Империя хлопка. Всемирная история

Буржуазия быстрым усовершенствованием всех орудий производства и бесконечным облегчением средств сообщения вовлекает в цивилизацию все, даже самые варварские, нации. Дешевые цены ее товаров - вот та тяжелая артиллерия, с помощью которой она разрушает все китайские стены и принуждает к капитуляции самую упорную ненависть варваров к иностранцам.

К. Маркс, Ф. Энгельс, "Манифест Коммунистической партии", 1848

Хорошая информативная книга без особых теоретических изысков. Автор просто, доступно и насыщенно рассказывает об эволюции капитализма через призму развития хлопковой индустрии. Знаете, когда ты прочитал определенное число книг подобного типа, ты уже почти автоматически считываешь теоретические и идеологические маркеры – будет ли автор оправдывать социальные последствия индустриализации выгодами настоящего момента, будет ли жалеть об утраченном мире до отрыва экономики от мальтузианского цикла или, наоборот, будет намекать, что капитализмом развитие человечества не заканчивается. В данном случае любопытно было то, что аннотация выдержанна в ортодоксально либеральном виде, о прелестях развития капитализма, а первые же страницы книги намекают, что автор не собирается петь набившую оскомину песню о лучшем из лучших миров. Собственно, довольно быстро натыкаешься на то место, из которого сделали аннотацию, заменив, правда, некоторые слова и поменяв акценты. Продаваться так лучше должно было?

Стоит отметить, что книгу просто приятно держать в руках – хорошая бумага, любопытная обложка, на форзаце узор из хлопковых коробочек. Перевод, столь печальный в книге Мокира этого же издательства, здесь хорош, переводчик понимала то, что переводила, в наши дни это уже редкость. Разве что запятые лишние немного смущают.

Но вот мы все же преодолеваем форзац, налюбовавшись на сплетение хлопковых коробочек, листаем дальше и попадаем в мир наживы. Автор начинает издалека, с первых попыток человечества выращивать хлопок, но такие смутные дела оставляет быстро, переходя ко временам промышленной революции. Он быстрыми и крупными мазками рисует цикл мировой торговли, где купленная в Индии ткань используется для приобретения рабов в Африке для сахарных плантаций островов Карибского бассейна в XVIII веке. Рисует изменение этот структуры, когда индийские ткани в европейских метрополиях стали исчезать благодаря государственной политике импортозамещения, подстегнувшей технический прогресс. Одного импортозамещения оказалось мало, технический взрыв дал такой рост производительности, что теперь англичане стали искать и рынки для сбыта тканей, и возможности обеспечить себя достаточным количеством хлопка-сырца. Тут и понеслось. Сначала сахар был потеснен хлопком на карибских островах, однако рабы на Гаити восстали и прервали поставки. Тут и настал звездный час американских плантаторов, которые с готовностью заменили островитян и существенно нарастили выпуск.

Автор берет на себя смелость утверждать, что Промышленная революция, чем бы она не была вызвана, стала долгосрочным явлением только благодаря тому, что рождающийся промышленный капитализм смог опереться на рабский труд на плантациях. Рабы производили столько хлопка, что английская промышленность смогла захватить рынки всего мира своими тканями и преобразовать экономическую структуру в Англии, создав пролетариат. Кроме этого автор утверждает, что удерживать пролетариат в повиновении капиталисты смогли благодаря государству, которому они делегировали часть власти. Империя хлопка росла, росла как производительность машин, так и абсолютная величина выпуска. Однако неожиданно отлаженная структура рухнула, когда противоречия между квазиколониальным придатком Ланкашира – американским Югом – и индустриализирующимся Севером привели к войне. Паника была большой, и большой именно потому, что все хлопковые капиталисты боялись, что они не смогут получать хлопок по достаточно низким ценам из иных районов мира, тех, где не было рабовладения. Однако надо отдать должное гибкости капитала – он быстро перестроил как отношения в Индии, додавив местных производителей ткани, и так влачивших грустную жизнь на периферии мировой экономической системы, отправив всех выращивать сырье для английской промышленности. Любопытно было читать, как капиталисты радовались деиндустриализации Индии и переходу к выращиванию сырца. Что-то удивительно знакомое для жителей постсоветского пространства, так и хочется вспомнить про великие аграрные державы на месте былых производителей космической техники и авианосцев.

Автор считает, что капиталисты, дав возможность вырасти государству, сначала крупно выиграли, создав такую общественную организацию, которая позволила и отказаться от рабства, т.е. от необходимости кормить и одевать рабочую силу, и контролировать «свободный труд» так, чтобы производительность не слишком сильно упала. Однако автор полагает, что позже сильное государство оказалось под давлением «свободных трудящихся» и было вынуждено начать тот процесс, что привел к восьмичасовому рабочему дню и сносному уровню жизни в странах Европы. Что, в свою очередь, вынудило капиталистов переносить производства обратно в те страны, где оно было в основном сосредоточено до Промышленной революции. Так заводы в Англии канули в Лету, а Индия (или части бывшей британской колонии Индия, например Бангладеш) и Китай стали лидерами по производству тканей. При этом процесс начался еще в конце XIX века, задав тренд машиностроению.

Как я уже говорил, книга интересна не редкими теоретическими вкраплениями, которые хоть и верны, но несколько банальны, а своим охватом. Это яркий образец глобальной истории, когда автор понимает, что процесс идет везде, не ограничен национальными или региональными рамками, и такой подход дает возможность проследить развитие целого, без чертиков из табакерки, выскакивающих из ниоткуда и меняющих все как по волшебству. Не помню, упоминалось ли это исследование в книге «Что такое глобальная история?» , но «Империя хлопка» хороший образец удачности такого подхода.

Стоит упомянуть и заметные влияния. Автор упоминает Мокира (без пиетета), Аллена (с уважением), Померанца (с интересом). Попалась ссылка и на «Late Victorian Holocausts: El Niño Famines and the Making of the Third World» , которая тоже рассказывает о глобальной перестройке мировой экономики в XIX веке под знаменем экономического либерализма и о жертвах этого крестового похода.

Два момента обратили на себя мое внимание. Первое, автор рассказывает о германских усилиях превратить Того и другие владения Империи в Африке в новые хлопковые Эльдорадо. Старались, пахали, мучали местных, а результат небольшой. Царское правительство схоже возилось с колониальными землями в Средней Азии. Отдача стала ощутимой гораздо позже, через несколько десятилетий. Есть какая-то горькая ирония в том, что колониальные захваты не принесли той выгоды колонизаторам, на которую те рассчитывали, а дали результат уже для совсем других стран, что появились на землях колоний, будь то независимые африканские страны или советские республики. Хотя деформировать экономическую структуру колониальные власти смогли на десятилетия вперед, Узбекистан как классический пример.

Второе – автор хорошо попадает в тренд ниспровержения классических представлений о росте капитализма самого по себе. В последние годы все чаще пишут, что все то, что мы видим вокруг, стало возможно благодаря росту государства, его техник контроля. Только жесткие рамки, заданные государством, позволяют рынку функционировать, без государства ни Великой трансформации, ни дальнейшего проникновения рыночных отношений всюду не произошло бы. Концепция ночного сторожа стремительно падает с парохода современности.

P.S. Еще любопытно было читать про ранние попытки индустриализации в Мексике и Египте,павшие потом жертвами английского доминирования. Мухаммед Али Египетский был любопытным персонажем.