Kitobni o'qish: «Татуаж сердца»

Shrift:

Иллюстратор Анна Свидер Joy

Дорогие читатели!

Эта книга посвящена именно Вам. Да-да. Не оборачивайтесь и не переспрашивайте. Именно Вам.

Татуаж сердца – это не просто название моей книги: это то, что происходит с нами, когда мы появляемся в жизни друг друга… Мы остаемся в сердце другого человека. Мы оставляем свой след. Порой этот след – яркие и цветные татуировки, порой – грустные и поблекшие, порой – недорисованные или набитые поверх других. Но каждый из нас оставляет свой след в жизни других людей, и это великое счастье и великая ответственность одновременно. Не выжигайте чужие сердца, а рисуйте на них солнечные круги и детские лица! Это то, что хочет и Ваше сердце!

Особую благодарность я хотела бы выразить своей маме, которая нарисовала в моем сердце этот самый солнечный круг; моему папе, который кропотливо создает для нашей семьи нашу Вселенную; моей Варе-Варенику, просто потому, что она у меня есть; и моей Анне Свидер Joy, которая рисует в сердцах других людей такие же прекрасные татуировки, как и картины в этой книге.

Любите друг друга!

Ваша Т.

Автопортрет

Мыслеформа без формы,
Цели нет в перспективе…
Я излишне устала
Быть предвзято-строптивой…

Я внутри, словно губка —
Все до капли впитаю…
Но снаружи, как воин —
Я из бронзы литая…

Непонятно – где мягко,
Неизвестно – где прочно,
Где – умом выживаю,
А где – мыслю порочно…

Метафизика, видно,
Все же – псевдонаука…
Бронза плавно стекает
В твою теплую руку…

Колыбельная

Тихо, тихо, мой милый, я рядом…
Не тревожься, не мучайся, спи…
Не пойму лишь – за что мне награда
На земном и греховном пути…

Тихо, тихо, хороший, все будет…
Светлый дом и детей мал-мала…
Я неистово верила в чудо
И тебя неустанно ждала…

Тихо, тихо, любимый, я верю,
Что плохое у нас позади…
Мы открыли те райские двери,
В храм приветливый вечной любви…

Лебединая верность

В далекой сказочной лощине,
Над гладью озера немой,
Два белых лебедя кружили,
Танцуя танго над водой…

В размахе ангельские крылья
Сравнимы с вечной чистотой…
В глазах – свобода и бессилье
От перелетов на постой…

Они летели дни и ночи,
Без передышек и еды…
Ведь если кто-то очень хочет,
Он жажду стерпит без воды…

И эти двое так мечтали
Вернуться в этот дивный лес…
И много лет и зим искали
Друг друга без оков колец…

Они хранили сердцу верность,
Познав коварности судьбы…
Теперь же их любви нетленность
Хранит хрустальный шум воды…

Они плывут к истокам смысла,
Их мудрость по-мирски нема…
А лунный блик, как свечки искра,
Их повенчал на все века…

Белые ночи

Белеют питерские ночи.
По берегам большой Невы
Открыли рты кто в фас, кто в профиль
Оголодавшие мосты…

Умытый Невский скинул дрему.
В ночи пестреет карнавал
Цветных, по-летнему веселых,
Достопочтенных горожан…

Фонтаны закрутили кудри
Из заболоченной воды.
За красоту и сырость будней
Им сыпят щедро медяки…

Преобразился город строгий —
Впустил в себя тепла глоток.
В июне майские тревоги
Развеет летний ветерок…

«Остывший кофе, чужие стихи…»

К BSS

Остывший кофе, чужие стихи…
И мысли – у самого края…
Базаров клевещет: «Мы все от сохи…»
А я ведь из Божьего рая…

Я крылья должна под одежами мять
И нимб пристыженно прятать…
Чтоб светом своим людей не пугать
И души чужие не сватать…

Ведь люди боятся святого креста,
А лики с икон позолоченных
Им кажутся жестче немого хлыста —
Ведь бьет по сердцам, по пороченным…

Не бойтесь, антихристы, чувства любви…
Совсем не любовь вас калечит…
Бояться вам нужно лишь черствой души…
А раны любви – время лечит…

Прошу у Христа я терпенья и сил,
За то, что все будет и прожито…
В тот день летний дождик слегка моросил…
Пусть вера в любовь да поможет нам…

Компас

Задергалась стрелка в тревожных виденьях —
Мой внутренний компас в руке задрожал.
Иду по нему, как по ощущенью —
Где сердце открыть, а где вскинуть кинжал.

И каждый мой шаг отразится на карте.
На той, где ловлю судьбоносный кураж,
Уставшей ищейкой в пылу и азарте
Опять натыкаясь на мертвый стаффаж…

Вокруг всех фатальностей, кармы и судеб
Брожу с оживающей стрелкой в руке.
Мой компас все знает – что было и будет…
Ведет он меня, как по солнцу, к тебе.

Мой петербургский дождь

Мой петербургский дождь стучит
По старым крышам и карнизам…
Летят за каплей капля книзу,
И город принял грустный вид…

Мой Петербург привык грустить:
Погодой, бунтом иль войною —
Я навсегда теперь с тобою,
Твоей Невы мне воду пить…

Мудрец младой и старец юный!
Твой не ослабнет сильный дух,
Пока в любви признанья вслух
Чуть веселят твой вид угрюмый…

Сироп из нежности

Сироп из нежности внутри —
На вкус, как нега…
Переписал всем мои сны,
В тех, что ты не был…

Заполнил вмиг собою жизнь —
Водой живою…
И вот стремительно кружит
Весна с тобою…

И ароматно все вокруг —
Цветет, как прежде,
Моя душа от этих рук,
Рук самых нежных…

Уходит в солнечный рассвет
Седая ночка…
Мы рядом и един ответ —
Ты. Я. И дочка.

По-новому

Все заново… и все по-новому…
Перечеркнула, что было… по-бестолковому…
Рифмы, цвета, чувства, запахи…
Все, что пахло иллюзией затхлою…

Дом проветрю… Шторы – с окон – прочь…
Не любила день и разлюбила ночь…
Захотела – покрасила стены в черный —
И осмелилась – перестала быть дурой покорной…

А потом в новый дом – новых людей
Позову. Без талантов и новых идей…
Переживу… Своих хватает изрядно…
Так же как и фальшивых нарядов…

Буду писать стихи… Как попало… Без такта
Буду придумывать аргументы без фактов…
Буду смотреть телевизор без экрана…
Буду лечить у людей в жизнях раны…

Ты придешь в новый дом? В гости, на чай…
Не бойся, я поцелую так по-дурацки… и то невзначай…
Ты останешься? Правда? Ты будешь? Ты есть?
Ты уходишь?.. С тобой?.. Боюсь, не успеть…

Шары

Я сегодня надула шары.
Ярко-розовых было чуть больше.
Знаешь, после огромной беды
Люди почти не скулят и не ропщут.

Я сегодня вспомнила про праздник.
Ты когда-нибудь задувал на торте свечи?
Знаешь, мне тебя жаль, мой капризный мальчик.
Время таких не убьет, но, увы, и не лечит.

И сегодня придут гости.
Много-много в нарядах разных.
Даже, может, твои же кости
Пополощем в сухом ярко-красном…

Я сняла свои прижизненный траур —
Дни рождения опять отмечаю.
Ты же знаешь английский, где power —
Мой подарок тебе на прощание…

Прогноз погоды

Хранит интригу питерское небо —
Июньский зной ли, летняя гроза..?
На солнце разморит хмельная нега,
Дождливо ли закапает слеза?

И силится понять погоду путник —
Санкт-петербургский климат – хитрый тип,
Прогнозов назидательных отступник
Секреты предсказателей хранит…

Из века в век усталый горожанин
Берет панаму и цветастый зонт…
Прогнозы небожителям оставив,
Он сам себя забвенно бережет…

Женщина-мама

Женщина-мама – женщина-кошка.
Даст молочка, помурлычет немножко.

Мягко свернется клубком у ребенка,
Нежно споет о закате негромко.

Носом пощупает лобик горячий,
Пуще прижмется, под лапами спрячет.

Утром по носу – за шум и проказы.
Моську помоет за день не по разу.

С фантиком игры придумает мама.
Строгостью учит и учит упрямо.

Крепко дружить и бороться за мясо.
В жизни покажет все прелести красок.

Вечером мама с зевающим ртом
Мимо пройдет рядом с папой-котом.

Женщина-мама – женщина-кошка.
Стоя заснет, молча глядя в окошко.

Вечный сон

Живется мне отчаянным вчера.
Надеждою манит несбывшееся завтра.
Опять сегодня в общем проспала.
Опять пою заезженную мантру.

Скорблю, мечтаю, верю и боюсь.
Со временем почти чеканю в ногу.
Но снова я предательски стремлюсь
Купить страховку на свою дорогу.

Обезопасить трепетность души.
Под сердце мягкой подстелить соломки.
Но мне ответил Тот, кто все вершит:
«Не проживешь всю жизнь под душной пленкой…»

И вот уже почти цепляю миг…
И кажется, все в общем-то понятно:
Как страус прятать голову привык,
Играю я с действительностью в прятки…

Баловать буду

Мне говорят: «Ты малышку балуешь!
Делаешь будто из дочки принцессу.
Кажется, вовсе ее зацелуешь!
Делаешь культ ты из мамских процессов!»

Мне говорят: «Ну куда столько сластей!
Игр и книжек, машинок и кукол!
Сколько же петь ей и песен и басен,
Тискать, качать и ночами баюкать!»

Мне говорят: «Пусть уже привыкает
К взрослым режимам и сну по приказу!
Вот же, смотри – ведь уже помыкает:
За ночь за соской встаешь не по разу».

Я им отвечу с улыбкой упрямой:
«Замуж ведь выйдет любимая дочка.
Там не изнежат. Проверено мамой.
Баловать буду! Буду и точка!»

Городские дома

Кругом дома. Бездушные колодки.
Кто понарядней – в центре. Все, как в жизни.
А у окраин – серые оплетки —
Эпоха декадансовых событий.

Стоят, сутулясь, терпят, не вздыхая.
В нутро свое пускают без разбору.
Живут в них люди, их не вопрошая —
Хотят ли видеть разных типов свору.

Стоят, не ропщут на убийц и голод.
Стоят, не замечая сор и смрад.
Не смотрят даже с видимым укором.
Стоят. Впускают. И всегда молчат.

Они – свидетели торжественных событий,
Суицидальных и тревожных дум.
Хранители секретов и открытий
Оберегают тело, душу, ум.

И невдомек нам, жителям тщедушным,
Что иногда им хочется бежать
Ото всего, что врет немую душу,
Заложенную в каменную кладь.

К С

Прерогатива есть мужская —
Писать стихи, дарить поэмы…
Но мысль такую допуская —
Передо мной стоит дилемма:
Я – барышня, мадам, девица…
И что теперь – удел лишь ждать
Стихи и посвященья принца?
А если принц не част писать?!
Тогда стереотип досужий
Я просто так тебе прощу…
И поэтические нужды
Сама тебе я посвящу…
Ты – муж, мужчина, принц и рыцарь,
Ты – знак надежды и любви,
Порой усталый раб и мытарь,
Но это жизнь, ты ей прости…
С тобой себя я узнавала,
Ты – мой психолог, врач-эстет:
Когда мне силы было мало
Ты мне давал такой совет:
«Все просто, милая, родная, —
Тебя люблю. К чему вопросы.
Вот только я не понимаю —
Зачем ты куришь папиросы?»…
Твои беседы всегда о́стры,
Просты, бесхитростны, свежи…
Мне философия – как воздух,
А ты – любитель тишины…
Я – сахар, солнце и мечтанья,
В тебе – луна, вино и суть…
Мы – два синхронных очертанья
Переплетенных целью судеб…
Готова быть твоим поэтом,
Актрисой, музой и женой…
Лишь знать бы только: в мире этом
Мы вместе все пройдем с тобой…

Осеннее pret-a-porte…

Осень нежно ступает
На сырые аллеи,
Где-то лист опадает,
Где-то – ярко желтеет…
Дождь царапает грустно
По оконным проемам…
И кругами искусно —
По немым водоемам…
Что случается с нами,
Когда осень приходит?
Отчего вечерами
Мысли сна не находят..?
Оттого, вероятно,
Что цветы увядают,
И возможно, на грядке
Где-то жук засыпает…
Оттого, что заходит
Солнце за горизонты
И прохожий выходит
Из подъезда под зонтом…
Как тоскливо природе
Вторить ливня проказам…
И опять лужи в моде
На осеннем показе…

Я выздоровела, доктор

Я выздоровела, доктор! Правда-правда!
Тушите тотчас вы свою лампаду…

И прячьте в стол прогорклые пилюли!
Вы вытащили все шальные пули…

Зашили всю меня живою нитью…
Очистили от скверны и от сныти…

Водой живой мне окропили душу…
Мой добрый доктор, – ты меня не слушай!

И продолжай лечить своею лаской…
Микстурою, любовью, доброй сказкой…

Осеннею прохладой, жарким летом…
Мелькнувшей мыслью, пламенным приветом…

Присядь же, доктор, вот и лихорадка…
И жар, и холод… Горько мне и сладко…

И вены – бирюза на шее белой…
Пульсируют негромко и несмело…

Без вас мне не осилить длинность дня…
И вы ведь сделали такой больной меня…

Мой апрель

В мой город весна спешит,
Собой оголив коленки,
И нос разукрасив Ленкин
Веснушками от души.

В мой город пришла весна!
Та, что окрылит влюбленных
Мечтой и слезой соленой,
Лишив аппетита и сна…

И снова весна живет!
На Невском и на Апрашке,
И даже толстушка Машка
Кого-то так сильно ждет…

И я дождалась весну,
Вдыхая с залива ветер,
Зимовкам дерзко ответив:
«Я солнца апрельского жду…»

Прыгни

Прыгни повыше – может, допрыгнешь —
Дернешь за хвост ледяную звезду,
Вверх посмотреть или рухнуть пониже:
Каждый решает, что ближе ему…

Прыгни повыше! К черту сомнения!
Разве есть кто-то, кроме тебя,
Кто соберет по рассыпанным звеньям
Лестницу в небо из радостей дня!

Прыгни! И вниз не смотри, о безумец!
Прошлых смертей не считай почем зря!
Просто отважься. Темнеющих улиц
Сумрак боится лишь фонаря…

Прыгни! В полете уже не споткнуться —
На высоте и тревоги в верхах.
Но ведь уж лучше совсем не проснуться,
Чем засыпать под отчаянный страх…

Прыгни! Усилие и будешь повенчан
С храбростью духа и волей к борьбе!
Ты не прыжком можешь быть покалечен,
А тем, что не прыгнул навстречу судьбе!..

Возможно

Возможно ли, возможно все —
Такое каторжное слово.
Уловками сдержать свое,
Надежду жечь о чем-то новом.

Возможно, мы, возможно, нет.
Трепещет ум на дне событий.
Из прошлых дерзких юных лет:
Возможно – код в страну открытий…

Горит ВОЗМОЖНО, как очаг.
И жизнь вся вроде бы несложна…
Возможно, ты не раз встречал,
Жизнь без которой невозможна…

И клялся всем и мог сломать
Границы ветряного слова…
Возможно, даже не мог спать
От счастья громкого такого.

Но вот, возможно, и судьба,
Развел вас стрелочник небесный.
И всех возможностей стена
Трещит по швам от страшных бедствий.

И снова мысли эшафот —
Возможно, просто не судьба нам..
И много лет ВОЗМОЖНО бьет
Надеждой в порванную рану…

Дети – краски

Варваре, полуторогодовалому художнику

Ты рисуешь картины душою.
В них так мало еще мастерства.
Но так ценно, что в красочном море
Отражаешься только сама…

Нет в рисунках твоих подражаний,
Нет поддельных и приторных нот.
Есть лишь свежесть и трепет дыханья,
И малиново-розовый кот…

Ты не ищешь в картинах ни смысла,
Ни глубоких придуманных тем…
Над тобою еще не повисли
Тяжеленные рамы со стен.

И, макая свой крохотный пальчик,
В разноцветье под словом «гуашь»,
Не боишься, что глупенький мальчик
Вмиг разрушит привычный коллаж..

Когда кистью ведешь по бумаге
И рисуешь свой крохотный мир,
Знай же, дочка, что эльфы и маги
Мне важнее премьеров и прим…

Твои глазки – мое вдохновенье.
Твои слезы – мои синяки.
Ты – и вечность, и это мгновенье.
Дети – краски. А мы – их холсты.

Весенняя осень или осенняя весна

Осенний луч, столь редкий гость,
Нарушив сон погожим утром,
Пронзил мой сладкий сон насквозь,
Шепнув на ушко тайну будто…

Стремглав очнулась ото сна,
Смахнув с себя покоя леность,
К окну бегу – а там весна
В наряд осенний вдруг оделась!

Где дождь – веселый барабанщик!
Где лист – танцор балетной труппы!
Где крем-брюле на вкус, как раньше!
Где так свежо и тихо утром!

И так светло от тайны этой —
Иду по лужам под зонтом…
А на душе апрельским ветром
Сдувает осени фантом…