Kitobni o'qish: «Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 1», sahifa 3

– Верно.

– Это пришелец?

– Да.

– Так ты занимаешься изучением НЛО?.. Почему сразу об этом не сказал? Я могла сдать тебя копам, между прочим. О, это всё меняет! Ибо знаешь что? Я тоже ищу пришельцев! Раз уж у нас общая цель, то почему бы нам не объединиться? Если случайности в самом деле не случайны, то наша встреча тоже несёт в себе какой-то сокровенный смысл! О, профессор Нортон, ваша метафизика гениальна!

Глава 5. Уиллоубрук

14 июня 2016 года, 6:30 утра

Лондон заливал дождь. Птицы, пролетая над городом, каркали и гадили на мельтешащие по тротуару «инопланетные тарелки» – тенты невзрачных зонтов, под которыми прятались лица суетливых прохожих, чьи мозги заполонили надуманные ничего не стоящие проблемы. Они убедили себя, что их озлобленные прокисшие мины никто не видит. Но они ошибались…

Он видел. Видел их все. Заглянул в каждое из них.

Он был простым котом: беспородным, неприметного темно-бурого окраса – самое то, чтобы слиться с лондонской грязью. Местные коты называли его «Мяау», дети «Кися», скромняги робко шептали «Кис-кис», а торговцы величали его «Пшелвонкотяра!» Ни одно из этих имен – считал кот – ему не подходило. Ну знаете, – не отражало его истинную сущность! Поэтому он предпочитал оставаться «Безымянным Бездомным Котом». По крайней мере, если кто-то при знакомстве услышит это имя, то тут же поймет, что ничегошеньки от такого, как он, не наберешься (Разве что блох). И не будет тогда обмана и предательств, обёрнутых целлофаном лицемерия, который настолько метафорический, что его даже нельзя пожевать. Этой универсальной истиной он жил долгие восемь лет – рекордный срок для бродяги. Иногда Безымянный Бездомный Кот жалел, что не родился человеком. Ему казалось, что он мог бы стать выдающимся философом или героем, или, возможно, даже Премьер-министром. «Вот в следующей жизни…» – сетовал кот, но каждую новую жизнь вновь рождался простым котом, и – что самое обидное – каждый раз бездомным. Сегодня он прозябал девятую жизнь – последнюю невычеркнутую из списка.

Безымянный Бездомный Кот нашел убежище от дождя в старой коробке из-под какой-то бытовой техники, среди мусорных баков в мрачном ущелье между двумя магазинами. В такие пасмурные летние периоды в Лондоне, момент, когда ночь встречается с еще не разгоревшимся солнцем, самый неприятный: холодный и слякотный, как мокрые носки.

Кот поджал под себя лапки, пристально провожая взглядом толпы британцев. Иногда он жалобно мяукал, чтобы привлечь к себе внимание. Но всем было на него всё равно. Он был слишком мал для того, чтобы значить что-то для этих двуногих.

Безымянный Бездомный Кот прикрыл глаза. В животе громко заурчало, и он облизнулся, вспоминая, что не ел уже три дня. Коробка могла спасти его от дождя и ветра, но никак не от голода. «Нужно найти еду», – подумал он, слишком усталый, чтобы исполнить план.

Так, в компании голода, кот задремал. Он давным-давно привык не видеть снов – с тех самых пор, как люди бросили его маленьким котенком. Но Безымянный Бездомный Кот радовался и бесцветным пустотным дремам, часам бездумья и забвения. Хотя однажды ему привиделось, что он – профессор, вещающий гениальные лекции по философии многомиллионным слушателям.

«Мяу-мяау-мур-мя-мяяа», – рассказывал профессор Безымянный Бездомный Кот. Или лучше – «Гениальный Профессор Кот»? Это имя ему понравилось: скромное и звучное.

Толпа двуногих аплодировала ему, фиксируя в толстенных блокнотах каждое слово.

«Великолепно!» – плакали лучшие умы человечества.

«Я люблю вас!» – вздыхали девушки.

Кот приоткрыл один глаз, почуяв вкуснейших аромат. Он принюхался. Ага! Говядина. И совсем близко – прямо у его картонного домика. Что за сон? Нет, стойте… он уже проснулся? Безымянный Бездомный Кот открыл второй глаз, поднялся и осторожно выглянул из коробки.

Еда. Она лежала прямо там. Целая кучка мясных кусочков в нежном желе. Кот посмотрел по сторонам – никого из двуногих поблизости не было. Это показалось ему весьма странным, потому что обычно добродетели ошиваются поблизости, улыбаясь, издавая жуткие звуки – как они считают – умиления, и беспардонно наблюдая за столь интимным процессом как прием пищи.

Безымянный Бездомный Кот тот час бы бросился к ноутбуку и написал об этом загадочном явлении целую диссертацию! К сожалению, он не умел пользоваться ноутбуком, да и писать тоже. А даже если бы и умел, то все равно не смог бы, потому что… у него лапки.

9:15 утра

– Когда мы найдем инопланетян, что мы им скажем? – опомнилась Габриэль Феннис, осторожно перешагивая обломленные ветки. – Типа, эй, как делишки? Наверное, плохо! Вам помочь?

Адам Дэвисон внимательно следил за показаниями какого-то чудо-устройства с вертящимися в разные стороны антенками, кнопками и рычажками, которое он достал из зеленого чемодана, когда они попали, как он рассчитывал, в охраняемую зону. Белки и ящерицы расступались перед ним, словно море перед Моисеем. Нет, их пугала не его запятнанная кровью рубашка, ставшая прошлой ночью причиной переполоха в «Вялой Кобыле», – ее он предусмотрительно заменил на новую хлопчатую, купленную здесь, на Земле, – звери шарахались от мерзкого писка, исходившего от его так называемого «технического чуда». К счастью Габриэль, писк раздавался на частоте, не воспринимаемой человеческим органом слуха, и девушке повезло не оглохнуть от наипротивнейшего звука на свете. Не будем брать в расчёт, что в пределах Вселенной найдутся звуки похуже.

– Ты только сейчас об этом думаешь? – спросил Адам, сверяясь с картой на голографическим экране наручных часов.

– А стоит ли мне помахать им рукой? Ну знаешь, в приветствии! – Девушка помахала правой рукой, репетируя дружеский жест. – Вдруг у них так не принято, и они решат, что я им угрожаю? А улыбка? Стоит ли улыбаться им? Может физиология их лиц отличается от нашей, и, когда они – как нам может показаться – улыбаются, в действительности им очень грустно? – Габриэль переступила через горку муравейника. – А что если! – воскликнула она, схватившись за голову.

– Что если что? – вздрогнул Адам от неожиданности.

– Что если у них нет лиц?

Адам скептически прищурился:

– Нет лиц?

– Да! Они же инопланетяне!

– Ты слишком возбуждена, – диагностировал он. – И думаешь не о том.

– Но где у них нос? А рот? А глаза? Как они… Боже, как они дышат? И, – остановилась Габриэль, – чем? Что если наш кислород им не подходит? Голова кругом! Столько всего надо было продумать, прежде чем отправляться на поиски инопланетян, – пришла к выводу она. – Не знаю, чтобы я без тебя делала, Адам! Спасибо, что согласился сотрудничать.

– Пустяки… – протянул тот, вспоминая, как вообще они к этому пришли.

Пятнадцатью часами ранее…

– Ай, дурацкая булавка! – Габриэль сунула уколотый палец в рот, чтобы умерить боль. – Не получится у меня создать детективную атмосферу с этими кривыми булавками! Адам, сгоняй в канцелярский.

Адам молча поправил (с первого раза!) съезжающую со стены карту с видом на Уиллоубрук. Это была совсем небольшая карта, такого размера, который смог выдать старина принтер. Она пока не имела на себе никаких подписей и фотографий, никаких разноцветных нитей, соплетающихся друг с другом в паутине тайны, одним словом – никаких улик.

– О, да ты прямо булавочных дел мастер! – Габриэль приступила с энтузиазмом что-то вычерчивать на карте красным фломастером.

Понимая, что в этой возне они только теряют драгоценное время, Адам молвил:

– Напомни, зачем нам бумажная карта на стене, когда я могу транслировать изображение со спутников в любом разрешении и в любую минуту времени? – Адам поколдовал над наручными часами, доказывая, что он не врёт.

– Как зачем? Для атмосферы! Вдохновение играет немаловажную роль в успехе расследования! – высунув язык от усердия, пояснила та.

– Но это не рационально…

На секунду отвлекшись от дела, Габриэль зловеще моргнула на Адама:

– Какой ты нудный! Как моя тётушка…

– Между «занудством» и «рациональностью» есть разница, – не согласился Адам, но всё же свернул голограмму. – И что ты рисуешь?

Габриэль закрыла фломастер колпачком и выпрямилась с видом детективного гения:

– Уиллоубрук находится на окраине Станвелла, в его восточной части. Здесь, – стукнула она фломастером по дороге, – где нас стопанули копы, кружило больше всего вертолетов. Зачем вертолёты на месте крушения НЛО? Правильно! Чтобы тушить пожар. Соответственно, эта область, – Габриэль ткнула в круг, захватывающий порядочную часть северной части леса, – место локации летающей тарелки. Самый безопасный вариант для нас – пройти в лес с южного перекрёстка. Мы припаркуем машину в километре от леса, спрячем её где-нибудь за кустами, чтобы не бросалась в глаза и чтобы её не угнали, пройдём здесь и здесь и – вуаля! – мы в лесу! Дальше всё зависит от наших детективных способностей. Проще некуда! Есть вопросы?

Габриэль стояла со счастливой улыбкой и глупо хлопала ресницами, запыханная собственной речью. Она ожидала большего воодушевления от Адама, чем тот демонстрировал ей сейчас.

– Да, – сказал Адам сухо. – А что такое Станвелл?

– Это название города! – Фломастер в кулаке Габриэль заскрипел.

– А, тогда понятно.

– Ещё вопросы?..

– Как ты планируешь не заблудиться?

Габриэль поскоблила фломастером подбородок:

– Здесь ты прав, – вздохнула она, – в этом загвоздка. Идеи?

Каменное лицо Адама посетило нечто вроде ухмылки:

– Я могу отыскать корабль с помощью своего радара, если, конечно, ты не придумаешь какой-нибудь новый отсталый способ поиска, Габриэль.

14 июня, 7:15 утра

Габриэль Феннис и Адаму Дэвисону предстояло долгое и утомительное пешее путешествие, но то была идея Габриэль, поэтому, несмотря на намозоленные ноги, она не жаловалась. А ее друг… казалось, его это вообще не волновало.

Толстые стволы возвышались к небу цвета мокрого бетона: живые столпы, дома и убежища для мелких животных и птиц, строительный материал и пища для насекомых. Если бы Габриэль попросили описать деревья в уиллоубрукском лесу тремя словами, она бы сказала: «Красивые, молчаливые, полезные». Иначе говоря – ее полная противоположность.

Девушка отвлеклась от рассматривания лесных красот и поняла, что отстает от своего спутника. Она перешла на легкий ковыляющий бег, нагнала мужчину и выровняла шаг.

– А что ты делаешь? – наконец обратила она внимание на дивное устройство в его руках. – Это и есть твой чудо-радар?

– Это… – Адам демонстративно потряс предмет. – Это… просто бесполезный неработающий хлам, – расстроился он и растряс «бесполезный неработающий хлам» еще сильнее. Один рычажок отвалился.

– Что делает эта штуковина?

– Эта «штуковина» улавливает энергетические следы. Например, вблизи космического корабля радиационный фон начнёт увеличиваться…

– А это не опасно?

– Главное, не отходить от инструкций.

На профессиональном языке «Штуковина» Адама носила название «Локус Рассеянной Потенциальной Энергии» и обладала множеством полезных функций. Как и сказал Адам, она умела определять различного рода следы энерго-колебаний: телепортационные, химические, вакуумные, гравитационные и другие, а также – оценивать радиус их действия и вероятную продолжительность активной фазы. Короче говоря, парни из «Терра» весьма предусмотрительны.

Габриэль Феннис снова не поспевала. Прошло еще около часа пути, и усталость давала о себе знать.

– Я так не могу! – застонала она. – Я обессилена и голодна!

– Мы ели в машине.

– Знаю, но… Да черт! – заглядевшись, Габриэль споткнулась об очередную ветку и растянулась на траве, получив в подарок от камня круглый сиреневый синяк на левом колене. – Откуда столько веток?!

Адам подал спутнице руку.

– Не знаю, – вздохнул он, и девушка поняла, что ее друг тоже на пределе.

– Нет, правда! Их тут целая куча. Хоть шалаш строй! – Габриэль схватила его ладонь и поднялась, скрипя суставами. – Вроде, урагана не было. Да и ветер не настолько сильный, чтобы обломать ветки.

– А ты права, – осмотрелся Адам. – Это странно.

– Это ещё что… – Адам внимательно следил за символами и цифрами на экране радара, стремительно наматывающими значения, и не мог уложить в голове, что всё это значит. Он запрокинул голову к небу, высматривая что-то среди зеленых крон.

– Габриэль, смотри! – воскликнул он, трогая за плечо девушку, старательно отряхающую одежды от земли и пыли.

– Что?

– Макушки деревьев поломаны!

– Я вижу.

– Что-то здесь явно пролетало. Судя по всему, второй корабль не обнаружили, потому что он не достиг земли.

– Не достиг земли? – не понимала Габриэль. – Как он мог не достичь земли?

– В этом и загвоздка! Что-то произошло до того, как он коснулся поверхности.

– Телепортация?

– А ты соображаешь, – протянул Адам.

Габриэль хмыкнула и развела руками:

– Годы фанатизма и научной-фантастики сделали своё дело.

– Однако это не совсем обычный телепортационный след. Я не знаю, как его расшифрова-аать!

Устройство задымилось в руках Адама, и тот едва успел избавиться от него прежде, чем прогремел взрыв. Покров из земли и листьев взметнулся в воздух, осыпав путников грязным дождём. Горланя свои вороньи проклятья, с деревьев в испуге слетели вороны.

Габриэль смахнула со лба грязь.

– И что это было? – уронила она.

– Перегрелся.

– Адам?

– Да?

– Твои технологии – полный отстой.

– Согласен, – подтвердил Адам и вытащил из волос Габриэль пожухлый лист.

***

Офицер Гарри Фицман хмуро следил за своими солдатами, раскуривая очередную сигарету в надежде притупить нервное возбуждение.

Не помогало.

Он был озлоблен на подвернувшуюся работенку, на людей, на вечно горланящих птиц, на дождливую погоду и даже на траву, которая, как ему чудилось, колыхалась у его ног слишком шумно.

Вы слышали об обсессивно-компульсивном расстройстве? Так вот, в случае офицера Фицмана оно могло стать летальным для всех, кто подойдет слишком неосторожно или заговорит слишком резко. А уж если человек ему не понравится – пиши пропало. Одна из свободных рук офицера всегда держалась за пистолет. По этой незамысловатой причине солдаты подступали к своему командиру с божьей аккуратностью.

– Дурацкие инопланетяне, – сплюнул офицер.

– Да, сэр, – отозвался стоящий рядом с ним солдат в шлеме и в бронированном жилете – член военно-научного комитета британских сил.

– Чтоб их…

– Да, сэр. Согласен, сэр.

– С чем согласен, болван? Как же я устал от вашей тупости!

– Да, сэр.

Гарри Фицман с презрением взглянул на солдата.

– Ты другие слова знаешь?

– Да, сэр. В смысле… так точно сэр.

– Будь прокляты эти инопланетяне. Из-за них вторые сутки прозябаем в этом вонючем лесу. – Офицер бросил сигару и раздраженно затоптал окурок, воображая, будто уничтожает весь мир.

– Да, сэр.

Гарри Фицман опасно глянул на солдата и ушёл.

Перекур не мог длиться вечно, в отличие от слабоумия его подчинённых. Как бы он того не хотел, а работа требовала от него действий. Раздраженно сопя, Фицман отправился к разбитому космическому кораблю и к другим безмозглым солдатам.

– Сэр! – отдал честь молодой солдат.

– Чего тебе?

Прежде чем тот заговорил, Гарри Фицман самостоятельно узрел проблему. В паре метрах от него двое других солдат вели за собой странного мужчину с зеленым чемоданом и молодую девушку. Первый шагал смирно, обхаживая глазами место крушения, а вторая – дергалась, бледнела и обливалась потом.

– Мы обнаружили в лесу двух гражданских, – отчеканил солдат. – Утверждают, что журналисты.

Когда их поймали, Габриэль Феннис и Адам Дэвисон наблюдали за работой солдат из естественного укрытия, которым для них послужили обгоревшие стволы деревьев, повалившиеся на бок из-за столкновения с ними массивного космического объекта. Пожар потушили, но специфический запах все еще носился по земле сквозняком, как неприкаянный зверь. Летающая тарелка глубоко вошла в грунт правым бортом, зачерпнув землю, словно совок садовой лопаты.

Пока солдаты сторожили звездолет, другие специалисты из военно-научного комитета в полновесных защитных костюмах с помощью лазерной пилы и других инструментов пытались вскрыть корпус. Космический корабль не успел остыть после входа в атмосферу, и горячий пар, исходивший от него, увеличивал температуру воздуха в радиусе полумили.

– Настоящий! – потрясенно выдохнула Габриэль.

– Да, – тихо согласился Адам.

– Как ты думаешь, инопланетяне еще внутри? – восторженно шипела она ему на ухо.

– Нет.

– Откуда ты знаешь?

– Ну…

Адам знал о том, что звездолет пуст, потому что тот принадлежал ему, а кроме него и пары роботов-рабочих в момент крушения на борту никого не было.

– Эй, что вы здесь делаете? – заприметил их солдат. – Вам нельзя здесь находится!

– Вот черт! – Габриэль поддалась панике. – Это очень-очень плохо! Адам, что нам делать?

– Выходите с поднятыми руками!

Адам Дэвисон повернулся к Габриэль и быстро, полушепотом проговорил:

– Когда я подам сигнал, ты побежишь, поняла?

– Да, – закивала головой Габриэль с лицом человека, который не понимает, что происходит.

– Я отдам тебе чемодан, и ты побежишь с ним, ясно?

– Да.

– Ни при каких обстоятельствах не дай ему оказаться в чужих руках!

– Да!

– И не смей его терять, слышишь, – повторил Адам строже, – не смей терять мой чемодан!

– Поняла!

Не выказывая сопротивления, Адам Дэвисон встал и медленно вышел из укрытия. Он поднял только одну руку, так как другую отягощало его драгоценное имущество. Габриэль неуверенно последовала за ним, но для пущей убедительности подняла обе руки.

Солдат стремительно настигал их. Габриэль побледнела. Что такого важного в этом зеленом чемодане? А вдруг во время побега ее безжалостно расстреляют? Стоит ли так рисковать? Они же, в конце концов, не преступники, а просто любопытные добропорядочные граждане. Так ведь?… Подождите-ка, а какой именно сигнал он подаст ей? Как она поймет, когда нужно бежать? И куда вообще бежать? К ужасу Габриэль, спрашивать об этом Адама было уже поздно. Человек в грозном военном обмундировании стоял не более, чем в пяти метрах от них.

Глава 6. Офицер Фицман

– Это закрытая зона, мать вашу! – накинулся Гарри Фицман на двух нарушителей, которых он уже ненавидел всем сердцем (Хотя сам Гарри считал, что сердца у него нет). – Какие к черту журналисты?

Адам Дэвисон выудил из всего своего существа всякую имеющуюся в нем уверенность и старательно улыбнулся. Получилось относительно неплохо.

– Подержи-ка мой чемодан, – обратился он к Габриэль. – Прошу простить нас, но мы правда журналисты…

– Да хоть Иисус Христосе, мне плевать! – взвизгнул офицер, и его пальцы сжали кабуру пистолета, висевшего у него на поясе.

Солдаты вспотели.

– Сэр, – тихонько прошептал один, зашатавшись под строгим взглядом командира. – Пусть они, с вашего дозволения, покажут документы, и, если они действительно те, за кого себя выдают, я попрошу сопроводить их прочь из охраняемой зоны. При условии хранить военную тайну, конечно. – Он сглотнул и добавил на всякий случай: – Сэр!

– Да, верно! – Офицер поднял пистолет вверх и стрельнув в воздух. – Я надеюсь, вы не рискнете меня обманывать, господа?!

Солдаты затряслись, как робеющие девицы.

– Ах, да… – забормотал Адам, притворяясь, что ощупывает карманы пиджака в поисках удостоверения, – документы… Да, сейчас… Габриэль, – имитировал он рассеянность, – кажется, они в че-мо-дане?

– Не знаю.

– В че-мо-дане…

– А-а, в чемодане! – наконец дошел до Габриэль смысл фразы. – Документы… да… – глупо улыбнулась она, не понимая, как же ей бежать, когда все на нее смотрят.

Адам Дэвисон вновь обратил взор за спину Фицмана – на звездолет, и, напрягая все свои театральные жилы, воскликнул:

– О! Это еще что такое?!

Его слова прозвучали так естественно, с таким неподдельным удивлением, что Гарри Фицман и все его солдаты одновременно обернулись к звездолету, спровоцировавшему такие живые эмоции. Что ж, это было лучшее театральное выступление Адама. Лучшее и единственное, потому что обычно он таким не увлекался.

– Я о космическом корабле, – пояснил Адам свой восторг. – Он настоящий?

– Где девушка? – закричал менее любопытный из солдат.

Злобные взгляды и грозные дула автоматов все как один уставились на Адама Дэвисона.

Ветки то и дело залезали в штанину, царапали щиколотки, а шорох листвы стращал в манере злой колдуньи: «Тебе не убежать, Габриэль». Проклятый зеленый чемодан сильно замедлял ее и так нерасторопный бег. Какое-то время девушка боялась остановиться или оглянуться назад. Ей мерещились преследователи. От каждой треснувшей под подошвами ветки она вздрагивала и отпрыгивала, словно от взрывающейся бомбы. В кино Габриэль не раз наблюдала, как беглецы запутывают следы, петляют в разные стороны, практически уворачиваются от пуль. Но чтобы запутать следы – нужно знать, как их запутать. А чтобы знать, как их запутать – нужен план действий. Но как можно придумать план, когда ты на бегу с тяжеленным чемоданом? Габриэль решила, что киношные побеги не для нее и продолжила делать, что делала – просто бежать.

Лес поплыл. Размазался. Зашелся в волнообразных искажениях. Сначала Габриэль подумала, что проблема именно в деревьях. Но все на свете погасло, превратилось в черную блямбу ничегонесуществования, и она, больно грохаясь грудью о холодный пол, вежливо принимающий ее объятия, уразумела, что проблема далеко не в деревьях.

Когда зрение вернулось, Габриэль смогла осмотреться. Да, это был пол: темный, блестящий, отражающий ее убитое вспотевшее лицо.

Пол заканчивался восходящими к невысокому потолку вогнутыми красными стенами с большими круглыми подсвеченными пластинами по всему периметру.

Прямо перед ней располагалась огромная полуовальная гладкая панель с кучей мониторов и кнопок, которая гармонично вписывалась в шарообразный дизайн секции космического корабля. Да, это, определенно, был космический корабль, причем – его командный центр.

Габриэль подошла к одному из рабочих мониторов. По нему вещали самые обычные человеческие новости. Вот уж британское ТВ среди инопланетных технологий – меньшее, что ожидаешь увидеть на звездолете. Габриэль немного разочаровалась. Попасть на капитанский мостик космического судна, чтобы посмотреть «BBC- Оne» – такое себе приключение.

– А вот это уже странно… – подметила она, слушая «Мировые происшествия».

Адама Дэвисона грубо затолкали в машину, перед этим заботливо сковав руки двумя металлическими браслетами. По крайней мере, смотрелись они неплохо. Но даже прелестный блеск наручников не был способен избавить мужчину от тягостных дум. Теперь он официально пленен человечеством и сразу на несколько шагов ближе к препарированию. Ему велели ждать офицера Фицмана. В голове не укладывалось – зачем о таком вообще велеть, если никакой свободой выбора здесь и не пахнет. Лучше бы просто поставили перед фактом, к чему так усложнять?

Адам послушно ждал, изучая сползающие по переднему стеклу редкие слезы чужого неба. Его реальные настроения не соответствовали внешнему спокойствию, ибо кому какое дело, что твориться у тебя внутри? Адам не любил ныть и жаловаться, потому что это было «нерационально».

Прошло сорок минут. Все это время радио в машине беспрерывно верещало. Одна из историй Адаму понравилась. Это была так называемая «скандальная передача», в которой бились во мнениях приверженцы противоположных точек зрения. В ней говорилось о толпах бездомных, которые якобы «нашли своего Бога». Этот новый «Бог» дарует голодающим по всему миру воду и пропитание, заставляя обездоленных воспевать благодетелю хвалу, а богатых – точить ножи.

Пока Адам слушал и тихо радовался за других, дверца служебного автомобиля открылась, и худощавый седеющий мужчина с запечатленной хмуростью на выдающемся лбу ввалился внутрь.

Офицер Фицман.

Он уселся на соседнее сиденье, лениво потянулся, не спеша вступать в диалог, будто охотник, что боится спугнуть добычу резкостью, после чего закурил сигарету и предложил Адаму Дэвисону бутылку с газированной водой.

– На, вот, глотни, – сказал он спокойно.

– Спасибо, – неуверенно отозвался Адам. Ему действительно очень хотелось пить. Он отвинтил крышку, облился (мешали наручники), но сделал глоток.

Прокашлявшись, Адам вернул бутылку офицеру.

– Ну и дела… – сощурился Гарри Фицман, вперив аналитический взор в плененного им журналиста. – Ну, ты не переживай. Все хорошо.

– Эм, что?

– Хорошо все, говорю!

– Я услышал. Но к чему вы это говорите?

Фицман нервно вздохнул, и в глаз его ударил нервный тик.

– К ТОМУ! – старался контролировать он гнев. – К тому, что ты можешь все мне рассказать. Я не причиню тебе вреда.

Адам Дэвисон ничего не понимал.

– А?

– Я СКАЗАЛ!.. Я сказал…

– Я слышал, что вы сказали. Просто не могу понять, почему вы вдруг так… добры ко мне? В чем подвох?

– Ты плохо меня знаешь… э-м…

– Адам. Адам Дэвисон.

– Ты плохо меня знаешь, Адам Дэвисон, – с самообладанием объяснился офицер. – А теперь, будь и ты добр ко мне, расскажи все, что ты и твоя подруга скрываете… Я знаю, что вы не журналисты. Мы ведь обещали вас отпустить, так? Почему же она сбежала? Да еще и с чемоданом? Что в нем?

– Мои личные вещи, – выдал Адам после паузы.

– Да. Ты. Что?..

– Я купил их в… э-э-э… Японии, – вспомнил пришелец разговор с Габриэль. – Они мне дорого обошлись.

Гарри Фицман издал смешок:

– В Японии!

Сделав очередную затяжку, он вдруг рассмеялся, и Адам почувствовал, что ничего хорошего этот смех не предвещает.

Брови офицера сползли к переносице, обезобразив все черты его и так не особо приятного лица сотней гневных морщин. Он резко дернулся и схватил всеми свободными пальцами зеленый галстук пришельца.

– ТЫ, ЧЁРТОВ ЗАСРАНЕЦ, ХВАТИТ МНЕ ЛАПШУ НА УШИ ВЕШАТЬ! – заорал он, что есть мочи.

Адам Дэвисон прикрыл глаза и постарался вдыхать меньше воздуха, потому что запах перегара и сигаретного дыма с непривычки резал по всем органам чувств.

Он не собирался что-то говорить или доказывать. Все равно с таких, как офицер Фицмен все взятки гладки. Здесь проще перетерпеть.

– Я знаю, кто ты, – неожиданно перешел на шепот офицер – зловещий шепот. – Ты не человек, да, Адам Дэвисон? Так, кто же ты? Пришелец? А девушка? Она тоже с другой планеты?

Адам промолчал, хотя сердце его панически ускорило ритм.

– Ублюдок! – Офицер смачно вписал пленнику по лицу.

Но Адам даже не пискнул. Тогда Гарри Фицман опять цапанул его за галстук. Он набрал в легкие новую порцию дыма, но в этот момент их потревожил солдат:

– Сэр! – отдал он честь. – Мы поймали девушку!

Офицер ядовито ощерился и выдохнул сигаретное облако в лицо Адаму Дэвисону.

Габриэль была спокойна настолько, насколько Габриэль вообще может быть спокойна в подобных ситуациях. Другими словами – совсем не спокойна. Ее толкнули в машину и пообещали устроить им обоим ад, если никто из них не признается. Точнее, Гарри Фицман пообещал. Солдаты лишь виновато пожимали плечами, мол, они в этой игре только пешки.

– Адам!

– Габриэль? Где мой чемодан? – всполошился тот, завидев, что руки девушки пусты.

– Что с тобой случилось? – ужаснулась Габриэль крови на его лице.

Адам отмахнулся:

– Все нормально. Меня допрашивали.

– Почему?

– Они считают, что мы пришельцы.

– Вот идиоты! – Габриэль прыснула со смеху, но смех быстро сменился праведным гневом: – Да как они смеют пытать человека из-за своих надуманных обвинений!

– Не таких уж и надуманных, – проронил Адам. – Я должен тебе кое-что сказать. Только обещай не кричать. И не перебивать!

– Окей, – удивилась Габриэль его серьёзному тону.

– Я…

– Да?

– Я не с этой планеты.

– Ч…что?

– Я не с этой планеты, – повторил Адам, сбитый с толку странным выражением лица подруги.

– Что?

– Я пришелец!

– ЧТО?! – перешла на крик Габриэль.

– Я НЕ С ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ! ПРИШЕЛЕЦ Я, ПОНИМАЕШЬ?!

Габриэль зажала Адаму рот и прошипела:

– Тссс! Нельзя о таком кричать!

Адам смутился, обдумывая неловкости недающегося обеим сторонам диалога.

– Так, – отпустила она его, – давай уточним ещё раз. Ты… не человек?

– Нет.

– Нет, не человек? Или – нет, человек?

– Нет, не человек.

– Пришелец?

– Габриэль!

– Прости. – Габриэль гулко выдохнула, будто съела слишком острый начос, и откинулась на сиденье.

– Ты в порядке?

– Да, более-менее.

– Ты мне веришь?

– Конечно.

– Отлично.

Наступила продолжительная пауза.

– Габриэль?

– Да?

– Так… где мой чемодан?

Девушка моментально поменялась в лице:

– Ах, чемодан! – весело воскликнула она. – Ну смотри, – приступила она к объяснению, – у меня две новости: хорошая и плохая. С какой начать?

Адам скрестил пальцы.

– С хорошей… – неуверенно ответил он.

– Я потеряла твой чемодан на космическом корабле!

– Ты считаешь, что это хорошая новость?! Какая же тогда плохая?

– Плохая? Ну…эм… Я его потеряла, – уныло вздохнула Габриэль.

– А в чем разница?!

– В контексте!

– Ничего не понимаю, – озадаченно смял виски Адам.

Габриэль прокашлялась и с лицом старого сказочника поведала ему о своем странном приключении:

– …Я бежала-бежала, и вдруг все потемнело. А потом я оказалась на звездолете. Я сразу поняла, что это корабль инопланетян, потому что там все было такое… ну, инопланетное. А еще была куча мониторов и на одном из них крутили наше ТВ, представляешь? В новостях говорили о том, что с тех пор, как в Станвелле объявились пришельцы, во всех магазинах мира начали пропадать продукты питания, а многие миллионеры единовременно потеряли миллионы, будто кто-то устроил глобальное ограбление мира! Но страннее всего – это корма для животных! Кому пришло в голову красть еду для животных?

– Хм… Я тоже про это слышал. По радио обсуждали «Бога бездомных», говорили, что он кормит нуждающихся по всему свету, – вспомнил Адам.

– Бог-Робин Гуд! Теперь понятно, чьих рук это дело. Ну или какие там у этого Бога конечности?. . .

– Ладно, давай вернемся к чемодану?

– Ах, да… чемодан. В общем, потом я услышала шаги из закрытого коридора. Я попыталась бежать, но не успела. Дверь открылась, и пришелец выстрелил в меня из крутого бластера, но я ловко выставила перед собой чемодан, прямо как средневековый щит!

– Как что?! – побледнел Адам.

– Смертельный луч ударил по чемодану, и тот вылетел у меня из рук. А потом я сделала шаг и снова очутилась в лесу. Пау! – и звездолет исчез!

– Как?

– Не знаю. Просто исчез. Словно мираж или типа того.

– А как выглядел инопланетянин?

– Как человек. Мужчина лет тридцати пяти. Крутое чёрное пальто. Модная причёска. Симпатичный… Ах, да! Ещё на нем были солнцезащитные очки!

– Возможно, это тот, кого я ищу, – произнёс пришелец себе под нос. – Как бы то ни было, – прибавил он голос, – нам нужно выбраться отсюда. Тебе-то хорошо – ты человек. А меня препарируют.

– Ну и каков план?

Офицер Фицман нервно махал кулаками, разговаривая по телефону со своим начальством, которое сидело где-то в Лондоне и попивало чаек, пока он тут отдувался за все человечество. Для солдат это была минута свободы. Пока тиран под тяжелой рукой другого тирана, есть минутка перевести дыхание и побездельничать. Именно этим они и были заняты. Одни оживленно курили и болтали, другие – хлебали чай (А может и что-то покрепче).