Kitobni o'qish: «Романтическая авантюра»

Shrift:

Linda Susan Meier

Pregnant with a Royal Baby!

* * *

Глава 1

Когда в дверь позвонили, Вирджиния Джонс как раз вышла из душа, смыв с себя часть усталости после насыщенного рабочего дня. Школа «Джефферсон Хай» в техасском городке Терра-Мас, где она работала психологом, стала последним пунктом американского турне Доминика Санчо – принца Ксавьеры, небольшого островного государства между Испанией и Алжиром. Вирджиния провела для него экскурсию по классам, представила учителей, затем проводила в актовый зал – читать школьникам лекцию.

Слушать принца ей понравилось, хотя и не так сильно, как смотреть на него. Высокий, широкоплечий, элегантный, Доминик держался с уверенностью и достоинством человека, рожденного править. Его темные глаза посмеивались над проделками детей, обаятельная улыбка казалась искренней.

Если бы взрослая женщина могла позволить себе сомлеть при виде мужчины, Вирджиния – или Джинни, как ее звали друзья, – опозорилась бы на весь город. Здравый смысл помог удержаться в профессиональных рамках, но она чувствовала себя измочаленной и меньше всего хотела принимать гостей.

Звонок прозвенел снова.

– Уже иду!

Увидев в глазок принца Доминика, она отскочила от двери как ошпаренная. Хотя королевские особы еще не заглядывали к ней в гости, Джинни была уверена, что принимать их в тренировочном костюме и с мокрой головой – дурной тон. Впрочем, выбора не было. Она растянула губы в улыбке и открыла.

– Я застал вас в неподходящий момент, – со смехом констатировал принц.

– К сожалению. Теперь вы решите, что все американцы – растрепы.

Сам Доминик, сменивший строгий костюм на легкий белый пуловер и джинсы, выглядел безупречно. Блестящие черные кудри лежали волосок к волоску, в темных глазах пряталось лукавое, заразительное веселье.

– Нет, я решу, что американцы знают толк в комфорте. – Теплая улыбка тронула красиво очерченные губы. – Можно войти?

Джинни сделала приглашающий жест, сохраняя спокойствие усилием воли. Порог ее дома перешагивал настоящий принц, сказочный во всех отношениях.

– Вообще-то я пришел пригласить вас на ужин, – сказал Доминик, пока она закрывала дверь. – В расчете, что по дороге вы покажете мне город.

Джинни еле сдержалась, чтобы не уставиться на него во все глаза. Она решила было, что Доминик зовет ее на свидание, но потом разглядела в его словах иную логику. Вероятно, ему понравилось, как она рассказывала о школе, и он счел ее самым подходящим кандидатом в экскурсоводы по городу.

– Или мы можем полететь в Лос-Анджелес и пройтись по ночным клубам.

Она все-таки невежливо уставилась на высокого гостя. Ничего себе. Принц действительно имел в виду свидание!

– Вы ходите в клубы?

– А вы нет? Не любите танцевать?

– Очень люблю.

– И я. – Доминик снова улыбнулся. – К сожалению, возможностей не так уж много. Обычно я делаю, что должен, а не что хочу. Пожалуйста, скажите, что составите мне компанию.

– С радостью.

Спешно готовясь к выходу, Джинни тщательно накрасилась и надела лучшее, что у нее было, – красное коктейльное платье. Принц и в джинсах выглядел готовым сниматься на обложку глянца, ей не хотелось заставлять его стыдиться спутницы.

После ужина в местном итальянском ресторанчике частный самолет действительно унес их в Лос-Анджелес. Когда Джинни и Доминик, натанцевавшись, отправились в обратный путь, часы показывали три утра. Джинни планировала распрощаться с его высочеством у подъезда своего дома, но после нескольких поцелуев в салоне лимузина пригласила его подняться в квартиру. Они занялись любовью, и Джинни призналась самой себе, что это лучший секс в ее жизни. Принц уехал, поцеловав ее на прощание, но чуть позже позвонил из отеля.

– Мне жаль, что мы больше никогда не увидимся.

– Мне тоже.

На самом деле Джинни не о чем было жалеть. Она провела с настоящим принцем волшебную ночь, которая останется в памяти навсегда. Без всяких отягчающих обстоятельств. Джинни не касалось, хорошим королем он станет или плохим, есть ли у него противные бытовые привычки или склонность снимать стресс алкоголем, как это делал ее отец. Она не хотела знать, что Доминик представляет собой как человек.

Только одна незабываемая ночь, которая никогда не обернется горьким раскаянием или переживаниями на тему совместного будущего. Джинни предпочитала эту модель отношений любой другой.

Джинни не сразу осознала, что Доминик звонил со своего мобильного, а значит, в памяти телефона остался его номер. Ей понравилось ощущение, что связь между ними не прервалась, даже если она никогда не соберется с духом ему позвонить. Зато сможет смотреть на имя Доминика в списке контактов и для разнообразия думать о чем-то хорошем. Плохого в ее жизни было уже достаточно.

Следующие несколько недель Джинни исправно ходила на работу, словно бы укутанная облаком счастливых воспоминаний. Сладкая тайна грела ее изнутри. Но однажды утром она поняла, что критические дни не просто задержались, а вообще не намерены наступать. В этот момент Джинни стало ясно, что судьба не просто так оставила ей возможность связаться с Домиником.

– Слава богу, что я не стал королем Великобритании. Они там до сих пор в глубине души считают, что невеста наследника непременно должна быть девственницей.

Доминик с трудом справлялся со злостью, которая грозила захлестнуть его. Он был идеальным принцем почти тридцать лет, но приключения в Америке хватило, чтобы обесценить былые заслуги. Негодующий отец мог бы проявить больше понимания и не сыпать лишнюю соль на раны, учитывая, что Доминику и так предстояло заплатить за один необдуманный поступок радикальной сменой жизненных планов. Ребенок королевской крови не мог расти сам по себе где-то на задворках Техаса. Необходимость обеспечить ему достойное воспитание и безопасность требовала, чтобы Доминик женился на симпатичной, но почти незнакомой женщине по имени Джинни Джонс.

– Вот уж действительно, слава богу, что мне позволено жениться на матери моего ребенка.

– Я высказался в ироническом ключе. – Король Ксавьеры, невысокий, полный, рано облысевший, придерживался строгих правил. Он был нетерпим к ошибкам, проявлениям небрежности и легкомыслия, особенно когда дело касалось старшего сына.

– А я – в саркастическом. – Доминик редко возражал отцу. Он мог вспомнить не больше пяти случаев неповиновения за всю жизнь. Но известие о беременности случайной подруги на одну ночь переполнило чашу сыновней почтительности. Отец прощал младшему сыну разгульный образ жизни, которым тот был печально знаменит, а старшего пытался съесть живьем за единственную интрижку.

– Сотрудники службы протокола готовы встретиться с тобой и мисс Джонс завтра утром. – Король Рональдо поймал взгляд наследника. – Подготовь свою невесту. И постарайся не оскандалиться со свадьбой. Я буду очень разочарован, если ты сделаешь еще какую-нибудь глупость.

Доминик склонил голову и вышел в коридор, стиснув зубы. Он не привык, чтобы с ним говорили как с неудачником, который ломает все, к чему прикасается. С другой стороны, он не мог отрицать, что заслужил недовольство отца.

Идея женитьба всегда вызывала у Доминика противоречивые чувства. После смерти его матери отец долго горевал, а потом стал таким сухим и строгим, что принц решил по возможности не вступать в брак. Или жениться по расчету на принцессе другого маленького государства, с которым у Ксавьеры испокон веков были напряженные отношения. Это позволило бы похоронить старую вражду, давно утратившую смысл, и произвести на свет наследника двух корон в брачном союзе без лишних эмоциональных составляющих. Такие отношения могли сложиться весьма удачно, но в то же время не грозили поселить в его сердце страх потери, подобной той, что едва не уничтожила отца.

А теперь все рациональные планы Доминика пошли прахом из-за шалости, которую он себе позволил. Еще раз скрипнув зубами, принц медленно поплелся к лестнице, ведущей в его личные покои. Ему хотелось оттянуть момент разговора с Джинни. Если его почти врожденная привычка повиноваться протоколу давала трещины под напором ярости, сложно было представить, как себя чувствует женщина, втянутая во все это так внезапно…

Если только Джинни не забеременела сознательно.

От чудовищности этой мысли кровь в жилах Доминика заледенела. Он велел себе успокоиться и включить голову. Чтобы намеренно провернуть такой фокус, ей пришлось бы подстроить статистически невозможное совпадение слишком многих обстоятельств. Начать хотя бы с того, что тем вечером принц сам решил нанести ей визит, а она встретила его с влажной головой, в домашней одежде. Было совершенно очевидно, что Джинни Джонс не искала с ним встречи.

Поднявшись на верхний этаж королевского дворца Ксавьеры, Доминик направился к массивным дверям, украшенным богатой резьбой. Холл перед его апартаментами напоминал зал музея – минимум мебели и шедевры живописи на стенах. Скрытые сокровища, призванные услаждать только его взгляд. Такой была вся жизнь Доминика – особенной, привилегированной. На нем словно бы лежала печать, выделяющая его среди других как человека, который должен стать королем.

Как только Доминик открыл тяжелые двери, за которыми скрывалась его личная тихая гавань, Вирджиния Джонс вскочила с мягкого кресла. Природа создала ее по мотивам мужских фантазий – невысокая, с длинными золотистыми волосами и телом, которое вызывало у представителей сильного пола горячее желание делать глупости. Встретив взгляд ее ярких голубых глаз, Доминик вспомнил, как очаровательно она смотрелась в техасской школе, окруженная учениками. Затем в памяти всплыло красное платье, которое так шло Джинни, что Доминик потерял голову. Он был готов на любые романтические жесты и героические подвиги, чтобы закончить свидание в одной постели. Секс с ней превзошел все его ожидания.

Эротические видения туманили разум Доминика каждый раз, когда он смотрел на Джинни. Странно было думать, что это обстоятельство вот-вот превратит ее в принцессу.

– Король и народ желают, чтобы мы поженились.

– Желают?

В гостиной восточные ковры не позволяли чувствовать холод мраморного пола. Красные подушки на белых диванах у камина добавляли комнате цвета. Указав Джинни на кресло, принц прошел к бару и подтянул к себе бутылку виски.

– Выпьешь со мной?

– Я беременна.

– Да, точно. – Принц поморщился и озадаченно вздохнул. – Налить тебе апельсинового сока?

– Ничего не нужно, спасибо. Хотелось бы поскорее узнать, что будет дальше с моей жизнью, а не притворяться, что я зашла к тебе попить чаю.

Доминик не имел ни малейшего понятия, как толковать ее настроение. А что делать, если жизнь загнала его в ситуацию, требующую быстро сблизиться с незнакомым человеком? Джинни могла оказаться кем угодно – злой ведьмой, патологической лгуньей или, наоборот, идеалисткой и спасительницей котиков. Кем бы она ни была, Доминику придется с этим мириться.

– Хорошо. – Он сел в кресло напротив и поставил стакан виски на стеклянный столик. – Может, уместнее было бы сказать, что обстоятельства требуют свадьбы.

– И у меня нет выбора?

– Нет. Твой ребенок – второй в очереди на престол Ксавьеры. Если ты откажешься выйти за меня замуж, мы будем вынуждены его у тебя забрать.

– Что?!!

– Американское правительство ничем тебе не поможет. Ни одна страна в мире не пойдет против наших законов в деле, касающемся королевской семьи.

– Это несправедливо! – Джинни вскочила.

Доминик не мог отвести взгляд от ее длинных ног. Джинни была одета в джинсы и уютный свитер, но воображение принца все еще рисовало ему красное платье.

– Подав в суд, ты только зря потратишь время. Не говоря уже у том, что похоронишь вариант с женитьбой и вызовешь нездоровый интерес к нашей ситуации. Тогда рождение ребенка станет не праздником, а поводом для грязных сплетен.

Джинни, мерившая шагами комнату, остановилась и задумалась. Принц поспешил воспользоваться моментом.

– Тебе не победить. Единственное, чего ты добьешься, – это превратишь жизнь нашего ребенка в хаос. Я могу предложить план получше.

* * *

Джинни внимательно посмотрела на красивого мужчину в кресле у камина. Перед ней сидел стопроцентный принц, будущий правитель, чье привилегированное положение позволяло смотреть на обычных людей сверху вниз. Решая, как она будет жить дальше, он преспокойно потягивал виски.

– Я рада, что у тебя есть план. Поделишься?

– Отец хочет, чтобы наследник родился в законном браке. Подданные тоже. Но это не значит, что мы должны оставаться женатыми дольше, чем нужно, чтобы утихли ненужные разговоры.

– Мы сможем развестись? – Джинни со вздохом облегчения уселась обратно в кресло.

– Конечно. Но некоторое время нам придется играть соответствующие роли. Завтра или послезавтра служба протокола приступит к организации свадьбы, а мы с тобой начнем выходить в народ.

Сердце молодой женщины дрогнуло, когда Доминик произнес слово «свадьба». Неужели она собралась замуж за парня, который однажды станет королем? И предусматривает ли договоренность занятия сексом? Возможно, на данный момент их отношения слегка натянуты, но Джинни все еще с удовольствием вспоминала первое и единственное свидание.

– На следующей неделе мы объявим о помолвке, назовем дату бракосочетания. И тогда же расскажем о твоей беременности.

– Мамочки. – По мнению Джинни, это не обещало приятного времяпрепровождения.

– Не волнуйся. Жители Ксавьеры мечтали женить меня с тех пор, как я родился. Но если что-то может обрадовать их больше, чем королевская свадьба, – это ожидание наследника.

– Хорошо. – Нервы Джинни звенели, но она сопротивлялась желанию снова вскочить с кресла. Если Доминик сохранял олимпийское спокойствие, то и она могла. К тому же пока его рассуждения выглядели разумными. Ей было даже приятно думать, что появление ее ребенка на свет порадует стольких людей.

– Мы поженимся через месяц, а в оставшееся до родов время будем появляться на публике в качестве счастливой пары, которая с нетерпением ждет первенца.

Джинни казалось, что это вполне осуществимо.

– Мы должны оставаться вместе, пока ребенку не исполнится два года. После церемонии, посвященной его включению в порядок престолонаследования, пресса оставит нас в покое, мы сможем развестись без лишнего шума. Если потребуется, признаем, что поторопились или поженились только из-за ребенка. Но необходимо сделать вид, что мы пытались спасти брак. Достойное и спокойное поведение обеспечит нам всеобщую поддержку.

– С кем ребенок останется после развода?

– Если захочешь вернуться с ним в Америку, королевская семья подберет для вас дом и обеспечит охрану.

– А что с моей работой?

– Твоя работа – воспитывать наследника трона Ксавьеры. По крайней мере, первые двенадцать лет. До этого возраста он или она будет на домашнем обучении, потом отправится в частную школу-интернат. Дальше можешь распоряжаться своей жизнью, как считаешь нужным. Правда, тебе придется сопровождать его на публичных мероприятиях. Я дам на размышление неделю, которую ты проведешь во дворце. И надо будет сходить на пару свиданий, чтобы люди видели нас вместе.

Их глаза встретились. Каким бы фантастическим ни было предыдущее свидание, оно завело обоих в большие неприятности.

– У меня еще остались вопросы, – сказала Джинни.

– Например, надо ли нам целоваться? – Доминик на секунду призадумался. – Думаю, да. Мы должны убедить всех, что свели друг друга с ума с первой встречи. Что, в общем-то, и произошло на самом деле.

В памяти Джинни они снова держались за руки, целовались, сжимали друг друга в объятиях, касаясь самых потаенных мест. Ее пульс ускорился, сердце сжалось.

– А вот секс можно опустить. – Доминик улыбнулся. – Если ты в нем не заинтересована.

Джинни постаралась придумать, как сопротивляться этой улыбке. Хотя от нее не ускользнуло, что принц провел всю беседу с выключенным обаянием и включил его только в подходящий, по его мнению, момент. В ночи с незнакомцем королевских кровей крылось свое очарование, но брак с ним же мог оказаться куда менее сказочным опытом. А что, если Доминик похож на ее отца? Тот тоже умел производить приятное впечатление, когда видел в этом выгоду.

– Наши отношения могут развиваться в любом направлении, которое ты сочтешь приемлемым. – Доминик снова закрылся броней респектабельности и стоицизма. – За стенами дворца нам позволено спать вместе или не встречаться вообще. Но не забывай, что все это временно. Не обольщайся, не привыкай. Я намерен жениться на принцессе, чтобы заключить выгодный для Ксавьеры договор. В моем мире брак считается успешным, только если помогает решать политические вопросы.

Глава 2

Облокотившись на подушки, Джинни полулежала на кровати в спальне своих апартаментов. Шелковые простыни приятно холодили спину. Глаз отдыхал на прозрачно-голубой отделке стен, которая несколько оживляла чересчур монументальный интерьер.

– Значит, ты выходишь замуж, потому что это удобно королевской семье? – уточнил голос мамы в телефонной трубке. – Очень странная история.

– Я знаю, мам. Но наш с Домиником ребенок будет привлекать к себе внимание всю жизнь. Слишком эгоистично окружать его скандалами с самого рождения.

– Ты права.

– К тому же я начинаю думать, что это хорошо и для меня тоже. Конечно, меня смущает, что я совсем не знаю Доминика. Он подтвердил это сегодня, рассказав о своем отношении к браку. А когда мы только познакомились, я решила, что встретила настоящего принца на белом коне, таким он был милым.

– Они все милые, пока ухаживают. Плохое вылезает, как только начинаешь с ними жить.

Джинни поморщилась. Хотя обаяние принца напоминало ей об отце, она считала сравнение несправедливым. Ее отец был злым человеком, склонным к эмоциональному насилию. Доминик держался с ней формально, даже холодно, но с учетом положения, в котором они оказались, делать выводы было рано.

– Доминик не кажется мне плохим человеком, мама. Просто он не тот авантюрный парень, с которым я встретилась в Техасе. И знаешь что? В глубине души я тоже не та кокетливая девушка с искорками в глазах, какой была той ночью. Тогда мы хотели только расслабиться и весело провести время, но беременность – совсем из другой оперы, поэтому Доминик относится ко всему так серьезно.

– Вероятно, ты снова права.

– Да, но я все равно не знаю, что делать.

– Судя по тому, что ты рассказала, – выходить за него замуж. Сколько твоего времени ему нужно – год или полтора?

– Примерно два с половиной. И я должна буду отказаться от карьеры. Насколько я поняла, воспитание наследника престола несовместимо с трудоустройством.

Мама засмеялась.

– Милая, даже если бы твой ребенок не принадлежал к королевской семье, он все равно стал бы для тебя важнее работы. Мне кажется, нет такой уж большой разницы – рожать от принца или простолюдина.

– Необходимость общаться с прессой, – подсказала Джинни. – Частная школа-интернат с двенадцати лет. Жизнь во дворце.

– Дворец я не учла. Но все ведь уже решено, Джинни.

– Полагаю, что так.

– Тогда что тебя беспокоит?

– Я не уверена, что смогу с этим справиться. А Доминик дал на размышление всего неделю. Он сказал, нам придется показываться вместе на людях. Вот черт!

– Что случилось?

– Я привезла джинсы, футболки и одно пляжное платье. – Джинни уронила голову на руки. – Самое то для свидания с принцем на глазах его подданных.

– Твоя одежда в порядке. Ты тоже.

– Да уж. – Она не сказала матери о перспективе целовать Доминика или, возможно, делить с ним постель. Но даже обрывочный разговор о свадьбе с малознакомым мужчиной и переменах, связанных с рождением ребенка, напугал ее до смерти. Оставалось признать, что в ее мыслях, как и в жизни, воцарился кромешный бардак.

Осторожный стук в дверь заставил Джинни отлепить голову от подушки.

– Кто там?

– Это я, Доминик. Отец хочет, чтобы я представил ему тебя сегодня за ужином.

– Мам, мне пора, – прошептала Джинни в трубку и скатилась с кровати. – Конечно. Во сколько?

– В семь. Ужин полуформальный.

Это не принесло Джинни облегчения, поскольку в ее распоряжении не было ничего даже отдаленно формального. Она переключилась на размышления: стучался ли принц в выделенные ей апартаменты прежде, чем прошел прямо к дверям спальни. Она ничего не слышала. Комнаты были настолько огромными, а потолки – такими высокими, что звуки или отдавались эхом, или терялись без следа. Джинни надеялась, что дело в акустике, а не в том, что Доминик считал себя вправе вторгаться в ее личное пространство.

– Я взял на себя смелость подобрать тебе несколько вещей, которые могут пригодиться, – сказал он из-за двери.

Гордость почти заставила Джинни ответить, что ей ничего не нужно, но взгляд вниз на джинсы и быстрая мысленная инспекция содержимого чемодана подсказали, что начинать учиться жить по чужим правилам придется прямо сейчас.

– Ты прав. У меня нет ничего подходящего для встречи с королем. – Открыв дверь, она пропустила в комнату четырех слуг, нагруженных пакетами, коробками и платьями на вешалках. – Боже мой.

– Даже если ты не согласишься выйти за меня, неделя во дворце потребует много разной одежды, – сказал Доминик, который замыкал парад.

Джинни удивилась, что принц так спокойно говорит об этом перед прислугой, но ни один из четырех мужчин даже бровью не повел. Персонал во дворце был вышколен на славу.

– Мне придется потрудиться, чтобы выглядеть хотя бы полуформально.

– Я пришлю к тебе парикмахера, маникюршу и массажистку.

– А массажистка мне зачем?

– Если бы ты знала больше о моем отце, ты бы не упускала возможности достичь максимального душевного равновесия перед встречей с ним.

Джинни ограничилась прической и маникюром, но за десять минут до выхода начала жалеть, что отказалась от массажа. После него ей было бы легче смириться с тем, как она выглядит в мешковатом голубом платье и старомодных туфлях. Зачесанные наверх волосы сделали бы честь любой моднице не моложе семидесяти лет.

Доминик ждал невесту в гостиной. В отличие от ее уродливого наряда с чужого плеча, смокинг принца явно шили по мерке. Рядом с ним – красивым, элегантным, царственным – Джинни еще сильнее ощутила, что похожа на старую перечницу.

– Прекрасно выглядишь, – сказал он с улыбкой.

– Дай мне шляпку и маленькую сумочку, и меня можно будет спутать с Елизаветой II.

– Ты преувеличиваешь.

– Ну, я на сто процентов уверена, что сейчас во мне трудно опознать двадцатипятилетнего психолога из школы в Техасе.

– Поверь мне, ничто не защитит тебя от критики моего отца лучше, чем образ респектабельной старушки.

Доминик взял Джинни под локоть и повел из апартаментов в холл. Скользнув взглядом по стенам, она не смогла сдержать восхищение.

– У тебя впечатляющая коллекция живописи.

– Принадлежать к королевской семье не так уж плохо.

– Мне пока трудно об этом судить. – Джин-ни поправила слишком просторное платье, которое топорщилось на бедрах. – Кто выбирал эту одежду?

– Я, – признался принц. – Вижу, что ошибся с размером. Но с точки зрения протокола, свободные вещи уместнее, чем обтягивающие.

– Ты не мог выбрать что-нибудь красное?

– Голубое больше подходит твоим глазам. Кроме того, красное напоминало бы мне о той ночи.

– Да неужели? – Джинни заулыбалась, ощутив прилив благодарного умиления.

– Ты была необыкновенно красива.

– Если бы ты не смотрел строго вперед, как на военном параде, это могло бы прозвучать романтично.

– Романтика создала нам уже достаточно проблем. Больше мы не хотим.

Джинни засмеялась, счастливая оттого, что понравилась настоящему принцу. Во всяком случае, внешне. Такой комплимент дорогого стоил.

Стол, за которым могли бы расположиться сорок человек, был накрыт на четверых. Пожилой мужчина в строгом костюме с эмблемой королевского дома и молодой человек в смокинге поднялись им навстречу.

– Вирджиния Джонс, это король Рональдо Санчо и мой брат, принц Александрос. Мы зовем его Алекс.

Джинни на мгновение застыла в растерянности. Что ей полагается сделать – реверанс или поклон? Дьявол побери, почему она никогда не интересовалась этикетом? С другой стороны, зачем школьному психологу углубленные курсы поведения при дворе, если такие еще существуют? Она не предполагала когда-нибудь встретить принца, а тем более – короля. Вряд ли стоило чувствовать себя виноватой, если оказалась не готова к тому, с чем никогда раньше не сталкивалась.

– Если вы протянете руку, я ее пожму, – сказал король Рональдо слегка раздраженным тоном.

Во время рукопожатия Джинни внутренне ругала себя за то, что смазала первое впечатление. Легким нажатием на плечо Доминик повернул ее к своему брату, который улыбался. Такой же высокий и привлекательный, Алекс был более круглолицым, из-за чего выглядел добрее и мягче Доминика.

– Рад познакомиться с женщиной, которая охмурила этого зануду.

– В моем доме так не выражаются, – одернул младшего сына король.

– Ладно тебе, отец. – Алекс сел за стол и развернул салфетку. – Только здесь мы и можем говорить свободно. Ты станешь украшением семьи, Джинни, даже если Дом и дальше будет покупать тебе одежду на распродаже для бабушек.

– Я тебе говорила! – громко прошептала Вирджиния жениху.

Наследный принц почти позволил себе улыбку, но отец бросил на него недовольный взгляд, и лицо Доминика снова приобрело официальное выражение.

– Итак, мисс Джонс, – обратился к ней король, пока слуги расставляли закуски. – Расскажите нам о себе.

– Вы наверняка уже знаете, что я – школьный психолог. Помогаю детям определиться с выбором профессии. Моя мама посвятила жизнь преподаванию, и меня всегда восхищали ее отношения с учениками.

– А почему ты сама не преподаешь? – поинтересовался Алекс.

– Я хотела общаться со всеми ребятами в школе, а не только с теми, кого мне нужно было бы учить.

– Занятно, – пробормотал король.

Джинни показалось, что он несколько смягчился. Она немного расслабилась, но бросила взгляд на серебряные столовые приборы и ощутила на лбу холодный пот. Одних вилок было семь штук. Во имя всего святого, сколько блюд им собирались подать?

Вспомнив детскую считалочку, Джинни взяла вилку, которая лежала последней с дальнего края.

– Что еще мы должны о вас знать?

– Видите ли, ваше величество, насколько я понимаю, вы уже решили, что нам с Домиником следует пожениться. Но я еще не согласилась, так что, полагаю, это мне имеет смысл узнать больше о вашей семье.

Алекс засмеялся.

– Она мне нравится.

Остальным было не так весело. Король неодобрительно поджал губы, Доминик бросил на невесту укоризненный взгляд. Джинни благонравно улыбнулась и постаралась облечь свои мысли в более дипломатичную форму.

– Предложение вступить в вашу семью – огромная честь. Тем не менее, как говорят в Америке, нельзя покупать автомобиль, не постучав по колесам.

– Теперь мы – колеса. – Алекс радовался, как дитя.

– Ты бы предпочел сравнение с лошадьми, которым нужно посмотреть в зубы? – спросила Джинни, еще не готовая решить, нравится ей будущий деверь или нет.

Доминик тихо застонал.

– Ваше замечание справедливо, – неожиданно согласился король. – Что бы вы хотели знать?

– Обязательно ли мне все время одеваться подобным образом?

– Вы должны выглядеть респектабельно. – Король задержал взгляд на ее платье и поморщился. Наряд показался уродливым даже ему. – Если мы дадим вам свободу в выборе гардероба, вы сможете соблюсти это правило?

– Конечно, смогу.

– Также от вас требуется безупречное поведение на публике.

– Тоже не проблема, хотя мне понадобятся подсказки относительно протокола. – Джинни заметила, что его величество перехватил инициативу, и поспешила вернуть разговор в нужное ей русло. – Расскажите, каким Доминик был в детстве?

– Упрямым и своенравным, – сказал король.

– Тираном, – добавил Алекс.

– Все старшие братья тиранят младших, – отозвался Доминик. – Закон жизни.

Впервые с начала ужина Джинни почувствовала, что оказалась в кругу обычной семьи.

– Ты знаешь, что он согласился жениться на принцессе Греннадии, когда ему было всего двенадцать?

– Правда? – Джинни повернулась к жениху.

Их глаза встретились. На нее нахлынули воспоминания о проведенной вместе ночи – прикосновения, поцелуи, жаркий шепот, слияние тел и блаженный отдых в его объятиях. За эти несколько секунд Джинни увидела в Доминике не прекрасное приключение, обернувшееся проблемой, а реального человека – мужчину, с которым она занималась любовью, отца своего ребенка. Теперь она понимала, почему Доминик избегает смотреть на нее, особенно когда они наедине.

– Это было вскоре после смерти мамы, – сказал он. – Королевство находилось в трауре, из которого не могло выбраться. Мне показалось правильным сделать что-то полезное не только для внешней политики, но и для более позитивного настроения наших людей.

Джинни с восхищением и теплотой подумала о мальчике, который в двенадцать лет был достаточно взрослым, чтобы понимать свой долг и стараться его исполнить.

– А теперь на принцессе женят меня, – вздохнул Алекс.

– Как такое возможно?

– Мы не можем просто так отказаться от договора, условия которого исполнялись Греннадией двадцать лет, – сказал король. – Мы обещали жениха, и мы его предоставим.

– Ничего страшного. – Алекс хлопнул ладонью по скатерти. – Мы с принцессой как-нибудь устроимся, чтобы всем было удобно. Я стану изменять ей, она – мне. Мы запретим делать детям тесты ДНК, так что никто никогда не узнает, от кого они на самом деле.

– Еще раз напоминаю, Алекс, что я запретил тебе выражаться подобным образом. – Король волком посмотрел на младшего сына.

За столом повисла тишина. Доминик не сделал попытки защитить брата, а тот решил больше не испытывать отцовское терпение. Джинни старалась придумать вопрос, который отвлек бы их и увел разговор в безопасную сторону. Ей хотелось рассеять мрачное настроение, вызванное воспоминанием о покойной королеве, безутешных подданных и династических браках без любви.

Вместе с тем Джинни не могла не видеть человеческой подоплеки этой истории. Мужчина потерял жену и в одиночку воспитал сыновей. Старший вырос послушным, ответственным и обязательным, младший – бунтарем. Могли ли королевские привилегии уменьшить боль от потери близкого человека? Почему-то Джинни казалось, что в какой-то степени высокое положение делало ситуацию только хуже.

Доминик заполнил оставшееся время тихим обсуждением государственного бюджета. В конце ужина король Рональдо еще раз пожал Джинни руку – гораздо теплее, словно извинялся за не слишком радостную атмосферу. Или желал ей терпения вынести еще несколько лет таких же ужинов.

Джинни и Доминик проделали путь до его апартаментов в молчании. Все здесь – одежда, обстановка, манеры – было ей чуждым и непонятным. Джинни страстно желала очутиться дома.