Kitobni o'qish: «Хозяин бабочек. Альтраум IV», sahifa 3

Когда мы в очередной раз воскресли, уже привычно ожидая прилета стрелы, нас поразила тишина в городе. То есть, не совсем тишина: из города слышалось гудение огня, местами громкий плач, но шум сражения, крики людей, ржание лошадей, звон оружия – всего этого уже не было. Бегом мы ворвались в разрушенный Камито. Здесь догорало все, что может догореть. Деревянные домики, полированные веранды, промасленные двери и окна, полотняные палатки – огонь пожрал веселый и красивый город, видимо, за считанные минуты. Пред нами были черные руины, одинокие обгорелые балки качались на столбах, отдельные огоньки поспешно изничтожали то, что еще может гореть. На месте нашей гостиницы высилась гора горелого хлама, вокруг не было ни души. Мы с Евой и Акимычем, не сговариваясь, кинулись растаскивать обгоревшие доски, отгребать копченую штукатурку. В свете молодых лун мы принимали за простертые человеческие фигуры то изъеденный огнем кипарисовый столб, то гору закопченных, рассыпающихся в руках тростниковых циновок. Периодически кто-то из нас начинал бегать по ближайшим улицам, крича: «Люк! Гус! Отзовитесь!». Иногда из мрака выступали люди, неписи с потерянными взглядами, с черными лицами. Они слепо смотрели на нас и брели себе дальше. Когда рассвет уже был бесспорен, Ева села на закопченный камень и впилась кулачками в ставшие серыми волосы.

– Я думаю, это все, – сказала она.

Тут я в безумной надежде выхватил из инвентаря клановую доску.

– Они тут есть, оба! Значит, они живы!

– Не неси чушь, мертвецы тоже остаются в кланах. Иначе бы любой игрок вылетал из клана по десять раз за сражение.

– А напиши им! Если они живы – письмо дойдет.

– Умерших не сразу убирают из списков почты, только с глобальным обновлением. Дня два-три еще ждать.

– Живы они, – сказал Акимыч, – если бы они сгорели, остались бы кости.

– Вон кости валяются, и вон, и вон.

– Это кости игроков, это точно не Люк и не Гус, я бы их узнал. Даже в таком виде!

Мы услышали странные звуки. Вы не поверите, но это плакала Ева.

–Это от нервов, – злобно сказал она, вытирая нос рукой. – Вы правы, костей тут слишком мало для такой заселенной гостиницы. Думаю, я догадываюсь, что стало с нашими придурками.

Глава 5

Не успела Ева сказать хоть что-то еще, как в пространстве зазвучали органные переливы и над нашими головами алыми буквами высветилось общее системное сообщение.

«Начало локального события «Месть Камито»

Жугар, князь провинции Учгур, вероломно вторгся в пределы Камито, сжег ее столицу и увел в плен жителей. Отважные герои начиная со 120 уровня приглашаются в Камито для участия в освободительном походе возмездия. Запись в войска Камито открыта с этого момента, поход начинается через неделю. Возденьте же меч справедливости и разрубите путы рабства!»

– Ну вот, видите, все хорошо, – сказал Акимыч, – ребята в плену, живы-здоровы, сейчас мы запишемся в войска и пойдем их спасать.

– Куда мы запишемся на сороковом уровне? – спросил я, – В обозную кухню, в качестве провианта? Даже Еве до сто двадцатого еще качаться и качаться.

– А что, прогонят что ли? От маленьких тоже может быть польза по хозяйству. Сыны полка…

– Думаю, – сказал я, – правильнее будет никуда не записываться, а прямо сейчас пойти вслед за этим Жугаром, или как там его, и попытаться самим освободить ребят.

– Во время таких локальных событий, – сказала Ева, – вне границ населенных пунктов вся территория становится зоной свободного ПвП, по которой очень не стоит скакать людям, не принадлежащим ни к одной из воющих сторон. Потому что их на полном основании попытается грохнуть каждый встречный, ничем не портя себе карму, а, наоборот, получая бонусные очки события, каковые потом обмениваются на очень симпатичные награды. Конечно, за нас – мелких, без воинских званий, без принадлежности к одной из армий – грошики будут давать, но курочка по зернышку клюет.

– Но не можем же мы просто так сидеть и ничего не делать, – сказал Акимыч.

– Интересно, – сказал я, – а можно как-нибудь записаться на войну целым кланом? Они что будут проверять, есть ли у нас игроки сто двадцатого уровня?

– Тем более они у нас есть! – сказала Ева. – Эта бастардовская на всю голову больная друидка какого уровня?

– Ща проверим, – сказал я, доставая клановую доску. – Вот, Серая Плесень сто тридцать четвертый уровень.

– Ну, давайте попробуем, – сказала Ева. – Теоретически у кланов должны быть особые правила участия в событиях, жаль, что я толком про это ничего не знаю. Никогда не собиралась стать клановым бойцом, знаете ли. Вообще сразу после объявы тут должны где-то открыться вербовочные пункты.

– Если поход через неделю, – сказал Акимыч, – все равно как-то долго. Ребята будут томиться в тюрьме, в цепях…

– Это вряд ли, – сказала Ева. – Цепи, думаю, тут вообще не используют, сплошные канги – колодки такие на шею деревянные. А уж тем более в тюрьмы никто никого запихивать не будет, тюрем не напасешься. Когда их пригонят в Учгур, они там просто получат рабский статус, который сам ограничит свободу их передвижения и действий. Будут на полях работать или улицы мести – если там есть, конечно, поля и улицы, я когда по региону смотрела данные, так Учгур почти весь был обозначен как степь, населенных пунктов и не помню там.

– А разве в Таосань разрешено рабство? – спросил я.

– В Таосань все разрешено и ничего не запрещено – тут же война. Вообще в тех провинциях, которые пытаются как-то сохранять закон и порядок, рабства, кажется, нет. Не во всех во всяком случае. Войска Камито, скажем, когда… если победят, пленников в рабы, уверена, брать не будут, в квесте же – сплошной антирабский пафос. Обойдутся взиманием контрибуции, думаю, или еще что-то в этом роде.

– А что, Камито может не победить? – удивился я.

– Конечно может, иначе какой был бы смысл события? Все зависит от активности игроков с каждой стороны.

– С какой «каждой» стороны?

– А ты думал игра всем миром предлагает идти на несчастный Учгур? Мы в Камито, вот мы и получили сценарий Камито. В Учгуре, наоборот, игроков приглашают принять участие в отражении вторжения. Поехать ты можешь на любой вербовочный пункт – и туда, и сюда. Но, если честно, что-то подсказывает мне, что перевес будет на стороне Камито, все-таки приплыть сюда проще, а Учгур нормальных портов не имеет, да и выход к морю там неудобный – через пустыню. Хотя в Учгуре, вроде, многие играют, большая провинция, активная, агрессивная, квестов множество, да и вообще вся эта неумытая романтика орды многим нравится. Нет, война будет массовой. И уж точно не увеселительной прогулкой.

– Мясо будет! – восхищенно-потрясенно вздохнул Акимыч.

– Здешние игроки обожают организовано воевать, – кивнула Ева, – Кто не обожает – переселяется на другие континенты или на острова сбегает.

***

Утром в город потянулись монахи – монастырь учгурцы не тронули, побоялись злить богов, наверное. Монахи везли на телегах, запряженных волами, котлы с рисовой кашей, мотки оранжевой материи – бинтовать раны, корзины с благовонными травами: опять-таки для лекарственных целей и чтобы духов разрушения курениями изгонять. Не все жители Камито оказались в полоне. Раскрывались крышки потайных люков, поднимались перевернутые лодки, тоненькой струйкой в город текли успевшие сбежать за ворота. На улицах снова появлялась пока еще пришибленная и зашуганная жизнь.

Вербовочный пункт оказался весьма приметен: несколько высоких шестов с красно-белыми флагами Камито и невесть откуда взявшиеся чиновниками перед низенькими столиками с табличками и свитками. Действительно, клан-лидер мог записать свой клан на участие в событии целиком, вне зависимости от уровня бойцов. Нам сообщили, что мы приписаны к отряду «Речных крабов», а военачальника нам пришлют позже, потом, не мешайте, проходите, не задерживайтесь, все дополнительные сведения читайте на столбах.

На квестовой панели появилось задание «Месть Камито», но там пока требовалось только дождаться начала похода.

– А у вас над головами точки засветились, – сказал Акимыч, – красные.

– Можно подумать, над тобой ничего не светится, – ответила Ева. – Мы же теперь полноценные участники боевых действий, так отмечаются союзники.

– Прикольно, – Акимыч попытался поймать красный светящийся шарик над Евиной головой, но тот прошел сквозь его пальцы.

Я остановился около монастырской телеги, заставленной лечебными корзинками.

– Сейчас, тут кое-что возьму, – сказал я, набирая из корзинок подсушенную растительность.

– Ах ты ворюга! – рыкнули сзади, и мне прилетело по плечам бамбуковым шестом.

Один из монахов с совершенно несмиренным видом занес палку снова.

– Это для дела! – обиженно крикнул я, – для нашей славной армии! Вам что, горсть травинок что ли жалко?

– Не жалко, – сказал монах опуская шест. – Но во всем порядок должен быть. Подойди к начальнику, подай ему прошение, получи разрешение – тогда и бери сколько надо, а вздумаешь еще шарить самовольно по чужим корзинам, так вздую, что кожа на спине пузырями отойдет.

– Зачем тебе это сено? – спросил Акимыч.

– Хочу новый навык попробовать. Для него пять видов трав нужно, а у меня травничество – семь, я даже не знаю растет ли тут такая низкоуровневая трава вообще.

– Спросил бы меня, – сказала Ева, – у меня травничество пятьдесят шесть. Собрала бы тебе хоть целый стог.

– А я знал что у тебя вообще есть травничество?

– Алхимик, который не травник, – идиот, – сказала Ева, – я по-твоему похожа на идиота?

Любит она на пустом месте раздражаться.

– Что тебе еще нужно для этого твоего навыка?

– Пригоршня грязи и кровь разумного существа.

– Боюсь, тогда твоя кровь не подойдет.

– Ну, тогда дай мне свою высокоинтеллектуальную, – огрызнулся я.

– Только предлагаю пройти за пределы города, – сказала Ева, – потому, что от твоих навыков в общественных местах всегда одни сплошные неприятности.

Мы прошли через северные ворота, которые являли сейчас собой печальное зрелище: обе створки были частично сбиты с петель и повисли вдоль стены, как крылья дохлой птицы. Больше всего проблем возникло с грязью. Смесь песка с дорожки и воды из фляги навык упорно не желал признавать искомой «пригоршней», так что пришлось идти до ближайшего рисового поля, которое хотя уже и подсыхало, ибо рис был почти готов к уборке, но все еще было покрыто черным и влажным в глубине илом.

– Давай мы отойдем подальше, – сказал Акимыч, – и призывай свою игогушку. Ну, что? – крикнул он через минуту, – не призывается?

– Вообще уже призвалось, – ответил я.

Ребята вернулись и тоже уставились на мою ладонь, на которой сидел крошечный, в пару ногтей лягушонок. Он в ответ смотрел на них крохотными белыми бусинками выпученных глазенок.

– Я даже отказываюсь это комментировать, – сказала Ева, – и что с ним нужно делать?

– А я-то откуда знаю?

– Спусти его на землю, может, ему свобода действий нужна.

Я положил лягушонка на песок дороги.

– Только не наступите на него!

Мы стояли на четвереньках и смотрели на лягушонка. Лягушонок, кажется, пригрелся на песке и заснул.

– Нет, ну что-то же он должен уметь, – сказала Ева, – хоть какой-то толк от него должен быть.

– Сейчас, – Акимыч подполз к канаве у поля и вернулся, зажав между большим и указательным пальцем извивающегося червяка. – Вот, смотри, добыча! Кусь! Ату!

– Да, – добавил я, – бей его!

Лягушонок проснулся и уставился на червяка, после чего надул щечки и, кажется, плюнул в розовое извивающееся тело. Червяк дернулся и затих. Акимыч поднял червяка и внимательно его рассмотрел.

– О! Смотрите, в нем дырка, проедено почти насквозь. И большая дырка, кстати, миллиметра три, не меньше. Похоже, кислота какая-то.

– Отлично, – сказала Ева, – теперь ты гордый обладатель лягушки, которая может убить червяка с расстояния в десять сантиметров. Я считаю эту войну Учгур уже проиграл.

Я вспомнил слова ведьмы про нож.

– Может, это как нормальный боевой навык прокачать можно? Акимыч, там в канаве еще червяки остались?

После убийства пяти червяков игогушка, кажется, потерял интерес к происходящему и больше не реагировал на приказы. Есть червяков он также категорически отказался, как бы соблазнительно мы не размахивали их розовыми хвостами перед его носом.

– Вообще, – сказала Ева, поднимаясь, – тут война идет, друзья в плену, а мы черт знает чем занимаемся.

– А чем еще заниматься, раз мы в армии, – сказал Акимыч. – В городе все равно делать нечего. Там только монахи бродят, кости собирают и на погребальных кострах жгут. Хотя можно пойти к их телегам и попросить каши.

– Сперва нужно к начальнику, подать прошение… – пробормотал я, поднимая игогушку и засовывая его в карман. Почему-то мне показалось, что это мальчик. Была в нем некая миниатюрная такая брутальность.

***

Камито оживал на глазах. Кучи угля вывозились, завалы расчищались, копоть отмывалась. Появились пункты торговли товарами для нужд пострадавших – там мы приобрели войлочную легкую круглую палатку о пяти бамбуковых жердях – конструкция держалась, на мой взгляд, исключительно на честном слове и магии, но возводилась и разбиралась быстро, от чужих взглядов и возможного дождя защищала и стоила относительно умеренно. Прямо напротив нашей палатки трое неспешных задумчивых неписей буквально за несколько часов возвели пусть маленький, но все-таки дом – с красными лакированными балками, перилами веранд, крышей из алой блестящей дранки; к вечеру в новенький дом даже успело заселиться семейство неписей. Открывались и лавочки, пока что в парусиновых шатрах, уже повсюду в городе стучали молотки, взвизгивали пилы, вездесущий запах гари потихоньку вытеснялся запахом свежей кипарисовой древесины, лака и благовоний.

В порт стали прибывать игроки. Большие корабли, (которые трудно было отозвать, так как сперва их требовалось полностью разгрузить), теснились у причалов, лодочки возникали и исчезали в прибрежных волнах, вокруг города образовалось кольцо клановых военных лагерей. Прошло уже несколько дней, а мы еще понятия не имели – кто такие «Речные крабы», где их искать, кто наш командир и что нам надлежит делать. Каждый день Ева утром и вечером отсылала письма Гусу и Лукасю, и мы облегченно выдыхали, слыша успокоительное блямканье оповещения о том, что письмо ушло адресату, присутствующему в мире, и, значит, живому. Ответа мы не ждали – даже если у рабов будет возможность воспользоваться почтой, то вряд ли их уже успели пригнать в столицу Учгура. Гнать несколько тысяч, а то и десятков тысяч людей пешком по джунглям, горам и травянистым степям – занятие не самое быстрое.

Целыми днями я ловил рыбу с причала – конечно, так близко от берега ничего толкового не вылавливалось, а свиток "Вонюючки" был у Гуса. Но торговцы охотно брали, пусть и за копейки, всех этих сайр, желтохвостиков и маленьких тунцов – разрастающуюся армию нужно было кормить.

Только на четвертое утро на наших квестовых панелях загорелось требование немедленно прибыть в расположение «Крабов» на северной дороге напротив арахисового поля.

Что же, мы прибыли и могли своими глазами убедиться, что «Речные крабы» точно не были элитным отрядом местной армии. Восседающий на складном стульчике военачальник-непись Сакаяма был пьян так, что придерживать его на этом стульчике должны были два босых пехотинца, выглядящих крайне живописно в кольчугах, сплетенных из соломы, и с нагинатами, которые представляли из себя привязанные к кривым палкам кухонные ножи. Я огляделся. На «месте расположения» я не увидел ни походных шатров, ни других игроков. Несколько кучек воинов-крестьян сидели вокруг костров, возле дороги паслась кобыла с раздутым пузом и бельмом на одном глазу и больше здесь ничего не было.

И хорошо, – подумал я, – быть в авангарде крабам явно не светит, главное, чтобы мы с ними могли добраться до Учгура и найти там Гуса с Лукасем. А что касается воинских подвигов и наград за битвы, то лично мне они даром не нужны. В идеале я бы предпочёл вообще ни с кем не драться, а сделать свое дело и максимально оперативно дезертировать. Приятно, что все члены нашего клана были в этом со мной горячо и полностью согласны. То есть я, конечно, не знал, что думает обо всем этом Серая Плесень, но меня это как-то не волновало.

Если Сакаяма и давал нам какие-то важные указания, то они остались неизвестными, потому что понять, что он мычит, было решительно невозможно. Все же мы дисциплинировано разбили палатку неподалеку от зеленых рядов арахиса и даже попытались выяснить у соотрядников – нужно ли нам нести какие нибудь боевые дежурства или что-то вроде того, но наткнулись лишь на встречные вопросы о том, нет ли у нас с собой винца или чего-то пожевать, кроме этой вонючей каши. Даже Хохен не вызывал у этих недосолдат особого интереса, хотя, строго говоря, из всех присутствующих на арахисовом поле он был единственной дееспособной боевой единицей. Проведя несколько часов в расположении крабов и убедившись, что наш командир не собирается трезветь, поскольку постоянно подновляет свое состояние большими глотками из тростниковой фляги, мы решили, что будет разумнее самим позаботиться о себе. Например, я могу опять отправиться в порт – ловить рыбу, а Акимыч пойдет со мной и будет в меру своих сил жарить, сушить, солить, и коптить ее тут же на набережной, Ева же пройдется по городу в поисках любого другого пригодного в дорогу провианта, главное, чтобы это не была каша: вообще идея сдабривать рис ладаном и маслом хризантемы мне здравой не кажется.

Акимыч заканчивал портить уже четвертую или пятую сковородку разделанной рыбы, когда вдруг вскрикнул и перевернул сковородку на угли.

– Ним, блин, бросай удочку, смотри туда!

Я посмотрел «туда».

Со свежеприбывшего корабля на ближайший к нам причал спускалась новая партия игроков, которых издалека было и не рассмотреть. Но зато прекрасно был виден герб на парусах корабля – фиолетовый круг, пронзенный золотой молнией.

– Приплыли! – прошептал Акимыч.

Ну да. Разумеется. А то мы здесь слишком скучно и однообразно живем. Вот как раз клана «фиолетовых» в полном составе нам тут и не хватало.

Глава 6

– Бежим в город, – возбужденно зашептал Акимыч.

Шептал он, мне показалось, совершенно зря, так как нас с причалом разделяли несколько сотен метров, но он все же шептал и пригибался. – Надо срчоно Евке сказать!

– Не надо ничего Евке говорить, – сказала Ева, спрыгивая позади нас с парапета на песок, – я их лоханку еще четверть часа назад засекла. Черт, там первые уже как раз сюда сворачивают!

Мы оглянулись по сторонам и, не сговариваясь, помчались к старой перевернутой шлюпке, лежащей на песке, подставив солнцу черное, обросшее сухими ракушками пузо.

– Сколько мы будем тут сидеть? – спросил Акимыч.

Шлюпка основательно рассохлась, и в щели пробивался свет, делающий Акимыча полосатым.

– Сколько сможем, – сказала Ева. – Нам нужно подождать, пока они пройдут вербовку, тогда убивать своего союзника им будет ох как неприятненько – там штрафы совершенно адские. А я сейчас запрос на вывод из капсулы отправлю. Эххх, опять придется деньги на аренду тратить, я уж не гооврю про трубку питания – хотя к ней я уже почти привыкла. Но совершенно не хочется оказаться на цепи у них в трюме.

– А Ниму-то что делать? – спросил Акимыч. – Похитят его, точно похитят!

– А Ним, я так полагаю, отныне будет жить тут всегда. Ночью мы будем украдкой запихивать ногой под лодку провизию… Нет, ну что за непруха! Какого рожна они приперлись именно сюда, им в Альтрауме что, заняться больше нечем?

– Интересно, как они так быстро приплыли? – спросил я, вытягиваясь на песке.

– Да как угодно! Варлоком портанулись к кораблю, на мачту – кристалл скорости, благословение Нейдона, если хороший движок, да рискнуть прямо через океан переть – за пару дней можно управиться, даже если из Глаувица стартовать. Когда у тебя полный корабль бойцов 110+, то пират тоже как следует думает, а потом решает, что у него найдутся дела и поинтереснее. Тем более у них не каравелла какая-нибудь грузовая, а чисто боевой быстроходный корвет – смысла нет за таким гоняться.

– Корвет-кревет… ну что они к нам привязались, а? – вздохнул Акимыч. – Нам что тут, действительно, под этой лодкой теперь торчать до ночи? А если ее хозяин придет?

– С вероятностью девять из десяти ее хозяин сейчас бредет, подгоняемый кнутом, по учгурским степям, – сказала Ева, и, заметив, как изменилось полосатое лицо Акимыча, быстро добавила, – впрочем, наверное, кормят его хорошо, вокруг открываются прекрасные виды, он получает незабываемые новые впечатления и абсолютно уверен, что скоро придут друзья и спасут его.

– Ладно, Ев, – буркнул Акимыч, – я что, маленький что ли. Все нормально. Только хорошо бы фиолетовые провалились куда-нибудь вместе со своим кораблем.

– Куда это мы должны провалиться? – раздался громкий голос над лодкой.

Мы замерли, и тут лодка взлетела – сильная рука без видимых усилий откинула наше укрытие в сторону, перевернув. Над нами возвышался Сиборн. В таком хорошем боевом магическом доспехе – белые переливчатые короткие одежды в защитной сетке серебристых рун, на голове – веночек с кристаллами, жезл на поясе. Стоит он, значит, весь такой нарядный, а у его ног копошимся чумазые и ободранные мы – тут не очень-то с банями и галантерейными лавками после разрушения города дела обстоят, между прочим. А на мне еще и шапка.

Ева с досады пнула песок каблуком и хрюкнула. Я понимаю, что про дам так говорить нехорошо, но но не знаю как по-другому назвать изданный ей звук.

– А как вы нас нашли? – щурясь на Сиборна, спросил Акимыч.

– Когда три цепочки следов на песке ведут к перевернутой лодке, тут Эйнштейном-то быть не надо.

– А как вы вообще поняли, что это наши следы?

– И опять-таки обойдемся без старины Эйнштейна – у вас, знаете ли, есть некая характерная примета, намекающая на ваше присутствие.

Мы обернулись. Хохен торчал метрах в десяти за лодкой и пялился в море.

– Что он тут делает? – возмутился Акимыч, – он же с самого утра шлялся у сгоревшего чайного павильона!

Ева поднялась, отряхивая с себя песок, с вызовом посмотрела на Сиборна, вскинув подбородок.

– Ну, что время тянете? – убивайте нас! Раз вы пока вербовку не прошли, мы еще не союзники, а стражи в городе почти нет. Можете измываться над нами безнаказанно.

Сиборн задумчиво посмотрел на Хохена.

– Уважаемая пани София, я весьма благодарен вам за предложение, но, пожалуй, им не воспользуюсь.

Он достал золотой портсигар, вынул оттуда тонкую коричневую сигарету и присел на нос лодки, скрестив длинные ноги.

– Не могу сказать, что ваше присутствие здесь доставляет мне большое удовольствие, чего нет, того нет. Однако не думаю, что наши сложные отношения станут такой уж проблемой. Конечно, ваша выходка с замком не понравилась нашему клан-лидеру. Возможно, она даже вспылила. Кстати, как вы это проделали – я даже не спрашиваю, потому что вы несомненно тщательно храните свои секреты. Тем не менее неофициально могу сообщить вам, что поведение некоторых членов клана «Люпденорд», особенно их комментарии в адрес нашего клан-лидера на форуме заставили Эллану, так сказать, сместить острие своего негодования.

– То есть, – сказала Ева, скрестив руки за спиной, – мы теперь не враги номер один?

– Безусловно вы давно потеряли это почетное место. Более того, может быть где-то в глубине души, очень, очень в глубине наш клан-лидер отдает должное тому факту, что именно благодаря вам «Люпусы» остались без замка. Должен сказать, что я изначально скептически относился к уверенности аналитиков в ослабленности «Люпусов». После смены состава и руководства они, конечно, потеряли в собственной мощи, но связи и влияние у них остались, их альянс с «Жуками» можно было предсказать. Когда наш клан-лидер осознал, что именно вы в какой-то степени спасли нас от полного разгрома под Ка-Труа, она… скажем так, она стала гораздо реже стала высказывать свое желание вырвать вашу печень и зажарить ее в масле. Не то, чтобы она совсем отказалась от этой идеи…

– Я ей писала, – сказала Ева, – сразу же написала, что мы готовы уступить им замок, придумав схему. А она просто взяла – и меня заблокировала!

– Молодости свойственна горячность, – сказал Сиборн, затягиваясь. – Но когда Эллана узнала, что вы передали замок «Бастардам» – у нее прямо целый день было хорошее настроение. То и дело выходила в реал почитать как «Люпусы» воют на форумах. Кстати, если не секрет, сколько эти хитрованы предложили вам аренды?

Ева молчала, а я, вспомнив договор с «Бастардами» и не припомнив, чтобы сумма сделки обьявлялась там тайной, честно ответил – тысячу золотых в месяц.

Сиборн присвистнул.

– Восхитительно! Такого даже я не ожидал. Вы не шутите? Нет? Ну, дорогие мои, если я скажу, что вы прогадали минимум в сто раз, вы не очень огорчитесь?

– Мы не огорчимся, – проворчал Акимыч, – потом что мы все равно ничего с этим замком делать не могли.

– Да, кусок вы откусили действительно непроглатываемый. С другой стороны, хорошее отношение с альянсом «Бастарды» и определенное их покровительство – само по себе крепкая валюта.

Сиборн докурил и втоптал окурок каблуком в песок.

– В общем, я прервал ваше уединение только за тем, чтобы сообщить: вам не стоит бегать от нас зайцами. Это не значит, что я рекомендую вам с утра до вечера мозолить глаза некоторым членам нашего клана, думаю, вы и сами догадаетесь, каким особенно. Но охотиться за вами мы тут не собираемся. Полное и торжественное игнорирование друг друга абсолютно устроит нашего клан-лидера.

– Она уже знает, что мы тут? – спросила Ева.

– Разумеется, она тоже заметила вашего железного друга. Он, я бы сказал, несколько бросается в глаза.

– И что она сказала?

– Не думаю, что уместно будет это повторять, – сказал Сиборн, поднимаясь, – Эллана человек эмоциональный. О!

Взгляд Сиборна остекленел, а над головой его зажегся алый шарик.

– Ну вот, – сказал Сиборн, убрав невидимые нам панели. – Теперь мы официально союзники и ближайшие пару недель изо всех сил постараемся иметь друг с другом как можно меньше контактов, правильно?

– Зачем вы здесь? – сказал Акимыч, – вам же замки воевать надо, вы заявки подали.

Сиборн усмехнулся.

– Неделю назад клан «Глубоко фиолетово» в безупречной осаде взял во владение замок Амадуэр.

– Поздравляю, – кивнула Ева.

– Это, конечно не такой серьезный феод, как «Ка-Труа», но в нашей власти заняться его расширением.

– Для чего вам нужно много воинской славы, – сказала Ева, – поэтому вы в Таосань.

– Пани София, как всегда, мыслит весьма ясно. Думаю, мы выяснили наше положение и засим откланиваюсь.

Откланиваться он, впрочем, не стал, просто ушел.

– Ну, и хорошо, – сказал Акимыч, – я лично рад, что не придется от фиолетовых по болотам прятаться.

– Почему-то у меня такое ощущение, – сказала Ева, – что меня поводили мордой вот по этому песку.

– Просто вы с Нимом не любите себя дураками чувствовать. С Хохеном действительно глупо получилось.

– А ты, можно подумать, любишь, – сказал я.

– Да я так-то привык. Дурак, так дурак, зато все вокруг умные, мне же лучше – можно с умными людьми общаться. А вы – страдайте!

Изрекши этот парадокс, Акимыч страшно развеселился и швырнул в воду камушек. Блинчиков пятнадцать получилось.

***

Тренировки игогушки ни к какому видимому успеху не приводили. Игогушка исправно делал пять-шесть плевков после чего устраивал забастовку. С червяками он расправлялся на ура, а вот кузнечик лягушонку оказался не по зубам – жесткий хитиновый панцирь защитил членистоногое. Игогушка даже не возражал против того, чтобы плеваться на угрожающе занесенный над ним палец Акимыча, после чего Акимыч говорил: «Прямо жжет!» и вытирал палец о траву. Мы отломали веточку размером с лягушонка, чтобы проверить – растет ли он, но нет, лягушонок как был в два ногтя длиной, таким и оставался.

Мы теперь все время торчали на арахисовом поле, разумно не показываясь в городе. И делать там нам было абсолютно нечего – я даже травничество от скуки до восьми прокачал, только низкоуровневой травы здесь почти не росло, особо не разойдешься. Ева вообще большую часть времени проводила в реале: прилежно изучала карты Камито и Учгура, механику локальных событий и сложные политические взаимоотношения на Таосань. Она пыталась делиться с нами этими важными сведениями за ужином, но под рассказы о том, как государыня Юй по очереди изничтожала всех пятнадцать верховных министров, мы с Акимычем начинали быстро клевать носом. Нет, я понимаю, что все это очень важно и нужно, но как же хорошо, что для этого у нас есть Ева!

Речные Крабы слегка приросли численностью, даже какие-то игроки поставили свои палатки на арахисовом поле, но никаких других изменений не воспоследовало. Когда мы в очередной раз обучали лягушонка атаковать жирную изумрудную гусеницу, к Сакаяме прибыл гонец с указом, привязанным на конце копья. Гонец скакал из города с такой скоростью, что мы не успели отреагировать – нас с Акимычем лошадь столкнула в канаву, а, когда мы оттуда, трясясь и ругаясь, вылезли, то на дороге вместо игогушки нашелся лишь комочек влажной пыли. Я сперва запаниковал, но потом увидел, что навык на панели снова приобрел статус активного.

– Ты думаешь, это тот же самый? – спросил Акимыч, глядя на лягушонка.

– Сто процентов, – ответил я. – Видишь, у него на брюшке черное – это он в евины чернила залез утром.

– Ты все же следи за ним, может, он сейчас кучу опыта потерял, мы же не знаем.

– Что-то мне кажется, – сказал, я пряча лягушонка в карман, – что это такая же ерунда, как и все прочие мои навыки.

***

Обратная от монастыря сторона горы была совершенно заросшей. Никаких тропинок и дорожек тут не имелось, лишь кое-где поросший кустарниками крутой склон образовывал небольшие каменистые площадки, на которых можно было отдышаться и оглядеться. Где-то через час восхождения я сдался и сел посреди одной из таких площадок.

– Уважаемая О-Кицу, – крикнул я, – вы же наверняка меня видите или чувствуете! Не могли бы вы со мной встретиться? У меня есть сушеный тунец, из которого можно наделать много-много вкусной тунцовой стружки.

Сказав это, я встал на руки и начал прыгать на них по площадке. Ловко, как настоящий акробат.

– Не поможет, – сказал я на втором круге. – Если вы хотите так с меня шапку снять, то она на ушах застряла.

– Нужна мне эта твоя шапка, – сказала О-Кицу, выдвигаясь из камня. – Ты для меня что в шапке, что без шапки – жалкий кусок конского навоза.

– Ага, – сказал я, делая какое-то уж совсем немыслимое сальто. – Пжалста, не надо, меня сейчас вырвет!

После чего меня с силой приложило задом о валун, на котором я остался сидеть, пытаясь отдышаться.