Kitobni o'qish: «Ядерный клан»

© Зверев С.И., 2019

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2019

© Militarist, Excellent backgrounds / Shutterstock.com

Пролог

Желтая гадюка с красивой головой, окаймленной белой полосой, застыла на расстоянии вытянутой руки от Филимонова. Никакой агрессии она не проявляла, лишь время от времени посылала морзянку языком – то коротко, точками, то с задержками, тирешками, – показывая его капитану, и он даже попытался переложить эти сигналы в буквы. Глупое занятие, конечно, ну а что еще делать, если двое суток лежишь недвижимо в горах и понимаешь, что именно от недвижимости этой, от умения слиться с фоном камня, песка, жесткого кустарника во многом зависит успех операции.

Всего в двухстах метрах и чуть ниже проходит тропа. От нее, как от узкой улочки в деревенские подворья, ведут стежки поуже в две пещеры. В пещерах не то чтобы кипит, но наблюдается жизнь. Вооруженные люди толпятся у входов, но часовыми их назвать нельзя. Ущелье Карера – их дом, они здесь никого не боятся, скорее выполняют роль сторожей и носильщиков. Иногда, пять-семь раз в день, по дороге, которая еще на ярус ниже, подъезжают грузовики, с них снимают тяжелые ящики и тащат в эти пещеры.

Чтоб найти склады, питающие укрепрайоны моджахедов в горах провинции Кунар оружием и боеприпасами, отряд спецназначения излазил за неделю добрую сотню километров. Именно излазил – стараясь быть вот такой гадючкой, бесшумной, но всегда готовой к смертоносной атаке. И – вот они, склады. Теперь надо выбрать момент, чтоб захватить их. Наскоком, с криками «ура» и шашками наголо, не получится: если противник почувствует опасность, то даже слабый и неорганизованный огонь сделает вход в хранилища непреодолимым. Потому двое суток капитан Филимонов лежит и выгадывает те, может быть, несколько минут, которые дадут бойцам возможность без лишнего шума выполнить первую часть поставленной перед ними задачи – проникнуть внутрь правой пещеры. В левой складируют обмундирование и продовольствие, и это тоже надо было выяснить, чтоб не распылять силы и без того немногочисленного отряда.

Короткий взмах смуглой руки – и змея, как муха со стола, сброшена с облюбованного ею камня. Старший лейтенант Акрамов, вернувшийся из короткой разведки – в двух шагах от врага был, – сплевывает в ее сторону и шепчет:

– Командир, сейчас самое то! Кто-то молится, кто-то спит, а этих, у входа, мы снимем. Лучшего времени не придумать!

– Давай, Сархат!

Старший лейтенант и двое бойцов заскользили среди валунов. Двести метров, двести секунд – вполне рабочая скорость для спецназа. Так, Акрамов уже у правой пещеры, охранники мгновенно и бесшумно сняты, даже охнуть не успели, теперь отряду надо быстрым рывком преодолеть нужное расстояние и, желательно с тихим боем – ножами, решить исход первого пункта многоходовой задачки.

Совсем тихо не получилось, внутри склада пришлось немного пострелять, но это тоже подразумевалось.

Только потом капитан Филимонов дал задачу радисту связаться со своими и занял оборону. И у моджахедов связь работала, видно, соседи-«вещевики» доложили о случившемся куда надо, и с разных направлений по пещере стали бить автоматы и пулеметы, а под прикрытием плотного огня по склонам гекконами поползли душманы. Оборону, конечно, можно было держать и час, и два – боеприпасов хватило бы, но пещера была прямой, без извилин, поэтому простреливалась хорошо, а самое паршивое – при прямой наводке или даже при случайном попадании серьезного снаряда хранящиеся тут боеприпасы могли сдетонировать. Ясное дело, врагу бы они не достались, но и самим жить-то хочется.

В общем, надеяться надо было на подход своих и на прилет «крокодилов» – так бойцы между собой называли ударную винтовую авиацию. И свои не подвели: уже через полчаса вспышками электросварки заработали по врагу ДШК и Ми-24, пятнисто-зеленые «крокодилы» пошли обрабатывать свинцом горы…

Часа через полтора прибыли на грузовиках бойцы бригады, стали грузить ящики в кузова. Филимонов открыл один из них. Там лежали новенькие «калаши». Стоявший рядом Сархат взял один из них, хмыкнул:

– Гриш, видел такое? Никаких маркировок, никаких номеров. Кто же сюда поставляет эти автоматы?

Филимонов только руками развел.

– Ладно, тогда я промаркирую.

Старший лейтенант Акрамов выцарапал свои инициалы на прикладе: «С. А.» – и положил автомат туда, где он и лежал.

Заместитель командира бригады подполковник Величко не скрывал радости:

– Три машины трофеев! Ордена и медали вам обеспечены, товарищи!..

А еще через пару месяцев отряд Филимонова понес первые потери: столкнулся в горах нос к носу с бандой полевого командира Сарвархана. Хорошо, помогли «хадовцы» – бойцы афганской службы безопасности. Собирая на месте боя добытое оружие, Сархат позвал командира отряда:

– Гриша, хочешь удивиться? – и протянул ему автомат со своими инициалами.

Филимонов об этом случае доложил Величко, тот даже побледнел:

– Прошу вас, товарищ капитан, не распространять эту информацию, я сам попробую разобраться.

– Ни хрена подобного, товарищ подполковник! Может, именно из этого автомата двух ребят из нашего отряда положили!

В тот же вечер с ним беседовал майор из спецотдела: интересовался, сколько стволов было в пещере, сколько погружено на машины, сколько сдано по описи… Откуда это было знать капитану Филимонову? Он командир отряда спецназначения, его дело – добывать оружие, а не бухгалтерский учет вести. Для этого есть служба РАВ…

Дело об автомате вроде ничем и не закончилось. Подполковник Величко был переведен на новую должность, через полгода уехал в Союз, Филимонов с Акрамовым продолжали шерстить горы, пока на высотах Спинацука не схлопотали по полной программе и не загремели в госпиталь.

Впрочем, к лету восемьдесят седьмого они были уже на ногах и опять в одной связке дрались с душманами до самого последнего. Правда, выходили из Афганистана не прилюдно, не через мост у Термеза, а в районе Кушки.

После этого Филимонов и Акрамов встретились пять лет спустя – в районе Курган-Тюбе. Невеселой была встреча, да и какое веселье может быть на войне?! В Таджикистане вовсю шла гражданская война, здесь надо было усмирять радикальных исламистов и закладывать фундамент под создание силовых структур государства.

Под Душанбе ваххабиты оседлали важную высоту, надо было выбить их оттуда. Такую задачу как раз и получил Филимонов.

«Гантрак», грузовик с бронированным кузовом, на котором были установлены пулеметы, пошел на позиции «вовчиков» (так называли бандитов) напрямую, и они тут же засветили все свои огневые точки. Скрытно продвигавшийся отряд Филимонова подавил их, а местные военные уже выискивали и выцеливали врагов по перевалу. Вот среди этих местных и мелькнуло знакомое лицо.

– Сархат!

– Гриша!

«Какими судьбами?» – этот вопрос при их службе задавать было не принято, просто обнялись, посидели, поговорили и разошлись – каждый по своим служебным делам.

«Дай бог, свидимся»…

А в апреле девяносто третьего полковник Григорий Филимонов столкнулся с еще одним старым знакомым «афганцем». От своего ведомства он присутствовал на заседании Военного совета войск ПВО страны. Там была озвучена информация, что отдельная армия ПВО в Закавказье полностью разграблена националистами, и вывозить оттуда в Россию попросту нечего. Как испарились зенитные ракеты, РЛС, самолеты…

– И это далеко не полный перечень, – выступая, говорил главком. – Мы лишились очень ценного и дорогого оборудования. Ответственным за вывод вооружения и тыла Закавказского округа являлся генерал-майор Величко, но всех собак, думаю, на него вешать нельзя. Как он мне докладывал, высокие политики Москвы и Тбилиси, обходя его, принимали решения по передаче нашего имущества Грузии. Да и в Министерстве обороны и Генштабе кто-то лоббировал дорогие и щедрые «подарки» молодым независимым республикам.

Величко сидел в зале, моложавый, подтянутый, на груди теснились ордена и медали. Филимонов подошел к нему, вовсе не по делам службы, а чтобы поздороваться с сослуживцем по Афгану, переброситься парой слов. Но разговора не получилось: генерал слегка поморщился и, лишь едва заметно кивнув ему, отвернулся.

«Да и хрен с тобой, – усмехнулся Филимонов и мысленно послал генерала подальше. – В принципе не были в друзьях – и не будем»…

В девяносто четвертом, с воинскими почестями, уже в звании генерал-лейтенанта, Величко был похоронен на одном из столичных кладбищ. О причине его смерти ходили разные толки, и даже в конторе Филимонова о ней говорили как-то невнятно, словно стесняясь официальной версии: мол, попал под случайную пулю в ресторане, где произошли бандитские разборки.

А пуля эта была совсем не случайной.

Служба в Закавказье, куда он попал сразу после Афганистана, у Величко складывалась очень даже неплохо. И масштабы деятельности тут пошире, и атмосфера помутнее. Ну, что Афган? Можно, конечно, продать пару сотен стволов, но и дрожать при этом приходится, и делиться кое с кем. Однажды он чуть не вляпался: какой-то капитанишка дал повод особистам прицепиться к эпизоду с автоматами, но повезло, что удалось мозги им запудрить: мол, вы же знаете, в тот день один из грузовиков с трофейным оружием подорвался на мине, из засады душманы начали обстрел колонны, хорошо, хоть без особых потерь в расположение бригады вернулись, а два ящика – да, выпали при взрыве, остались в потерях, и меченый автомат опять попал к душманам… Случайность…

Словом, обошлось.

В Закавказье вести бизнес на оружии уже ничто не мешало – здесь люди умели и любили вести бизнес! Почти официально и грузинские, и армянские, и азербайджанские отряды от имени своих государств врывались на военные склады, брали, что им нужно, а в российские войска шли приказы: огонь не открывать, на провокации не поддаваться. Зачастую и государства-то эти сами не знали, что якобы их представители пополняют военные арсеналы. Главное, договориться с нужными людьми и указать, где и что они должны были брать…

Красиво работал Величко, сам собой гордился. Товар его пользовался бешеным спросом, и особенно хорошо платили чеченцы. Один из них, по имени Булат, сказал как-то, что не постоял бы за ценой, если бы можно было раздобыть ядерную мину. И Величко ответил: если эта штуковина существует в природе, то считай, Булат, что она у тебя уже лежит в кармане.

Мина существовала не только в природе, но и в арсеналах Закавказья. По идее, в разгул бардака и распада страны не таким уж трудным делом было прибрать ее к рукам, вывезти в отдельно дислоцированный инженерно-саперный батальон, придумать сценарий, по которому «Р-Я шесть» очутился бы у богатых и решительных людей в горах. Все свои мысли он изложил Булату, получил за них кругленькую сумму. Однако Булат выдал деньги с условием: выгорит затея – получит еще столько же, не выгорит – вернет все до рубля.

Не выгорела. Как, почему – этим надо было серьезно заниматься, и в другое время Величко обязательно нашел бы пропажу, но все опасней становилось проворачивать подобные операции. Одно время ему даже показалось, что особисты ему уже на «хвост» сели, и он на самом деле испугался недавней встречи на совещании с Филимоновым, тем капитанишкой, который подловил его с меченым автоматом. Теперь он, оказывается, уже полковник, служит в солидной конторе, и зачем-то подошел к нему…

Величко решил, что пора ставить точку. И в самом деле: денег было уже столько, что порой не знаешь, куда их девать. Дальнейший риск был не оправдан.

Вскоре генерал стал депутатом и даже председателем комиссии Государственной думы по правопорядку – понадобились «корочки» для неприкосновенности! Величко переехал в Москву и был уверен, что со всем прошлым покончено.

Но в один из дней ему позвонил Булат…

Конечно, Величко не обеднел бы, возвратив ему деньги за несостоявшуюся операцию с миной. Только сумма с озвученными процентами была уж больно большой, значимой даже для него. Потому депутат, с высоты своего положения, рассмеялся горцу в лицо и послал чеченца куда подальше.

– Напрасно ты так… – сурово предупредил Булат. – Это не последний разговор! Запомни этот день…

Генерал все-таки прошел Афган, он был уверен, что врага надо бояться в горах, а не в столице, однако начал носить с собой наградное оружие, а заодно подумал, что не помешало бы нанять профессионального охранника, тем более по статусу ему охрана полагалась. Эта мысль утвердилась в нем, когда во время обеда в дорогом ресторане – в депутатской столовой он не питался – к нему подсел незнакомый кавказец в строгом черном костюме, при галстуке. Культурно поздоровался, пожелал приятного аппетита и передал привел от Булата:

– Он спрашивает, когда вы с ним можете рассчитаться.

Обнаглевший от случайно полученного большого куска государственной власти, Величко ответил крайне грубо:

– Я тебя к столу не приглашал. А Булат получил уже от меня ответ, мне что, его нужно повторить? Ничего он не получит, а будет досаждать, шпионов своих подсылать – я найду на него управу. Сибирь у нас большая, и лагерей много. Так что – иди, гуляй!

Кавказец не вспылил, не стал пререкаться, а вынул из кармана носовой платок, молча вытер им лоб и осуждающе покачал головой. Потом встал и пошел к выходу. Глядя ему в спину, генерал сказал себе: да, охранник нужен, а лучше – два! Завтра же начну поиск хорошего охранного предприятия…

Но «завтра» для него уже не было.

Выстрела никто из посетителей не услышал. Просто Величко упал лицом в салат, как после перепития, и салат мгновенно стал красным от крови.

Примерно неделю это происшествие было «горячей новостью» для прессы, однако вскоре все утихло: убитый депутат – не первый и не последний. А возможно, кто-то дал команду прекратить болтать и муссировать криминальную подоплеку убийства. Это произошло летом девяносто четвертого.

С тех пор прошло почти двадцать лет…

Глава 1

1

Омар выглядел старше своих лет. Этому было простое объяснение: полжизни, почитай, провел в лесах и боях. Приходилось неделями не вылезать из сырых подвалов и холодных землянок, сутками не спать, питаться всухомятку, лезть под пули. Он называл себя счастливчиком, и для этого у него было два основания. Первое – потому что воевал рядом с великими людьми. С Радуевым ходил в атаку на Кизляр, с Ахмедовым был в самые тяжелые дни под Аргуном, с Бараевым, с его полком особого назначения, брал заложников в Буденновске. Второе – ни одного, даже пустякового ранения Омар не получил. Пули, как заговоренного, обходили его стороной. Видно, то ли судьба, то ли Аллах хранили его. Даже в последнем походе с Гелаевым в сторону Грузии, когда мороз и федералы уничтожили почти весь отряд, он, Омар Дешериев, остался жив. Гелаева он любил, хотя этот генерал и обижал его. К примеру, неоднократно говорил: если б ты, Омар, был хоть немного умнее, ты бы выбился в большие командиры. А так – ничего у тебя нет, кроме храбрости.

Ну и пусть не выбился. А те, кто выбился, – где они? Радуев, Басаев, Бараев, тот же Гелаев – где?

А он жив, он продолжает их дело. Пусть не отдавал приказы, а выполнял их, зато дожил до того времени, когда ему доверили, может быть, то, что повернет течение всей мировой истории. Ему поручено участвовать в формировании отряда, который доставит в халифат оружие неслыханной мощности.

Бойцов в этот отряд отбирали крайне тщательно. Они были сильны, выносливы, знали Коран и еще много чего знали из умных книг, которые изучали с Учителем. Дешериеву знания, изложенные в этих книгах, не давались, зато он прекрасно владел искусством боя. Учил стрелять, учил тактике. Сегодня Омар повел первую группу на самое настоящее боевое испытание. Оно не такое сложное, цель его – просто обкатать молодых, дать им шанс почувствовать себя хоть немного воинами. Они еще не целились в живые мишени, не видели кровь врага. Пусть испытают это великое, непередаваемое чувство боя.

Два десятка парней стояли перед ним, слушали его инструктаж. Это и их первое задание, и его первое испытание как командира. Он должен доказать всем, что тоже умеет командовать, что не только храбр, но и умен. Он лично провел разведку расположения городка, определил места, откуда лучше вести автоматный огонь по окнам казарм, по вышкам с часовыми. Пять минут интенсивного огня – и они, отойдя в еще темный предутренний лес, знакомыми тропами вернулись к себе.

Затем он поведет к иным объектам вторую группу, третью, и из каждой выберет самых достойных. Именно этот отряд отправится в Мосул, доставит туда ядерный заряд и останется воевать с неверными. Если все пройдет как надо, то, вполне возможно, Учитель доверит именно ему, старому воину Омару Дешериеву, стать во главе этого отряда.

Без четверти четыре. Пора занимать огневые позиции. В четыре он лично даст первую очередь по военному городку – и это послужит сигналом для других. Время он выбрал удачное: солдаты как раз дрыхнут, и от свиста путь запаникуют, полезут под кровати…

Ровно в четыре Дешериев выпустил сразу полрожка в направлении КПП. Вслед за ним ударили автоматы его боевиков.

Но тут произошло то, чего он ждал меньше всего. Последовал ответный огонь. И на этот раз пули не пролетели мимо Омара…

2

На место боестолкновения генерал-майор Громов, начальник УФСБ по Северному Кавказу, прибыл, когда майор Веретенников допрашивал последнего из захваченных бандитов. На вид тому было лет восемнадцать. Тусклый взгляд, тихий голос, бледное, до зелени, лицо. Испуганный пацан. На вопросы отвечал заученно, словно читал шпаргалку. Говорил по-русски с сильным акцентом, но и Веретенников разговорный чеченский язык уже сносно освоил, и Громову переводчик был не нужен, все тут понятно. Аллах велит сражаться с неверными, потому он, Башир Дениев, взял в руки оружие и встал в ряды тех, кто пожелал быть шахидом вечной жизни. Когда он погибнет, в загробном мире его будут считать мучеником и героем, и здесь, на земле, родные будут гордиться им.

Олегу Веретенникову двадцать семь. В этом регионе он вырос, выучился, чувствовал себя своим в каждом городке или ауле. Знал местные традиции, был сведущ в вопросах религий и культур. Полгода назад его хотели было перевести с небольшим повышением в срединную полосу России, но Громов, новый здесь человек, упросил на время попридержать парня, понимая, как трудно ему будет, если на такой тяжелый участок поставят человека со стороны.

Олег звезд с неба, может быть, хватать и не будет, но в делах обстоятелен, усерден, рассудителен. Прекрасные качества для его профессии.

– Ты плохо знаешь ислам, – похлопал ладонью по Корану, изъятому у задержанного, Веретенников. – Читал бы эту умную книгу внимательно, нашел бы строчки о том, что убийство одного невинного человека перед Аллахом равняется убийству всего человечества. Ты знаешь, Дениев, что означает в переводе твое имя? Если не знаешь, скажу: несущий радость. А ты подло, из укрытия, стрелял по солдатам, тяжело ранил часового, которому тоже восемнадцать лет и который ничего плохого не сделал мусульманам.

– Он неверный, – опять завел свою пластинку Дениев. – А с неверными надо сражаться до полной победы, так велит наша религия…

– Где это сказано в Священном Коране? Найди! – Майор пододвинул к Дениеву книгу, но тот отвел взгляд в сторону. – Неверные, что по-вашему, что по-нашему, просто подлецы, они независимы от национальности. И мусульманство никогда не считает неверными ни христиан, ни иудеев. Они считают их людьми Писания, братьями по единобожию. Здесь все об этом написано, так что лучше бы сам Коран читал, а не слушал проходимцев типа вашего Дешериева!

Дениева увели, и Веретенников, глядя на генерала, тяжело вздохнул:

– С удовольствием бы в морду ему дал, а приходится ликбезом заниматься. Ничего не соображает, так у него мозги засра… Простите, товарищ генерал-майор, замусорены. И у него, и у других. Не хотят думать самостоятельно. Пятого допрашиваю, и все слово в слово тараторят об одном и том же: священная война, джихад… Ну, вы сами слышали.

– Слышал, майор. Ты вот что, Олег, коротенько обрисуй мне общую картину, что тут, когда точно и как произошло.

– Добавить к тому, что я вам доложил по телефону, почти нечего… В общем, так…

В четыре утра банда со стороны гор обстреляла военный городок бригады российских войск, расположенный на окраине дагестанского селения. Был тяжело ранен часовой вещевого склада. Бед, наверное, было бы значительно больше, но мобильная тревожная группа сработала четко и оперативно, вступила в бой с первых же минут нападения. Шесть участников банды были взяты в плен, трое убиты, остальные – по предварительным данным, их осталось тринадцать – рассеялись по горам. С большой долей вероятности можно предполагать, что нападавшие проходили проверку боем, перед тем как их зашлют в ряды ИГИЛ в Ирак или Сирию. Так бандиты поступали уже неоднократно, это их фирменный почерк. Захватить военный городок они, конечно, и не помышляли, просто дали очередную возможность своим новобранцам понюхать, так сказать, пороху. Они не рассчитывали, что наши бойцы так быстро вступят с ними в бой, потому понесли существенные потери.

Среди захваченных оказался даже их предводитель, Омар Дешериев, сорока восьми лет. Огромный, под два метра, с черной неопрятной бородой. Веретенников допрашивал его первым в больничной палате: Дешериев был тяжело ранен, скорее всего не жилец, хотя врачи, конечно, напрямую это не говорят. Но Олег уже насмотрелся на раны такого характера и мог делать свои выводы: долго Омар не протянет.

– Дешериев – матерый зверь, – заметил Громов. – Я уже наслышан о его делах.

– Да, товарищ генерал-майор. В свое время он входил в банду Руслана Гелаева, лично расстреливал тех, кто был в оппозиции к Дудаеву. Вот он-то и ляпнул мне утром про то, что скоро нас ждет ад. Скотина! Может, бред, может, перед кончиной хорохорился, но я счел нужным сразу позвонить вам.

– Правильно сделал. Ну-ка, еще раз сообщи, что поведал этот бандит.

– Довольно интересные вещи я услышал…

Олег открыл папку, быстро нашел нужные страницы.

– Вот, я тут дословно все записал… «Ничего, вам всем осталось немного, Аллах покарает вас, отправит в ад, какой вы и представить себе не можете. Не веришь, майор? Тогда запоминай: „Р-Я шесть“. Раз я это знаю, то не блефую. Это мало кто знает. Это не для посторонних глаз. А я знаю. Она у нас! Она проснется, когда нам это будет нужно, когда мы захотим». А дальше он потерял сознание…

Громов встал, подошел к окну, задернутому шторами, но раздвигать их не стал и задумчиво проговорил:

– «Она проснется… когда захотим»… Можно, конечно, и на бред списать, да не все туда списывается. Больше бандит ничего не сказал? Пусть непонятное, пусть бессвязное?…

– Товарищ генерал-майор, я ж не первый год замужем, – слегка улыбнулся Веретенников. – Я, конечно, на все обратил бы внимание и шепот бы не пропустил. После слов «когда захотим…» Дешериев просто вырубился.

Громов снял очки, начал, по дурной привычке, покусывать дужку:

– Бред… Может быть. Но – «Р-Я шесть». Знаешь, майор, что это такое?

– В общих чертах. Под такой модификацией в Советском Союзе выпускались ядерные мины. Но их давно сняли с производства – уничтожили. Э… Вроде бы…

– «В общих чертах»… – с тем же задумчивым видом повторил Громов. – Даже мы, военные люди, допущенные к большим секретам, во многом сведущие, и то в свои талмуды заглядываем, чтобы вспомнить об этих минах. Признаюсь, я заглянул в секретную часть, проверил документацию после твоего звонка, на память полагаться не стал, – добавил он в ответ на быстрый взгляд майора.

– Я думал, вы обо мне так, – усмехнулся Олег. – Еще и удивился: откуда могли узнать, что я конспекты свои листал. Правда, в моих записях никакой конкретики о минах – это же было совершенно секретно!

Генерал сел за стол, подвинул к себе телефон:

– Вот видишь, как интересно. Мы учили, мы записывали в секретные тетради и ДСП, и все те полученные знания уже понемножку из наших голов выветрились, а тут какой-то полуграмотный боевик осведомлен о совершенно секретных минах лучше нашего. Что из этого выходит?

– Ясно, товарищ генерал-майор, – кивнул Веретенников, – никакой это не бред! Дешериев что-то знает об этой мине. Значит, она у них вправду есть?

– Есть или нет, гадать не будем. Слишком все серьезно. Поэтому, Олег, надо связываться с генералом Филимоновым…