Kitobni o'qish: «Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 2. Ольга Константиновна»

Shrift:

Автор благодарит Бориса Иосифовича Минца и Анатолия Ивановича Павлова (Екатеринбург) за поддержку этого издания.

Издательство и автор выражают благодарность директору Музея МХАТ Бубновой М.Н. и заместителю директора Музея МХАТ по научной работе Полкановой М.Ф. за участие в подготовке книги и предоставление архивных материалов.

В оформлении книги так же использованы фотографии из частного архива Ольги Чеховой (Правообладатель Renata Helker, Берлин) и архива Deutsche Kinemathek (Берлин)

Фотопортрет автора работы Игоря Панкова.

Ольга Чехова

год неизвестен

Ольга Чехова

1949

Ольга Чехова

1915

Ольга Чехова

год неизвестен

Часть первая
Взросление

Глава первая

Ранним пасмурным утром в середине августа 1913 года Олечка вышла из вагона первого класса поезда Петербург – Москва и сразу попала в объятия своей знаменитой тетушки. Носильщик вынес за ней два тяжелых чемодана, погрузил на тележку, и в потоке других приезжих они двинулись на привокзальную площадь.

– Бабушка захотела тебя видеть непременно сразу по приезде, так что сегодня в пять я устраиваю обед, – говорила Ольга Леонардовна. – Будут все наши. Твоя бабушка, твой дядя Володя с женой Элькой и Чеховы, живущие в Москве.

– Ты имеешь в виду моего кузена Мишу? – обрадовалась Олечка.

– И твоего кузена Мишу, и Ивана Павловича Чехова с женой и сыном Володей. Ты с ними не знакома?

– С семьей брата Антона Павловича – нет, а вот с Мишей знакома.

– Когда же ты успела?

– А когда мне было семь лет. Мы тогда в Ялте отдыхали и были в гостях у Антона Павловича. Миша нам клоуна показывал.

– О! Так это же так давно было! Он вряд ли тебя помнит! – засмеялась актриса.

– Нет. Он должен помнить. Мы с ним за руку по саду бегали. Он должен помнить!

– Какой же ты еще ребенок! Вот сегодня и посмотрим, помнит Миша, как ты с ним «по саду бегала», или нет.

– А Мария Павловна будет?

– Нет. Она еще в Ялте. В Москве появится лишь к концу ноября.

Не позвала актриса на обед только мать Миши, Наталью Александровну Гольден-Чехову. Как она не была с ней знакома ранее, так к этому и сейчас не стремилась.

Выйдя на привокзальную площадь, тетя с племянницей взяли извозчика и поехали на Пречистенский бульвар.

⁂

Перед приходом гостей Оля готовилась целый час, выбирая, какое платье ей лучше надеть и как уложить волосы. И не столько потому, что хотела понравиться всем, сколько потому, что безумно хотела произвести впечатление на Мишу. При первой и единственной их встрече он отнесся к ней лишь как к маленькой девочке, но теперь-то она выросла, теперь он не только должен ее заметить, но и влюбиться. Как же иначе? Ведь она-то его любит.

В итоге Ольга выбрала салатовое платье с круглым белым воротничком, волосы причесала, как обычно, на прямой пробор, прихватив их сзади зеленой лентой, но зато густые локоны спускались по спине почти до талии. Когда наконец-то, причесавшись и одевшись, племянница вышла из своей комнаты, Ольга Леонардовна даже всплеснула руками:

– Да ты просто неотразима, дорогая!

Первой приехала Олечкина бабушка, Анна Ивановна Зальца-Книппер. Она ахала и охала, любуясь своей внучкой.

– Как же ты выросла, детка! Как похорошела! Я ведь тебя целых два года не видела.

Следом за ней появились дядя Володя и тетя Эля, а за ними почти сразу – и семья Ивана Павловича Чехова. «Иван Павлович совсем не похож на своего брата», – невольно подумала Олечка, мысленно сравнив его с великим писателем. Ее кузен по линии Чеховых Володя учился на втором курсе юридического факультета в университете. Небольшого роста, с довольно приятным лицом и обезоруживающей улыбкой, он сразу располагал к себе.

– Приятно с вами познакомиться, – смутившись, произнес он, когда Ольга Леонардовна представила ему петербургскую кузину.

Олечка радостно протянула ему руку, и, коснувшись ее, Володя ощутил, как по всему его телу пробежала легкая дрожь. Юноша уже был влюблен. Сразу и бесповоротно.

– Мне тоже приятно познакомиться с еще одним кузеном из семейства Чехова, – улыбнулась Ольга.

Как только все поздоровались, обнялись и успокоились после прихода семьи брата Антона Павловича, Анна Ивановна нетерпеливо попросила:

– Олечка, рассказывай дальше.

Анну Ивановну очень интересовало то, как ее сын Константин стал дворянином и как царь самолично вручил ему саблю, и она все приставала к Ольге с расспросами. Анне хотелось вновь и вновь слушать эту историю, хотя сын во всех подробностях уже описал ей все это в своем письме сразу же после приема у государя. Олечка же с удовольствием рассказывала.

– Так ты, выходит, теперь тоже дворянка? – поинтересовался дядя Володя, задумавшись о том, что дворянство его старшего брата может распространиться и на него.

– Пока в Гербовник записали только отца, но обещали, что вскоре будет рассмотрен вопрос и о его семье.

– В целом о семье, включая нас всех, или только о его жене и детях?

– Я так поняла, что только о моей маме и о нас, – ответила Олечка.

– И то хорошо! – воскликнула Анна Ивановна. – Как бы отец порадовался! Он так мечтал хоть породниться с дворянином, а тут такое… Я очень-очень горжусь своим сыном!

– А мною? – лукаво спросила Ольга Леонардовна. – Я хоть и не дворянка, но тоже кое-чего добилась…

– И тобой горжусь, и Володенькой! – протянула она руки младшему сыну. – Иди ко мне, милый. Все в восхищении от того, как ты пел вчера Радамеса в «Аиде». Вот только зачем ты взял псевдоним Нардов? Мне было бы более приятно видеть в афише нашу фамилию.

– Хватит на театральную Москву и одной фамилии Книппер, – засмеялся Владимир. – Ольга давно заняла эту нишу, и пусть пользуется ею единолично.

– Кстати, Ольга Леонардовна, давно хотела вас спросить, почему вы выступаете под фамилией Книппер? – поинтересовалась жена Ивана Павловича, Софья Владимировна. – Ведь по паспорту вы Чехова.

– Решила, что так будет лучше, и, как оказалось, правильно сделала. Ведь в нашем театре теперь появилась другая будущая знаменитость с такой фамилией…

– Миша? – подала голос Олечка. – Ты его имеешь в виду, тетя?

– Да, моя дорогая, Михаил Чехов. Немирович-Данченко предрекает ему большое будущее.

– Скажи, пожалуйста, доченька, и сколько же нам еще ждать эту вашу будущую знаменитость? – нетерпеливо спросила Анна Ивановна, взглянув на часы. – Не знаю, как другие, но я лично уже проголодалась.

– Пожалуйста, милая, подождем еще минут десять, – попросила Ольга Леонардовна. – Не появится – садимся за стол.

Около Олечки между тем всё продолжал крутиться Володя. Он только что вернулся с родителями из Ялты и увлеченно рассказывал ей в красках о том, какой конфуз случился там с его бабушкой, Евгенией Яковлевной Чеховой, которую все между собой звали просто Евочка, как когда-то ласково называл ее муж, Павел Егорович.

– …И вот мы все вдруг стали замечать, что Евочка не всегда твердо стоит на ногах, – со смехом рассказывал Володя. – Естественно, тетя Маша, думая, что это у нее давление скачет, пригласила доктора, а тот после осмотра и говорит: «Давление, Мария Павловна, у вашей матушки в норме, а вот то, что Евгения Яковлевна нетрезва, – это факт». Тетя Маша аж подскочила: «Не может быть!» Мой отец тоже накинулся на врача: «Не возводите поклеп на мою мать!» – «Не верите? Тогда понюхайте, чем от нее пахнет. Мне кажется, это коньяк», – сказал доктор и гордо удалился. И можете себе представить, тетя Маша с отцом действительно нашли у бабушки почти полностью опустошенную бутылку коньяка в комнате! Ругались… «Что бы на это сказал Антон, кабы увидел тебя в таком состоянии?» – возмущалась тетя Маша. «А при моем сыночке Антоне я бы себе такого и не позволила», – отвечала пьяненькая Евочка. В общем, скандал был…

Оля смеялась от души. И впрямь забавный случай.

Прошло пятнадцать минут, а Миши всё не было. Сели за стол. С одной стороны от Ольги сел кузен Володя, а с другой – она бросила на стул салфетку.

– Тетя Оля, можно здесь сядет Миша, когда придет?

– Ну конечно, – ответила Ольга, совершенно не придав никакого значения особому интересу племянницы к юноше.

Приступили к закускам, разлили по бокалам вино.

– Олечке не наливайте, – испугалась бабушка Анна Ивановна, увидев, как кузен Володя собрался наполнить Ольгин бокал. – Ей можно только ситро.

– Бабушка, – возмутилась Олечка. – Мне шестнадцать, и отец уже давал мне выпить красного вина.

– Да Костя с ума сошел! Рано тебе! – воскликнула Анна Ивановна.

Оле налили ситро, но она и не пыталась спорить. Она лишь прислушивалась, когда же наконец прозвенит входной звонок и появится предмет ее мечтаний. Прислуга уже убрала тарелки из-под закусок и на стол подали дымящуюся супницу, когда наконец-то это произошло. Пришел! Звонок показался Ольге прекрасной музыкой, хотя на самом деле он лишь издавал громкие резкие звуки.

– Ну что же ты? – приветствовала Ольга Леонардовна входящего в столовую племянника. – Ты уж извини, милый, но мы сели без тебя.

– Задержался на репетиции, – улыбался своей обворожительной улыбкой актер. – Мы через неделю должны показываться Станиславскому, и Вахтангов нервничает.

– Строгий у вас режиссер! Давай-давай, садись скорей, – беспокоилась Ольга Леонардовна. – Голодный небось?

– Еще какой!

– Место тебе оставлено рядом с Оленькой. Она говорит, что вы знакомы, так что представлять ее тебе я не буду.

– Знакомы? – удивился Михаил, с интересом рассматривая кузину.

– Конечно, знакомы, – заявила Оля. – Вы меня не помните? Мы в Ялте с вами виделись. Вы меня еще в саду напугали, когда сзади так неожиданно подошли…

– Как же, как же! – воскликнул Миша. – Маминапапина?! Как же, как же… Помню. Ну надо же, как выросла!

Глава вторая

Легко поступив в Художественное училище, все свое свободное время Оля теперь проводила с кузенами. Володя показывал ей Москву и водил в музеи, а Миша привел ее в свою молодежную студию. Окунувшись в актерскую атмосферу, Ольге сразу захотелось бросить занятия в училище и, пройдя пробы у Станиславского и Немировича, обосноваться навсегда именно здесь, но тетя Оля была категорически против этого.

– Ты красива, но у тебя нет актерского темперамента. Большой актрисы из тебя не выйдет, – говорила она племяннице. – К тому же и твой отец против. Вот закончишь Художественное училище, повзрослеешь, тогда и делай что хочешь, а пока ни-ни. Я за тебя отвечаю и перед братом, и перед Луизой. Ни-ни!

Между тем кузен Володя тоже увлекался театром и, если бы не давление отца, Ивана Павловича Чехова, после окончания гимназии непременно бы тоже пробовал поступить в студию к Станиславскому, а не в университет. А потому после воскресных обедов у тети Маши, которые она еженедельно устраивала, как только водворилась в своей московской квартире по приезде из Ялты, Володя с большим удовольствием вместе с Олечкой и Михаилом разыгрывал шарады. Это было настоящее представление, и все гости с удовольствием отгадывали их, смеясь и наслаждаясь увиденным. Когда Ольга Леонардовна наблюдала в это время за Олей, ей порой казалось, что племянница не так уж и бездарна. «Может, на следующий год подготовить с ней для поступления подходящий для нее репертуар? – думала она. – А впрочем, брат за это с меня голову снимет! Пусть лучше спокойно учится на художника, а там видно будет».

А в Олю уже были влюблены не только ее кузены Володя и Миша Чеховы, но и учащиеся Художественного училища, а также некоторые студийцы при МХТ и даже сын самого Станиславского, Игорь Алексеев. Юноша был того же возраста, что и кузен Володя, и тоже учился в Московском университете, но только не на юридическом, а на историко-филологическом факультете.

– Ты присматривай за ней, а то потом не оправдаешься перед братом, – предупреждала Мария Павловна Ольгу Леонардовну. – То, что за ней столько молодых людей бегает, понятно. Она девочка красивая. А вот если она в кого из них влюбится, пиши пропало!.. Возраст-то опасный.

– Опасный. Но она, слава богу, все время находится под присмотром своих кузенов, и отдельно от них ни с кем другим не встречается.

Как же! Не встречается. Да чуть ли не каждый день проводит время с тем, в кого влюблена. Тете Оле и в голову не приходило, что именно кузен Миша и был избранником ее шестнадцатилетней племянницы.

⁂

В апреле 1914 года Художественный театр, как обычно, отправился на гастроли в Петербург. Олечка поехала с тетей. Для всех было одно объяснение: она ехала к своим родным, по которым соскучилась, но истинную причину знала только она сама. Олечка ехала исключительно ради Миши, расставаться с которым ей не хотелось. А через неделю вслед за ними отправился в Петербург и кузен Владимир. Он тоже не хотел надолго расставаться с предметом своих любовных грез. Остановившись у своего дяди, Михаила Павловича Чехова, и наскоро приведя себя в порядок с дороги, он устремился в Царское Село. Сидя в вагоне третьего класса, он уже блаженно мечтал о скорой встрече с Олечкой, как неожиданно кто-то дотронулся до его плеча.

– А ты здесь откуда? – услышал Владимир голос Миши.

Он вздрогнул, поднял глаза: перед ним стоял кузен, на лице которого можно было легко прочитать крайнюю степень удивления.

– Только что приехал, – растерянно отвечал Володя. – Решил повидать кузину. А ты?

– А я сегодня в театре свободен и еду играть с ней в теннис. В Царском Селе отличные корты, да и погода сегодня сухая, солнечная.

Только сейчас Володя увидел в его руках ракетки. Неожиданно чувство страшной ревности нахлынуло на него, и он со злобой проговорил:

– И ты что, часто у нее бываешь?

– Бываю, – весело отвечал артист, чувствуя в голосе кузена ревность и желая его подразнить. – Да мы с Ольгой каждый день видимся. Если не я к ней, то она ко мне в Петербург приезжает.

– Вот, значит, как…

– А что ты, собственно, имеешь против?

– А то, что у меня серьезные намерения. Я собираюсь делать ей предложение! – неожиданно даже для самого себя проговорил Владимир, хотя до этой секунды об этом и не думал.

– Ты? Предложение? Ха-ха! – рассмеялся Михаил. – Да ты нищий студент. На что ты собираешься содержать жену?

– Сейчас мы с ней обручимся, а как только я получу диплом, так и свадьбу сыграем, – продолжал верить в то, что он говорил, Владимир.

– И ты уверен, что она будет ждать, пока ты окончишь университет?

– Уверен.

– Враки! Она тебя ждать не будет.

– Это еще почему?

– Потому. Я на ней женюсь.

Михаилу захотелось подразнить кузена, и это ему удалось.

– Ты? – почти задохнулся от гнева Владимир, и пот выступил на его лбу. – А почему ты так уверен, что она выберет тебя, а не меня?

– Да потому, что у меня есть положение в обществе. Я уже неплохо зарабатываю, меня публика знает. Почему бы ей не разделить со мной мою славу актера, вместо того чтобы быть с тобой «мировой судьихой»? – продолжал задирать его Михаил.

– Ты это серьезно? Ты что, серьезно хочешь жениться на Ольге?

– До этой минуты, если честно, я об этом не задумывался… Но почему бы и нет? Во всяком случае, она мне нравится…

– Я так и знал, что серьезно к этому вопросу ты и не приближался! – успокоился Владимир. – В отличие от тебя, я ее люблю. Значит, ты должен отступить.

– Нет. Я не согласен. Почему это я должен отступить, а не ты? Я тоже ее люблю, – завелся Михаил. Он не любил проигрывать.

– Но один из нас должен будет все-таки отступиться…

– Ну и кто же из нас должен это сделать?

– Не знаю, – растерялся Владимир. – Давай бросим монету! Выпадет орел, я отступлюсь. Решка – ты уйдешь с дороги. Согласен?

– Согласен!

Владимир достал из кармана брюк монетку. Повертел ее в руках, поплевал через левое плечо, перекрестился и… подбросил.

– Орел! – радостно воскликнул Михаил, когда Володя разжал кулак. – Я выиграл! Я выиграл!

Владимир, ни слова не говоря, развернулся и пошел к выходу из вагона.

– Эй, – крикнул ему вслед Миша. – Только без обид.

Владимир остановился и обернулся. В его глазах стояли слезы.

– Без обид. Всё по-честному, – ответил он.

– Ну тогда что же ты уходишь? Поехали к ней вместе. Ее отец сейчас на Урале дорогу строит, но познакомишься с ее мамой, Луизой Юльевной, ее братишкой Лёвушкой, да и ее сестра Ада наверняка дома. Очень милая семья, между прочим. Выпьем чаю, потом все вместе пойдем на корт. Будем играть парами. Ты с Адой, я с Ольгой…

– Ты правда не против, что я буду с вами? – радостно спросил Владимир.

– Да ты что! Конечно, не против. Ты мой брат! Ты мой друг!

Владимир улыбнулся. Слезы мигом высохли, и оба кузена, довольные столь скорой разрядкой напряженной атмосферы, уселись рядышком на твердые сиденья вагона третьего класса и продолжили свой путь к той, которая чуть было не стала причиной разлада их крепкой дружбы.

Глава третья

После гастролей 1914 года в Петербурге труппа театра отправилась на две недели в Киев, а затем уже все разъехались в отпуск кто куда. Ольга Леонардовна, естественно, отправилась в Ялту, где ее с нетерпением ждали Маша и Евгения Яковлевна. С ее приездом жизнь в доме сразу оживала. Ялта к этому времени уже была очень модным курортом, и сюда спешили многие известные писатели, актеры и художники. По вечерам с приездом Ольги Леонардовны чеховский дом наполнялся звуками музыки, чудным пением и смехом. Обязательно в летний период здесь появлялся Немирович-Данченко со своей женой-баронессой, Станиславский с Лилиной и сыном Игорем, Шаляпин с семьей, Рахманинов и многие другие. Вместе с Ольгой Леонардовной приехал в это лето повидать бабушку и Миша Чехов. Как всегда, приехали и Иван Павлович с женой и сыном Володей. И пока ее кузены вместе развлекались в Крыму, Олечка отдыхала в Царском Селе, скучала по Мише и с нетерпением ждала, когда же в Художественном театре начнется новый сезон и все, включая и ее, вернутся в Москву. Олечка впервые торопила конец лета, хотя это и было ее любимое время года. Но пока она старательно писала этюды на пленэре, которые должна была показать в училище в начале учебного года.

Девятнадцатого июля Австро-Венгрия начала войну с Сербией, локальный конфликт быстро перерос в общеевропейский, ввязалась в войну и Россия. Государь объявил срочную мобилизацию.

– О Господи! – в ужасе воскликнула Луиза. – Надо сейчас же дать телеграмму Константину. Он обязан немедленно вернуться домой!

Слово «война» так испугало ее, что она чуть ли не упала в обморок. Но не успела она еще даже сходить на почту, как Константин Леонардович, находившийся в это время на строительстве уральских железных дорог, уже отправил ей свою телеграмму: «Не волнуйся. Все будет хорошо. Скоро буду». Пока Константин добирался до Петербурга, Германия уже объявила войну Франции. На следующий день Великобритания объявила войну Германии, и понеслось… Скоро в войну уже были втянуты двадцать семь стран. Ольга Леонардовна срочно покинула Ялту. Вместе с ней вернулся в Москву и Михаил. Узнав об этом, Олечка попросила тоже отправить ее в Москву. Родители не возражали. Бои шли на Западе, и всем казалось, что все это безумие скоро закончится и на земле вновь воцарится мир. На Николаевском вокзале Олечку встречала тетя и – о радость! – кузен Миша!

– А Володька с родителями остался в Ялте до сентября, – сообщил он.

– Иван Павлович Чехов уверен, что эта война не продлится больше месяца, – сказала тетя Оля. – А я совсем в этом не уверена. Уж больно много оказалось втянутых в нее стран. Вообще-то это так ненормально, когда люди решают свои споры при помощи орудий! Неужели нельзя все разногласия решить мирно? Вот при Александре III, например, ни одной войны не было. Его даже называли царем-Миротворцем. А при Николае – то война с Японией в 1904 году, то революция в 1905 году, теперь война с Германией…

– Да, «прогнило что-то в нашем Датском королевстве», – рассмеялся Михаил.

⁂

Август в Москве оказался очень жарким. В городе было пыльно, душно, и Олечка с удовольствием приняла приглашение Марты, своей подруги по Художественному училищу, провести этот месяц вместе с ней на даче, которую снимали ее родители.

– У меня там большая комната, – говорила Марта. – Ты никого не стеснишь. Соглашайся!

– Да я с радостью! А как ты смотришь на то, что мой кузен Миша будет навещать нас? – спросила Оля.

– Положительно! – воскликнула Марта. – Ты же знаешь, как он мне нравится. И потом, у нас там собрался неплохой любительский драмкружок. В июле мы с успехом сыграли «Горе от ума», а сейчас ставим «Гамлета». Начали и поняли, что замахнулись на очень сложный материал. Может, Михаил нам поможет?

– Конечно, поможет, – обрадовалась Ольга. – А мне дадут сыграть Офелию?

– Вообще-то я сама ее репетирую.

– А мы будем вместе репетировать. И ты поиграешь, и я. Согласна?

– Почему бы и нет, – обрадовалась такому решению подруга. – Я согласна.

Приезд Миши Чехова взбудоражил весь дачный поселок. Сначала Михаил согласился помочь лишь в режиссуре, но вскоре увлекся. А может, ему самому сыграть с этими любителями? Роль Гамлета была его давней мечтой. Когда-то он даже поделился этим с Вахтанговым.

– Ну какой же ты Гамлет? – возразил тогда Евгений. – Маленький, курносый. Нет, Миша, на героя ты не тянешь. Гамлет – это герой мирового репертуара.

– Не согласен. Вот увидишь, когда-нибудь я сыграю этого датского принца!

– Ну-ну, – покачал головой Вахтангов.

И вот Михаил решил попробовать. Как бы примериться к этой роли. Он снял комнату на одной из дач, и теперь репетиции проводились ежедневно. Все были необычайно увлечены процессом. Роль же Офелии репетировала только Ольга. Она была так красива и так трогательна, что Марта очень быстро сдалась и отступилась.

– У тебя лучше получается. Все это отмечают, – сказала она. – Играй одна. Тем более что партнером у тебя твой кузен. Я вообще теряюсь рядом с ним.

Рядом с Мишей вначале терялись многие, но вскоре привыкли, и репетиции сразу пошли очень плодотворно.

– Как это чудесно, что с нами будет играть сам Чехов, – радовались любители. – Представляете, как к нам на спектакль публика повалит!

– Так, может, мы и билеты продавать будем? А что? Надо же нам хотя бы за прокат костюмов вернуть деньги!

Решили и вправду брать за вход по 20 копеек. Повесили афишу. На ней крупными буквами было написано: «В роли Гамлета актер МХТ Михаил Чехов». Но людей привлекла и другая фамилия, напротив роли Офелии, – Ольга Книппер.

– Какая Ольга Книппер? – недоумевали они. – Тоже актриса театра? Вдова Антона Павловича Чехова? Так ведь она уже в возрасте!

– Конечно же, не вдова, – отвечали всеведущие. – Это ее племянница. Отдыхает здесь на даче Говоровых.

В день премьеры зал небольшого летнего театра заполнился до отказа. В проходах ставили дополнительные стулья, вдоль стен стояли люди, купившие стоячие места, а около театра толпились те, кому билетов вообще не досталось. Да! Такого аншлага этот театрик еще не знал никогда!

Все участники очень волновались. Особенно Оля. Она впервые выходила на сцену перед публикой, да еще рядом с Мишей! На спектакль обещала приехать и ее знаменитая тетя Оля. Играть перед ней Ольге тоже было очень волнительно.

– Твоя Ольга Леонардовна появилась в зале, – сообщил ей смотритель сцены Запруднов, вбежав в женскую гримерную в костюме стражника, которого он играл в начале спектакля. – Да не одна. С ней Станиславский и Качалов. В публике шок.

– О боже, – ахнула госпожа Громова, исполняющая роль королевы. – Я сейчас в обморок упаду! Никогда даже не мечтала, что меня будет смотреть такая публика!

Олечка промолчала, только побледнела от страха. Ее увидит сам Станиславский! А ведь она всегда так мечтала ему показаться. А вдруг он сейчас посмотрит и скажет:

– Удивляюсь, почему это вы, деточка, до сих пор не в нашей студии?

Ольга перекрестилась и тихо прошептала молитву. Она постарается! Она обязательно должна понравиться.

За кулисами Миша собрал всех актеров, посоветовал держать ритм, четко доносить текст и не бояться именитых гостей в зале.

– А ты не волнуешься? – спросила его Ольга.

– Конечно, волнуюсь. Я всегда волнуюсь перед Станиславским. Тем более в этой роли.

Миша сделал себе удивительный грим. Он выпрямил нос, подчеркнул брови. Лицо его приобрело мужественность и казалось сейчас прекрасным настолько, что Ольга невольно быстро поцеловала его в щеку.

– С богом! – шепнула она.

– Всем приготовиться, – раздался в это самое время голос Запруднова. – Даю сигнал на поднятие занавеса. Начинаем!

Для Ольги все прошло как во сне. Нельзя сказать, что все играли хорошо и спектакль шел ровно, но то, как зал замирал, когда на сцене был Миша и особенно когда он произносил свои монологи, говорило о том, что в целом все шло прекрасно. Публика после каждого акта награждала актеров долгими овациями, а в конце все в едином порыве кричали «браво». Во время поклонов Оля видела радостное лицо своей тети, видела, как искренне аплодируют им Станиславский с Качаловым, и сердце ее переполнялось ощущением счастья, какого она еще никогда не испытывала. Как же это удивительно – быть актрисой и ловить на себе восхищенные глаза зрителей. Но, к сожалению, почти все глаза были обращены лишь на Мишу. Раздавались даже крики: «Браво, Чехов!» Уже откланявшись, все участники ушли со сцены, а публика всё требовала и требовала выхода Михаила. И он выходил. Он был счастлив. Он доказал себе и зрителям, что может играть эту роль, а значит, когда-нибудь осуществит свою мечту и в настоящем театре. Наконец крики кончились, занавес закрылся окончательно, и уходя Миша неожиданно наткнулся на кузину. Она стояла, притаившись в кулисе. Столкнувшись с девушкой нос к носу, он вдруг схватил ее в объятия и поцеловал прямо в приоткрытые губы. Их языки соприкоснулись, и они слились в таком страстном поцелуе, что у Ольги пол поплыл под ногами. «Всё, – промелькнуло в голове девушки. – Теперь у меня будет ребенок!»

– Ты должен на мне жениться, – испуганно проговорила она, когда он отпустил ее.

– Я готов, – тут же согласился Михаил, совсем не подозревая о причине этих ее слов. – Хоть завтра.

На следующий день он уехал в Москву, а Ольгу все преследовала мысль о женитьбе. Забудет Миша о том, что обещал, или нет? Перед отъездом он ни словом об этом не обмолвился. Расстраивало и то, что Станиславский не позвал ее в студию. После спектакля, придя за кулисы, он сказал много добрых слов Мише, похвалил всех участников, в том числе и ее, но… ни Станиславский, ни тетя Оля, ни Качалов, никто из них не сказал ей, что она может быть актрисой. Это было обидно. Разве она плохо играла? Но более всего сейчас ее мучили мысли о том, что произошло в кулисе между нею и Михаилом. Ведь ее слюна слилась с его слюной, и теперь у нее может быть ребенок. Может или не может? Это особенно мучило и страшило ее. Надо было немедленно у кого-нибудь спросить. Узнать. Но у кого? С кем поговорить на эту тему? Кому довериться?

– Марта, ты целовалась когда-нибудь с юношей? – спросила она подругу, когда они в ночь после оглушительного успеха своей премьеры уже ложились спать.

Марта была старше Оли на два года. Она поступила в Художественное училище после окончания гимназии, и Ольга была уверена, что подруга знает об отношениях с мужчинами намного больше, чем она сама.

– Целовалась, – просто ответила Марта, нисколько не смутившись. – С Володей Чадовым. Прошлым летом у нас был небольшой роман, но потом я в нем разочаровалась. Он оказался трусом. Не прыгнул в воду с кручи на пляже. Другие парни прыгнули, а он нет.

– А как вы целовались? – не унималась Ольга, пытаясь получить ответ на свой вопрос. – В губы?

– В губы, конечно.

– А его язык касался твоего?

– Нет. А при чем тут язык? Он поцеловал меня в губы, и всё.

– Понятно, – ответила Ольга, все больше уверяясь в том, что ее мысль о беременности реальна.

– А почему это тебя так интересует? – встрепенулась Марта. – Тебя кто-то во время поцелуя облизывал?

– Нет. Мне просто интересно, как это бывает, когда целуются в губы.

– Ты что, влюблена?

– Вроде. Только не выпытывай меня, в кого. Я тебе как-нибудь после расскажу.

Вопрос о возможной беременности оставался открытым. Через несколько дней Оля вернулась в Москву. Пора было готовиться к новому учебному году. Первого сентября она должна была сдать комиссии свои эскизы и картины, сделанные за летний период. У Ольги их было много, и надо было отобрать десять лучших. Тетя Оля приняла активное участие в этом.

– Вот этот этюд обязательно, – откладывала она отдельно листы из общей пачки. – И этот хорош, а вот этот…

– Тетя Оля, можно задать тебе один серьезный вопрос?

– Задавай, – ответила та, продолжая рассматривать рисунки.

– Только ты отвлекись. Это очень серьезный вопрос.

– Хорошо, – улыбнулась актриса, села на диван и сложила руки на коленях. – Я тебя внимательно слушаю.

– Одна моя подруга поцеловалась с юношей, – начала Ольга. – Ну, в общем, понимаешь… Она говорит, что этот юноша поцеловал ее так, что их языки соприкасались…

– И что? Ей это не понравилось? – спросила тетя, внимательно глядя на племянницу.

– Этого я у нее не спрашивала, – смутилась Оля. – Ее волнует другое… Бывают ли от этого дети?

– Дети? – изумилась актриса. – От поцелуя? Конечно, нет!

Олечка облегченно вздохнула, а Ольга Леонардовна расхохоталась.

– Неужели ты до сих пор не знаешь, откуда берутся дети? – сквозь смех проговорила она.

– Нет. Мы с мамой никогда не говорили об этом.

– О! Целомудренная юность! Неужели это я должна посвятить тебя в эти дела? Вот уж никогда об этом не думала! Луиза получит от меня нагоняй.