Kitobni o'qish: «Бесов Холм. Том 1»

Shrift:

Пролог

Тяжёлые тучи скрыли луну, потворствуя этой ночью злым человеческим помыслам.

Он не был готов. Нарушить все существующие законы, попробовать дотянуться до запретной Силы, попытаться её контролировать… Нет, он не был готов. И он боялся. Боялся, что оглядчики заметят его волшбу. Боялся оставить свой след в Великом Барьере, разделяющем Тёмный и Светлый Источники. Такого Совет Родов не простит. Такого в Империи не прощают никому. Но больше всего он боялся шёпота. Сводящего с ума шёпота Тёмных Богов, проникающего в голову при каждом контакте с их миром. Но время не терпит. И он решился. Эта ночь и этот ритуал должны изменить всё. Обязаны изменить всё. Невзирая на страх, сегодня он пойдёт до конца.

Подготовка к ритуалу завершена. Кристалл в его руке уже потеплел, предвкушая страшную трапезу; серебряный кубок, до краёв наполненный кровью, стоит на столе; тщательно начертанная на полу гексаграмма излучает зеленоватое свечение.

Маг сделал глубокий вдох и отпустил заранее сплетённое заклятье Изоляции. Колдовской барьер наглухо запечатал кабинет: ни свет, ни звук, ни запах не могли покинуть этих стен. С губ мага сорвались слова древнего языка. Дрожащими руками он поднёс кристалл к кубку – кровь потянулась к редкому минералу и капля за каплей растворилась в нем. Кристалл завибрировал и озарил комнату багряным свечением.

Теперь пути назад не было. Оборвать ритуал сейчас означало неминуемую гибель. Он не знал, как гасить излишки энергий Тёмного Источника в преждевременно разорванном заклинании. И даже если это получится, неимоверный всплеск Силы, последующий за этим, выдаст его оглядчикам.

Монотонный шёпот на языке древнем, как сама Тьма, зазвучал в голове мага. Слова рисовали в сознании ужасные картины и образы, смысл которых он не мог постичь. Непроницаемый смоляной дым заструился из кристалла и расползся по комнате. Он полностью покрывал стол, крался по полу, заползал на стены и, не способный удержаться, опадал вниз, собираясь в центре гексаграммы. Шёпот превратился в гул водопада. Грохот заполнял голову, путая мысли, мешая сосредоточиться. Ритуал стремительно вытягивал силы и грозил лишить рассудка.

Скрывать колебания Тёмного Источника становилось всё сложнее. На лбу мага выступил пот, тело била мелкая дрожь. Дым за спиной бурлил и уплотнялся, поднимался вверх и расширялся, вырисовывая силуэт неведомого существа. Маг почувствовал на себе осмысленный, полный ненависти ко всему живому взгляд и повернулся к призванному. Перед ним в центре комнаты на двух лапах стоял огромный чёрной масти зверь. Глаза горели алым огнём, длинная, схожая с волчьей морда скалила жёлтые клыки. Зверь выпрямился во весь рост, касаясь потолка кончиками заострённых ушей. Наклонившись, он вдохнул запах призывателя и издал недовольное рычание.

Маг в ужасе отшатнулся. В ответ на неведомую угрозу в сознании мгновенно сработало заклятье Барьера, и яркий белый купол накрыл чародея. Зверь с неподдельным интересом обнюхал магическую преграду, коснулся её когтями. Купол заискрился, дрогнул, но выдержал. Когти двинулись вниз, и в защитном барьере образовались хоть и небольшие, но всё же прорехи. Жуткое подобие улыбки отобразилось на морде Зверя – он почувствовал страх сидящего перед ним.

Шёпот Тёмных Богов, усилившись, ударами молота отдавался в висках, всё больше туманя разум. В картинах, явленных ему теперь, маг видел свою смерть. Он видел свою ничтожность перед лицом вселенской стихии, видел, как его защитные заклятья рушатся под неистовым напором Тьмы и как это ужасное порождение проклятого мира разрывает его тело.

Кристалл в руках раскалился, нестерпимо обжигая ладони, и эта боль помогла магу прийти в себя. Дрожащим голосом он произнёс:

– Ish dа Kad-Davri arrak.¹

Зверь недовольно заворчал и убрал лапу. Увидев замешательство призванного, маг собрался с силами, выставил руку с кристаллом вперёд и выкрикнул:

– Ish dа Kad-Davri arrak!

Зверь отступил и опустился на четыре лапы: слова родного языка заставили его подчиниться. Огромной чёрной тушей он покорно сидел в ожидании приказа. Маг с облегчением выдохнул и вытер обильно выступивший пот. Грохот в голове стих, боль ушла. Удалось. Ему всё же удалось это сделать. Облизнув пересохшие губы, он улыбнулся – это была улыбка победителя. Не чувствуя больше угрозы, он снял защитный барьер, выдвинул ящик стола и, достав резную шкатулку, положил в неё холодный, безжизненный кристалл.

– Истиан Галлан. Завтра ночью, – проговорил он.

Услышав имя старого врага, зверь снова зарычал, его чёрные когти оставили глубокие борозды на дубовом полу, густая шерсть встала дыбом.

Разорвав тугую нить заклятья Изоляции, маг распахнул окно. Тёплая летняя ночь бросила в лицо ком сладких запахов. Луна вышла из-за туч, бескорыстно отдавая свой холодный свет миру. Он повернулся к призванному и слегка поклонился. Одним мощным прыжком Зверь выскочил в ночную темноту и слился с ней.

Маг смотрел вслед порождению Тьмы. Сегодня он рискнул жизнью и выиграл. Сделанное этой ночью скоро обернётся смертью для его врагов, и эта мысль позволила ему улыбнуться вновь.

Ведьмы – забота магов

Игнаций подбросил веток в затухающий костёр, снял казавшийся к вечеру пудовым шлем и поглядел на север. Там, на холме, высился последний аванпост Центральных земель Империи. Стеснять обитателей крепости витязи Сорок Девятой Серебряной дружины не стали и встали на ночлег на главном южном тракте Эделии. Лагерь разбили по всем правилам устава, создав некое подобие заставы: две большие палатки взяли дорогу в клещи, за палатками оставили стреноженных лошадей, офицерскую палатку расположили поодаль. Шестеро дозорных встали по периметру лагеря, четверо «встречающих», как называли караульных, перегородили дорогу. Облокотившись на красные каплевидные щиты, они тихо несли свою службу. Тяжёлые повозки и обозы по ночам не ездили, а вот конные и реже пешие путники всё же попадались.

В походе полагалось ночное дежурство дружинного мага, дабы следить за волшбой в ближайших окрестностях. Но время шло, магов в Эделии становилось всё меньше, и обычно Серебряные дружины сопровождали жрецы церкви Триглавы. Служители Трёх Светлых были незаменимы в качестве лекарей, но до настоящих чародеев им было далеко. В этом же походе Сорок Девятой Малой отрядили сразу пятерых столичных магиков – небывалая роскошь для мирного времени.

Стояли тёплые летние ночи, так что в некоторые из них воевода Артур Эйхард не отдавал приказ ставить палаток вовсе. Горячий ужин, попону на землю да седло под голову – испытанным в боях витязям этого было достаточно. Столичные же маги в этом походе каждую ночь разбивали свою небольшую палатку вне границы дозора дружины и, скрывшись в ней на закате, выходили только утром.

– Ставлю свою благоверную на кон, срут они тоже в палатке! – хохотнул кто-то во время ужина, сорвав тем самым дружный гогот сослуживцев.

Полог правой палатки отодвинулся, кто-то вынырнул из неё и засеменил к костру. Игнаций улыбнулся. Он знал: в эту ночь Уилл Харриган не упустит возможности посидеть с ним. На пенсию Игнацию только через год, он всё так же крепко держался в седле, да и боевого опыта хоть отбавляй – послушать байки старого десятника и спросить совета как раз и бегал молодой витязь.

Уилл вошёл в круг света костра. Его ярко-рыжие кудри блеснули, отражая танец огня.

– Вы нас демаскируете, молодой человек, – хрипло проговорил Игнаций.

Уилл недоумевающе вскинул брови и огляделся. Задержал взгляд на палатке, из которой вышел, – ничего необычного. Если он что-то и сделал, что заставило ветерана разозлиться, то он не понимал что.

– Волосы, сынок. Твои, леший бы их остриг, волосы! – рассмеялся ветеран. – Они ж отбрасывают свет костра на добрый десяток лиг!

– Имперским дружинам на марше не предполагается таиться и скрывать своё местоположение, – затараторил Уилл. – При переходах воеводы всех дружин обязаны отмечать прибытие в каждом населённом пункте численностью более ста жителей. После прибытия на место…

– Право слово, сынок, да ты декларируешь устав не хуже нашего Артура!

– Знание всех отделов устава является обязательным для… – тут Уилл понял, что старый десятник просто над ним подтрунивает, и смущённо улыбнулся.

Игнаций смахнул накатившую слезу, четверо «встречающих» смеялись вполголоса. В этом смехе не было изд`вки. Уилл – парень молодой, крепкий, первый поход, с мечом обращается не хуже любого другого в дружине. Подтянуть владение копьём, чуть резче выполнять команды в боевом построении да набраться боевого опыта – готовый витязь.

– Ладно, парень, не обижайся на старика. Садись давай. Но с волосами, клянусь Тремя, тебе нужно что-то делать, – всё ещё улыбаясь, но уже не без озабоченности в голосе проговорил Игнаций.

Уилл уселся на бревно, служившее в это дежурство десятнику постом. Попытался пригладить непослушные рыжие кудри, но понял, что это бесполезно, и тяжко вздохнул. Он никогда особо не заботился о волосах, в конце концов, у него в роду, насколько он знал, все обладали густой рыжей шевелюрой, и никому ещё это не мешало. Он взглянул на местами лысеющую, коротко стриженную голову Игнация и припомнил дружинный устав. В нём был пункт о волосах, но касался он только служащих на островных частях Империи. Непроходимые джунгли занимали там огромные пространства, так что совсем уж длинные волосы и борода мешали нести службу.

– Не спится? – хитро прищурился Игнаций. – Послезавтра твоя ночная, не сбивал бы себе режим.

– Знаю. Десятник Фолин выдал расписание ещё в столице. Насчёт режима не беспокойтесь. Я вообще мало сплю. Я вот что хотел спросить, – Уилл вдруг замялся, будто стесняясь, – а правда, что мы идём на ведьму?

Игнаций пристально посмотрел на рыжего юнца. Тот с честью выдержал его взгляд и глаза не отвёл. В эту ночь, впрочем, как и в любую другую, Игнацию не хотелось ни говорить, ни вспоминать о лесных ворожеях.

– Это я к тому, что, если воевода увидит, что ты спишь на посту, на месяц уйдёшь в штрафники и о возвращении в Серебряную можешь забыть, – будто бы не услышав вопрос, продолжил ветеран. – В нашу так уж точно. Артур такого не прощает. Что же до ведьм, – сдался наконец Игнаций, – поговаривают, что, мол, так оно и есть. Только вот в чём дело-то, ворожеи, ну, ведьмы – забота магов. Может статься, ты их и в глаза-то не увидишь. Накинут на них удавку или как там этот фокус у них называется, и всего делов. А с удавкой в мозгах любая ворожея – просто столетняя старуха. Голова с плеч, мешок, костёр. Так что о них тебе думать не стоит.

– Я ни разу не видел ведьму, пусть даже и с удавкой в мозгах, – оживился Харриган.

– Если Трое к тебе будут милостивы, может, никогда и не увидишь.

– Трое будут милостивы, – повторил рыжий витязь, прикладывая руку к символу церкви Триглавы, висящему на шее. – А вы видели ведьму?

Игнаций привстал подбросить веток в костёр и тут же скривился от боли в раненой ноге. Уилл опередил его и суетливо подкинул еды огню.

– Ежа мне в сапог! – чертыхнулся ветеран. – Этого ещё не хватало. Поход только начался, а эта колода болит всё сильнее.

– Сильно болит, да?

– Для сваренного рака всё худшее уже позади, – отшутился Игнаций. – Ворожеи, значит… Пацаном видал одну. В Ладосе, на костре. Ворожеи вымирают. Да чего там, магов и то с каждым годом рождается всё меньше. Эти старухи вообще не стоят внимания Серебряных. Не забивай себе магической ерундой голову, парень. Служи, коли служишь. Наше дело ратное.

Игнаций лукавил. На самом деле с начала похода его не покидала тревожная мысль: «А чего это вдруг на усмирение двух или трёх диких ворожей в забытом всеми богами княжестве Ван-Алли Империя отправляет элитную Серебряную, да ещё и пять столичных магиков в придачу?»

Ведьмы в Эделии последнее время проявляли себя всё чаще, но до сих пор это решалось князьями на местах. Десяток витязей, один-два жреца Триглавы – и кончено. Но этот поход тревожил Игнация. Ещё и старая рана напоминала о себе куда как чаще обычного.

– Я ещё хотел спросить про мальчика, – продолжил Уилл.

Игнаций бросил на него недоумённый взгляд:

– Мальчика? Какого мальчика?

– Ну, который едет с магами. Я думал, он их служка, но ни разу не видел, чтобы он готовил обед или носил воду их лошадям.

– Да дались же тебе эти столичные, – пробурчал Игнаций. – Мальчик, значит… Ты про того паренька с золотыми глазищами?

– Ага! Златоглазка, – улыбнувшись, подтвердил Уилл. – Ребята видели его на привале в одной из деревень.

– И тебе, и нашим ребятам нужно прикусить свои языки! – Тон старого воина резко изменился. – Этот мальчик, как я слыхал, из древнего рода Галлан. Его отец входит в Совет Родов, а сам он в том году один сровнял с землёй лагерь бунтовщика Ролиса.

Уилл изумлённо уставился на Игнация.

– Этот мальчик как бы не сильнейший маг в своём поколении. Так что я советую тебе выбирать слова. Мало ли кто нас может слушать?

– Подслушивают?! У нас, в лагере? – ошарашенно выпалил Харриган, оглядываясь по сторонам. – Правда, я слыхал, что маги не спят вовсе. Каждую твою мыслёнку прослушать могут. С духами, словно шаманы орочьи, общаются…

– Эка тебя понесло! – присвистнул Игнаций. – Вся эта магическая кутерьма, я вижу, здорово засела у тебя в голове. Ты мне показался более сдержанным парнем. Что, выходит, у тебя всё ребячьи сказки на уме? Или я зря рекомендовал тебя воеводе?

Уилл густо покраснел. Окончив в семнадцать лет военную академию, он два года прослужил в городской страже Ладоса, но эта служба ему быстро наскучила. Он жаждал славных приключений, как у героев прошлого, а когда Сорок Девятая проводила донабор в свои ряды, единственный из тридцати подавших заявку прошёл смотр.

– Понимаете, сударь, я не боюсь никого, кто ходит по земле, но вот те, кто под землёй… – Уилл перешёл на шёпот и подвинулся ближе. – Жрецы Триглавы в Ладосе такое про ведьм рассказывали!

– По новой поехали?! – не на шутку рассердился Игнаций. – Под землю он заглядывает, ишь! Для тебя, сопляка, и на земле лиходеев хватит!

Харриган опустил голову. Будучи столичным стражем, он ни разу не имел дела с магами и уж никак не мог повстречать прислужников Тёмного Культа. Первый же поход в качестве Серебряного бросил его в так желаемые им приключения. Он почти не спал ночами, постоянно выдумывая и гадая, как воевода Эйхард будет выстраивать бой против ворожей. А получалось, что и поговорить про ведьм нельзя, и чародеи Ладоса заберут себе всю славу!

– Ладно, парень, – вздохнул Игнаций. – Не серчай на старика. Нога треклятая ноет. А тебе действительно пора на боковую. Даже молодым нужен отдых. Режим, помнишь?!

Уилл улыбнулся, пожелал десятнику тихой службы и вернулся в палатку.

– Ведьмы, маги… Триглава их забери! Серебряным ни один враг нипочём! – пробормотал он, устраиваясь на жёстком солдатском лежаке. Зевнув и покрепче сжав серебряный трилистник, висящий на груди, он почти сразу уснул.

До рассвета оставалась лишь пара часов.

Серебряные

Сорок Девятая Малая Серебряная дружина во главе с Артуром Эйхардом держала путь на юг. Пятьдесят шесть конных витязей в лёгких кольчугах ровным строем отмеряли лигу за лигой. На их алом знамени белый всадник поднимал на дыбы скакуна, копьём поддерживая золотую обрамлённую десятью кристаллами имперскую корону.

Позади дружины, выдерживая приличную дистанцию, ехала пятёрка магов. Их лица скрывали капюшоны, а имён не знал даже воевода Эйхард. Только по ярко-золотому плащу одного из пятёрки можно было распознать представителя рода Галлан, одного из Десяти Великих Родов, более двух тысяч лет назад основавших Империю и воздвигнувших на стыке четырёх рек столичный город Ладос.

Витязи шли налегке. Покрывая более двадцати лиг в день, они в положенные десять дней успевали с запасом прибыть в замок Бреннена, расположенный на границе княжеств Лестор и Ван-Алли.

На восьмую ночь дружина Эйхарда встала лагерем возле моста, перекинутого через небольшую безымянную речушку. Они миновали столицу Лестора, и до Бреннена оставалось всего несколько лиг.

Оставив ужин на потом, витязи очищали от дорожной пыли доспехи, натирали до блеска копья и мечи: входить в большой город требовалось с пафосом, как и подобало столичной дружине. Казарменные палатки выросли по обеим сторонам дороги, «встречающие» расположились на тракте, палатка магов немым мемориалом встала на берегу реки, как обычно, вне дозора дружины.

Воевода Эйхардт осматривал лагерь. Внезапно за спиной он услышал деликатный кашель:

– Я великодушно прошу вашего прощения, сударь воевода.

Артур в недоумении повернулся к незнакомцу. Он мог поклясться, что не слышал ни звука за спиной, но тем не менее сейчас перед ним стоял, возвышаясь на две головы, темнокожий великан, широченными плечами заслонивший заходящее солнце. Большой, искусно огранённый кристалл, зажатый в лапах двух золотых ящеров, сиреневыми всполохами мерцал у него на груди. Несмотря на выдающийся вперёд живот, незнакомец казался настоящим богатырём даже на фоне витязей Эйхарда.

– Разрешите представиться, Эбинайзер Кин. Я являюсь руководителем Ладосской Центральной Магической ячейки. Сегодняшним вечером я прошу вас, сударь воевода, и ваших десятников посетить нашу палатку для беседы о цели похода и обсуждения наших общих дальнейших действий, которые мы можем принять для решения инцидента, ставшего причиной оного, – ни разу не запнувшись, проговорил маг.

Артур не сразу нашёлся, что ответить. Подобный замысловатый слог сбил его с толку. Он внимательно осмотрел радушно улыбающегося здоровяка и, коротко кивнув, ответил:

– Конечно. Артур Эйхард, воевода Сорок Девятой Серебряной. Думаю, нам давно стоило обсудить этот вопрос. Поделиться друг с другом информацией по данному… инциденту.

– Поделиться информацией?! – удивлённо вскинул брови Кин. – Хотя почему бы и нет! Конечно. Да. Разумеется. Думаю, вам тоже есть что нам рассказать. Мы с интересом выслушаем всё, что вам известно, и, в свою очередь, расскажем всё, что известно нам, – улыбнулся он, сверху вниз глядя на Артура.

– После заката будем, благодарю за приглашение.

– С великим нетерпением буду ждать нашей встречи. – Маг развернулся, заложил руки за спину и не спеша зашагал к своей палатке, не выказывая никакого интереса к окружающим.

Артур задумчиво провожал его взглядом, когда из-за ближайшей палатки к нему неторопливо подошёл Кэс, один из дружинных десятников.

– Чего случилось, старшой? – посмотрел он вслед бредущему по лагерю магу.

– Хм… Да пока вроде ничего. Всем десятникам сбор. Сегодня мы приглашены к магам на совет.

– О-о! – поднял брови молодой десятник. – Соизволили-таки переговорить по душам? Я уж думал, совсем нас за мурашей считают.

– Ну ты сильно-то не обольщайся. Разговор с нами ещё не значит, что они принимают нас как равных. Давай-ка, собери всех.

– Выполняю! – Кэс хлопнул себя левой рукой по правому плечу в воинском приветствии и быстрым шагом отправился собирать остальных десятников дружины.

– Угу, – задумчиво протянул Артур, – выполняй.

* * *

Артур и пятеро десятников сидели в офицерской палатке, обсуждая, какую информацию могли получить столичные чародеи, так как сами знали о цели похода только из приказа, а он гласил:

«Сорок Девятая Малая Серебряная дружина перебрасывается на юг для поддержания порядка и устоев Империи на её дальних рубежах и устранения неподконтрольных ей магических ситуаций. Артуру Эйхарду надлежит в пятнадцатидневный срок явиться в замок Бреннена на территории княжества Лестор и получить дальнейшие распоряжения от командующего замком воеводы Амоса Радного. Для усиления Сорок Девятой Серебряной Малой в этом походе участвуют пять членов Ладосской Магической Семинарии. Входя в состав Сорок Девятой, данные пятеро в подчинение Артура Эйхарда не поступают. Отчитаться об итогах похода предстоит замковому воеводе Амосу Радному».

– На кой ляд им в такой глухомани Ладосские чароплёты? – начал Кэс. – Пару диких ведьм, как же! Слишком много чести для лесных старух.

– Не могли, что ли, найти для этих сударей магов другой эскорт? Надо было дёргать из столицы военную элиту! – поддержал брата Фарли.

– Остынь, элита! – усмехнулся Кэс. – С твоим отъездом столичные шлюхи хоть подлечат свои дыры!

Оба молодых десятника весело и с готовностью расхохотались.

– Хочу напомнить вам, судари, – прервал смех Артур, – что наша работа не рассуждать о приказах, а выполнять их.

– Валлаэрты, что с них взять, – вздохнул Игнаций. – Только девицы да потеха на уме.

– Не, старый, мы с Кэсом девиц-скромнях не трогаем. Нам алёнушки-любострастницы роднее!

– Закончили, ага! – рыкнул на братьев Аксен. – Давай, старый, твоё слово.

– Вот что я скажу, Артур, – расправил седые усы Игнаций, поудобнее усаживаясь на лежаке. – С самого первого дня этот поход у меня вызывает много вопросов. Цель заранее не разглашается, маги всю дорогу едут сычами, не проронив ни слова. Тревожно что-то у меня на сердце, да и нога разболелась – чувствую, быть беде.

Кэс и Фарли дружно закивали: интуиция ещё ни разу не подводила ветерана, по крайней мере, на их памяти. Аксен тем временем приоткрыл полы палатки и выглянул наружу, будто желая убедиться, что их никто не подслушивает.

– Согласен, магам нельзя доверять, – проговорил он. – У этих сукиных детей всегда что-то своё на уме. Ворожеи, вольница, разберёмся на месте – от Серебряной стали ещё никто не уходил. Радный – вот кто не идёт у меня из головы. Этот жирный сукин сын пошёл на повышение после войны с племенами Урусских. Если я увижу этого выродка, ты уж, старшой, не держи на меня зла, я перережу ему глотку от уха до уха, – подтверждая всю серьёзность своего намерения, он достал из-за пояса огромный зазубренный нож.

– Десятник Фолин, выбирайте выражения, – строго сказал Артур. – Я не знаю, что там у вас за счёты с Амосом, но мы витязи Эделии, а не лесные головорезы.

– Ни одному головорезу и не снилось столько смертей, сколько на совести у этого выродка! Во время той войны я водил десятку в его дружине. Вы не представляете, что это за человек.

– Я слышал всякое про этого Радного, – протянул Игнаций. – Вроде бы даже Суд Чести был.

– Хера Ладосского ты слышал! – прорычал Аксен. – Суд Чести?! Мы выполняем приказы, не задавая вопросов, а после рассуждаем о чести! Трусов сажают на троны, пока тысячи из-за них гниют в земле.

– Резать всех трусов на тронах – никакой стали не хватит, – запоздало пошутил Кэс.

– Вообще проредить было бы неплохо, – согласился Фарли.

– Прекратить! – рявкнул Артур, окончательно усмирив молодых десятников. – Теперь с тобой. – Он повернулся к Аксену. – Что бы ни происходило на Кадал-Урусских – это всё в прошлом. Сейчас главное – задание. Мыслю, помахать мечами в этом походе нам всё же придётся, так что побереги сталь. Да и губить себе жизнь из-за одного старого труса не стоит. Убери нож.

– Убери, Аксен, – повторил просьбу воеводы Игнаций.

– Выполняю, – буркнул Аксен. – Жду вас на месте, – он хлопнул себя по плечу, убрал нож и вышел.

– Артур, с ним нужно что-то делать, – покачал головой Игнаций. – Не знаю, что там у них с Радным, но Аксен накличет на себя лихо.

Аксен Фолин слыл чрезвычайно вспыльчивым человеком и после войны с орками на Кадал-Урусских островах был разжалован до простого мечника Железных легионов. Три года службы – и Совет Воевод вернул ему серебряные фибулы, но ни в одной Серебряной дружине он долго не задерживался. Многочисленные жалобы на взрывной характер почти погубили карьеру воина, но потом молодой воевода Эйхарт взял его в новую, ещё только формирующуюся Сорок Девятую. За год службы под его началом Аксен показал себя превосходным бойцом и стал пользоваться огромным уважением среди витязей. Он не раз рисковал жизнью ради соратников, но держался ото всех особняком и о случившемся на островах никому не рассказывал.

– Он справится, – кивнул Артур. – Должен справиться. Ну а пока… Судари столичные маги обещали нам беседу, пойдем послушаем, чего они там придумали.

– Чароплётам нельзя верить, – подытожил разговор молчавший всё это время Ром.

1.Моя жизнь принадлежит Кад-Давру (язык Тёмных Миров) (здесь и далее примеч. автора).