Kitobni o'qish: «Во имя порядка. Кузница судеб», sahifa 21

– Может быть, – в глазах Сигизмунда Кайль увидела отблеск радости.

– Сигизмунд, нас столько объединяет… и идейность, и одинаковая боль в сердце. Мы могли бы… быть хорошими друзьями или даже больше!

– Даже не знаю…

Девушка хотела сделать шаг на встречу инквизитору, но вот подошва сапога нашла камушек и её повело вперёд. Бутылка вылетела из рук и со звоном разбилась о какой-то сундук. Факел дама успела швырнуть в сторону каменного пола, и он глухо ударился об угол, оставшись освещать томную обстановку Поскользнувшаяся Кайль оказалась на Сигизмунде. Девушка просто снесла мужчину, несмотря на то, что он был обдоспешен в латы. Инквизитор искал за что зацепиться, но вместо этого он схватился за полку и снёс её напрочь. Они встретились нос к носу, а пронзительный взгляд изумрудных глаз девушки проник в глубины души, отчего парень замешкался. От бархатной кожи исходит приятный запах луговых цветов, а волосы мягки и шелковисты, как кирийский шёлк. С грохотом барабана звучал стук сердца Кайль, настолько отчётливо, что Сигизмунд чувствовал это. Девушка волновалась.

– Оу, не так быстро, – посмеялась она. – Я тебя ещё слишком плохо знаю.

– Слезь с меня, – фыркнул инквизитор и попытался сам выползти из-под неё, но не смог – дама будто бы пригвоздила его.

Девушка звонко рассмеялась, после чего уткнулась в шею инквизитора, продолжив хохотать. Она прижалась к Сигизмунду, продолжая смеяться от ситуации, и сам хмурый парень слегка улыбнулся. И одному Единому известно сколько бы они так провели, если бы обоих не ошарашил возглас:

– Помогите! Кто тут!? Помогите!

Оба резко поднялись. Факел быстро оказался в руках Кайль, вместе с чудесной рапирой, Сигизмунд водил клинком во все стороны в поисках звука. Он обернулся в сторону высокого закрытого шкафа, двери которого запечатал амбарный замок. Мебель дёрнулась, цель определена.

– Помогите! Что б вас элементали задрали! Да откройте же вы этот долбанный шкаф!

Сигизмунд осторожно подошёл к дверям. Фламберг лениво поднялся, но стремительно обрушился на крепления. Удар, ещё один. И ещё один – и с хрустом крепления вырываются с кусками дерева, замок бренча упал на пол.

– А-а-а-а! – вырвался из шкафа мужик и ударился в Сигизмунда, но инквизитор, уже сегодня опрокинутый не желал снова валяться и резко дёрнулся в сторону.

Кайль подскочила вперёд и схватила вырвавшегося, сжав лацкан и тряхнув мужчину.

– Тише.

– А-а-а! Кто вы!? Где мои люди!? Чума! А-а-а!

– Успокойся! – Кайль настолько сильно тряхнула мужика, что аж швы на пальто с треском разошлись, а лацкан остался висеть на паре нитей. – Мы свои!

– А-а-ах, – высвободился человек из стальной хватки, присев на ящик; Сигизмунд мог разглядеть его подробнее – высокий мужчина с короткой стрижкой и грубыми чертами лица, крупным носом, его тело покрывает чёрное пальто с белой геральдической снежинкой, накрывающее стальной нагрудник, сапоги до колен имеют ту же геральдику, что и пальто; он накрыл голову руками, став покачиваться.

– Сигизмунд Гросс, – представился латник. – Инквизиция Церкви Единого.

– Капитан Валдмир В’Орпай, – представился высокий мужчина с худосочным лицом, усталыми голубыми глазами. – Поставлен старшим над караулом. Зараза… дерьмо… сколько я времени тут?

– Капитан?

– Нанят Лигой из Ост-Эндеральской. Это ли важно, – с обречённостью спросил Валдмир. – Тут такое смертоубийство творилось. Меня ещё и мои заперли.

– Расскажите всё.

– Монахи с ума посходили! Вот что произошло, дери его за ногу! – капитан смог расслабиться, поняв, что двое «вторженцев» для него не представляют угрозу. – Я чётко помню только события последних дней. Патруль отбил какого-то старика и привёл в аббатство. Ну, значит, братия добрая… была, и решила его приютить, отогреть и поднять на ноги. А этот тип ответил со всей благодарностью – стал проповедовать среди прислуги какую-то ересь.

– Что за учение? – грозно спросил инквизитор.

– Да какое-то учение, связанное с учителями-духами, душами и прочим. Да плевать! Не это главное. Проблема в том, что одновременно, часть прислужников заболели красной чумой. Другая часть стала настолько рьяно исповедовать новую веру, что это приводило к стычкам.

– Кульминация всего этого была? – спросила Кайль.

– Когда некоторые монахи впали в ересь и заболели чумой. Пришелец рассказывал, что болезнь послана для очищения и во оставление тел. Чтобы они поверили. Из-за творившегося безумия я издавал указы для караула, чтобы те были бдительнее, – капитан плюнул под ноги, потерев лицо. – Ой зараза, и что же дальше было! Еретики нападали на тех, кто остался верен. Прислуга едва не устроила бойню! Отлучение, распространение чумы, решение изоляции!

– Изоляции? – уточнил Сигизмунд.

– Да. Монахи больных заперли в скриптории, вместе с проповедником. Вот шутка! Этот гавнюк приволок заражённые тряпки и устроил здесь чумной барак. Мои люди нашли у него одежду, которую пропитали вирусом.

– А кто вас закрыл?

– Меня заперли мои же, черти долбанные! Я намеревался пойти в скрипторий и разобраться со всей этой дрянью, но они сказали, что этого делать не нужно. Что там заперты больные, и если открыть его, то вырвется чума, – со злобой, пнув бадью, капитан резко поднялся. – Скоты! Я сказал, что пойду один, и они… заперли меня. Сказали, что так лучше будет. А потом… всё. Никто ко мне не приходил.

– А соль? Почему мы видели у порога соль?

– Некоторые заражённые проявляли признаки одержимости. Мои люди, да и некоторые из прислуги думали, что смогут так защититься от злых духов.

– После того, как вас закрыли, вас не пытались выпустить? – спросила Кайль.

– Нет, – резко произнёс Валдмир, осмотрев обоих взглядом подозрительности, – а вы ребятки, что тут делаете?

– Церковь пришла, чтобы узнать, что тут творится, – сразу нашёл ответ Сигизмунд. – Часть других отправилась в зал собрания и возможно они найдут скрипторий.

Со стороны винтовой лестницы донеслось шарканье подошвы. Развернувшись, они увидели, как к ним спускается охотник, начавший говорить:

– Я слышал тут грохот и звуки бьющейся посуды. И Сигизмунд, – улыбка Маттоми оказалась слишком широкой. – У тебя помада на шее и доспехе. Так, негодники, вы точно тут поисками занимались? Сигизмунд, я скажу дяде Гедемину, чем ты промышляешь.

– Заткнись! – рявкнул латник, утерев алые следы на броне и кожи.

– Подумаешь я упала на него.

– Так, бойцы, – встал капитан. – Если вы не хотите соскребать ваших товарищей с пола скриптория, то нужно как можно скорее туда отправиться. Я не думаю, что это был обычный старичок. Скотина оказалась слишком продуманной. И гавнюк даже не заболел от тех тряпок, которые таскал. Только дайте мне мой арбалет!

Тем временем Гедемин неспешно открывал большую деревянную дверь. Он расчистил наметённые снег и со скрипом отворил препятствие.

– Около часа надо было вскрывать один замок, – сдержанно сказал маг, утепляя себя особыми чарами.

Верховный инквизитор выбрал молчание. Он произнёс молитву, воздав хвалу Творцу, что помог отворить ему замок и вынув меч, осторожно ступил во тьму. От белых лат Гедемина исторглось лёгкое свечение, которое развеяло мрак.

– Какая демаскировка, – сказал чародей тиллы, сам поднимая длань и соткав шар света, который водрузил над горловой и уподобил звезде во тьме.

– Они и не предназначены для скрытых операций, – пояснил предводитель Инквизиции.

Отряд оказался в длинном протянутом помещении, выложенном из отёсанного камня. Тут и там попадаются бронзовые светильники, а под ними валяются свечи. Стопы шуршат об алый ковёр. Позади них плетётся магическая пехота, выставив щиты пред собой в ожидании засады или подвоха. Единственное, что смущает, так это настойчивый запах мускуса, а также неестественное положение свечей. Спустя пару минут они встретились с металлической дверью. Гедемин осторожно дотянулся до ручки и повернул её. Дверь оказалась открыта и толкнув её со всей силы, Верховный инквизитор, точно ворвался в зал собрания:

– Братья, я прошу прощения, что мы вторглись и нарушаем вашу молитву, но нам нужна ваша помощь.

Ответом стало гробовое молчание. Инквизитор осмотрелся и то, что он увидел его поразило. Зал собрания – это длинное продолговатое помещение, у стен заполненное скамьями. В самом конце возвышается кафедра на которой повисла фигура, укутанная в рясу. На скамьях же расселась вся братия монастыря – люди, чьи тела скрыты под толстыми тканями в полусогнутом положении будто бы пребывают в молитве. Но абсолютная тишина и покой, сопровождаемые настойчивым затхлым запахом, не вызывали сомнения, какая судьба могла постигнуть их.

– Они…

– Все мертвы, – сухо констатировал маг.

Чародей приблизился к одному из монахов и заколдовав руку, сорвал капюшон. Даже в тусклом освещении видны следы разложения, кожа вздулась и пузырилась, а плоть сильно иссохла.

– Что тут произошло? – тихо спросил Гедемин, всматриваясь сквозь полумрак зала собрания.

– Их всех погубила болезнь, – сказал Шарион.

– Творец, прими их души, – взмолился инквизитор, усилием воли сдержав вспышку ярости.

Гедемин стал расхаживать из стороны в сторону, в поисках того, что могло бы рассказать о произошедшем. Он нашёл небольшой листок, клочок бумаги, который тут же был поднят и прочитан:

«Мы ушли в скрипторий, чтобы не дать красной чуме распространиться. Там должна быть шахта. В ней мы запрём пришельца, чтобы он никогда больше не посмел ничего осквернить, если не сможем с ним покончить. Часовые караула».

Взгляд упал на небольшую дверку, украшенную простой резьбой, её навесной замок перемотан цепями, и защищён магическими печатями. Желание уничтожить зло, проверить тех, кто заперся за дверью и отомстить за братьев возгорелось в сердце Гедемина. В уме тут же появились мыслеформулы снятия защитных оберегов, а в ладонях взыграло заклятье.

– Стой, – предугадал действия Шарион. – Ты сейчас сотворишь глупость.

– Кто-то должен туда спуститься и… завершить всё это.

– Ты поступаешь излишне опрометчиво.

– Нужно, чтобы источник энергии был в любом случае доставлен, – хмуро произнёс Гедемин. – Мы пришли сюда именно за этим. Сейчас сюда придут остальные… они должны прийти. Найдите артефакт под алтарём храма и уходите отсюда.

Чародей тиллы пораскинул мыслью – неизвестно какой силы противник обитает в скриптории, и лучше будет, если сгинет один лишь Верховный инквизитор, нежели все они. Он отошёл в сторону, взглянув на «орлиный» лик Гедемина прежде, чем тот скрылся за забралом.

Чародейские барьеры рухнули, магия проникла в пазы и механизмы замка, расплетая цепи и освобождая путь. С гулом пал замок на каменный пол, что ознаменовало начало конца в истории ужасов аббатства.

Его встретил непроглядный мрак, вкупе с тошнотворным ароматом гниющей плоти. Воссияв над собой шар света, инквизитор продолжил путь, сильнее сжав рукоять. Лезвие меча переливалось чудесным светом. Тут и там на полу коридора ему попадались тела жертв красной чумы. Иногда он встречал жуткие ранения – глубокие раны, нанесённые клинком, стрелы и болты, утыкавшие еретиков. Верховный инквизитор понял, что это караульные пробивали себе путь через предателей, дабы свершить суд над врагом. Сомнений у Верховного инквизитора не оставалось – только агент Железного Королевства мог устроить подобное. Гедемин вышел в скрипторий, который представлял жуткое зрелище – всюду валялись комки мяса вперемешку с клочьями одежды. От липкого багрового пола исходил жуткий смрад, все столы, стулья и шкафы с книгами превращены в груду раскуроченного дерева. Под ногами валялись трупы, их части, и попадались листы недописанных фолиантов.

– О Единый, спаси наши души, – укрепил себя молитвой Гедемин.

Посреди же сам «виновник торжества». Сложив ноги в позе лотоса, защитив себя лишь мантиями, сидит некто. Он разместился на сложенных штабелем трупах, изуродованных до неузнаваемости. Слабо проглядывались очертания доспехов, всё скрыла кровь и выдранные куски тел, а из одного трупа торчала массивная секира, вколоченная лезвием в грудь наполовину.

– Встань! – гаркнул Гедемин.

– Молитвы тут не помогут, – басовитым голосом произнёс мужчина, скрывший голову за капюшоном, из-под которого отчётливо являлась пышная седая борода. – Наконец-то за мной пришли, я уже стал волноваться, что эти трусы и набожные монашки решили меня молитвами уморить.

– Кто ты?

– Я – древний ужас, который нёс гибель вам сотни лет, – поднялся «старик», потянувшись к секире. – Я вечнопроклятый, чей дух горит от зверства, ибо во мне скрыт дух зверя. Я – Арвельдиин Странник!

– Твои мучения закончатся сегодня, – мужчина принял боевую стойку, став медленно подходить к врагу, переступая через тела, кучи бумаги и куски мебели.

– По правде говоря, они закончились, когда меня нашли последователи «Чёрных Весов» века назад. Ваш собрат меня практически убил, но проклятье Мальфаса куда сильнее стали или магии. Я поднимусь вновь, чтобы сеять смерть во славу очищения и освобождения от плоти.

– Ты всего лишь преступник, убийца, который неприлично долго задержался в нашем мире.

– Да, я был преступником, до тех пор, пока меня не проклял жрец Мальфаса, который состоял в моей банде. Вот ирония, святоша был рад нажиться на горе других, но когда мы ограбили караван из Храма, та скотина стала причитать – «мол нельзя слуг божиих трогать». Подумаешь, я после этого утопил в крови караван, а девок отдал мужикам на насилие.

– Какова твоя роль в «Весах»? – уточнил инквизитор.

– Нужно ли боевому псу знать свою роль!? Туда, куда укажет рука, я отправляюсь, чтобы сеять отчаяние, гибель и ужас во славу своих хозяев!

– Зачем ты устроил весь этот цирк? Ты бы мог убить всех, а не играться с чумой и в ересь.

– Это было весело – смотреть, как монашки разводят споры, как прислуга друг друга поливает дерьмом из-за теологических споров. Тьфу! Благочестивые идиоты! А что были готовы сделать девки из прислуги, которые считают тебя едва ли великим пророком!? – ехидно улыбнулся Арвельдиин. – Они готовы были утолить все мои прихоти.

– Ты болен.

– Я-то по истине здоров! За истинный Эндерал, без прикрытия всей этой благочестивой чушью, я готов сражаться за «Корону» до конца… и совратить не одну девку.

Гедемин больше не стал тратиться на слова. Он атаковал с неистовой быстротой. Два воина сошлись в стремительной атаке, где меч инквизитора пытался проткнуть врага, а секира рвалась разрубить латы. Гедемин уколол, но попал в пустоту. Сию секунду он выставил ментальный блок и сталь тяжёлого оружия зазвенела о светлый магический барьер. Отпрыгнув, воин Эндерала чуть было не поскользнулся на крови, чем и воспользовался Арвельдиин. Разогнавшись он вклинился плечом в инквизитора и опрокинул его в старый разбитый шкаф со свитками, одномоментно вознося секиру. Хруст досок и чавканье плоти разошлось по скрипторию, когда древний враг стал колотить, пытаясь достать Гедемина, но тот кувыркался по полу. Наконец-то, вложив максимум сил и скорости он смог резко встать, прежде чем его оглушила бы сталь и тут же взмахнул рукой, исторгнув светлый щит. Оружие снова со звоном ударило в барьер, после чего Гедемин превратил его в импульс энергии. Арвельдиин отлетел в кучу тел, плюхнувшись в неё словно в малый стог сена.

– А ты не так безнадёжен! – крикнул «Странник», смотря на фигуру, чей прекрасный белый доспех полностью скрыт за багровой вуалью.

Гедемин осторожно приблизился к Арвельдиину. Секира сотрясла пол, где стоял инквизитор, иглоподобный меч ушёл мимо, оцарапав край мантии, древняя проклятая сталь чуть не задела латы, а чудесный клинок дугой прошёлся пред врагом, но «Странник» прогнулся, не давая оружию себя поразить. Тут же секира устремилась в бок Гедемина, и не хватило буквально пару сантиметров, чтобы оружие прошло мимо. Сталь с металлическим хрустом впилась в латы, повелитель Инквизиции пошатнулся, сдержав крик боли. Арвельдиин обухом ударил по шлему Верховного инквизитора, оглушив того, и нисходящим ударом попытался убить.

– Не сегодня! – крикнул мужчина, вспомнив простенькую формулу элементального заклятья.

Махнув рукой Гедемин выпустил целый дождь искр. Маленькие и яркие, но горячие как раскалённые угли, искорки облили Арвельдиина. Враг неистово завыл, став судорожно махать руками и пытаясь погасить пламя. Когда ему удалось, из дыма вышел инквизитор. Арвельдиин стал поднимать секиру, но тут же его нос хрустнул, губа лопнула и полилась кровь, а пол лицу распространилась жуткая боль. Ножка стула, с выпирающим гвоздём прилетела ему в лицо.

– Ах ты сукин сын! Нечестно играешь! – взвыл враг.

Гедемин, пользуясь замешательством, потянулся к предмету по крупнее. Пальцы разжались, отпуская кусок крышки стола. Арвельдиин не заметил, как ещё что-то летит в него, утирая кровь. В паху вспыхнула боль, тело само скрючилось, а сознание потеряло ориентацию.

– Единый, помоги мне!

Клинок сверкнул яркой лентой в тусклом свете и на пару сантиметров вошёл в плоть Арвельдиина. Тот инстинктивно изогнулся назад, секирой убирая меч, и что было дури стукнул лбом о забрало. Парень попятился назад, тут же грохнувшись от боли в груди и страшной силы удара. Арвельдиин саданул секирой в нагрудник противника, отчего по скрипторию пробежался противный металлический скрежет. Инквизитор пал, его тело пульсирует болью, если бы не броня он был бы мертв. В попытке найти спасение, он пятится назад, как его разит ещё удар. Грудь сжалась настолько, что дышать практически невозможно, боль настолько сильна, что в глазах всё темнеет.

– Ты был хорошим врагом, но не для меня! – поднял секиру для последнего удара Арвельдиин.

Последнее спасение Верховного инквизитора оказалось в старом ноже. Он зацепился за рукоять оружия, которое ранее принадлежало караульному, и что было силы метнул его перед собой. Арвельдиин не успел отреагировать. Лезвие показалось ему тусклой вспышкой, а затем он ощутил холод в груди. Нож пробил мантию и рясу, вошёл в плоть, отчего он покачнулся. Гедемин воспользовался замешательством врага. Собрав всю волю в кулак, отбросив путы боли он рванул вперёд. От резкого подъёма в глазах стало настолько темно, что он не различал ничего. Лишь злоба и стремление очистить мир указывали ему путь и вели к цели. Арвельдиин проглядел момент, как поверженный враг восстал, отчего и поплатился. «Игла» прошла сквозь грудь, затем ещё раз и ещё. Гедемин прошивал врага оставляя сквозные колоты раны, кровь рекой полилась в иссыхающее багровое море.

– Это… ещё… не конец, – прохрипел Арвельдиин, когда у него горлом хлынула кровь.

– Я знаю, – прошептал Гедемин, давая Арвельдиину упасть в объятия трупов.

Враг повержен… так бы мог подумать тот, кто не знает истории Эндерала. Гедемин знал из обрывков древних записок и фолиантов «О деяниях на земле эндеральской». Арвельдиин Странник не просто преступник, обречённый жить долго. Его дух – дух зверя, который вскоре возьмёт верх над плотью. Протоколы допроса «Прорицателя» рассказывали, что тот сталкивался с этим врагом и убил его в двух явлениях, но видимо проклятье слишком сильно, чтобы просто так отпустить тело, вынуждая его подниматься вновь и вновь. А значит, придётся задержаться, чтобы лишить плоть и дух печатей проклятья.

Гедемин коснулся фляги на поясе. Руку одёрнуло, когда очередной импульс боли пробежался по груди, но он сдержался. Парень откупорил её и стал поливать тело, тут же от него стал вздыматься лёгкий пар.

– Ты что делаешь, парень? – пробурчал странный низкий голос изо рта Арвельдиина.

– Я сделаю так, чтобы больше это тело никогда не поднялось.

– Что это… такое жгучее?

– Вода, освящённая в храме Единого, в великом Граале.

Прежде чем продолжить, Гедемин вздел руку над собой и осенил заклятьем, подобным потоком света. Его облило с ног до головы чарами, которые исцелили плоть. Грохот и трепыхание привлекли его внимание – это Арвельдиин стал дрыгаться, как будто его ударила молния, а от кожи стал исходить зловонный жуткий аромат. Верховный инквизитор потянулся к книге на поясе, которую тут же раскрыл и раздался его глубокий глас:

– Проклят, кто берет подкуп, чтоб убить душу и пролить кровь невинную! И весь народ скажет: аминь, – тело сильнее стало трепыхаться, ожидаемо не трансформируясь в монстра. – Проклят, кто тайно убивает ближнего своего! И весь народ скажет: аминь³¹. Проклят, кто насилует, сеет смерть невинным, грабит и расхищает дома правых.

– Что ты делаешь?! – вопит существо. – Остановись!

– Но прошу Тебя, Единый, освободи тело сие от рабства духа злобного, который вошёл в него, дабы показать, что всякий преступающий закон отдаёт душу во власть тьме. Будь милостив к молению слуги Своего, и даруй освобождение от уз проклятья души сей. Прошу Тебя, Творец.

Только слова были сказаны, как тело перестало подавать признаки жизни, что дало понять – пора готовиться к худшему. Гедемин отшагнул назад. Глаза чуть было не ослепли от яркой вспышки, а уши не оглохли от пронзительного дикого рёва. Существо из энергий моря вероятностей, отдалённо напоминающее волка, явилось в свете и грохоте, разинув клыкастую пасть и жадно смотря на единственную жертву.

– Да забери тебя бездна! – выругался парень.

Не фокусируясь на деталях, Гедемин исторг поток горячего магического пламени. В грудь волкообразной скотине, на двух ногах, ударило магическое пламя, сжигая эфирное тело твари. Вытянутое длинное тело рвануло вперёд и Гедемин отступил, дав пролететь духу рядом. Инквизитор попытался рубануть врага, но меч рассёк тело, не нанеся ему никакого вреда. Молнией обернувшись, существо хлестануло Гедемина по ноге – когтистая лапа тронула доспехи и плоть, прошла через них, лишая силы. Инквизитор рухнул на колено и отправил в монстра огненный импульс, смешанный с заклятьем света. Дух отскочил в сторону, став дёргать главой, обгорая и воя.

С максимальным усилием Геденмин поднял себя, с досадой смотря за тем, как эфирная плоть твари заживляется прямо на глазах. С болью в сердце он понимает, что может проиграть эту битву.

– О Творец, не остави слугу Своего без помощи! – взмолился Гедемин. – Враги ополчаются на меня! Прошу Тебя, да поможет мне хотя бы имя Твое!

Дух «волка», древний проклинающий демон дёрнулся, словно его что-то кольнуло. Враг помедлил с атакой, которую хотел произвести в прыжке. Глаза, сверкающие подобно сапфирам в голубоватом теле, засияли как огонь, прожигая душу ужасом и ввергая в панику. Но инквизитор сдержал все порывы духа и приготовился дальше сажаться, ощущая, как боль в груди снова возвращается.

– За моих ребят! – раздался голос сбоку, а затем бок духа рассёк болт, наделённый обжигающим заклятьем; монстр взвыл и зарычал, обернувшись в сторону нового врага.

Гедемин использовал замешательство. Он положил на клинок ладонь и вспоминая мыслеформулы наполнил светом саму его суть. Не просто магия, но чаяния веры и надежды вплелись в сталь, а затем ещё и остатки воды из фляги упали на металл.

Монстр захромал в сторону, как его окатила волна огня. Морда полностью пропала в мистическом пожаре, маленькая буря разыгралась у глаз твари. Из-за бушующей «стены» явился человек в белых латах и мгновенно произвёл укол – сталь прошла сквозь эфирную плоть и выбросила магию света, разрушая межпространственные связи, налаженные проклятьем. Образ «волка» заскулил, покачнулся и ухнул. Гедемин повёл меч ввысь, как будто потрошит рыбу и за движением клинка развеивалась ткань нереального порождения «бездны». Закончив приём, инквизитор резко отвёл меч и одним ударом магического ветра разорвал на лоскуты эфемерного тела твари.

С наступлением тишины, инквизитор повернулся и увидел, как в проходе стоит мужчина в пальто поверх стального нагрудника. Он не знал кто это, да и сейчас ему было всё равно. Боль всё сильнее довлела над телом, усталость вынудила использовать меч как трость.

– Я капитан Валдмир В’Орпай, – представился мужчина, держа наготове тяжёлый арбалет, а на поясе Гедемин заметил запас болтов, из наконечников которых лился свет зачарований. – Решил отправиться и посмотреть, как вы тут справляетесь. За свою миссию можете не беспокоиться… они нашли объект.

– Хорошо, – кивнул Гедемин.

– Да. Но есть ещё проблема.

– Какая?

– Это дело касается Фогвилля. Скоро там будет очень жарко… Железное Королевство намеревается повернуть ход противостояния на сто восемьдесят градусов. И у них может получиться.

– Тогда…, – харкнул кровью инквизитор. – Выбираемся отсюда как можно скорее.