее опередила девушка за соседним столиком. Эсмеральда посмотрела на нее, кивнула и заговорила:

– Вы рассчитываете сегодня услышать признание от молодого человека, который сидит справа от вас.

Заинтересованная публика вытянула шеи, девушка покраснела, молодой человек справа от нее смутился и отвел взгляд, а две девушки и парень, что сидели с ними за одним столом, захихикали. Тут пришла Сонькина очередь. Взглянув на нее, Эсмеральда произнесла:

– Вы рассчитываете, что ваша подруга наконец согласится с тем, что она видит вовсе не дешевый фокус.

Эсмеральда повторила то, о чем я за мгновение до того подумала, это вызвало у меня странное чувство. Сонька посмотрела на меня с таким видом, словно выиграла спор, а Эсмеральда между тем продолжала:

– Ваша подруга теряется в догадках, как оценить происходящее. Она не хочет верить и сомневается.

И тут поднял руку Илья, что меня, признаться, удивило. Эсмеральда перевела на него взгляд и едва заметно вздохнула:

– Вы думаете о женщине, которая сидит здесь, в зале. Сожалеете о своем поступке и хотите получить прощение, загладить свою вину. Вы любите эту женщину и боитесь, что она никогда вас не простит.

Я с усмешкой взглянула на друга детства и убедилась, что слова Эсмеральды он воспринял абсолютно спокойно, как будто именно их и ждал. Кивнул, словно соглашаясь, по залу прошел легкий шепоток, публика была возбуждена, а я стиснула зубы, теперь абсолютно уверенная, что это дешевый фокус.

– Ты говорила ему, что мы сюда придем? – хмуро спросила я Соньку.

– Кому?

– Илье, естественно.

– Да я его сто лет не видела. Постой, ты что, хочешь сказать… – договорить Сонька не успела, Эсмеральда вдруг сделала шаг назад, прикрыв глаза ладонью, казалось, она вот-вот рухнет в обморок, и я подумала, что девушка, должно быть, действительно нездорова и ее бледность следствие плохого самочувствия. На ногах она устояла и произнесла:

– Здесь находится человек, задумавший убийство. Я слышу его мысли.

Она сделала еще шаг, пошатнулась и непременно бы упала, не успей тип во фраке подхватить ее. Он увел прорицательницу со сцены под ледяное молчание зала. Народ переглядывался в недоумении, потом на лицах появились ухмылки и послышалось робкое хихиканье. Тут грянула музыка, и на сцену высыпали полуголые девицы.

– Ничего себе, – залепетала Сонька, наклоняясь ко мне. – Ты слышала?

– Разумеется, слышала, ведь говорила она довольно громко.

– И что ты думаешь?

– Эффектно, ничего не скажешь. Она прочитала мысли потенциального убийцы и удалилась. А нам теперь гадай, кто из присутствующих задумал злодейство.

– По-твоему, это неправда?

– По-моему, девушке стоило бы в милиции работать, раскрываемость повышать.

– Я серьезно, – обиделась Сонька.

– Я тоже.

– Но ведь она сказала правду…

– Какую правду? Девчонка за соседним столом весь вечер держит своего парня за руку, отгадать ее мысли проще простого. У тебя физиономия восторженной дуры, а моя хмурая, и взгляд недоверчивый. Так что с нами тоже проблем не возникло.

– А Илья?

– Что Илья?

– Ты же слышала, она прочитала его мысли.

– Я не знаю мыслей Ильи, но если ты думаешь…

– Я думаю, а ты нет? – усмехнулась Сонька. – Да ты сама в этом уверена. Но из-за своего упрямства не хочешь признать, что она их вправду прочитала. Вместо этого ты решила, что они с Ильей договорились.

– Возможно, – не стала я спорить. – Хотя Илья, по моему мнению, не такой дурак, чтобы устраивать балаган. А его любовь ко мне не выдерживает критики. Мы и раньше были просто друзьями, и сейчас влюбляться ему в меня и вовсе глупо. Но я скорее поверю, что он спятил и разыграл спектакль, чем соглашусь…

– Вот-вот, – фыркнула Сонька. – Если ты что-то вбила себе в голову, тебя не переубедить.

– Хорошо, девица читает мысли, Илья не устраивал спектакль, а все, что сказала Эсмеральда, относится вовсе не ко мне, а к его спутнице. Довольна?

– Иди ты к черту, – обиделась Сонька.

На сцене девицы из кордебалета сменяли друг друга, я начала откровенно скучать. Сонька лезла с разговорами, но я их игнорировала. Присутствие в зале Ильи действовало мне на нервы. Я пересела так, чтобы не видеть его физиономии, но легче от этого не стало. Я чувствовала его взгляд и, поворачиваясь время от времени, видела, как он поспешно его отводит. Эта игра в прятки выглядела по-дурацки, я выдержала еще минут сорок, после чего сказала Соньке:

– Ты как хочешь, а я отправляюсь домой.

– О господи, – закатила она глаза. – В кои-то веки выбрались в ресторан…

– Оставайся, если хочешь.

– Одна? Спасибо большое. Ладно, идем. Но тогда платишь ты.

Я засмеялась, кивнула официанту, который поспешно приблизился, расплатилась, и мы направились к выходу. Сонька продолжала ворчать, косясь на меня.

– Если тебе здесь не нравится, поехали в ночной клуб, – внесла она предложение. – Время детское, и мне совершенно нечего дома делать. Тебе, кстати, тоже.

– Меня отец ждет.

Сонька фыркнула и отвернулась. К этому моменту мы оказались на стоянке, той, что сбоку от ресторана. Напротив был жилой дом, трехэтажный, с единственным подъездом, дальше начинался небольшой сквер, который сейчас тонул в темноте. Стоянка была неохраняемая, и моя машина находилась почти в самом ее конце, ближе к скверу.

– Давай хоть прогуляемся, что ли, – ворчливо сказала Сонька.

– В сквере будем прогуливаться? – съязвила я.

– В сквере, пожалуй, не стоит. Прошвырнемся до универмага и обратно, подышим свежим воздухом.

Я вздохнула, придется прогуливаться, раз уж я умудрилась испортить Соньке вечер.

– Ладно, пошли, – кивнула я, мы повернули назад с намерением обогнуть здание ресторана и выйти на освещенную улицу, но тут открылась дверь служебного входа, и появились двое охранников, видно, решили покурить. Проводили нас взглядами, о чем-то негромко разговаривая.

– Это Иркина машина? – донеслись до меня слова одного из них.

– Ну…

– Она же вроде минут десять как вышла.

– И что?

– Чудно, – пожал плечами парень. – В тачке ее нет. Куда она делась?

– Может, прогуляться решила? Она жаловалась, что плохо себя чувствует.

– Подожди, я все-таки взгляну.

Парень направился по узкому тротуару в нашу сторону, до угла дома оставалось совсем ничего. Я забыла об охранниках сразу, как только они замолчали, но Сонька остановилась и схватила меня за руку.

– В самом деле странно.

– О чем ты? – удивилась я.

Сонька не ответила, замерла на месте, вытянув шею, и наблюдала за охранником. Тот как раз достиг второго ряда машин, оказался по соседству с серебристой «Хондой» и тоненько взвизгнул. Звук этот мало соответствовал его габаритам, я нахмурилась, пытаясь понять, что происходит, а Сонька вытянула шею еще больше.

– Черт, – выругался парень, наклоняясь и что-то рассматривая у себя под ногами. – Вот черт… Вовка, вызывай «Скорую».

– Чего? – переспросил тот.

– «Скорую» вызывай! – рявкнул охранник. – И ментов. Ну, надо же…

Сонька между тем, все еще держа меня за руку, бросилась к парню, и мне пришлось последовать за ней. Мы протиснулись между двух машин и оказались рядом с серебристой «Хондой». Привалившись спиной к ее крылу, на асфальте сидела женщина в белом костюме, светлые волосы разметались по плечам. На лбу ссадина от удара, левая щека в крови. Глаза закрыты, женщина, судя по всему, была без сознания. В первое мгновение без парика и грима Эсмеральду я не узнала.

– Что с ней? – пробормотала Сонька, охранник повернулся к нам, посмотрел хмуро. – Она что, упала? – не унималась подруга.

Второй охранник между тем скрылся в здании, но через пару минут вновь выскочил на улицу.

– Они спрашивают, что случилось.

– Откуда мне знать? – крикнул ему тот, что был рядом с нами. – Что случилось… труп у нас, вот что.

– Труп? – ахнула Сонька. – Ее что, убили?

– Топайте отсюда, – отмахнулся парень. Вытер потный лоб и, словно жалуясь кому-то, пробормотал: – Ну, надо же…

– Это Эсмеральда? – все-таки спросила я.

– Она самая, – кивнул он.

Милиция приехала минут через пятнадцать. Все это время мы с Сонькой находились возле служебного входа, не зная, можно ли нам уехать или необходимо дождаться милиции. Эсмеральду обнаружил охранник, но, может, и с нами захотят поговорить.

К моменту появления милиции из ресторана вышли еще двое мужчин, судя по костюмам и карточкам на груди, кто-то из менеджеров, оба нервно переговаривались, предпочитая держаться подальше от трупа. Один то и дело повторял:

– Кошмар…

Второй был более деятельным.

– Лишь бы никто из клиентов сейчас не появился, – сказал он и посмотрел на нас с большим неудовольствием. – Когда, черт возьми, здесь будет освещение?

– Так ведь… – начал его спутник, тоже покосился на нас и замолчал.

– Вы можете ехать, – вдруг обратился к нам первый. – Вы ведь ничего не видели?

– Не видели, – замотала Сонька головой. – Но, наверное, лучше дождаться милиции?

Мужчина пожал плечами. Тут на стоянку въехала милицейская машина, из нее вышли трое и направились к охраннику, тому самому, что обнаружил труп и до сих пор стоял возле серебристой «Хонды». Говорили они громко, и кое-что из их разговоров мы услышали.

– Видеонаблюдение есть? – спросил один из прибывших.

– У центрального входа, там тоже стоянка, но всего на шесть машин. Камера стоит и возле служебного входа, но стоянку она не захватывает.

– Чудненько. И охраны нет?

– Нет.

– Могли бы хоть фонарь повесить.

– Возле дома два фонаря, обычно света хватало, но сегодня один фонарь почему-то не горит.

– Девушка из ваших клиенток?

– Она у нас работает.

Мужчина в костюме с карточкой на груди вышел вперед и торопливо заговорил:

– Ее зовут Ирина Емельянова, ее номер пользовался большим успехом у публики. Обычно у нее два выхода, заканчивает работу она около одиннадцати часов, но сегодня Ирина чувствовала себя неважно, выступила один раз и ушла раньше.

– Во сколько?

– Примерно в 20.15.

Милиционер взглянул на часы. Я тоже посмотрела. Без пяти минут девять. Если Ирина покинула ресторан в 20.15, а обнаружили ее тело минут двадцать назад, значит, находилась она здесь всего несколько минут до того, как охранник увидел труп.

– Охрана была в здании?

– Да, конечно.

– Выходит, никто ничего не видел?

– Мы вышли покурить, – торопливо заговорил охранник, косясь на типа в костюме. – Обратили внимание на машину. Я видел, как Ирина уходила, вот и подумал, чего она до сих пор не уехала? Решил взглянуть, а она… Две девушки появились здесь раньше нас, – он кивнул в нашу сторону. – Может, они кого-нибудь заметили?

Один из приехавших направился в нашу сторону, между тем разговор продолжался:

– Сумка при ней была?

– Да, была. Маленькая такая…

– Осмотрите тут все как следует, может, сумку найдете. Ключей от машины тоже нет.

– Думаете, это ограбление? – подал голос тип в костюме.

– Похоже на то. Какой-нибудь наркоман поджидал здесь подходящую жертву, и подвернулась ваша девчонка. Оказала сопротивление и получила по голове. Если бы она закричала, охрана бы ее услышала?

– Думаю, да… смотря как кричать.

– Обычно кричат громко.

– Моя фамилия Силантьев, – представился молодой мужчина, подошедший к нам. – Охранник сказал, что вы раньше, чем они, здесь появились.

– Да, – кивнула Сонька, я тоже кивнула, но в разговор вступать не спешила, потому что сообщить мне было нечего, и приглядывалась к тому, что происходит рядом с серебристой «Хондой». – Мы вышли из ресторана, – с воодушевлением затараторила Сонька. – У нас машина стоит вон там, – ткнула она пальцем в сторону сквера. – Потом решили немного прогуляться и вернулись. Тут охранники вышли.

– Никого на стоянке не заметили?

– Нет. Да мы и были здесь всего пару минут…

– Ясно. – Мужчина потерял к нам интерес, а Сонька выпалила:

– Я уверена, ее убили.

Следователь взглянул с недоумением. Мне его недоумение было понятно, разумеется, убили, раз труп лежит возле машины, но, оказалось, Сонька имеет в виду нечто совсем другое.

– Мы видели ее выступление в ресторане, – продолжала подруга, глаза ее сверкали, а голос взволнованно дрожал. – Эсмеральда, я хочу сказать… то есть Ирина, конечно. Эсмеральда – ее сценический псевдоним. Так вот. Она читала мысли… в общем, она сказала, что в зале находится убийца, то есть не совсем так. Она сказала, кто-то в зале задумал убийство, и она прочитала его мысли.

Очень довольная собой, Сонька замолчала, следователь смотрел на нее, ожидая продолжения, а я вздохнула, сообразив, что именно подруга пытается ему втолковать.

– И что? – не дождавшись продолжения, спросил он.

– Как что? Разве непонятно? Она прочитала мысли этого человека, вот он ее и убил.

– Она правда мысли читает? – неизвестно к кому обращаясь, спросил дознаватель.

– Конечно.

– Я-то думал, это что-то вроде фокуса.

– Ничего подобного, – возмутилась Сонька. – Она прочитала его мысли, и он ее убил. Понимаете?

– Не очень, – честно сказал парень, я опять вздохнула и легонько пнула Соньку, чтоб она не увлекалась, не то нас в сумасшедший дом отправят.

– Ну, чего же тут не понять? – всплеснула подружка руками, досадуя на чужую бестолковость. – Он задумал преступление, потому и поспешил от Эсмеральды избавиться. Она же все знала.

– Ах, вот как.

– Надо срочно переписать всех, кто был в ресторане, потом выяснить, кто в момент преступления выходил из зала. И все. Убийца у нас в кармане.

– Подождите, когда она говорила о предполагаемом убийстве, обращалась к кому-то конкретно?

– В том-то и дело, что нет. Сказала только, что человек этот находится в зале.

Между тем возле серебристой «Хонды» появились новые действующие лица. Прибыли они на белых «Жигулях» без надписи на борту. Двое что-то разглядывали на земле, третий без конца щелкал фотоаппаратом со вспышкой. Еще один мужчина из тех, что приехали раньше, подошел к нам. Он выглядел старше, хмурился и смотрел вокруг с недоумением.

– Ну, что? – спросил он Силантьева, тот пожал плечами и кивнул на нас.

– Послушай, что говорят девчонки.

Старалась в основном Сонька, а я все больше помалкивала и сейчас решила рта не открывать. Я бы предпочла, чтобы и подружка не особо увлекалась, но это вряд ли возможно. Энтузиазм переполнял ее, и появление еще одного слушателя так воодушевило, что она рассказала о сеансе чтения мыслей с новыми, весьма красочными подробностями, помогая себе мимикой и жестами, и, должно быть, горько сетовала, что сольный номер пришлось в конце концов закончить. Ответного энтузиазма ее рассказ не вызвал, более того, подошедшим дядькой он был воспринят весьма прохладно.

– Что скажешь? – на всякий случай спросил у него Силантьев.

– Да чушь все это, – поморщился мужчина. – Сумку не нашли, думаю, убийцу интересовала как раз она. Эти чертовы наркоманы уже достали.

– А с ними что делать? – кивнул на Соньку парень. – В протокол их показания заносить?

– Ну, занеси.

Мужчина задал несколько вопросов, которые ранее нам успел задать Силантьев: когда именно мы вышли из ресторана, не заметили ли кого на стоянке. Сообразив, что на бурные аплодисменты рассчитывать не приходится, Сонька погрустнела и потеряла интерес к беседе, так что отвечать на вопросы пришлось мне. Силантьев вместе с нами вошел в здание ресторана через служебный вход и устроился за столом в комнате охраны. Там уже были двое его товарищей, просматривали видеозапись. Протокол составили быстро, Сонька его подписала, потом пришла моя очередь.

– Фамилию, имя, отчество назовите, пожалуйста.

– Ильина Анна Борисовна, – сказала я, парень поднял голову от листа бумаги, посмотрел на меня и спросил:

– Ильин Борис Викторович, ваш…

– Отец, – закончила я. Парень вроде бы собрался еще что-то сказать, но передумал.

Через десять минут мы с Сонькой побрели к моей машине.

– У меня просто в голове не укладывается, – заныла подруга, как только мы покинули здание.

– Что не укладывается?

– Я же им ясно объяснила, что делать. Послушали бы меня и нашли убийцу в три счета.

– Скажи, Софья Сергеевна, ты всерьез веришь, что Ирина сумела прочитать чьи-то мысли?

– А то… ты, конечно, не веришь, – хмыкнула она. – Тогда скажи, с какой стати девушку убили?

– Ты же слышала, грабителю нужна была ее сумка.

– Я тебя умоляю… говори что хочешь, но моя версия значительно интереснее. И вообще, кабак этот – сборище подозрительных типов.

– Кто тебе не приглянулся?

– Один дядечка. По-моему, он от кого-то прятался.

– Да ну, – хмыкнула я, хорошо зная, что Сонька способна из чего угодно сделать историю.

– Говорю тебе, так и есть. Он вышел из бокового коридора, ну, того, где туалеты… отвернулся и даже поднял руку, вроде волосы поправлял, а на самом деле лицо прикрыл и быстро прошмыгнул к выходу. Между прочим, служебному.

– Почему ты не сказала об этом Силантьеву? – остановившись, нахмурилась я.

– Как не сказала? Сказала. Ты просто меня не слушала. Так вот. Перед этим в том же коридоре появилась баба с темными волосами и в платье с блестками. Спрашивается, откуда она взялась?

– В каком смысле? – не поняла я.

– В зале ее ни до, ни после не было. Так откуда она взялась?

Я как раз открывала дверь машины, Сонькины слова заставили меня задуматься.

– У женщины высокая прическа, возраст неопределенный, очень красивая, – уточнила я, вспомнив даму, встреченную возле туалета.

– Точно. Если только змею можно назвать красивой, а та была чистая змея.

Мы сели в машину.

– Я ее видела, – задумчиво произнесла я. – В самом деле, откуда она взялась и куда делась?

Тут я вспомнила о подслушанном разговоре. Теперь он казался мне подозрительным. Хотя… теперь все кажется подозрительным. Вроде бы женщина говорила о некоем человеке, который способен создать проблемы мужчине, с которым она разговаривала, и советовала поскорее эти проблемы решить. Вроде бы так, но дословно вспомнить не получается. Может, следовало рассказать Силантьеву об этом разговоре? Я ведь даже не видела говоривших… хотя сейчас уверена, что женщина была та самая брюнетка, встреченная мною. А мужчина, возможно, тот, кого заметила Сонька. Хотя тут наверняка не скажешь. Может, вернуться и поговорить с Силантьевым? Он сказал, что нас вызовут, если в этом будет необходимость…