Бесов Холм. Том 1

Разговор по душам

Десятники оставили оружие в палатке: в мирное время дружинный устав предписывал вести Советы без стали. Наградной кинжал, полученный Артуром из рук старшего воеводы Эделии, Трибиуса Талка, так и остался висеть у него на поясе. Булатная сталь, украшенная серебром и сапфирами, выковывалась исключительно для ладосских воевод и давала право обладателю не разоружаться даже перед лицом Императора.

Ночь уже вступила в свои права. В воздухе пищали комары, а лягушки своей песней, казалось, пытались докричаться до Великих Святых, захороненных в столичных криптах.

Серебряные подошли к палатке магов. Вблизи оказалось, что соткана она не из материи, а из тончайших стальных нитей. Поднявшийся ночной ветер сколь ни силился, не мог потревожить её. Свет, если и горел внутри, наружу не пробивался. Звуки отсутствовали напрочь.

Из темноты вышел Аксен. В тусклом свете луны его лицо более походило на застывшую маску мертвеца.

– Тишина, старшой, – смачно сплюнул он. – Кажется, они над нами просто посмеялись.

Будто в ответ, полы палатки разошлись, и к ним вышел руководитель Центральной Магической ячейки Эбинайзер Кин.

– Долгих лет и здравия храбрейшим из храбрых, – произнёс он нараспев и широко улыбнулся.

– И вам здоровья этой ночью, – поднял бровь Артур.

– Заходите, прошу.

Походное жильё магов оказалось скромнее, чем можно было представить. В центре палатки парила карта Эделии. На ней красный круг отмечал некую возвышенность на территории княжества Ван-Алли. Над картой висел и тускло поблёскивал небольшой кристалл, но освещал временное жильё столичных чародеев вовсе не он. Здесь не было ничего, что бы отбрасывало этот мягкий голубой свет. Здесь светился сам воздух, и теней не было вовсе.

При таком освещении стал отчётливо виден шрам на лице Кина. Он тянулся вниз, скрываясь под воротом куртки, и пульсировал ярко-рыжими всполохами. Без плаща руководитель столичных чародеев ростом и шириной плеч лишь немного уступал Рому, считавшемуся настоящим гигантом в дружине Эйхарда.

Возле карты стояли пятеро, каждый из них запоминался сразу и навсегда.

Одним из магов оказался тысячелетний старик в длинном сером балахоне. Он раскачивался из стороны в сторону, опираясь на кривой деревянный посох, и, похоже, только это не давало ему свалиться на землю. На вид он был настолько стар, что оставалось только гадать, как этот хрыч не представился Трём Светлым за время семидневной скачки. Сухая кожа туго обтягивала лысый череп, а глаза, вернее, бельмо, так глубоко запали внутрь, что не возникало никаких сомнений – старик слеп.

Рядом с ним, являя небывалый контраст возрастов, стоял мальчик-подросток. Его сальные, чем-то густо смазанные волосы были зачёсаны назад. Он смотрел на прибывших с нескрываемой насмешкой, а Сила, сияющая золотом в глазах, казалось, могла повернуть реки вспять или заставить горы убраться с дороги.

Рядом с мальчуганом расположилась женщина. Её холодное, без единой морщины лицо притягивало и одновременно пугало своей неестественностью. Ярко-карие глаза сияли, отражая волшебный свет, а вот волосы, наоборот, его поглощали и создавали иллюзию чёрной пустоты за её спиной.

Но больше всех поражал последний из пятёрки, или теперь стоило говорить – шестёрки? По правую руку от высокой магички стояли двое. Отличить их не было никакой возможности, как нельзя отличить две золотые, только что отчеканенные имперские монеты. Эти двое ростом были чуть выше золотоглазого мальчугана и худы до предела человеческого тела. Мерцающие радужные глаза резко контрастировали с мертвенно-бледными лицами. Белёсые редкие волосы висели патлами. Бескровные, растянутые в постоянной нелепой улыбке губы обнажали коричневые, почти чёрные пеньки зубов.

– А я думал, их пятеро?! – выдохнул Кэс.

Присутствующие все как один обернулись, заставив молодого десятника прикусить язык и выбрать потолок палатки как объект внимательнейшего рассмотрения.

– Артур Эйхард, воевода Сорок Девятой Малой Серебряной дружины. Также десятники, – проговорил Артур.

Пятеро магов, за исключением Кина, чуть склонили головы.

– Центральная Магическая ячейка Ладоса, – обвёл чародеев рукой Эбинайзер. – Не будем терять драгоценное время. Я начну. – Он заложил руки за спину и стал расхаживать из стороны в сторону. – Мне известна цель вашего похода, сударь Эйхард. Вам приказано прибыть в Бреннен и получить дальнейшие указания от тамошнего воеводы Амоса Радного – признанного стратега, героя войны, награждённого практически всеми существующими орденами Империи и прочее, и прочее.

Аксен при упоминании Радного сжал кулаки и нахмурился. Заметив это, Эбинайзер снисходительно улыбнулся и продолжил мерить палатку шагами – сегодня за всю ячейку говорить собирался только он, а лекторский тон не предполагал, что его хоть кто-то будет перебивать.

– Ваш приказ подразумевает подавление всех действий, включая магические проявления, направленные против Империи и её народа. Для предотвращения магической составляющей к вашей Малой Серебряной и была приписана наша ячейка. Несомненно, помощь, которую может оказать ваша дружина в решении поставленной задачи, трудно переоценить, но, – он остановился и посмотрел Артуру в глаза, – я всё-таки хотел просить вас… Вынужден просить именно вас, сударь мой воевода Эйхард, как только мы доберёмся до места инцидента, отдать приказ вашим подчинённым о невмешательстве и соблюдении разумной дистанции от нашего, – он нажимом выделил это слово, – лагеря.

– Нам приказано… – начал Артур, но Эбинайзер, не глядя, жестом остановил его и вновь зашагал по палатке. Он всё больше и больше походил на профессора Семинарии, диктующего нерадивым ученикам лекцию под запись.

– Как нам стало известно, в землях Ван-Алли, на возвышенности, прозываемой чернью Бесов Холм, обосновались дикие ворожеи. Всего две или три. Уверен, вы знакомы с историей и знаете, что в нынешние времена ведьмы не представляют особой угрозы, хотя раньше и являли реальную опасность. Может быть, на местных крестьян они ещё и наводят страх, но, уверяю вас, даже трём, ну или четырём десяткам местного князя было бы по силам справиться с их столь незначительной группой.

Кэс набрал в грудь воздуха и хотел было прервать Кина, но Артур уловил это намерение и строго взглянул на него.

«Не сейчас. Слушаем дальше», – понял Кэс и, вздохнув, принялся с тем же особенным интересом, с которым недавно рассматривал потолок, разглядывать собственные сапоги. Взгляд воеводы поняли и другие десятники.

– Уверен, вас мучает вопрос: если угроза столь незначительна, то для чего же столице отправлять в такое захолустье на усмирение двух-трёх диких ворожей элитную дружину? – продолжал тем временем Кин.

Кэс и Фарли живо переглянулись и, вскинув брови, уставились на темнокожего мага. Тот как ни в чём не бывало продолжал:

– Уверяю вас, дело обстоит именно так, как я сказал выше, и никак иначе. В Ладосе есть маги, которые хоть и имеют вес в Совете Родов, но застряли в древних легендах и покрытых пылью сказках. Они видят в каждой деревенской предсказательнице след Трёх Тёмных. – Эбинайзер хмыкнул, подчёркивая нелепость сего суждения. – Что же касается моей просьбы о невмешательстве в работу нашей ячейки на месте инцидента, то здесь я действую только из соображения вашей, судари мои витязи, безопасности. Магия может быть непредсказуема и опасна. Как говорится, ведьмы – забота магов, а ваше дело – ратное. – Не скрывая самодовольства, он бросил взор на Игнация. Ветеран ответил ему тяжёлым взглядом из-под густых бровей.

Повисла пауза. Пятёрка магов не произнесла ни слова и не сделала ни одного движения за время монолога своего руководителя. Артур понял, что все присутствующие ждут его ответа. Он улыбнулся и спокойным тоном произнёс:

– Благодарю вас за разъяснения и предостережения. Наша Малая Сорок Девятая Серебряная примет к сведению ваши пожелания. Со своей стороны, могу гарантировать, что ни один из моих людей не создаст вам неудобств. Но всё же отмечу, что наши действия будут отталкиваться от распоряжений, которые я лично получу от Амоса Радного, как и предписывает мне приказ. – Обращался он только к Кину, решив, что, хоть встреча и подразумевает присутствие более двух человек, разговор в этой палатке идёт, безусловно, только между ними.

– Ничего другого я от вас и не ожидал, – с добродушной улыбкой произнёс Эбинайзер. У Артура при виде этой улыбки возникло непреодолимое желание двинуть её обладателю по зубам. – У вас свои приказы, у нас, как это ни странно, свои. Желая ещё больше укрепить нашу дружбу, я приготовил вам карту местности, прилегающей к Бесову Холму.

После этих слов Кина уголки плотно сжатых губ высокой магички чуть скривились. Это заметил только Фарли – будучи известным ходоком, он то и дело поглядывал на неё.

– Карта содержит подробнейшее описание всех значимых объектов рядом. Для удобства расположения вашего лагеря, разумеется. Вы найдёте её в своей палатке по возвращении, – закончил наконец маг.

Глаза всех без исключения витязей расширились. Заметив изумление, Эбинайзер невинно рассмеялся:

– Заверяю вас, никакого проникновения на территорию вашего лагеря не было. Ваши вещи не потревожены. Это всего лишь жест добрососедства. В знак будущих крепких взаимоотношений.

– Благодарю за заботу, – процедил сквозь зубы Артур.

– Вы всё же встревожились! – нарочито громко выдохнул Эбинайзер, театрально вскинув руки. – Ну, может, мы действительно нарушили кое-какие правила, но ведь и вы, как я понимаю, не без греха. – Он выразительно посмотрел на Аксена.

Пятёрка магов, подражая своему руководителю, перевела взгляды на мрачного десятника.

– О чём он говорит, Аксен? – строго спросил Артур.

– Старшой, я не понимаю, – нисколько не смутившись, соврал тот.

– Не понимает?! – Эбинайзер покачал головой, как отец, разочарованный поступком сына. – Если у вас в Сорок Девятой не следят за исполнением воинского устава, я скорблю по нашей армии.

– Аксен Фолин, я приказываю дать разъяснения. Этот человек явно намекает на нарушение тобою устава!

Аксен, не отводя взгляда от Артура, медленно достал из-за спины охотничий нож в две ладони длиной. Маги явно были рады этой выволочке и смотрели на происходящее с неподдельным удовольствием.

– Ты принёс на совет сталь, – покачал головой Артур. – Десятник Фолин, вы будете строго наказаны. Сегодня ляжете спать в сапогах. Свободны!

Аксен довольно хмыкнул, выпрямился, хлопнул левой ладонью по правому плечу и нарочно громко, как на парадном смотре, рявкнул:

– Благодарю, сударь воевода!

Резко повернувшись на каблуках, он строевым шагом вышел из палатки. Кэс с Фарли не удержались и прыснули со смеху, Игнаций довольно крякнул, и даже Ром, молчаливо игнорирующий всё происходящее, не смог сдержать улыбку. Улыбки же магов после такого сползли с лиц.

– Как, вы не возьмёте его под стражу?! – изумился Кин. – Ваш десятник нарушил воинский устав Эделии!

– Десятник Фолин получил более чем суровое наказание за свой проступок. Данный инцидент, – Артур нарочно выделил слово «инцидент», – никак не касается Магической ячейки Ладоса. Если же вы обеспокоены угрозой, которую могла представлять для вас сталь моего десятника, то заверяю, никакой угрозы не было. Уверен, мой подчинённый действовал только из соображений вашей, судари мои маги, безопасности. Засим я желаю вам тихой ночи. Ещё раз благодарю за интереснейшую беседу.

Артур обвёл всех магиков взглядом и жестом показал своим – «уходим». Четверо витязей повторили манёвр Аксена – выпрямившись как по команде, они громко хлопнули левой ладонью по правому плечу, развернулись и один за другим вышли из палатки. Артур ещё раз улыбнулся, слегка поклонился и вышел за ними.

Ладосские чародеи

– Воевода-то у них далеко не дурак, – протянул дребезжащим голосом старый слепой маг. – А ты, Кин, хвастливый идиот! Всё бахвалишься своим умением видеть картины чужого разума, но не умеешь при этом держать язык за зубами. Старик тебя раскусил. Уверен, те молодые оболтусы – тоже. Ради чего, скажи, ты устроил весь этот балаган?

Эбинайзер ничего не ответил магистру Горану. Он лишь скривился и молча растянулся на лежаке.

Может, действительно переиграл? Да ничего! Зато дуболомам Эйхарда будет над чем поломать головы этой ночью. Хотя надо признать – зачатки мозгов у них всё же есть. Эйхарда так точно дураком не назовёшь.

– Ты что скажешь, Прис? – спросил высокую магичку золотоглазый паренёк.

– Мне абсолютно наплевать на эти мужские игры, у кого хер длиннее. Также мне абсолютно наплевать, если кто-то из этих тупоголовых подохнет на том холме. Если их заденет моя волшба или мерзкая магия этих старух, я реветь не стану! Похотливых мужланов в Империи полно, бабы дают за несколько медяков – нарожают ещё. Вы не против, руководитель? – Магичка презрительно глянула на Эбинайзера и ехидно рассмеялась.

Мальчуган хихикнул и густо покраснел. Присцилла ему никогда особенно не нравилась, но её пошлые высказывания вызывали в его подростковом мозгу бурю эмоций.

– Вы бы, молодой человек, не похабности впитывали, а сосредоточились на Тени, – проскрипел магистр. – В здешних краях Источник слабее, чем в Ладосе, али не чувствуете?

Парнишка вскинул подбородок и с гордостью ответил:

– Я рассмотрел Тень ещё вчера. В трёх лигах отсюда орочья резервация. Один шаман пытается добавить земле плодородия. Не слишком у него это выходит – самоучка. Ни знаний, ни таланта.

– Сударь мой Галлан, – покачал головой слепой маг. – Вы или прогуливали Теорию Сил, или спали во время лекций. Признанный исследователь и историк магии Мантифий Полион в третьем томе своего труда «Размышления о природе Источников» убедительно доказывает, что общение с духами стихий, сиречь шаманизм орочьих племён, взывает к первобытной магии самого мира и никак не влияет на Светлый Источник.

Иллиан растерянно посмотрел на магистра. Теория Доступных Магических Сил была его самым нелюбимым предметом в Семинарии. Он частенько её прогуливал и лишь чудом сдал выходной экзамен, получив за него «допущен». Насупив нос, под ехидное ворчание Присциллы он отправился на свой лежак оглядывать Источник на предмет творимой в окрестностях волшбы.

Эбинайзер Кин лежал, отрешённо смотря в потолок. С виду спокойный и умиротворённый, на самом деле сейчас он изо всех сил пытался угомонить закипающую злость. Разговор старого учителя со своим подопечным был ему неинтересен, а вот похабные высказывания и подначки Присциллы ему надоели до смерти. Присцилла презирала всех иноземцев, а иноземцев, стоящих выше неё, просто ненавидела. Приказы Эбинайзера она выполняла всегда со скандалами и оспаривала любое его решение.

Присцилла Неоттон, Алая Прис, почти сразу после выпуска из Магической Семинарии Ладоса снискала себе более чем мрачную славу. Её уже не раз обвиняли в излишней жестокости. Её заклятье «Огненного шторма» нередко выходило из-под контроля и губило не только врагов, но и воинов Империи. Однако высокое положение её отца, Габриэла, и глубокие шахты по добыче кристаллов семьи Неоттон позволяли Присцилле избегать выговоров и взысканий. Совет не особо ценил её таланты, и только властной рукой Габриэла Неоттона и с помощью тяжёлого сундучка с золотом она с полгода назад вошла в состав Центральной ячейки.

«Этой стерве давно как следует не задвигали, вот она и бесится, мешая всех с дерьмом», – нашёл для себя объяснение действиям Присциллы Эбинайзер и, сделав глубокий вдох, попытался выбросить бунтующую по поводу и без магичку из головы.

Пререкаться со знатной чародейкой ему не хотелось. С этой бледной стервой он ещё разберётся. Сейчас у него было задание, и задание предельно ясное – уничтожить ворожей. Всё остальное не имело значения. Хотя, с его точки зрения, дёргать сильнейших магов Эделии для устранения выживших из ума старух всё же было нецелесообразным. Но выходец с далёких южных островов, давным-давно ставших частью Империи, привык чётко исполнять поставленные ему Советом и Семинарией цели. Именно такая исполнительность позволила некогда безродному дикарю стать членом, а после и главой элитной Магической ячейки Эделии и попасть в так ненавистный ему в молодости цвет общества.

Эбинайзер очнулся: снаружи послышался недовольный храп лошадей.

– Кирр, давай в кристалл! Блокировать всю волшбу в округе. Если хоть один придорожный дух ещё раз потревожит коней, отправлю тебя в Ладос на доработку!

Чем ближе пятёрка подходила к Бреннену, тем непредсказуемее вели себя местные духи. Придорожники преследовали магов уже несколько дней, полевики и лесные, когда такое бывало, не таясь, нападали на речных. Присутствие людей остановило их сражение, но только на время. Происходящее на Бесовом Холме сводило природу с ума.

Услыхав приказ, оба белёсых, не прекращая идиотски улыбаться, одновременно повернулись к Эбинайзеру и поклонились так низко, что их жидкие волосы коснулись пола. Усевшись на лежак и подобрав под себя ноги, они тихо выдохнули:

– Кииииир…

Их радужные глаза закатились вглубь. Теперь из-под полузакрытых век близнецов видны были только желтоватые, с кровавыми жилками белки. Блокировщик ступил на пост, оберегая членов ячейки от возможного колдовства со стороны. Оберегать Серебряную дружину у него приказа не было.

«Сделать, что ли, крюк? Заехать к этой орочьей грязи и узнать, что не так с духами? – подумал Эбинайзер и тут же отмёл эту мысль как нелепейшую. Он ни у кого не будет просить помощи в этом походе. Он всё сделает сам. – Старик прав. Эйхард не так прост. Но его солдатня будет только мешаться под ногами. Упёртые бараны! Прис обязательно их зацепит. Не случайно, так намеренно. Могут быть проблемы с Советом Воевод…»

Невзирая на глубокую задумчивость, от Эбинайзера не ускользнуло одно гнусное заклятьице, брошенное Присцилой. Он тут же распознал его, проследил до цели и усмехнулся.

«Пусть поразвлечётся! Может, хоть это её немного успокоит».

Вызов принят

Лагерь спал. В тиши южной ночи слышалось лишь похрапывание лошадей да тихие разговоры «встречающих» на дороге. Весь обратный путь витязи проделали молча. Каждый из них понимал, какую оплеуху получила сегодня их дружина. Поведение столичных магиков лишний раз подчеркнуло их исключительное положение в Империи.

Зайдя в командирскую палатку, десятники увидели Аксена. Тот, весь багровый, тяжёлым взглядом буравил невесть как появившуюся на столе карту. Свой охотничий нож он всадил глубоко в помеченный на ней красным кругом холм. Повернувшись к только что вошедшим товарищам, он процедил сквозь зубы:

– Они перешли черту, старшой. Эти сукины дети перешли черту!

– Этот членосос слышал все наши разговоры! – взорвался Кэс. – Да он и сейчас, поди, слушает! Эй, Эбинхайзер, или как тебя там?! Ты грёбаный членосо-ос, слышишь?! А матушка твоя облизывала хер за медяк в борделе! Да чего там, я уверен, что ей это настолько нравилось, что она сама приплачивала любому забулдыге, лишь бы отсосать! – не сладив со злостью, он пнул ни в чём не повинный служивший подушкой походный мешок.

– Слышал разговоры?! Сомневаюсь, – проговорил Игнаций. – Это у них называется вглядываться в Картины Разума. Это больше чем слышать. Они заглядывают тебе прямо в голову и видят всё, не только разговоры.

– Мне плевать, как они это называют! – не унимался Кэс. – Проникновение в палатку воеводы – нарушение всех существующих правил. Читать мысли – вообще шпионаж! Старшой, нужно сообщить в стольный, воеводе Талку. Этих уродов повесят!

– Трахал я как-то в «Задранной Юбке» одну алёнушку, – протянул Фарли. – Так она клялась, что как-то раз один маг залез её товарке в голову и свёл с ума, когда они не сошлись в цене за услуги. Если эти столичные чароплёты способны на такое, Старшой, нужно действительно что-то делать.

– Великие Трое! – простонал Кэс. – Что же это?!

В палатке повисла тишина. Артур слышал много историй о способностях сильнейших магов столицы, но встретился с ними только сегодня. В том, что каждый из этой пятёрки мог прозываться сильнейшим, сомнений у него не было, и Серебряные ничего не могли противопоставить зарвавшимся чародеям.

– Я бы его поборол, – неожиданно произнёс Ром, высказав эту мысль скорее палатке, чем присутствующим в ней.

– Да хорош ты! Поборол! – отмахнулся Кэс. – Артур, из Бреннена нужно связаться с Талком и сообщить обо всех нарушениях! Стальной Талк не позволит кучке охеревших магов издеваться над Серебряными. В конце концов, это наш поход, а они только на подмоге!

Артур продолжал молчать. В словах Кэса был смысл. Проникновение в палатку воеводы, а главное, нескрываемая волшба, направленная на командный состав. «Явное и сокрытое магическое вмешательство, посягающее на военную тайну…» и прочее, и прочее. За такие действия грозила если не плаха, то лишение всех чинов и заслуг. Всё так, на бумаге. Да вот только за последние десятки лет Магическая Семинария сильно укрепила свое влияние в Империи. Десять Великих Родов почти полностью правили страной. Торговая Гильдия Лестора ещё как-то оставалась независимой, а вот Император Стридал Пенталор был стар и бездетен. В попытке продлить себе дни и свой род он всё чаще и чаще обращался за помощью к магам, за их услуги раздавая земли, чины и звания. Последняя большая война с орками на Кадал-Урусских островах постепенно забывалась. Героизм воевод стирался из памяти. Тысячи сложивших голову витязей считались выполнившими долг, а вот о заслугах магов слагались песни и легенды. Год за годом в столице всё больше возводилось мраморных памятников в длинных плащах с посохами, а изваяния героев с мечами и копьями зарастали плющом. Артур прекрасно понимал распределение сил в Империи. Он не сомневался – старший воевода Трибиус Талк, Стальной Талк, как прозвали его витязи, непременно рассмотрит доклад о вопиющих действиях магов, но вот об отрубленных головах, чего там, даже о мало-мальски серьёзном наказании речь вряд ли зайдёт. Семинария сделает всё, чтобы выгородить своих лучших представителей перед короной.

– Талку писать смысла нет, – подтвердил мысли Артура Игнаций. – Его голос слаб теперь. Чароплёты контролируют всё.

Услышав приговор Игнация, Кэс, разразившись проклятиями, принялся месить мешок ногами. Фарли вошёл в глубокую задумчивость, изучая грязь под ногтями, Ром всё так же молчал, вероятно, раз за разом прокручивая в голове свой победоносный бой с Кином.

– К ляду Стального! – прорычал Аксен и, выдернув нож из карты, крутанул в руке. – Старик своё отвоевал. К ляду устав! Нам, как пацанам, не знающим рать, приказывают не лезть в дела великих магов. Мы что, шлюхи бордельные, их приказы выполнять?! Да я всажу меч в сердце этого чернорожего ублюдка, если он ещё хоть раз посмеет говорить со мной таким тоном! Артур, ты так и будешь там стоять и молчать?! – окончательно перешёл он на крик.

– Если мы шлюхи, то тогда Артур наш… – вышедший из раздумий Фарли попытался сбить накал шуткой. Оглядев угрюмые лица соратников, он понял – не вышло.

– Всё? Наговорились? – тихо произнёс Артур. – Теперь слушайте меня. У нас есть приказ. Добраться до Бреннена и получить дальнейшие указания от Радного. Сообщать или нет о поведении магов воеводе Талку, я решу после окончания похода.

Услышав это, Кэс со стоном повалился на лежак. Если воевода что-то решил, это решение мог изменить только сам воевода. А сейчас выходило, что он наотрез отказывался докладывать о вопиющих нарушениях магов-выскочек. «После похода» могло также означать «никогда».

– Однако копаться в головах моих воинов я считаю личным оскорблением. Этого прощать нельзя! Но сейчас наша главная задача – Холм! До окончания похода я приказываю всем забыть поведение этих сударей сегодняшней ночью. На собрании дружин говорили, что в Бреннене есть придворный чародей. Это большой и богатый город, могу поспорить, их парень ничуть не хуже этих столичных. Игнаций, по прибытии с Кэсом находите его и ведёте ко мне. Нам будет о чём потолковать.

Игнаций отсалютовал рукой на плече, Кэс оживился, сообразив, что рано отчаялся и зря заподозрил воеводу в бездействии.

– Фарли, Ром, вы со мной на совет к Радному. Теперь с тобой, – Артур повернулся к Аксену. – Если ещё раз нарушишь приказ, можешь попрощаться с Серебряными! Отпишу тебя в Железный легион. Ты меня понял?

– Понял, – буркнул Аксен, убирая нож.

– От то-то дело! – хмыкнул Игнаций. – Молодцом, старшой!

– Молодцом, молодцом! – закивал Фарли. – Вот и разобрались. Артур, тут в деревне одна доярочка…

– Приказ: отбой, – отрезал Артур.

– Старшой, уже семь дней в пути!

– Десятник, вам не понятен приказ?

– Приказ «отбой» выполняю, – опустил голову молодой десятник и побрёл к своему лежаку.

Улёгшись рядом с братом, Фарли привычно замычал «А ну, Алёнка, ножки врозь» – неформальный гимн всех борделей Эделии. Память живо предоставила всё разнообразие женских прелестей, виденных им за его неполные двадцать шесть лет.

– Кэсси, Кэс! Как думаешь, бабы в Бреннене дорого берут?

– Взаймы я тебе больше точно не дам, – буркнул Кэс. – Дай уже поспать. Я хочу уснуть до того, как наш громоизрыгатель начнёт своё еженощное выступление.

– Поздно! – хохотнул Фарли.

Кэс застонал и, затыкая уши, натянул рубаху на голову: храп Рома начал волнами разливаться по палатке.

– Нужно будет и для нашего храпуна заклятье какое достать, – пробормотал он, поворачиваясь на другой бок.

– Ладно. Спи, – улыбнулся Фарли и закрыл глаза.

Образ молоденькой полнотелой доярки из близлежащей деревеньки возник перед его взором. Воображение приодело простушку в бесстыжее полупрозрачное платье и заставило её медленно раздеваться в танце, томно смотря в глаза хозяину фантазии. Обнажая свои сочные груди, девушка похотливо изгибалась, призывая действовать.

Неожиданно языки пламени охватили прелестницу, и она преобразилась. Теперь на Фарли смотрела высокая магичка из Центральной Ладосской ячейки. Абсолютно нагая, она подошла к нему и, притянув к себе, начала жадно целовать. Два разгорячённых тела слились в объятьях и повалились в густую траву. Магичка прильнула к Фарли, и он ощутил огонь её тела. Обезумевший витязь задыхался от восторга. Казалось, все чувства обострились многократно. Ни с одной женщиной он не испытывал такого наслаждения.

Где-то вдалеке заиграла музыка и послышался голос Эбинайзера Кина, напевающий бордельный гимн Эделии. Голос становился всё громче и громче. Он буквально грохотал над изнемогающими от желания любовниками.

«Ножки. Покажи, Алёнка, ноженьки. Разведи, Алёнушка, свои ножки врозь…»

Фарли не обращал внимания на музыку. Закрыв глаза, он полностью растворился в экстазе.

«Ножки. Покажу тебе я ноженьки. Разведу для тебя я ноженьки. Разведу их врозь…»

– Ни одной деревенской девке никогда не сравниться со мной! – выкрикнула Присцилла.

– Никогда. Никогда! – вторил ей Фарли.

– Смотри! Смотри на меня! Я хочу, чтобы ты видел моё роскошное тело!

Открыв глаза, Фарли в ужасе издал истошный крик. Вместо прекрасной длинноволосой красавицы на него, ехидно улыбаясь, смотрел Эбинайзер Кин. Ошалевший десятник принялся отчаянно вырываться из-под темнокожего амбала, но тот, безумно хохоча, прижал его к земле. Влажный язык оставил зловонный след на щеке, повергнув Фарли в трепет. Кошмарнее всего было то, что он продолжал чувствовать невероятное блаженство, разливающееся по телу, и уже был готов выплеснуть его наружу.

Неожиданная резкая боль выдернула его из сна: удар локтём в бок спас незадачливого бабника от позора.

– Хорош стонать! – пробурчал Кэс. – Каждую ночь одни бабы на уме.

Сердце Фарлинигана стучало как бешеное, тело содрогалось от испытанного блаженства и ужаса. Осознав, что всё это было лишь сном, он со стоном выдохнул и закрыл лицо ладонями.

– Кэссади, братуша… Ты просто спас меня. Хвала Трём! Это сон. Это был всего лишь сон!

С трудом успокоив дыхание, он приподнялся на локтях. Вокруг все спали. Через белую ткань палатки просматривались первые рассветные лучи. Уже скоро дозорный примется орать «подъём», а воевода начнёт их поднимать и того раньше. Тихо выругавшись, Фарли изо всех сил зажмурился, прогоняя кошмар и гадая, был ли он вызван кем-то из магов или его собственным буйно разыгравшимся воображением. Заснул он на удивление быстро.