Kitobni o'qish: «Днк, или Верни моего ребёнка!»
Татьяна Михаль
* * *
Вступление
Многие даже представить не могут, сколько материнское сердце невзгод, трагедий и боли может сносить.
Многие не знают, как материнское сердце замирает, стонет, кровоточит и болит… Боль от потери ребёнка – самая бесконечная и самая страшная…
Но когда появляется призрачная и невероятная надежда, что ребёнок жив – никто и ничто не остановит мать, которая сделает всё возможное и невозможное, чтобы вернуть своего малыша.
Глава 1
Светлана
До сих пор отчётливо помню каждый день, после того, как узнала, что беременна. Я судорожно сжимала в ладошках заветную палочку с двумя красными полосками, широко улыбаясь и до слёз зажмурив глаза.
Долго тогда смотрела на тест, не моргая, боясь спугнуть такое долгожданное событие!
«Господи… Спасибо… Спасибо! Спасибо!» – от всего сердца благодарила высшие силы о свершившемся чуде.
«Как же обрадуется мой Ромка…» – радостно подумала, кинувшись к телефону.
Муж был на работе, но меня сейчас не волновали никакие преграды, счастливую новость я была обязана сообщить своему мужчине немедля!
Сердце колотится так сильно, что, кажется, я сейчас оглохну.
Один гудок, другой, третий… десятый…
– Света, я сейчас занят и… – ответил муж раздражённо.
– Я беременна! – закричала в трубку, не обращая внимания на его недовольство. – Слышишь, Рома? Я БЕРЕМЕННА!
Мне хотелось кричать, смеяться и радоваться, и чтобы весь мир узнал о моём чуде, о моём счастье – я стану МАМОЙ!
Рома довольно долго молчал, а потом удивлённо выдохнул:
– Света… милая моя… как же это так вышло?
– Не знаю, Ром, – засмеялась. – Вот так и вышло. А ты что, не рад?
У меня тут же закралась мысль, что мой муж совершенно не обрадовался счастливой новости, что он станет папой.
– Нет, нет… Что ты! Просто это так неожиданно… Я и не думал, что у нас получится, – проговорил он скомкано. – Давай вечером обсудим всё, хорошо? Я сейчас, правда, очень занят.
И отключился.
Я недоумённо и долго смотрела на телефон, словно он мог мне ответить, что это только было, но потом отбросила дурные мысли и счастливо улыбаясь, начала кружиться по комнате.
«Неважно… Абсолютно всё неважно, потому что во мне растёт чудо, новая жизнь, моя частичка, моя кровиночка. И я уже бесконечно эту чудесинку люблю. Моё счастье, моя любовь».
Моя необычайная радость станет понятной, когда вы узнаете, что у меня стоял диагноз – детская матка.
Долгие годы лечения и после я пережила замершую беременность, а потом и выкидыш.
Я мечтала о ребёнке все пять лет, что была замужем. Я хотела малыша или малышку от любимого мужчины и прикладывала к этому все усилия. Но когда я опустила руки, и уже было смирилась с участью пустоцвета, судьба подарила мне долгожданное чудо…
Практически каждая женщина, рано или поздно, осознаёт, что хочет пережить то самое главное, что дала всем женщинам природа – стать МАМОЙ.
Пять лет боли, слёз, истерик, борьбы и надежд и, вот оно… свершилось…
Тот день я провела в счастливом умиротворении. Прислушивалась к себе, разговаривала со своей крошкой, стояла у зеркала и надувала живот, уже представляя, какой буду…
Я была счастлива.
Рома…
Не знаю, мне кажется, после пяти лет борьбы он перегорел, устал и уже переболел желанием иметь детей. По крайней мере, от меня.
Но я настолько была поглощена своей беременностью и своим уютным внутренним миром, что не замечала, как между нами в течение всей моей беременности пролегла огромная, мрачная, даже чудовищная пропасть…
Но об этом позже.
Вся моя беременность протекала прекрасно, на УЗИ мне говорили, что всё идёт, как положено. А когда я узнала, что у меня будет мальчик, мы с мужем сразу же выбрали для него имя – Александр, Саша, Саня, имя победителя и защитника.
Мы с Ромой потратили почти все свои накопления: сделали ремонт в комнате – получилась чудесная детская; купили всё от кроватки, коляски, игрушек и пелёнок до самых-самых всевозможных мелочей.
Когда время родов приближалось, моё волнение росло не по дням. Я просила, я умоляла мужа присутствовать при родах, но Рома наотрез отказался поддержать меня, мотивируя свой отказ боязнью крови.
– Не мужское это дело, Света. Ты у меня сильная и храбрая девочка – справишься. В мыслях я буду с тобой, – эти слова прозвучали, когда я в очередной раз просила его быть со мной, потому что мне было страшно, до ужаса, до крика в ночи, когда я просыпалась в холодном поту от страшных снов.
Снилось мне такое, что я вслух боялась произносить и даже думать, не смела, чтобы не навлечь беду…
Мне пришлось настраиваться на то, что я буду одна.
Страх меня душил до самых родов.
* * *
Схватки начались ночью, но у меня заранее всё было собрано, и когда я разбудила мужа, он помог мне одеться, и отвёз в родильный дом.
Муж распрощался со мной и сказал сразу позвонить ему, когда рожу.
Мне было не до него и его наставлений. Я вся сосредоточилась на своём малыше.
«Всё будет хорошо… Всё будет хорошо… Всё будет хорошо…» – словно молитву постоянно повторяла про себя.
Меня положили в палату, а на живот надели аппарат, чтобы слышать маленькое сердечко моего сына. Потом сделали УЗИ, чтобы посмотреть, что нет обвития…
Всё было хорошо, кроме одного… Мой мальчик перевернулся.
Срочно было решено делать кесарево.
Я была напугана и молила медсестёр и врачей сделать всё хорошо.
– Не переживай. Обещаю, всё будет хорошо, – успокоила меня заведующая, Анна Алексеевна. – В другом крыле лежит ещё одна роженица, так та спокойна как удав. Сразу попросила сделать кесарево, естественные роды даже не рассматривает. Делает селфи и даже не переживает.
– Спасибо вам, – натянуто улыбнулась женщине. – Пусть у нас обеих родятся здоровые и прекрасные дети.
– Так и будет.
После того, как мне ввели наркоз, я провалилась тёмное пространство, откуда я искала выход, искала хоть едва бледный лучик света, но ничего не могла найти, меня окружала только темнота и оглушающая тишина.
Сознание возвращалось медленно, а вместе с ним и чувство страха.
В палате я была не одна.
Медсестра ставила мне капельницу, и едва она увидела, что я пришла в себя, тут же хотела сбежать. Не знаю, откуда взялись силы, но я быстро и резко ухватила её за запястье, крепко сжала и сухими губами прошептала:
– Где… Где? Где мой сын? Принесите его ко мне…
Женщина побледнела, потом её лицо и шея пошли пятнами, она вырвала свою руку и резко ответила:
– Сейчас позову Анну Алексеевну.
Страх ядовитой змеёй сжал горло, мне стало трудно дышать.
«Что-то произошло?»
«Нет, нет, нет! Не может быть! Всё было хорошо! Она сказала, что всё будет хорошо!»
В палату вошла заведующая и села рядом со мной.
– Светлана Михайловна, – произнесла она каким-то деревянным голосом. – Прошу вас только не волноваться…
Я приподнялась на локтях и уставилась на неё страшным и даже безумным взглядом.
– Где. Мой. Сын? – спросила по слогам, чувствуя, как трясусь вся, а грудь болит и ходит ходуном, так часто я дышала.
– Пока мы делали кесарево, ваш ребёнок снова перевернулся и пуповина обвилась вокруг шейки… – произнесла она устало.
«Что? О чём она говорит? Этого не может быть!»
– Мы сделали всё, что могли… Нашей вины здесь нет. Мне очень жаль…
Она говорила что-то ещё, но её слова превратились для меня в пустой звук. Я не слышала эту страшную женщину. Я слышала только гул, переросший в звон.
Мне казалось, что я задыхаюсь в этой чудовищной палате. Мне хотелось на воздух! Мне хотелось кричать, но с губ срывался лишь стон… Щёки защипало от горячих слёз, которые подобно кислоте оставляли рытвины на моей коже…
Сначала я не поверила и когда, нашла в себе силы, закричала:
– Не верю!!! НЕТ! Мой сын не мог умереть!!! Отдайте мне его-о-о-о!!!
– Успокойтесь, прошу вас…
– Что вы с ним сделали?! Это всё вы! Вы убили моего ребёнка!!! Я не верю!!! Я не верю ни одному вашему слову!!! Отдайте мне моего сына!!! Верните его!!! Где он?!!! Где мой мальчик?!!!
Моя истерика прекратилась с уколом сильного успокоительного.
Когда я снова пришла в себя, то уже не кричала. Всё сказанное обрушилось на меня невыносимо-тяжёлым грузом, что сердце сжала такая боль и пронзила такая тоска, что мне мгновенно захотелось умереть.
Мне кажется, столько слёз, сколько я выплакала в тот день, у меня не было за всю жизнь… Я так думала…
Но когда, на мои слова, что я не верю, мне показали тело моего сына… Мне кажется, в тот момент меня не стало…
Глядя на тельце своего малыша, я чувствовала, как сжимается моё сердце, которое так и не познало счастья материнства. Слёзы лились не переставая…
Я хотела взять его на руки, но мне не позволили.
Лишь тронула его маленькую холодную ладошку, и моя душа начала замерзать, холодело моё сердце.
Что может быть страшнее этой потери?
Всё кончилось, рухнуло, разбилось! Больше нет моего сына, а значит, больше нет и меня.
Я как во сне говорила с мужем, как сомнамбула получила выписку. Не понимала, что происходило дальше.
Похороны, чьи-то соболезнования, какие-то ненужные слова, холодная земля, которой засыпали гробик моего малыша…
Моя психика реагировала на всё с каким-то отупением, организм, таким образом, спасал меня и защищал. Боль потери была настолько сильна, что моё сердце могло просто разорваться…
Я словно смотрела фильм. Глядела, как закапывают могилку, слышала стоны и плач знакомых лиц. Муж плакал, и всё время что-то бормотал себе под нос.
И когда, всё было кончено. Я упала в обморок.
* * *
Светлана
Моё счастье было разрушено и похоронено вместе с любимым сыном.
С мужем я развелась через полгода.
Нет, инициатором развода стала не я.
Мой Рома… Хм… Уже не мой… Он признался, что уже полтора года живёт двойной жизнью. У него родилась дочь от женщины, которую он встретил у себя на работе.
У них всё хорошо и он хочет уйти к ней насовсем – жениться на ней и начать всё сначала.
– Ты уже давно начал всё сначала, – сказала ему.
– Света, ты ведь всё понимаешь, – вздыхал он и строил несчастную гримасу, но мне было всё равно.
Моё сердце и душу не волновали его терзания совести, если таковые были, мне было плевать на его новую семью. Немного корёжила мысль, что у той, другой дочь родилась и почему-то не умерла, как мой мальчик.
«Почему такая несправедливость? Почему, кто-то живёт, а кто-то должен умереть?»
– Уходи, – сказала ему. – Я дам тебе развод, Рома.
– Я знаю, что дашь. Знаю, Света… Но…
Посмотрела в его глаза, которые когда-то считала красивыми и удивительными – серо-зелёные. Но сейчас, они больше напоминали мне болото – вязкое, лживое, гниющее.
– Что? Говори уже, – сказала резко.
– Квартира, Свет. Я хочу вернуть свою половину… Если ты помнишь, то я тоже брал кредит и выплачивал из своих средств…
«Как у него только язык повернулся…»
– Хорошо. Мы разделим квартиру, – не стала спорить. Просто не было сил и желания.
– Машину не стану забирать, – произнёс он так, словно одарил меня великой милостью.
– Спасибо, – сказала сухо. Хотя, это ведь я купила машину – на свои деньги. И Рома об этом знал.
Гадко и мерзко стало внутри.
«Неужели я любила этого человека?»
Когда Роман ушёл от меня, когда мы развелись и поделили квартиру, я окончательно осталась одна.
Только мама с братом поддерживали меня издалека – телефон и скайп.
Брат вернулся инвалидом после Чечни, и мать уже много лет ухаживала за ним. Отец умер семь лет назад.
Мои родные жили далеко, в самой глуши, и с каждым днём я понимала, что хочу туда – к ним, на родную землю. Хочу снова стать маленькой и зарыться в мамино плечо, чтобы исчезли все мои печали и боль.
Волна отчаяния и тоски накрывала меня каждый день, но особенно плохо мне было ночами. Я кричала и рыдала, захлёбываясь в своём горе… Я ненавидела весь мир и винила всех, у кого есть дети…
Мне казалось, что судьба поступила со мной крайне жестоко и несправедливо… Ведь я никогда не поступала плохо, я всегда жила правильно… Тогда, за что? Почему?
Ответом мне была тишина.
Я помнила своего малыша каждый день, и каждый час. Моя душа горела огнём, а разум будто плавился от горя.
Каждый день я сходила с ума…
Кто говорит, что время лечит – тот, значит, никого из близких не терял…
Глава 2
Год спустя
Светлана
– Опять ты читаешь эту ерунду, – проворчала я, глядя на то безобразие, что нашёл мой брат в интернете.
– Сегодня у меня такое настроение, Свет. Хочу почитать что-то расслабляющее, – едва понятно ответил мне Пашка, мой старший брат.
Он отложил планшет, и одной рукой схватился за подвесную ручку на тросе, что висела над ним, поднял своё неподвижное тело и привычно прислонил к стене.
Я помогла ему сесть ровно, зафиксировав специальными ремнями.
Правая рука и правая часть лица были подвижными, но остальное тело не подчинялось брату.
Только я начала наливать чай, как в комнату вошла мама и протянула мне мой телефон.
– Держи! Звонит какая-то Анна Алексеевна, настойчиво требует тебя. Говорит это срочно.
В моей голове, словно бомба взорвалась.
Это имя впечаталось в подкорку моего мозга на всю оставшуюся жизнь и как бы я не хотела, никогда не смогу забыть эту женщину.
Сглотнула и дрожащей рукой взяла телефон.
– Иди, я сама тут разберусь, – сказала мама.
Я ушла в свою комнату, села на кровать и медленно приложила телефон к уху.
– Алло, – произнесла едва слышно.
– Светлана? Никитина Светлана Михайловна? Это вы? – голос женщины был странным – слабым, сиплым и наполненным отчаянием.
– Я больше не Никитина… Но да, это я… Всё верно… – пролепетала я и тут же спохватившись, резко спросила: – Что вам нужно от меня?
– Светлана Михайловна… Света… – заговорила женщина таким голосом, будто сейчас заплачет. – Я так виновата перед вами… Так виновата. Можете приехать ко мне? Мне о многом нужно вам рассказать…
Я ничего не понимала.
– Зачем вы мне звоните? Что вам нужно мне рассказать?
– В… Ваш… Господи, помоги мне… Говорить об этом гораздо труднее, чем я думала… – пробормотала она и тут же пылко прошептала: – Светочка, вы должны знать – ваш ребёнок не умер. Ваш ребёнок жив.
Что?
– Что?! – подскочила я и схватилась за сердце. – Что вы сейчас сказали?
– Приезжайте ко мне, Света. Я вам всё расскажу. Вы должны всё знать и должны знать, у кого ваш сын…
Казалось, силы покинули меня, и я больше не смогу сделать ни шагу. Я подняла глаза на иконы в углу, и заплакала.
– Я хочу знать, – прошептала сквозь слёзы, стараясь подавить подступающий к горлу крик. – Хочу знать, где мой мальчик. Скажите, что он не попал к дурным и жестоким людям, или – алкоголикам… наркоманам! Боже… Он может быть болен или даже голоден…
– Запишите адрес, Света, – усталым и каким-то безжизненным голосом произнесла Анна Алексеевна. – Приезжайте скорее. Сегодня. И вы всё узнаете.
– Я… я не могу сегодня, потому что нахожусь очень далеко. Я куплю билет на первый же рейс самолёта. Диктуйте адрес…
– Онкологический центр…
* * *
Светлана
Я слышала плач ребёнка. Малыш плакал то надрывно, то почти неслышно, то так жалобно, что у меня едва не разрывалось сердце. Я рвалась к ребёнку, чтобы прижать его к груди и успокоить, чтобы сказать, что мама рядом и больше никогда не потеряет своего малыша…
Но я не могла и шагу ступить!
Ни руки, ни ноги не двигались!
Я пыталась сделать хоть шажочек!
Бесполезно…
Какая-то чудовищная сила держала меня и не давала встретиться с сыном!
Мой малыш! Сынок!
Я здесь!
– Я здесь! – закричала и проснулась.
Рывком села в постели и распахнула глаза. Я тяжело дышала, моё лицо было мокрым от слёз, а в душе ощущалось безумное чувство потери.
Полтора года назад мой мир был разрушен. А сегодня, я получила надежду на то, что можно начать всё сначала.
Мой ребёнок жив, и это счастье! Но в груди всё равно шевельнулась моя боль, ставшая уже такой родной. Глухо застонала от своей боли больной, от которой защемило сердце и слёзы снова стали меня душить, будто я тонула в глубокой воде.
«За что так со мной? Почему? Кто просил забирать у меня ребёнка?! Это мой малыш, но его отобрали…»
Руки задрожали от невыносимого желания ощутить тёплое тельце своего сыночка и прижать его к своей груди.
Крепко, почти до боли обняла себя руками, впиваясь ногтями в кожу и завыла…
«Как же я тебя люблю, кровиночка моя… Я сделаю всё возможное и невозможное, но верну тебя! Обещаю. Мы встретимся, мой маленький ангел и больше никто и никогда не посмеет отобрать тебя у меня. Больше мы не расстанемся…»
В спальне было темно, за окном стояла глубокая и тёмная ночь. Слышно было, как вьюга воет и протяжно стонет, будто точно также как и я, она тосковала по своему ребёнку…
Вздохнув, я упала на подушку и закрыла глаза, хотя прекрасно знала, что больше не засну. В памяти всплыл сегодняшний разговор с Анной Алексеевной.
«Что же вы натворили!» – подумала с отчаянной злостью.
Маме и брату про своего сыночка не сказала – ни к чему терзать им сердца. Вот верну своего Сашеньку, привезу его домой, тогда и познакомлю маму с её внуком, а Пашку с племянником.
Вспомнила тут же бывшего мужа.
«К чёрту его! Не скажу ему о сыне! Он похоронил нашего ребёнка и похоронил наш брак! Так тому и быть!»
– Мой сыночек… – прошептала вслух и снова всхлипнула. Слёзы тут же покатились из моих зажмуренных глаз.
Я так долго гнала от себя мысль о своём погибшем малыше, живя так, будто я сама была мертвецом…
Но сейчас…
Стоило мне подумать о том, что мой мальчик находится на руках другой женщины, мой малыш – моя плоть и кровь, так на меня тут же накатывалась невыносимая звериная тоска, что я больше не могла найти себе места. Как назло, в памяти назойливо всплывали известные случаи насилия над детьми, и мне становилось дурно. Этот мир был жестоким и несправедливым, но я молилась, чтобы с моим ребёнком всё было хорошо.
– Боже, убереги моего сыночка, – прошептала, сложив руки в молитвенном жесте.
Ох, господи, мне нужно прекратить изводить себя. Иначе я сойду с ума раньше, чем найду своего ребёнка!
Билет я купила сразу после разговора с Анной Алексеевной. Вылет завтра вечером, точнее, уже сегодня. Но как назло, время стало тянуться настолько медленно, будто тоже решило испытать мои нервы на прочность.
Вскочив с кровати, я надела халат и, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить маму с братом, прошла в ванную.
Включила свет и умыла лицо холодной водой. Посмотрела на себя в зеркало и устало улыбнулась. Выглядела я отвратительно. А точнее – ужасно. Бледная, будто я болела, осунувшаяся и казалось, что постарела, лет на десять, а быть может, и на двадцать. А впрочем, так оно и есть: я была больна, почти мертва…
Снова умыла лицо и почистила зубы.
Потом приняла душ, стараясь смыть с себя кошмар недавнего сна. Я старалась думать о том, что совсем скоро увижу своего ребёнка.
«Я узнаю, что произошло, но самое главное, узнаю, где мой малыш».
Снова завернулась в халат, волосы обернула полотенцем. Также тихо, я прошла на кухню и сварила себе кофе.
Глотая обжигающий напиток, я гипнотизировала взглядом настенные часы. До вылета было ещё так долго…
– Так, хватит уже, – пробормотала я, сердясь на саму себя. – Нужно думать спокойно, без истерики. Эмоции пока мои враги.
Вдруг, я почувствовала, что моя бесконечная тоска немного утихла, и в голове начал вырисовываться план. Я почувствовала себя гораздо лучше.
«Итак, когда я узнаю, у кого и где мой малыш, я сразу же поеду за ним. Это первое», – решила про себя. – «Второе – если эти люди не поверят мне, то я уговорю их сделать тест ДНК. И третье – меня никто и ничто не остановит».
Я должна увидеть и вернуть своего сына. Иначе я просто не смогу жить дальше.
Закрыла глаза и попробовала представить, какой он, мой мальчик. Ведь ему уже полтора года…
* * *
Светлана
Самолёт задержали на четыре часа из-за непогоды. Я нервничала так, что впору было пить успокоительные препараты.
И чуть ли не закричала от радости, когда объявили посадку.
Ещё четыре часа в пути и, наконец, я оказалась в ненавистном городе, который когда-то любила всем сердцем. Но именно здесь была до снования разрушена вся моя жизнь.
Это был мегаполис, суетливый и красочный, особенно в сравнении с моей глубинкой, но, враждебно настроенный. По крайней мере, у меня создавалось впечатление, что этот город меня невзлюбил.
Прилетела я довольно поздно и к Анне Алексеевне не попаду, о чём сильно жалела.
Взяла такси и назвала адрес той самой маленькой квартиры, в которой я несколько месяцев жила уже одна…
Возле дома находился супермаркет, когда вошла, увидела несколько семей с детьми…
«Ничего, скоро я найду своего малыша. Держись», – подбадривала себя.
Повсюду были люди – в супермаркете, на улице, возле подъездов… Люди возвращались домой с работы, спеша к своим жене, мужу и детям…
Я же медленно брела к своему подъезду и немного всем завидовала…
«Терпи, Света и не плачь», – твёрдо сказала сама себе. – «Очень скоро всё будет хорошо».
Ах… Если бы я только знала, что меня ждёт впереди…
Но, даже зная будущее, я всё равно не отступилась бы. Никогда.
