«Ваш покорный слуга кот» kitobiga sharhlar, 2 sahifasi, 68 sharhlar

Признаюсь, до какого-то хотя бы приблизительного понимания японского менталитета мне далеко. Поэтому, читая эту книгу, порой впадала в недоумение. Взять хотя бы юмор. Вот история о том, как хозяин нашего кота, от лица которого ведётся повествование, в кругу друзей рассказывает о том, как его жена, затюканная буднями, раз в год на праздник просит мужа сводить её в театр. Он нехотя соглашается, жена с радостью готовится, принаряжается, но тут муж срочно сказывается больным, болит живот, его тошнит, ему нужен срочно доктор, пока приходит доктор, выписывает микстуру, больной жалуется, время идёт, и когда наступает час, что идти уже поздно, хозяин объявляет, что теперь он чувствует себя прекрасно, всё отлегло, но видишь, как жаль, что уже поздно. Жена разочарованно вздыхает. А чёртов симулянт доволен. И если даже такого не было на самом деле, пусть он это выдумал, чтобы повеселить друзей, но ведь такие истории их действительно веселят, они смеются и развлекаются.

И вообще весь юмор из общения школьного учителя Кусями и его друзей состоит в основном, из вранья и нелепостей, которые они рассказывают друг другу или пересказывают то, что рассказывали другим. И высший шик, если кто-то попался на удочку и поверил выдумкам и оконфузился.

Злоречие, перебранки, пустословие, осмеивание простоты (например, жена учителя английского языка Кусями-сана не сильна в знании западной литературы и прочих наук, за что ей и достаётся пренебрежения полный воз), а также откровенная ругань и оскорбления – вот в основном, то, из чего состоит общение «культурной японской интеллигенции», которых застал цивилизованный 20-ый век. Но, конечно, в этом проявляется не только юмор, но и сатира, в первую очередь.

Вообще, рассказ ведётся от имени кота, который будучи уличным котёнком, сумел как-то попасть в хоть и небогатый, но считающийся культурным, дом учителя Кусями-сана. И даже как-то закрепиться в этом доме, хотя кухарка его часто вышвыривала, дети немилосердно таскали, жена игнорировала или ругала, а сам хозяин относился к коту с весьма непредсказуемым настроением. Кот за долгое время даже не получил имени, так и оставшись безымянным. В-общем, никаких сюсюканий. Но потом, правда, кот подрос, освоился, изучил порядки в доме и повадки обитателей, разленился и разжирел, и начал вести свою интеллектуальную жизнь, наблюдая за всем происходящим и нещадно (про себя, конечно) глумясь в своих рассуждениях над этим странным видом живых существ – людьми.

На самом деле, дело вовсе не в коте. Это просто такой приём, чтобы рассказать о повседневной жизни интеллигенции начала 20-го века (идёт русско-японская война).

Примерно со средины книги я стала немного привыкать к ней, и в многословных рассуждениях кота и описываемых им домашних событиях и длинных разговорах обитателей и посетителей дома, я стала улавливать более удобоваримый юмор и понятные сатирические моменты.

Что же примечательного можно вынести о жизни японцев того времени, не считая перебранок и злословия. Они иногда пытаются рисовать картины, сочинять хайку, прочитывают друг другу лекции по физике, например, которые они подготовили к публичным выступлениям, часто вспоминают что-то или кого-то из европейской литературы или из древних римлян и греков, порой бросают свои намерения на полпути, а порой и вовсе не высказывают напрямую своих намерений и говорят обиняками, а ещё они презирают коммерсантов.

В рассуждениях кота немало любопытного – например, о спорте, о приверженности принципам и частой смене мнения, о моде, об одежде, о наступлении цивилизованного 20-го века и забвении старых японских традиций, о гонке за «европейскостью» и даже о том, как надо правильно реагировать на то, что мы сейчас называем буллингом, когда наш кот видит, как ученики соседней гимназии донимают его хозяина, и как он понапрасну тратит нервы, избрав совершенно неправильную тактику.

В конечном итоге, книга оказалась любопытная, хотя и местами кое-где затянута.

«Ваш покорный слуга Кот» – это не просто первая японская сатира в прозе, это крошечный ларец эпохи Мэйдзи, в который почему-то запихали кота. Сосэки Нацумэ, один из главных японских классиков, написал это произведение в 1905 году.

По сюжету на свет появляется котёнок, от которого сразу пытаются избавиться. Так он случайно оказывается в доме учителя. С этого момента начинается рассказ обо всём, что творится в доме, в умах, в обществе и даже в личных записях хозяина. Да, наш кот умеет читать. И размышлять. А это уже куда опаснее. Он наблюдает, иронизирует, философствует.

Я ждала чего-то более нравоучительного, серьезного, может быть, даже нудного. Казалось, это будет притча о мудром коте. А вышло иначе. Кот сам только начинает понимать этот мир, и делает это с такой ироничной живостью.

Книга построена на кольцевой композиции, всё начинается с воды и заканчивается ею же. Мне кажется, если бы кот не обленился, он бы действительно мог завоевать мир.

«Всё равно господство людей на земле не будет вечным. Так что не будем терять надежды и подождём, пока наступит эпоха кошек»

Язык у Нацумэ насыщенный, но не перегруженный. Не скажу, что сложный, но культурный контекст, имена, быт эпохи Мэйдзи непривычны. Особенно если вы, как и я, ещё не читали японскую литературу начала XX века. При этом текст богат отсылками к античности, к японской и мировой истории, к классике.

У Кота нет клички. Просто Кот. Или "кот учителя". Он смешной, немного надменный, безмерно любопытный, и постепенно явно перенимает манеры своего хозяина. Он – главный герой, и зеркало для окружающих. Второстепенные герои, в свою очередь, часто кажутся типажами, даже карикатурами, через которых проходит сатира автора.

А ещё осуждаю за такое изображение кота на обложке. Почему чёрный? Когда кота рисует хозяин, пушистый возмущается, потому что выглядит по-другому.

«Шкурка у меня, как у персидской кошки: светло-серая, с желтоватым оттенком и с черными блестящими, как лак, пятнами»

Атмосфера строгая (кажется так по началу), но на самом деле очень простая. Тут и сплетни, и бытовые абсурды, и интеллектуальные болтовни, всё подано с таким спокойным сарказмом.

Читается в целом легко. Особенно размышления Кота и его странные идеи. Например, было интересно про его выдуманные спортивные дисциплины. Но есть моменты, когда становится немного скучно – длинные диалоги между людьми кажутся менее выразительными, чем внутренний монолог пушистого философа. Ведь как такового сюжета нет.

Финал мне не особо понравился. Мне хотелось чего-то другого, но понимаю: это завершение абсолютно в духе всей книги.

«Женщина – источник всяких неприятностей. И если жениться, то нужно брать женщину маленькую, а не большую, ибо малая неприятность лучше большой. От нее меньше хлопот»

«Ваш покорный слуга Кот» – роман для тех, кто любит котиков и им интересно, о чём думают пушистые друзья про своих хозяев.

Роман «Ваш покорный слуга кот» Нацумэ Сосэки — если переводить точнее, «Я, котейшество», — читается быстро. Его завязка проста: котёнка по воле случая уводят от матери, он обнаруживает дыру в заборе, залезает в чужой дом, его чуть было не прогоняют хозяйки, но хозяин этому мешает. Имени кот не получает, еды ему почти не дают, и большую часть дня он проводит в наблюдениях за жизнью людей.

Читая отзывы на этот роман, можно одновременно и удивиться, и ужаснуться. Кто-то ждал от книги доброго анимализма, кто-то — милых зарисовок про эпоху Мэйдзи. Лишь четверть здесь хвалит роман, а остальные говорят о несбывшихся ожиданиях: скучно, где сюжет, зачем так много японских деталей быта?..

Это почему-то напомнило мне споры вокруг «Брата 2», где зрители так же принимали сатиру за чистую монету, не анализируя структуру и не считывая иронию. Если персонаж проявляет душевную силу, значит, автор им гордится, и мы должны гордиться тоже. Если персонаж вдруг ведёт себя плохо, то непременно мы должны почему-то сказать: как можно, чтобы автор описывал нам таких негодяев, романтизировал их?..

Истинно созерцательную оптику найти трудно. Люди до сих пор относятся к любому виду искусства как к поучительной басне с явно зачитанной моралью про картонных персонажей.

А «Кот» — это сатира. Явная, неприкрытая, смешная. Но почему её не считывают? Думаю, чтобы смеяться над ней, нужно не иметь читательских комплексов. Нужно уметь воспринимать произведение как «вещь в себе», не ожидая, что оно будет потакать вашим моральным установкам. Не иметь таких мыслительных крючков, которые будут делать тебе больно, если ты узнаешь в героях себя. «Выключать» цензора-моралиста, который будет искать, соответствует ли произведение его личному якобы хорошему вкусу. И помнить: демонстрация не равна пропаганде, пояснение не равно разделению, обоснование не равно оправданию.

Автор книги объясняет нам, как появляется и бытует всё то, что ему не нравится, — эту позицию легко вывести из расставленных тут и там крючков. Но поступает он небанально: не снабжает эти картины моральным выводом, не подытоживает каждую главу неким резюме, а оставляет нас наедине с ощущением, что что-то в жизни людей, наблюдаемых в романе, неправильно.

Чтение сатир должно быть антиутилитарным. Несмотря на всю кажущуюся пользу сатиры для общества, нельзя воспринимать эту пользу буквально, иначе велик риск потерять чувственный опыт. Чтение сатир всегда выбивает пьедестал собственных моральных суждений из-под ног. Нет, ты не становишься от этого ниже: наоборот, ты перестаёшь быть солипсистом, уверенным, что любое восприятие мира диктуется тем же жизненным опытом, что есть и у тебя самого.

«Ваш покорный слуга кот», конечно, не о котах. Это классика, а значит, за обложкой скрыто нечто большее. Иначе бы это была не классика японской литературы, а, например, книга, просто включённая в детский канон. В истории создания нет ничего особенного: есть писатель — в нашем случае Нацумэ Сосэки, есть журнал, согласный опубликовать его рассказ, и есть читатели, так прекрасно принявшие рассказ, что издатель просит продолжение. И рождается фрагментарный роман, объединённый центральными персонажами, истории которых не являются остросюжетно-динамичными в привычном нам смысле. После каждой главы не стоит намёк, что будет «в следующей серии». Каждая глава — созерцательный опыт. Автор описывал это так: «Это произведение не имеет ни сюжета, ни структуры: оно безголовое и бесхвостое, как морской огурец».

Кот здесь — «табула раса», моментально впитывающий повадки хозяев. И не только он. Соседский кот Куро наглый, как его хозяин-рикша, а кошечка Микэко прекрасная и утончённая, но поверхностная, как её хозяйка, учительница музыки…

Домашние животные в этом смысле похожи на детей. Только дети будут копиями родителей чуть позже, когда будет уже поздно исправлять ошибки, а то, что их сформировало, будет погребено под слоем новых ощущений. Животные же проще, и поэтому копируют повадки хозяев моментально. Животные, которые не слушаются нас, чаще всего отражают, в чём далеки от гармонии мы сами. Но животные, которые копируют и наши положительные черты, всегда делают это чуть проще, чем мы, что позволяет сбросить вес «серьёзности» взгляда на самих себя. Ведь если даже кот может задумчиво смотреть в окно, воображая вечные вопросы, то не стоит слишком гордиться человеку такой своей задумчивостью!

Итак, заглавный кот ленив и нелеп, как его хозяин, учитель Кусями-сенсей. Коту не дают ласки точно так же, как в семье не дают этого учителю, и как сам учитель никому её не даёт. В доме много недочитанных книг, раскрытых в самом начале, и, рассматривая их страницы, кот быстро становится «начитанным». Но «начитанность» эта особая.

Слово, подходящее этому состоянию, мне подарил сетевой проект филолога Михаила Эпштейна «Дар слова», где проводятся эксперименты по конструированию слов на основе продуктивных моделей. И если есть «перечёт» и «недочёт», то может быть «перечит» и «недочит» книг. Эпштейн предлагает сконструировать слово «перечиток». Одним из языковых примеров он сочиняет следующий: «Некоторые великие люди в юности были недочитками. Избытком книжных знаний они не заглушали нежных побегов ума и воображения. А вот Горький, наоборот, был перечитком, и начитанная мудрость порой вываливается, как сырая штукатурка из арматуры его книг». Слово «перечиток» очень хорошо подходит и к нашему безымянному коту.

Насмотревшись на учителя, спящего за очередным томиком свежекупленной книги, не осилив и десятка страниц, кот быстро научился поверхностному книгообразному пониманию мира. А наслушавшись речей разнообразных (я бы даже сказала ничтожных) чудаков, приходящих к хозяину в гости и говорящих о своей якобы необыкновенности, кот поверил и в свою исключительность: поверил, что он лучше людей, за жизнью которых наблюдает. Раз уж такие-то обыденные люди говорят, что они особенные, то быть выше их — это, получается, быть выше совокупности нескольких особенных персон. Как тут не возгордиться?

Поэтому эта сатира, пожалуй, будет противопоказана всяческим солипсистам, особенно если они не сознают себя таковыми, но таковыми являются — вызовет у них только возгорание гнева. Если ты уверен, что ты центр мира, если ты уверен, что твоя оптика единственно верная, то следить за тем, как, убеждённый в том же самом в окружении таких же людей кот будет раз за разом, историю за историей страдать от этого убеждения, тебе станет горько. И невольно ты задумаешься: может, и я не прав? Хотя, скорее всего, если уровень рефлексии у таких людей невысок, они не задумаются о моральном выводе книги, а просто отвергнут её целиком. Именно такие рассерженные комментарии я и вижу в чужих рецензиях — комментарии, полные стыда за себя и переноса его в устыжение других.

Люди пишут: «Мне непонятно, кому здесь сопереживать. Почему здесь нет хороших героев? Как можно писать о настолько обыденных людях?». Оставим за скобками, что произведения без положительных персонажей мы должны были узнать ещё в школе на примере гоголевского «Ревизора». Я же считаю, что этот текст к таковым не относится. Да, здесь нет блистательных и великолепных персон, но люди здесь в целом не плохие, не злодеи, — они обычные, совершенно заурядные. Более того, они вполне спокойно живут в своей обыденности, она их не оскорбляет. Их существование ничуть не будет задето, если кто-то им «откроет глаза» и выскажет всё прямо в лицо. В этом не будет никакого смысла: они просто не поймут всех этих претензий.

Герои здесь приспособились к эпохе, когда было модно копировать западный образ жизни и мышления. Приспособились к бытию в своей компании, где каждый поддевает другого. Я бы даже взялась говорить, что они в чём-то счастливы в своих мелких мещанских делах. Именно поэтому нам не нужен герой, который бы высказывал им свои мысли резко, будто кидая перчатку в лицо. Нам не нужен, если углублять аналогию с драмами, грибоедовский Чацкий из «Горя от ума» — некий резонёр, который был бы с этим обществом в личном конфликте. Нам нужен тихо созерцающий всю эту реальность кот, который пишет дневник своих наблюдений.

Постигая мудрость предков по верхам, кот проникается возвышенной книжной манерой повествования. В русском переводе он просто говорит довольно красиво и гладко, но, если обратиться к языку оригинала, можно выяснить, что речь его чрезмерно напыщенна. Даже местоимение, которым кот называет себя в заголовке, не используется в современном японском языке. Самым близким к русскому языку было бы употребление местоимения «оне». Только представьте, что кот говорил бы сам про себя так, как в русском языке слуги говорили про господ: «оне изволят кушать», «оне едут на бал». Понятно, почему кот тяготеет к такой позе: во-первых, сам хозяин покупает такие книги — с претензией на свою читательскую интеллектуальность, — а во-вторых, и сама реальность, окружающая кота, довольно скучна и безвкусна, и понятно, почему он копирует возвышенность книжного слова. Мы, — люди, любящие чтение, — наверняка проходили это в своих жизнях, пока были подростками. Когда я преподавала в школе, я видела шестнадцатилетних мальчиков, рассуждающих об обыденных вещах так, будто они экспромтом сочиняют нового «Героя нашего времени». Этот пафос копируется из культурного канона. Но когда он остаётся не в каноне, когда он описывает не дела минувших дней, а обыденность, это становится невероятно смешным.

Мне довелось прочесть некоторые рецензии, выходившие и в зарубежных изданиях про этот роман. В них говорится, что текст высмеивает слабости японских интеллектуалов: мол-де они невежды, они не способны действовать, они живут бедно и порой стыдно, как, например, в том эпизоде, когда вор украл у жены учителя единственное исподнее. Критики пишут, что персонажи романа имеют только набор книжных знаний, на который ошибочно сильно полагаются. Они считают, что это придаёт им индивидуальности, в то время как сам по себе набор чужих знаний уже не индивидуален по своей природе. Но я считаю, что стремление обращаться в речи к цитатам древних философов, чтобы походить в этом плане на европейских мыслителей, довольно естественно для периода, когда закончилась политика японского изоляционизма.

Как только падают «железные занавесы», общество быстро принимается навёрстывать упущенное. Правда, погоня за изъятой у тебя индивидуальностью через попытку взять взаймы чужую индивидуальность, через попытку украсть в тёмном переулке шубу с чужого широкого плеча и набросить на свои худые плечи, всегда выглядит смешно или жалко — или стирает твою индивидуальность. Почему-то речи людей в романе напомнили мне времена особого излёта советской науки — напомнили обязательство обращаться к диалектическому материализму, к трудам Ленина и Сталина, даже в работах по языкознанию или ядерной физике.

Критики скажут вам, что персонажи этого текста некрасивые, неприятные, что женщины здесь малодушны и сварливы, что даже учёные здесь могут десять лет полировать стеклянный шарик, чтобы создать макет лягушачьего глаза и наконец приступить к его изучению, а поэты здесь пишут настолько непримечательные стихи, что запросто могут подарить их к совсем другому поводу, чем к тому, по которому были написаны. Что богачи здесь заносчивы и мстительны, причём мелко мстительны. Врачи здесь не лечат. Революционеры проповедуют из сумасшедшего дома, а воры крадут первый попавшийся сундук, в котором оказывается всего лишь батат. И, мол, немудрено, что кот начинает быстро воспринимать этих людей отвратительными, эгоистичными, аморальными карикатурами на самих себя… Но ведь это не всё, что есть в книге. Это только первая ступенька, только подступ к откровению, которое нам ниспослано через кота.

Главный вывод, который кот делает, таков: если бы люди, как и кошки, были бы больше предоставлены сами себе, чаще бы оставались наедине с собой, если бы они могли изучать себя и понимать себя, то они были бы заслуживали его уважения. Они невероятно одиноки даже на совместных пьянках, они не любят своих друзей, они живут с нелюбимыми супругами, и именно это толкает их постоянно ставить из себя невесть что, цепляться за хоть сколько-нибудь «личное» мироощущение, не успевая оценить его и взвесить. Этим людям не хватает «деятельного одиночества»: им нужно не спать, устав, над книгой, а читать её; не мотаться каждый день по гостям, а побыть в тишине; не сообщать друзьям едва зародившуюся научную идею, а обдумать её молча, чтобы потом было не стыдно её отвергнуть, осознав ошибочной, чтобы не надо было оправдываться, почему ты не начал работу, не надо было привлекать какие-то случайные обстоятельства в свою защиту… Не выходки и насмешки друзей друг над другом так ужасают кота, не бедность их жизней и простота нравов, а именно тот солипсизм, про который я говорю уже в который раз.

Удивительным оказывается и то, что кот в конце концов всё-таки сможет возвыситься над оптикой восприятия мира через себя, а окружающие его люди так и не смогут. Он узнает, что вовсе не исключительный, не первый на свете кот-мыслитель, что есть уже некий гофмановский Мурр… И поэтому возвышенный самопровозглашённый титул — «вагахай ва нэко де ару» (вместо «нэко десу») — окажется незаслуженным. А значит, не было никакой особой ценности в том, что, рассказывая о гимназистах, издевающихся над учителем, кот приводил в пример историю об Эсхиле и Орле — не было ничего особо исключительного в таком потоке словес.

Именно это откровение диктует тот финал, которым заканчивается роман. Тем ужаснее мне было видеть отзывы, где читатели восклицали: «Я не понял, зачем автор так поступил? Автор разбил мне сердце! Автор поиздевался надо мной!». На мой-то взгляд всё завершилось довольно логично. И это несмотря на то, что автор сам подустал от своего «сериала» и сам решил его завершить, что финал был как бы немного вынужденным. Но на то писатель и отличается от обычных людей, что даже вынужденное, в каком-то смысле вымученное завершение книги будет логичным и будет проистекать из характеров героев, с которыми писатель сроднился, пока описывал их, пока взращивал их образы в своём сознании.

Особенно меня кольнула вот эта формулировка из сетевых отзывов: мол-де книга эта — «ниочемное ироническое повествование в форме красивого словоблудия». В упрёк автору ставят якобы незавершённость сюжетных линий, игнорируя саму концепцию открытого финала, которая здесь, впрочем, довольно ясная. Но нет: отзывы демонстрируют ставшую модной в последнее время читательскую максиму, якобы тексты должны быть непременно наполнены динамичными откровениями.

А я, чтоб развеять это наваждение, предложу вам несколько цитат без контекста, чтобы вы просто оценили язык романа: «Муж и жена — это люди, которые ищут друг друга впотьмах. Искать совсем и не нужно, а они ищут». «Если ты оказался среди заурядных людей, то ничего не останется, как смириться и стать заурядным котом. А если ты стал заурядным котом, то надо ловить мышей». «Человек — это существо, которое мучает себя, создавая совершенно бесполезные для себя предметы»…

Для меня такие красивые речевые формулы, такие самодостаточные слова являются самым ценным, что можно вынести из любого литературного произведения. В конце концов, те из нас, кто много читает, рано или поздно устают считать, сколько книг прочли: список начинает занимать несколько сотен строк. Детали сюжетов размываются в памяти, и даже некоторые моральные уроки проходят мимо нас, так что динамичные сцены меркнут и забываются. Но когда мы читаем, происходит нечто очень важное: мы наблюдаем, как формулируются некие мысли и чувства доходчивым языком. Причём мысли здесь не являются откровениями — до них можно было бы и догадаться.

Но мы же не станем всерьёз так оценивать произведения искусства! Многие люди приходят в музеи, смотрят на «Чёрный квадрат» и говорят: «Я бы смог так же, значит, это не искусство». Но ты же не смог! Ты же не сделал, не придумал концепт, не создал актуальное высказывание, повесив анти-икону в «красный угол», как Малевич. Это был не ты. Так и идеи, высказанные в книгах, могут не быть оригинальными сами по себе: да, люди могли бы до них и додуматься. Но именно красивые формулировки и важны — такие, в которых расставлены все точки над ё. Важно не о чём размышляет наш книжный кот, а как.

Цель писателя, на мой взгляд, — дать яркие фразы и точные формулы под обыденные, несформированные мысли. Показать нам пример рефлексии. Прикасаясь к чужому языку, мы обретаем язык собственный. Люди плохо умеют разговаривать друг с другом. Они не могут донести друг до друга, что они чувствуют. А потом отдают огромные деньги психотерапевтам, чтобы только научиться понимать, как называть то неясное, что рождается в их душах. Книжный кот справился с этим безо всякой психотерапии лучше многих из нас.

Я думаю, те, кто заострил внимание именно на неоригинальности мыслей, кто посчитал, что это можно поставить книге в упрёк, просто не смогли себе признаться, что им самим, наверное, хотелось бы уметь так ловко воспринимать мир.

Но отдельно я отмечу, что кое-что в некоем смысле оригинальное в романе всё-таки есть. Это примечательные рассуждения о будущем, которыми обмениваются друзья учителя. Они предполагают, что в двадцать первом веке станет модным добровольно расставаться с жизнью, потому как она будет совсем невыносимой. Всё кругом отравит «бацилла индивидуализма». Все будут стремиться захватить побольше личного пространства настолько, что станут неврастениками. Невозможными станут браки, ведь две индивидуальности не смогут делить одно пространство. И все эти в целом наблюдения — такие же, какие любые традиционалисты из года в год пророчат и ожидающему нас будущему! — перемешиваются с привычной для начала двадцатого века речью, полной цинизма, сексизма и самолюбования. Говорящие тут бичуют индивидуализм — проповедуя его всеми своими поступками.

А пересказывает нам всё это кот, которому можно быть «бортовым самописцем» этих диспутов и говорить о них «без купюр» — точно так же, как в традиционных сказках разрешено говорить неприкрытую правду Ивану-дурачку или ребёнку. Кот выступает как самый критический персонаж в книге: именно он «разит» людей своими оценками.

Эту книгу стоит прочитать всем, кто хочет взглянуть на себя со стороны, увидеть свои изъяны — но примириться с ними, понять, что в них нет ничего страшного, что можно жить обыденной жизнью и не казнить себя за это: ведь если ты не отпустишь эту мысль, то финал тебя будет ждать примерно тот же, что ждал книжного кота. Вряд ли тому, кто примирился с реальностью, такой финал разобьёт сердце. Ведь если кот — это дух-соглядатай, можно расширить метафору. Мы сами проживали такой возраст — ещё его зовут «подростковым максимализмом» — когда мир воспринимается особенно ярким, когда критичность выкручена до предела. Но мы пережили его, мы осознали, что про множество вещей можно говорить следующее: да, вот так бывает, а бывает и вот так, и всё это — бытие, которое нормально в своей сущности, и не стоит рвать себе душу, сравнивая его с недостижимым идеалом, невесть откуда взятым. Кот не смог примириться со всем этим, потому как он существо одномерное — метафора самого состояния максимализма. А мы, взрослые читатели романа, смогли, и потому в финале только вздохнём с печалью, но быстро оправимся от этой печали, поучившись у романа опыту «у-вея» — даосской созерцательности.

Конечно, будет трудно понять какие-то детали, если ты не знаком с социальным контекстом. Но я считаю дотошное проникновение в японский быт не таким уж и важным делом, если только ты не хочешь стать востоковедом. Детали делают моё чтение не экзотическим, а достоверным, потому и не побуждают лезть в словари.

А если ты попытаешься найти какую-то единую сюжетную линию, привычную для европейской прозы, — ты потерпишь неудачу. Если ты возьмёшь в руки книгу из-за названия и обложки, желая следить только за жизнью кота, то будешь разочарован: свою личную жизнь он описывает примерно в восьмой доле текста, и его присутствие только обрамляет жизнь изображаемых людей. Ты должен воспринимать произведение так, как воспринимает его сам кот, пишущий этот свой дневник: в отрешённой сосредоточенности.

Прочтение этой книги требует определённой степени зрелости и готовности принять её на её собственных условиях, без ожидания соответствия привычным стандартам и шаблонам, и речь не о шокировании — наоборот! — о покое. В этом и заключается её величие и её сложность. Сумев настроить себя нужным образом, можно получить от книги главное: взгляд на природу понимания и недопонимания во взаимоотношениях всего живого друг с другом.

Книга написана от имени кота, ведь так до конца книги он и остался безымянным, о его жизни, наблюдениях за людьми, то что он видит, слышит, чувствует, как он порой не понимает людей и их поступки. Также кот рассказывает и о себе, о своих делах и прочее. Скажу сразу, что книга мне как-то сразу не зашла, но тем не менее всё-таки заинтересовала, даже несмотря на то, что я немного всё-таки заглянула в конец книги и мне он совсем не понравился, но захотелось всё же прочитать. Изначально привлекло название книги, но ожидание и реальность совсем не совпали. Начало было многообещающим, но потом что-то пошло не так. Очень много уделяется сюжетная линия хозяину кота, хотя, наверное, эта нужная сюжетная линия, что бы могли проследить взаимоотношения кота и его хозяина, хотя повествование о хозяине и коте, в большей степени в книге представлено отдельно и кот лишь наблюдает за людьми, мне не очень интересно читать, например, как хозяин ковыряется в носу, выдёргивает волосы из него и приклеивает на бумагу, даже противно стало. Или разговоры хозяина с его друзьями на разные совсем мне интересные темы, которые порой очень затянутые и занимают кучу времени. А вот сцены, в которых участвует кот, как сольно, так и в окружении людей, было интересно читать, собственно я же за этим то и начала читать книгу. К тому же было сложновато читать, то ли такой слог у автора, то ли перевод такой, то ли из-за затянутости сюжета и кучи ненужной информации, или же какие-то другие причины, хотя надо признаться, что с главы пятой, в принципе книга пошла легко и поинтересней. Либо всё-таки это не моя книга и не мой автор и с первого раза я не смогла дочитать, поэтому на время отложила книгу, и всё-таки дочитала со второго раза. В описании книги написано «… представляет собой первое сатирическое произведение в японской литературе…», но вот только сатирического и смешного я ничего не увидела, хотя возможно я что-то не понимаю. Если говорить в целом, то книга мне не понравилась, от слова совсем, хотя местами было интересно. И возвращаясь к началу моей рецензии, где я пишу о конце книги, я думала, что кот попадает в ситуацию из-за людей, а оказалось из-за собственной глупости… Но тем не менее… Печальное начало и очень печальный конец.

Книга очень понравилась.В ней ярко описаны быт и нравы японцев начала 20 века.Всем,кто интересуется культурой Японии, советую эту книгу.

Эту книгу я долго хотела прочитать. Уж очень мне понравилось название)))

Главный герой романа — кот, который не имеет имени и наблюдает за жизнью людей, окружающих его. Через точку зрения кота автор показывает человеческие слабости, абсурдность социальных норм и взаимоотношения между людьми.

Периодически я забывала, что повествование вроде бы как идёт от кота, но своеобразные комментарии таки не дают об этом забыть. Мне понравились ирония и сарказм кота. Они были чётко, к месту.

Через его взгляд можно понять, что находясь в обществе можно остаться одиноким.

Думаю для этой книги нужно особенное философское настроение. На данный момент она мне шла тяжеловато, не потому что оно какое-то плохое. А из-за его объёма, на данный момент мне было много.

"Ваш покорный слуга, кот" — это не просто история о коте. Это философское произведение, которое даст толчок к тому, чтобы задуматься о своём месте в мире. Роман заставляет нас задуматься о нашем собственном существовании и о том, как мы воспринимаем мир вокруг нас и посмотреть на знакомые ситуации под другим углом

В целом, подойдёт тем кто любит сатиру, философию, юмор, сарказм, японскую литературу.

Главный герой — кот. Наблюдая за своими хозяевами, он рассказывает о их характерах, слабостях и действиях, создавая интересный и юмористический портрет общества. Кот становится своеобразным философом, размышляя о человеческой и кошачьей природе, мире и смысле жизни. Его уникальная перспектива позволяет автору предстать в роли социального критика, который с иронией высмеивает абсурдность многих человеческих поступков. Кот озадачен вопросом идентичности и самоопределения, он постоянно пытается понять свое место в мире, определяя себя чем-то средним между кошкой и человеком, и несомненно выше и умнее и тех, и других.

Язык яркий и образный, что делает описание окружающего мира полным мелких нюансов. Эти же длительные насыщенные описания и размышления могут быть скучны, но точные и колоритные высказывания кота не могут не вызывать улыбку.

Смешение юмора и философии в произведении делает его актуальным и интересным для чтения и сегодня. Невольно после прочтения задумываешься о том, а как же о тебе рассуждает твой кот?)

Ну что сказать, местами даже смешно и размышлительно. Это не та книга, которую читаешь залпом, не отрываясь. Если ее читать сразу целиком, создается впечатление, что крыша куда-то отъезжает. А вот при дозированном чтении ничего так, заходит.

Первые страниц сто ощущение, что попал в дурдом, ну какие же все герои странные! Повествование от имени кота, который живет у учителя английского языка. К учителю приходят его друзья-знакомые, с которыми ведутся беседы. Сам учитель жалкий, некрасивый, глуповатый мужчина с больным желудком, его друзья — один физик (но представлено это так, что он пишет докторскую диссертацию, полируя стеклянные шарики, а нужна она ему, чтобы жениться на девице Канэда), другой непонятно чем занимается, со всеми спорит и несет обычно лютую дичь. Периодически появляются еще люди, тоже со странностями.

Высмеивается и обсуждается в книге абсолютно все: устаревшие традиции, семейная жизнь, богатые, бедные, отношения между родителями и детьми, европеизация Японии, поведение подростков, жизнь, смерть, любовь. Между сценами общения хозяина с его гостями, которые мы видим глазами кота, присутствуют еще котовьи рассуждения о жизни людей. Довольно забавные замечания и выводы. Есть над чем подумать...

Книга заканчивается внезапно, после разговора с гостями о смысле жизни и смерти. Кот напивается оставленного ими пива и тонет в чане с водой. Кота жалко. Такая концовка имеет глубокий смысл, конечно, там вообще все довольно беспросветно, если честно. И смерть даже воспринимается как избавление от этой жизни.

В целом книга для своего времени очень смелая, философская, тонкая, но чтобы это оценить, нужно знать социально-экономическую и политическую ситуацию в Японии в начале 20 века. И историю ее развития хорошо бы. Многие моменты и ситуации, обсуждаемые в книге, актуальны и в настоящее время и будут актуальны всегда. Наверное именно поэтому эта книга вполне успешно продается в разных странах.

В отзывах можно найти, что люди считают время на эту книгу потраченным зря. Я с этим не согласна, через придурковатых героев и их идиотские разговоры, абсурдные рассуждения представляются очень интересные мысли: здравые и смелые для того времени (да и для этого тоже). В общем, книга специфическая, рекомендовать не возьмусь, но если вы ее все же купили, попавшись на название и красивую обложку, и не смогли ее прочитать сразу, попробуйте читать кусочками.

P.s. Если почитать биографию автора, то многое становится более понятным. А вообще, там всех героев очень жалко. И вся книга — смех сквозь слезы.

Кот - философ

Когда я думаю об этом, у меня рождается тщеславная мысль, что я кот не простой; сейчас я хочу изложить свои доводы и во что бы то ни стало вдолбить в ваши головы, высокомерные люди, что с кошками тоже нужно считаться.

Так давно хотела прочитать эту книгу: и название манило, и автор этот уже знаком с самой положительной стороны, и хвалили мне еë не раз. Но что-то пошло не так, возможно, виной тому мой настрой последних месяцев, когда из-за пригрузившего реала мне не лезут какие-то глубокие и серьёзные истории, а может, просто не моя книга, но я откровенно скучала большую часть времени пока читала. Даже котик не спас, хотя вообще до последнего думала, что оценка будет на полбалла больше, но мне ещë и концовкой не угодили.

Сама же история ведётся с необычного ракурса, от лица кота, который будучи ещë котёнком случайно попал в дом токийского учителя, там и прижился, хотя даже имени ему не дали. А на дворе самое начало двадцатого века, Япония находится в переходном состоянии, когда уже многое взято в прежде закрытую страну извне, но приживается крайне своеобразно, перемешиваясь с местной многовековой культурой. Но я бы не сказала, что это прям портрет эпохи, да, какие-то отголоски есть, типа несколько раз упоминаемой русско-японской войны, но всë это как-то незначительно.

Основную часть повествования занимают бытовые зарисовки из жизни сэнсэя, крайне пассивного, на мой взгляд, человека, хоть и слегка эксцентричного, да философские рассуждения как самого кота, так и людей, с которыми он сталкивается в хозяйском доме. Были среди них любопытные, были и забавные происшествия, но как-то по большей части меня не увлекло. Честно говоря, как-то больше даже и рассказать не о чем, так ждала знакомства с этой книгой, а получилось как-то для галочки, увы. На этом правда с автором не прощаюсь, всë же первый опыт знакомства с ним был удачным, так что буду надеяться на лучшее.

Возможно, некоторые читатели подумают, что я пишу все, что мне взбредет в голову. Но я не какой-нибудь легкомысленный кот. Не говоря уже о том, что в каждой моей фразе, в каждой букве содержится частица великой космической истины, все фразы и буквы располагаются в определенном порядке, они объясняют и дополняют все предыдущие. Разумеется, если вы с самого начала подойдете к этой книге как к набору слов, вы не увидите в ней популярного изложения величайших истин.