Kitobni o'qish: «Вторая половина Королевы»

Нижеизложенное описание жизни, метаний и треволнений Фаины Ромашиной и Игоря (Малдера) Вячеславовича Апреля, а также других жителей книги, включая Черную Королеву, является вымыслом, допущением, шуткой, бредом и параллельной реальностью автора.

Большинство людей боятся трех вещей: доверять людям, говорить правду и быть самим собой.

По мотивам ФМД

Если хочешь быть выше всех здешних сил и интриг, не допускай, чтобы кто-то диктовал тебе, как следует поступить в том или ином случае.

Кристофер Паолини. «Эрагон»

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Саенко Т., 2017

© Оформление. ООО «Издательство „Э“», 2017

Пролог

Все очень плохо, и на сей раз это не шутки. Я пробую открыть глаза. Это действие дается мне нелегко, тело совсем не слушается, будто я – тряпичная кукла. Пытаюсь пошевелиться, со стоном стараюсь сесть, но без особого успеха. Нет, я скорее радиоуправляемая игрушка, пульт от которой неизвестно где и у кого в руках. Холодно. Кажется, я лежу на земле. Все болит, похоже, что я ударилась обо что-то плечом. Я не чувствую рук и ног – только сильное головокружение, тошноту и головную боль, словно я пила с Машкой Горобец неделю, не просыхая. Вот только не могу вспомнить, когда я в последний раз видела Машку – подругу дней моих суровых, мою мудрую гусеницу, выпускающую изо рта клубы ароматного никотинового пара, мою боевую соратницу, предавшую меня трижды еще до того, как прозвенел петухом мой будильник на телефоне. Впрочем, это уже в прошлом.

Я снова открываю глаза, и мысли о Машке Горобец рассеиваются, как туман от ее паровой электронной трубки. Черт, что за ерунда, почему мне так плохо? Как там было в каком-то старом анекдоте, кажется, про спящего Брежнева, который сквозь сон все повторял: «идея, идея, идея». Его переспросили, о чем он вообще говорит, какая идея. А он в ответ сфокусировался, напрягся и ответил: «И де я, и где я нахожусь, а?»

Итак, идея. Что, если я включу мозг и подумаю об этом – не завтра, а прямо сейчас? Поэтому человеку и даден мозг, чтобы он им думал. Мой же совсем не готов к труду и обороне. Желает отключиться, вернуться в сладостное небытие, но я не даю ему. Усилием воли я заставляю себя сосредоточиться на окружающей меня реальности. Я вижу сверху море цвета индиго, бесконечное, светлеющее книзу, переходящее в оранжевый огонь. Небо. Я смотрю на небо. Вечернее небо. Почему это меня удивляет? Потому что мой внутренний часовой механизм говорит, что сейчас – время обеда. Ладно, что еще? Я поворачиваю голову и вижу траву. Высокая, густая, жесткая – она улетает вверх, как бамбуковые стебли. Дикий луг? Мир вокруг меня смазанный, нечеткий. Запах травы сводит с ума. Кто-то жужжит над ухом. Ненавижу насекомых. Как настоящий городской червяк, я просто терпеть не могу экологию, чистый воздух и мир, населенный существами, которые могут меня укусить и высосать кровь. Если бы я встретила Эдварда – сумеречного вампира, я бы ни за что в него не влюбилась, а скорее купила бы фумитокс.

Где я? Ясное синее небо темнеет на глазах. Летом смеркается поздно. Значит, сейчас не меньше восьми часов. Провалы памяти? Я что, попала в дешевый сериал, в котором у главного персонажа амнезия? Или… вдруг моя сестрица Лизавета была права, рассказывая про то, что я считала полнейшей чушью под названием «осознанные сны». Может ли быть, что я попала в один из этих чертовых осознанных снов, о которых мне прожужжала уши сестрица?

Может, все дело в том, что она мне внушила эту мысль? И поэтому меня теперь мучает кошмар?

Осознанный сон. Это очень похоже на то, о чем говорила Лизавета. Закрываешь глаза, сосредотачиваешься, лежишь неподвижно, прямо, на спине, руки вытянуты вдоль тела. Ничего не делать, дышать ровно, спокойно. Думать о том, куда хочешь попасть. Невесомость, легкость в теле, странные миры. Осознанный сон позволяет заглянуть в собственный внутренний мир, увидеть собственное подсознание, прогуляться по нему, как по бульвару. Психология будущего, осознанный сон. Все это – теория. На практике – я ничего этого не делала. Я вообще не помню, чтобы ложилась спать. С другой стороны, если я все еще во сне, то опять же в теории могу и не помнить, как спать ложилась.

Какая глупость, какой бред, и все же меня не покидает ощущение полной нереальности происходящего. Я ворочаюсь, кряхчу, задыхаясь от напряжения. Сердце стучит так, словно я уже лет десять как вышла на пенсию и пережила пять инфарктов. Нехорошо. В конце концов мне все же удается сесть и оглядеться. Я сижу на смятой траве посреди поляны. Вокруг меня лес.

Лес, мать его? ЛЕС?! Как я могла оказаться тут, я, кто не любит даже за грибами ходить? Пять минут назад я была на работе, и вот на тебе, в лесу?

Так, осознанный сон. Вспоминай, Фая, что тебе рассказывала твоя беременная сестра. Вот что бывает, когда не слушаешь близких, пропускаешь все мимо ушей. «Осознанный сон подобен реальности, так что неопытный путешественник вполне может запутаться и принять одно за другое. Но если быть внимательной, можно разобраться». Да, точно! По ее словам, там есть вещи, на которых можно поймать собственное бессознательное, как карточного шулера, нечистого на руку. К примеру, небо. Ни единого облачка, никаких самолетов и огней. Ну не может быть такого чистого неба в Москве, верно? У нас кто-нибудь надымит да насветит. С другой стороны, безоблачное небо в августе – не такая уж странная вещь. В Москве лето, жара. Дождя не было уже неделю как минимум, на что мне постоянно жаловались и сестра, и мама. Не знаю, не знаю.

Тишина. Вокруг меня тишина такая осязаемая, что ее можно, кажется, потрогать руками. Если бы не жужжание каких-то насекомых, я вполне могла подумать, что лишилась слуха. Нет, даже у нас на даче никогда не было так тихо. Кто-то все равно стучал бы топором, жужжал бы рубанком. Двери бы хлопали, кто-то смеялся бы, кричали бы пьяные – их всегда полно летом на дачах. Ездили бы мотоциклы. Я прислушалась – закрыла глаза и даже перестала дышать – нет, ничего. Тихо, как в колодце. Осознанный сон, допустим. Хотя все рассказы моей сестрицы об этой новомодной ерунде – полная околесица. Но предположим на секундочку, что я в одном из этих снов, хотя я ни разу не пыталась в него попасть, не лежала, вытянувшись, на спине, не прокручивала в голове мысли. Однако если это сон, то как мне прикажете из него выбираться?

Определенно сон! Без сомнений! Никаких вариантов. Я сплю. Почему? Да потому что иначе я просто никак не могла бы сюда попасть. Допустим, я сошла с ума, сбежала с работы, пошла по грибы, забрела черт знает куда и вырубилась, предположим, от жары, на лесной полянке. Но как я дошла бы сюда, если тут нет ни малейшего намека на дорожку. Вокруг меня, как море – трава по пояс, без преувеличения, и нигде, абсолютно нигде она даже не примята. По факту, единственное место, где трава хоть чуть-чуть подверглась воздействию, – это то место, где я лежала. А остальная поляна – совершенный защитный круг. Ни тропинок, ни следов того, что я проходила, приминая ногами высокую траву. Если бы я прошла тут, остался бы след.

Не-воз-мож-но!

Только сном объясняется то, что я вот так просто появилась посреди этой поляны, материализовалась в этой точке времени и пространства, трансгрессировала, свалилась с небес, пришла из параллельного мира. Тессеракт, мать его. Осознанный сон, не иначе. Я сделала глубокий вдох-выдох и пошла потихоньку к границе леса, на ходу проверяя ощущения. Плечо болело так, словно меня били. Саднило бедро. Каждое движение давалось с трудом, с каждым шагом мне все меньше верилось в то, что я сплю. «Я не пессимист. Я злой, замерзший, усталый и голодный оптимист». Где я это видела? Какой-то статус на картинке из Интернета. Я слишком вымотанная для человека, который мирно спит в своей кровати. Мне холодно, на мне тонкие псевдоджинсовые бриджи и топ на бретельках – нормальная одежда для августовской жары, но в лесу вечером уже свежо. К тому же у меня ноет левая нога. Вывихнула? Как, когда? Все тело болит так, словно я неделю без перерыва тренировалась в бадминтон. Что за ерунда? Может ли во сне болеть что-то, да еще так сильно? Я вспомнила, что мне говорила сестрица.

– Если внутри осознанного сна ты видишь надпись, прочти ее, а затем прочти еще раз. Во сне надпись никогда не остается прежней, она всегда меняется, так уж устроено наше подсознание.

– Почему? Кто сказал? Откуда такие данные, как их проверяли? Какими приборами измеряли? – не унималась я тогда.

– Тебе лишь бы все упростить до обычной стандартной науки. Ты про New Age хоть слышала? Наука сегодня во многом устарела.

– Наука? Устарела? – трепыхалась я, закипая от возмущения. И ведь клялась же не вести подобных разговоров с Лизой. Пользуясь ее же собственной терминологией, бесполезно наполнять чистой водой сосуд, забитый под завязку гидрогенизированным твердым трансжиром. Но меня просто «клинило», когда новые увлечения моей сестры накатывали на меня взрывной волной. Осознанные сны, чтение ауры, гадания по картам и по различным прохладительным напиткам. Исправление кармы с помощью переписывания матрицы прошлой жизни! Но конечно, Лизино увлечение ее мужем Сережей бесило больше всего. Ладно, оставим в покое сестру, займемся более важными вещами. Снами. Значит, предположительно, если это сон, то я не смогу прочитать одну и ту же надпись дважды. Она переменится перед моими глазами, как по волшебству, и все станет понятно.

Это идиотизм. Все мое рациональное начало, все мое образование и последующая жизнь программиста восставали против «вводной» об осознанном сне, но ничего другого я не могла придумать. Никаких иных тезисов и теорий.

Я стою на поляне и хлопаю себя по карманам. Рюкзака нигде рядом нет. Это крайне странно и совершенно для меня нетипично. Я уверена, что на работе была с рюкзаком. Что еще у меня есть из объективных фактов? В передних карманах джинсовых бриджей ничего нет. Самое обидное – ни малейшего намека на мобильный телефон. В заднем кармашке штанов нашлись мои солнцезащитные очки – разбитые, какая жалость. Дорогие, между прочим, были. Могут мне, интересно, сниться с такой реалистичностью мои очки? Я покрутила их в руках. Стекло треснуло. Оправу еще можно будет использовать, а стекло придется менять. Самая дорогая часть, я делала очки на заказ. Фильтры от компьютерного излучения, фильтры для расслабления глаз, черт его знает какие еще фильтры. Программист всегда стоит под ударом, если речь идет о глазах. Так, что бы мне прочитать, чтобы проснуться?

– Ты смеешься, Ромашка? – спросила я сама себя. – Ты всерьез считаешь, что тебе это снится?

– Ничего не знаю! – воскликнула я в ответ и пожала плечами. Затем мне в голову (возможно, спящую) пришла идея. Я сняла топ и вывернула его наизнанку. Бирка на топе сказала, что я ношу размер Medium и что топ «made in Bangladesh». При повторном прочтении ничего не изменилось. И в третий раз тоже. Ощущение нереальности постепенно начало сменяться паникой. По крайней мере я не сплю, да. Но кто сказал, что это хорошо? Если все не сон, то какого лешего происходит?

Дальше я поплелась куда-то по траве, не выбирая направления, но, дойдя до кромки леса, замешкалась, не зная, что мне делать. Вопрос был вовсе не праздный, я понятия не имела, где я, и, что логично вытекает из «дано» – не знала, куда мне теперь идти. За деревьями начиналась густая, неприятная лесная тьма, чаща, соваться в которую мне совсем не хотелось. Однако выбора у меня, похоже, нет. Поляна, на которой я очнулась, была относительно большой – размером с площадку для тенниса или с четыре площадки для бадминтона, что на самом деле одно и то же, если брать за сравнительную категорию именно размер, – и была окружена лесом со всех сторон. Какая сторона куда ведет, как узнать?

Чисто в теории можно было попробовать определить, где север, а где юг – по мху, но еще более корректно, по положению солнца, свет заходящих за горизонт лучей еще был виден. Солнце садится на западе. В условиях Земли Солнце, как планета, всегда определяет сторону света, так что там, за лесом – запад, сомнений в этом нет. Но что мне это даст? Допустим, там запад, за березовой рощей будет юг, а за елками север. И что? Чем мне это поможет? Как определить, какая дорога правильная, если тут вообще дорог никаких нет. Даже маленькой тропиночки. Только трава, по которой не ступала нога человека. Эх, мне бы сейчас найти камень, на котором было бы написано, куда пойти, чтобы коня потерять, а куда – чтобы голову. Впрочем, голову я, кажется, давно потеряла. Как еще объяснить, что я лежала тут, на поляне лесной, как натуральная Спящая Красавица, только принца не хватает.

Черт! Принц! Я аж подпрыгнула, словно меня ударило током. Вечер, восемь. Я же должна была ему позвонить. В смысле, не сказочному принцу, конечно, а моему… как бы это поточнее выразиться… мужчине моей мечты, Игорю Вячеславовичу Апрелю, с которым мы – я отчетливо это вспомнила – дико разругались. Его родители, из-за них мы и поссорились. Черт, точно. Мы же должны были сегодня знакомиться с ними. Сколько веревочке ни виться, а от знакомства с родителями не убежать. Так это было сегодня? Или вчера? Я потеряла ощущение времени. Сколько я пролежала тут, на этой лесной поляне без единого человеческого следа? Я помню, Игорь хотел забрать меня с работы. Да, я была на работе. Работа. Метла. Черная Королева. Мы с моей начальницей Оксаной Павловной сидели в переговорке на двадцать седьмом этаже нашего «Муравейника», обсуждали что-то важное и неприятное. Что-то я упускаю, что-то точно забыла. В моей памяти вдруг возник непрошеный образ – Черная Королева, я вижу ее, она стоит около большого, в пол, окна и плачет навзрыд. Она не видит меня. Я в шоке, не верю своим глазам.

Я сжала виски ладонями, пытаясь сосредоточиться. Цепочка событий разваливалась на неравномерные, непропорциональные куски. К примеру, дано – мужчина обещал прийти на встречу с множеством подруг. С каким множеством? С пустым, равным, закрытым, бесконечным, нечетным? Я постаралась успокоиться, прижалась лбом к березе. Последовательность чисел, последовательность данных, временная цепочка. Утро, день, вечер, ночь. Я утеряла часть данных. Что было сегодня утром? Я надела свои джинсовые штаны, потому что это было единственное, что я нашла в пустом шкафу в маминой квартире. Как я оказалась там? Хороший вопрос, если учесть, что с самой весны я как бы жила с Игорем Апрелем. Сегодня я в маминой квартире, потому что прячусь там от родителей моего Принца. Они приехали к нему в гости из Владивостока. Я живу у мамы с прошлой пятницы, уже восьмой день. Мой Принц решил, что так будет лучше.

Мы с Игорем договорились, что просто сделаем вид, что не живем вместе. Познакомимся с родителями так, будто мы, как приличные люди, встречаемся, ходим на свидания, все такое… Я ухватилась за эту идею, как утопающий за соломинку. Родители у Апреля старой закалки, гражданских браков не понимают.

Кстати, когда Игорь сказал об этом, я долго ходила в шоке. Мне и в голову не приходило, что я живу с кем-то в «гражданском браке».

Так, время, время. Темнеет, Фаина. Думай быстрее. Ты теперь – как Китнис Эвердин из «Голодных игр». Может быть, надо мной тоже проводят какой-то эксперимент на выживание? Если так, лучше сразу заберите свои деньги. Итак… начиная с самого начала. Я забыла чехол от солнцезащитных очков на работе накануне, поэтому пришлось впопыхах запихнуть дорогущие очки в карман штанов. Это я помню. Так, что дальше? Звонок сестры. Лизавета, довольная и гордая, сообщила мне, что ее драгоценный супруг устроился на работу – посменно, сутки/трое. Молодец какой, уважай его теперь. Вот бесит в самом деле. Работаешь, понимаете, годами, и ничего, нормально, никакого особенного уважения. А Сережа пошел работать – так теперь тише, не шумите, Сережа спит, Сережа отдыхает, Сереже надо пирогов напечь.

Лизавета просила забрать Вовку. Я ей не отказала, хотя у меня на вечер был запланирован ужин с родителями моего Апреля. Соблазн был провернуть все в обратном направлении и отказать родителям. Я решила, что успею все.

Может быть, я бессознательно попыталась увернуться от знакомства и сбежала в лес? Чем не вариант? Как лунатики ходят во сне. В осознанном сне. Да, теперь я четко припоминаю, как сегодня утром Лизавета снова замучила меня рассказами про осознанные сны и то, как эта новомодная ерунда помогла ей в работе с какой-то клиенткой, с которой до этого они, кажется, разбирали прошлые жизни. Лизавета – психолог, но такой, в словарном запасе которого прекрасно уживаются слова «бессознательный», «серотонин» и «прошлые жизни». Мой Принц – тоже психотерапевт, но какие же они с Лизаветой разные. В его лексиконе есть «антидепрессанты», «тренинги» и «психотерапия острых состояний», а «прошлых жизней» нет, хвала небесам. Клиентки Лизаветы любят гадать на кофе с коньяком и копаться в прошлых жизнях. И осознанные сны им тоже нравятся. Клиенты моего Апреля – наши всемогущие боссы, а еще весь менеджмент нашего холдинга, мечтающий улучшить свою работоспособность и мотивацию, продавать еще больше всякой ерунды, добывать еще больше нефти, запустить новые платформы, разработать и перекопать снизу доверху Наш Север.

Я поежилась от холода и проводила взглядом исчезающий свет за кромками деревьев. Я что, буду одна ночью в неизвестном лесу? Холодок пробежал по спине. Нет, я не сплю, но кое-что странное во всем случившемся все равно было. Дело в том, что я кое-что вспомнила.

Часть 1
Ноутбук, mon ami¹

За полтора месяца до…

Все началось, когда Оксана Павловна Метлицкая – красивая женщина с прекрасным именем – пришла со своей проблемой ко мне, хотя, на мой взгляд, у нее были варианты и получше. Не то чтобы пришла – ей ходить по роду службы не положено. Поманила пальцем, вызвала в свой кабинет – я и побежала как миленькая. Почему-то всегда, когда речь идет о вызове к начальству, я моментально решаю, что меня увольняют. Однако на сей раз, для разнообразия, проблема была не во мне. Оксана Павловна сказала, что проблема была в ее компьютере, но на самом деле вопрос был в другом. Оказывается, у Оксаны Павловны, нашей Черной Королевы, тоже, как выяснилось, имелось сердце. Кто бы мог подумать. Каменное сердце.

Черт его знает, почему она пришла именно ко мне. Могла же обратиться к кому-то еще? Конечно. Это было бы куда логичнее. В конце концов, в нашем холдинге для каждого случая и вопроса есть специально обученные люди. Но она обратилась ко мне. Вспомнила случайные обрывки случайно услышанных разговоров, посмотрела в мое личное дело. В общем, все вышло случайно. Люди недооценивают значение случайностей в нашей жизни, когда это совершенно логично и уместно, и переоценивают там, где случайность можно практически сбросить со счетов. К примеру, вероятность встретить старого знакомого, находясь в отпуске, гуляя по центру Праги, куда выше, чем мы думаем. Статистически, все мы берем отпуск в примерно одно и то же время, как правило, поздней весной или летом, в крайнем случае ранней осенью. Редко – в самый пик сезона. Чаще ищем путевки со скидкой, прилаживаемся к расписаниям школ, детских садов, отпускному графику коллег. Знакомых же имеем много, куда больше, чем нам кажется. Однако столкнувшись «случайно» в местах традиционного скопления туристов, мы поражаемся так, словно случилось чудо, сопоставимое с Большим Взрывом Вселенной.

Если же мы покупаем лотерейный билет, шансы на выигрыш – математически, конечно, – столь малы, что практически отсутствуют. В прямом смысле один на миллион. Или даже меньше. Но сердце наше стучит, мы надеемся, верим. Ведь кто-то же выигрывает. Он же тоже купил билет. Статистика неприменима к сердцу, теория вероятности не может помешать нам верить в чудо. И это, как говорит мой никогда не теряющий самообладания мужчина с красивой фамилией Апрель, норма. Он очень любит это слово – норма. У него все, куда ни плюнь, норма.

– Фаина Павловна? – слышу я и понимаю, что застыла в дверях, не решаясь войти. То, что вызов этот случаен, я еще не знаю. Черная Королева стоит в дверях и с удивлением рассматривает меня. Уверена, она считает меня каким-то редким подвидом удода, принявшим человеческий облик. – Проходите, чего вы там застряли?

– Я читала… читала наш план эвакуации. Надо же быть подкованной, – пробормотала я, бросив взгляд на стенку рядом с кабинетом. Затем беспомощно – на Королеву. Там, рядом с ее кабинетом, где всегда – ВСЕГДА – висел план эвакуации при пожаре, теперь было пусто, плана не было, его кто-то унес. Вместо него под рамкой с надписью «план эвакуации» красовалась бумажка формата А4, на которой от руки было выведено: «просто беги». Ниже было приписано другой рукой, другими чернилами: «или прыгай из окна». Черная Королева выглянула из офиса, посмотрела на стену, потом на меня.

– План исчерпывающий, есть что почитать, – хмыкнула Черная Королева. – Дадите мне знать, когда закончите.

– Я уже закончила, – ответила я со всей неуместной в данном случае важностью. – Мне кажется, нам нужен новый план.

– Да что вы говорите. – И она рассмеялась той разновидностью смеха, от которого любому подчиненному становится не по себе.

– Прыгать с двадцать шестого этажа – не самая эффективная затея, как мне кажется, хотя, конечно, можно надеяться, что в случае пожара люди и сами… додумаются… не следовать рекомендациям этого… – Я продолжала говорить, не зная, как заткнуться, а Оксана Павловна откровенно веселилась, глядя на меня. Она не сводила с меня своих черных глаз, и под этим цепким оценивающим взглядом мне было неуютно. Грациозная и идеальная, как чертов киборг-убийца из «Терминатора», черноволосая Черная Королева смотрела на меня, как ученый на кролика, и я ничего не могла поделать, просто хлопала глазами.

Почему она вызвала в тот день меня? Может быть, от того, что в ее системе координат я располагалась так далеко от самого понятия красоты, как Нептун от Солнца, и, таким образом, не представляла для нее угрозы, но я не чувствовала никакого особенного негатива. Черная Королева наблюдала за моим ступором без враждебности, изучающе, даже с любопытством. Не то чтобы другие девочки, скромно представленные в нашем сугубо мужском отделе IT, могли хоть как-то противостоять Оксане Павловне. «Другие девочки» – это Яночка из техподдержки, но я не уверена, что Оксана Павловна вообще отдавала себе отчет в том, что Яночка – девочка. Это было естественно, с первого раза половая принадлежность нашей Яночки, как говорится, не читалась. Она была худенькой, невысокой, вечно носила «размахайки» с капюшонами, очки, наушники и крайне спорную стрижку. Лохматость такого рода могла образоваться на программистской голове любого пола. Иногда летом Яночка приходила на работу в коротких хлопковых юбках, и тогда наши мальчики смотрели на нее удивленно и ошарашенно, словно не узнавая ее в этой маскировке.

– Мне нужна ваша консультация, если вас не затруднит. Думаете, можете отключиться от планов спасения в момент пожара? – Черная Королева, наконец, прерывает молчание и отворачивается. Самое время, а то я решительно не знаю, как заставить себя перестать на нее пялиться. Оксана Павловна сегодня в белом, она вообще любит светлые цвета, так хорошо оттеняющие черноту ее блестящих волос. Утрированный образ Роковой Женщины читается с первого взгляда. В самый первый день своего царствования в нашем захолустье, я помню, она появилась – высокая, стройная, в ослепительно-белой шубе. У такой белизны, какая была у ее шубки, светоотражающая способность – альбедо снега. Смотреть без солнцезащитных очков не стоит, можно повредить глаза. И все же с самого первого мгновения я поняла, что передо мной именно ее величество Черная Королева.

– Консультация? Моя? А в какой области? – ляпнула я.

– В вашей профессиональной, конечно. Было бы довольно странно просить вас заняться заменой электропроводки, к примеру. Или пожарной безопасностью. Хотя…

– Я к вашим услугам, – прервала ее я.

– Да? Хорошо хоть перчатку не бросаете, – хмыкнула она, холодно улыбаясь.

– В смысле… какого рода консультацию вы хотели бы получить? В области программирования?

– В некотором роде. Фаина Павловна, вы не могли бы посмотреть, что у меня с компьютером? – после некоторой паузы сказала Черная Королева. – У меня есть подозрение, что он поражен вирусом.

– А антивирус запускали? – спросила я и снова получила такой взгляд от Черной Королевы, что мне захотелось сбежать. Неужели и я сама попала под влияние стереотипа, что красивые женщины обязательно ничего не понимают ни в чем, кроме того, как красить ресницы? Со мной-то все понятно. Я – маловыразительный компьютерный червяк, имею право быть умной. Но Оксана Павловна – ослепительна. С другой стороны, в ее глазах есть что-то такое… дерзкое, непереводимое, что бывает только во взгляде очень сильных людей. Она не была дурой. Это я показала себя идиоткой, предположив, что она не запустила антивирус.

– Никаким антивирусом вирус не определяется, но косвенные признаки есть. Мне не понравилось… кое-что. Я вам расскажу все в деталях, не волнуйтесь.

– Компьютер или ноутбук? – уточнила я. Вопрос не праздный, ибо в нашем отделе хватало и того и другого. Впрочем, меня не тянуло подходить ни к тому ни к другому. Еще живы были воспоминания о том, как Оксана Павловна заставила меня за свой счет покупать ей ноутбук, на который я предположительно пролила кофе. Да, потом выяснилось, что я стала жертвой обстоятельств, но, как говорилось в старом анекдоте, который так любит моя мама, «ложечки нашлись, а осадочек остался».

– Ноутбук, – ответила Оксана Павловна, продолжая смотреть на меня задумчиво, словно она все еще принимала решение, можно ли мне доверять. Затем она поправила волосы, на ее запястье при этом звякнули браслеты. – Да, да, ноутбук. Хотя, возможно, ничего серьезного. Но всегда лучше перестраховаться, чем проигнорировать этот момент, верно?

– Может, лучше Шарикова попросить, он у нас, как-никак, специалист по информационной безопасности, ему и карты в руки. И программы у него есть специальные, и опыт.

– Я могу, конечно, обратиться к нему, но я его совсем не знаю, – ответила моя Королева, поразив меня до глубины души. Получается, Оксана Павловна считает, что мы с ней хорошо знакомы? Интересно, как она пришла к этому выводу? Когда именно успела узнать меня поближе, когда увольняла или когда штрафовала? А может, когда всех наших заставила носить бейджики с именами, чтобы ее величеству не пришлось имена запоминать?

– Ну… если вы считаете… то, конечно, попробовать можно, но лучше бы… все-таки… все же…

– Что вы там мямлите, я не могу понять ни слова? – холодно процедила она. – Вы «против»? Так и скажите. Вы не готовы мне помочь сами?

– Нет, я готова, конечно, просто моя квалификация… она хорошая, но хромает, если сравнивать с другими… и потом, мало ли что.

– Мало ли – что? – спросила она, пристально разглядывая мое покрасневшее лицо. – Мне казалось, что все прошлые недоразумения между нами остались в прошлом. В какой-то степени все случившееся даже пошло на пользу, – заявила она, снова удивив меня. – Раньше я ничего о вас не знала, теперь же знаю кое-что. И этого достаточно, чтобы начать диалог. Потому что просьба моя, видите ли, она личного, частного характера.

– Частного характера? В каком смысле? – забеспокоилась я.

– В прямом. Мне очень важно, чтобы человеку, которому я отдам компьютер, можно было доверять. Так что, я могу на вас рассчитывать?

Я вздохнула, отодвинула кресло так, чтобы гарантированно не задеть ни одного провода, и села за стол. Все-таки совсем не умею я общаться с начальством. Даже близко не могла предположить, что за всей этой историей я умудрилась заработать монаршее доверие. С другой стороны, в ее словах была доля истины. В какой-то степени после всей истории с сумасшедшей преследовательницей я стала чем-то вроде вскрытой карты. Оксана Павловна знала обо мне куда больше, чем о других сотрудниках нашего отдела. Она знала, что я не предатель.

– Я только не уверена, что смогу помочь, – добавила я.

– Не сможете или не хотите? – спросила Королева, и голос был густой, пропитанный ее фирменным ядом гремучей змеи. Я хотела было ответить, что не хочу, но что-то все же заставило меня промолчать. Инстинкт самосохранения, наверное.

– Я посмотрю, – тихо сдалась я, и Оксана Павловна пододвинула мне ноутбук. Определенно она просто любит пытать людей, а я – уж так вышло – стала ее любимым подопытным кроликом. Наш босс. Большой вопрос, как эта фотомодель вообще оказалась на месте руководителя IT-отдела московского офиса нашего холдинга. Первая версия – как раз за Красоту и Умение выбирать одежду невыносимого белого цвета. Но такие «аргументы» хороши, если нужно управлять, я не знаю, прачечной или магазином на три с половиной человека. IT-отдел крупного многофункционального нефте-газо-садо-мазо-холдинга просто не может функционировать за счет одной только правильной осанки и красивой улыбки его босса. Нужен высококвалифицированный специалист.

Поэтому, когда наша Оксана Павловна «летящей походкой вышла из мая», мы все с интересом ждали второй серии, чтобы она так же «скрылась» за поворотом. Но, к нашему удивлению, Оксану Павловну не трогали, а отдел работал вполне сносно. Программисты и технари даже перестали опаздывать – из-за введенных ею штрафов. Несколько аутсорсинговых процессов вполне успешно запускались. Шли разные переговоры, писались отчеты. К удивлению, неплохо, потому что технической квалификации у Черной Королевы, конечно, не хватало. Зато управленческой было с избытком.

Ноутбук – дорогой, мощный, созданный специально для таких профессионалов, как я, жужжал ровно, спокойно. У меня дома теперь стоял точно такой же. Получается, что, облив предыдущий ноутбук Черной Королевы кофейком, я заполучила его на веки вечные. В принципе я все еще жду, что ноутбук у меня отнимут, но про него, кажется, все просто забыли. Технически он был не мой, рабочий, и записан он был на Оксану Павловну, но никого это не волновало. Наш отдел оплатил еще один такой же для нее, и теперь я имею возможность вольготно распоряжаться «сломанным», раскидываться по всем уголкам почти бесконечной памяти, закачивая туда программы и сериалы.