Kitobni o'qish: «Птицелюди не летают», sahifa 3
Сидящая в телефоне Ташка, тип морфистики мухоловка-белошейка, небрежно спросила:
– Гоголь – это ж вроде птица, не?
– К счастью, он был человеком. Очень талантливым человеком. Ему жить сейчас очень бы не понравилось, – ответила я, после чего обернулась к Миле: – Так на что посмотрит наш ревизверь?
– Вообще их там несколько. Ведущих, то есть. Мой любимый – Даня Чернобуркин, он очень харизматичный и весёлый, а ещё красавчик! У нас одна девчонка его портрет нарисовала и отправила ему почтой, так он ей ответил!
– Ясно, – снова ответила я безразлично. – Зверь есть зверь. Кто ещё в зоопарке?
Мила в который раз мысленно клюнула меня и продолжила:
– Ещё есть Елена Рыжих, которая вела "Поскакали!", Анжелика Костерок и, по-моему, Зоя Долгая…
– Куницы, волки, лисы, еноты… Сожрут они нас с потрохами. Звер-р-рьё… – вздохнул наш шеф-повар Варик. Он и его помощник Руслан были пингвинами Адели, и мы в шутку называли их сладкой парочкой.
– Чтоб не сожрали, придётся распустить павлиньи перья, – предложила я. – Хотя лучше бы ежовы иглы.
Мила внимательно осмотрела кухню.
– Нет. Лучше как можно быстрее выкинуть всю грязь из гнезда.
– Отличная идея, – похвалила я. – Так, стая, после закрытия остаёмся всё чистить. Вашу внеурочку я вам оплачу. Надеюсь, все могут?
Мила и пингвины согласно закивали, хотя и знали, что у нас нет денег.
– Я нет, – бросила Ташка.
– Почему? – спросила я.
– Не хочу, – она вызывающе посмотрела на меня. – Не обязана прикрывать твой хвост. Мне чирикать на этих ваших зверей. Это кафе всё равно полный отстой.
Против таких, как Ташка, я никогда не могла ничего сделать, кроме как отступить. Морально готовясь с удвоенной силой разгребать бардак, я уже хотела сказать ей: "Ну не хочешь, ладно, сами справимся", как вмешалась Мила.
– Видимо, прибаутки про то, что у птиц нет мозгов, в отношении тебя полностью оправданы, тупая ты курица! Если хочешь, чтобы нас прихлопнули и мы залетели в клетку, твоё право, но я лично позабочусь о том, чтобы ты упала на самое дно! Поэтому поднимай свою ленивую гузку и становись на раздачу! А после работы на тебе будет обязанность постирать все шторы, и чтобы к утру они висели! Я ясно объяснила?
Щурка меньше удода, но злости в ней явно больше. Ташка испуганно пискнула в ответ и пулей вылетела исполнять свои прямые обязанности официантки.
Мила реально может, у неё связи в профсоюзе.
– Значит, так! – Она взяла команду на себя. – Вот что необходимо будет сделать…
***
– Да, в "Удоде" отличное меню для птиц, мне там нравится, мы всей семьёй ходим.
– Места там мало, а так ничего, всё равно в округе больше ничего подобного нет.
– Там хозяйка реально удод! И все сотрудники тоже птицелюди! Мне, в общем, так комфортно, я как будто среди своих. Ну… понимаете… я как будто нормальная и все нормальные.
– Мне нравится экзопланер под потолоком. И вообще дизайн такой… птичий. Я, видите, не птица, а ёж, но просто я тоже как бы насекомых люблю…
– Кафе как кафе. Не знаю, что там, я не птица.
– Некоторые кафе намного лучше, но есть куча тех, что и гораздо хуже.
– Да это ужас! Кафе для птиц! Они бы ещё кафе для жуков открыли! Нормальным людям вообще есть негде!
– Я считаю, что это очень хорошее кафе не только в плане обслуживания, но и в плане концепции, которая показывает птиц с разных сторон: не только как украшение для общества, но и как дикий вид в природе, и как созданий, способных летать и творить в полёте фантазии.
Василиса улыбнулась, довольная заранее подготовленной ею речью, ставшей изюминкой в конце серии опросов. Ведущая в ответ с уважением закивала, а оператор презрительно закатил глаза.
– И чего этим птицам ещё надо? Я и так постоянно вижу по вещанию: то они там поют, то танцуют, то просто на фоне стоят, а теперь подавай им собственное кафе, да ещё и с концепцией. Я очень хочу верить, что мы его закроем.
– Ты на камере, так что пасть не разевай, – огрызнулась ведущая, проверяя текст на планшете и набирая абзац в отчёте продюсеру.
У оператора аж рот приоткрылся.
– Ты кому хамишь, сволочь рыжая?!
Ведущая обернулась и в упор посмотрела на него одним глазом, и от этого взгляда оппоненту стало не по себе.
– Я прекрасно знаю, на что способны птицелюди.
Оператор оторопело стоял, пока ведущая не отвернулась, потом перехватил камеру поудобнее и пробурчал:
– Я тоже знаю. Например, что птицелюди не летают. Ну если только с оборудованием, но это не считается, так и не летающие летать могут.
***
Страшный суд свершился над нами спустя всего день, и, если бы не Мила, нас бы точно низвергли в геенну огненную. Не гиену и на том спасибо. Эти два дня она оставалась на работе, пропуская пары, хотя я пыталась её убедить, что учёба гораздо важнее кафе. Она отмахивалась от меня. Ну как она не понимает, что её будущее не стоит того, чтобы жертвовать им ради такой птички-алкоголички невысокого полёта, как я…
У нас работал проигрыватель, звучали песни Гамаюн Златоустки (замечательная певица, но, как и все ей подобные, жертва клетки), когда я услышала голоса на улице.
– …Итак, мы подходим к заведению. Вывеска яркая, вполне соответствует названию. "Редкостный удод" – очевидно, это отсылает к тому, что птицелюдей с типом морфистики удод действительно мало.
Да уж, настолько мало, что мои попытки найти по сайту знакомств партнёра закончились провалом. Единственный вариант на законную любовь оказался товарищем за сорокет с промытыми мозгами, утверждающим, что единственный смысл жизни птицечеловека – быть украшением общества и оставить после себя потомство. А "незаконная"…
– Но ты удод, а я ворона. И я не люблю девочек, прости.
– Птица, ты с дубу рухнула?! А что скажут мои родители?
– Извини, я не хочу быть с удодом.
И вроде бы законом не запрещено, чтобы один из партнёров сделал "ЭКО" или вообще генетически изменил ребёнка. А всё эта проклятая ксенофобия.
"К Кетцалькоатлю любовь, наука рулит", – решила я.
– Стая, боевая тревога! – свистнула я.
Дверь открылась, скорлупки металлических яиц, бывших у нас на роли колокольчиков, звонко застучали.
– Мы входим в заведение, – произнесла в микрофон ведущая.
Я уже встала из-за стойки и подошла на достаточно близкое расстояние, и потому из-за невысокого роста сначала разглядела костюм.
Очевидно, что это была девушка с типом морфистики обыкновенная лисица. У таких зверолюдов, несмотря на "лисость" их характера, есть одна вещь, из-за которой они жутко комплексуют – ноги, они же задние лапы. У них они тонкие и кривые, и потому я ещё не встречала лису, которая не носила бы юбку в пол, шаровары или брюки клёш. А эта дама сделала всё с точностью наоборот: узкие рваные джинсы, массивные берцы, кожаная безрукавка на блузе с широкими рукавами. Ощущение, что она пришла не искать у нас в перьях клещей, а на сходку металлистов. Но когда я поняла голову выше…
Оператор, барсук по типу морфистики, имя которого было написано на бирке – Вольдемар Мырцык, довольно повёл камеру на меня, снимая, как удивлённо подпрыгнул мой хохолок. Потому что такие вещи я не забуду никогда. Я никогда не забуду мордашку лисички с бинтом на правом глазу, из-за чего у меня надолго была привычка нервно заглядывать в лицо всем встречным лисам. И вот я снова увидела эту мордашку – и вспомнила, как зовут его обладательницу.
– Анжелика Костерок?
Лисица улыбнулась. У неё были красивые рыжие волосы, кончики были покрашены в чёрный. А вытекший правый глаз закрывала стильная повязка в виде чёрного сердечка.
– Она самая. А вы Серафима Лирохвост, хозяйка "Удода"?
Я замешкалась, после чего испуганно кивнула.
"Вот и всё", – подумала я. – "Прилетели".
Но тут Анжелика развернулась к оператору.
– Так, ещё дубль. А вы, – она обратилась ко мне, – пожалуйста, успокойтесь, а то выглядите как маленькая дикая птичка. Мы не "В мире животных 2.0" снимаем всё-таки.
– Будет сделано, – ответила я, испытав огромное облегчение.
Точно, это же шоу. На экране всё должно выглядеть без сучка без задоринки, в реальной жизни так не бывает.
Мы ещё несколько раз на радость желавшим попасть в вещание посетителям сняли "здрасьте-проходите-не-стесняйтесь", и с каждым разом Волдемар становился всё злее – товарищ явно не любил птиц. Или был аллергиком. Однако ему пришлось наводить камеру на ловцы снов с перьями, на плакаты и картины с дикими птицами, на висевший под потоком мой старый экзопланер, на котором я и сломала в тот раз ногу, на коллажи из бережно собранных мной обрывках крамольной литературы. Да, воистину правдиво предположение, что в каждой птице есть что-то от сороки, и потому у птицелюдей слабость к сбору разных мелочей. Когда я только открыла кафе, оно одновременно было моим домом – на отдельное жильё денег не было, – и потому оно действительно стало так похоже на сорочье гнездо. А уж сколько красивого хлама мы сейчас выгребли… Боль, сплошная боль.
Повторение одно и того же помогло мне снять волнение, и я смирилась с мыслью, что сейчас уже ничего нельзя исправить. Просто постаралась представить, что защищаю свою работу на научной конференции, и пусть с той поры я немного облезла и потеряла надежду, мой хохолок всё ещё был ярок.
Кроме Волдемара в команде Анжелики были ещё мышка с микрофоном и толстый флегматичный сурок с оборудованием для экспертизы.
Когда с обзором дизайна помещения для посетителей было окончено, Анжелика стала проверять его соответствие стандартам потребведомства. Начала с лазерного дальномера.
– Площадь комнаты меньше, чем рекомендуется для помещения подобного типа, – сказала она, и Волдемар тихо усмехнулся. – Однако следует учесть, что это птичье кафе, и если средний размер птицелюдов на четверть меньше размера зверолюдов, то помещение с такими параметрами в рамки укладывается.
Улыбка сошла с лица Волдемара.
Количество загрязнений и освещенность в норму уложились – не зря мы всё обползали с тряпками под начальством Милы. Шумомер Анжелика тоже применила, но, поскольку "Удод" был в старом районе, где часть домов признали аварийными, шуму было даже меньше, чем ожидалось. Вообще удивительно, что этот Аптече… то есть Капече сюда припёрся. Странные у него тараканы в голове.
– Помнится, этот таракашка жаловался на меню. Надо бы проверить! – подсказал Волдемар.
Анжелика начала вслух зачитывать названия блюд. Во время этого действа мышке с микрофоном стало немного нехорошо, но она продолжала делать вид, что всё в порядке.
– Смотрю, у вас в основном блюда из беспозвоночных? – спросила меня ведущая.
– Да, – ответила я. – Несмотря на то, что среди посетителей много с типом морфистики зерноядных птиц, организм человека должен получать достаточное количество белков, содержащих незаменимые аминокислоты. Но веганы, находящие для себя неприемлемым употреблять продукты животного происхождения, также не останутся голодными.
– Ясно, – улыбнулась Анжелика. – Сразу видно, что вы учёный.
